«Храбрейший из храбрых». Маршал Ней: от Вальми до Березины

Вероятно, вы обращали внимание, что к Бонапарту и его маршалам в нашей стране традиционно относятся с уважением и даже определенной симпатией. И это при том, что Россия много и вполне серьезно воевала и с Французской Республикой, и с империей Наполеона I. Битвы этих войн были весьма масштабными и сопровождались большими потерями с обеих сторон.

Ситуация просто уникальная и трудно объяснимая. Ведь тот же шведский король Карл XII, например, не занимал Москву и дошел лишь до Полтавы. А Фридрих Великий и вовсе воевать с Россией никогда не хотел: с его стороны боевые действия против русской армии в ходе Семилетней войны носили чисто оборонительный характер.

Исследователи до сих пор не могут понять, какие цели преследовала Елизавета в той войне, что ей вообще нужно было от Пруссии? От государства, с которым тогда у России не было даже общих границ? И ради чего ей понадобилось посылать умирать вдали от дома на чужой войне десятки тысяч русских мужиков?

«Благородными врагами» Карл XII и Фридрих II – большие полководцы, люди мужественные и, безусловно, незаурядные, в русском обществе не стали. Отношение к ним в нашей стране всегда было неприязненно-ироничным.

То ли дело – пассионарный генерал, а потом – император, Наполеон Бонапарт и его безродные маршалы! Наверное, дело даже не в многочисленных победах, а именно в будоражащей воображение невероятности и фантастичности судьбы и карьеры этих людей.

Среди маршалов Наполеона не было трусов, но особенно выделялись своим мужеством Мюрат, Ланн и Ней. О Мюрате уже было рассказано в двух небольших статьях (Иоахим Мюрат. Герой, ставший предателем и Две «гасконады» Иоахима Мюрата). О Ланне поговорим в следующий раз.

А пока расскажем о Мишеле Нее (Michel Ney, его фамилия должна произноситься, как «Не», но мы будем называть этого маршала согласно сложившейся у нас традиции).

Начало военной карьеры Мишеля Нея

Герой нашего рассказа родился 10 января 1769 года в городе Саарлуис. Кстати, через 7 месяцев в городе Аяччо, что на острове Корсика (который лишь в 1768 году стал французским), родился Наполеон Бонапарт.

Мишель Ней тоже, как и Наполеон Бонапарт, французом был «сомнительным»: его «малая родина» сейчас является частью территории нынешней германской федеральной земли Саар, и родным языком мальчика был немецкий. И даже звали его в первые годы жизни не Мишелем, а Михелем. Хорошее знание немецкого языка Ней потом использовал для разведки местности во время войн на территории Германии. В последний раз на такую разведку он, переодевшись крестьянином, отправился в 1799 году – уже будучи бригадным генералом. Но не будем забегать вперёд.

Отец нашего героя – Пьер Ней, во время Семилетней войны служил в армии Фридриха Великого и вышел в отставку сержантом. Женившись, он завел бондарную мастерскую, имел некоторый достаток, позволивший ему определить сына Мишеля в католический колледж. После его окончания молодой человек был принят на должность писца в местную нотариальную контору. Затем он работал на литейном заводе, где стал кем-то вроде мастера смены и нормировщика. А ещё он, по воспоминаниям современников, неплохо играл на флейте. Однако мирная жизнь была ему не по характеру, и потому в 1788 году Мишель Ней поступил на армейскую службу в один из гусарских полков (ещё королевский), который размещался в Меце.

Из-за цвета волос, в армии он получил прозвище Le Rougeaud – «рыжий» (иногда его называли также «рыжим лисом» и «рыжим львом», а порой и «красномордым»). В более позднее время употребляется также поэтичное и пафосное прозвище «пылающий маршал». Но, разумеется, гораздо более известен он как «le Brave des Braves» («храбрейший из храбрых»). И, надо сказать, назван он был так вполне заслуженно.

Ней много раз рисковал жизнью в многочисленных боях. В последнем, под Ватерлоо, под ним и вовсе были убиты 5 лошадей. И потому кажется невероятным, что он смог дожить до возраста 46 лет, не став при этом инвалидом и калекой. Видимо, есть зерно истины в известной поговорке, которая гласит, что тот, «кому суждено быть повешенным, не утонет» (в случае Нея – не будет расстрелянным).

Поначалу ничто не предвещало этому юноше блестящей карьеры полководца. Лишь 1 января 1791 года (через два года после начала службы) он получил звание бригадир-фурьера, а в феврале 1792 года был повышен до вахмистра. Но революция многим дала шанс на стремительное возвышение. Воспользовался им и Мишель Ней.

Уже 1 апреля 1792 года он становится старшим вахмистром, 14 июня того же года – аджюданом (прапорщиком). В старой королевской армии это звание было верхом военной карьеры людей недворянского происхождения. А в новой, республиканской армии Ней 29 октября 1792 года становится офицером – получает звание младшего лейтенанта. И уже 5 ноября – лейтенантом.


Дворянину Бонапарту в королевской армии повышения от младшего лейтенанта до лейтенанта ждать пришлось около пяти с половиной лет. То есть карьерный рост Нея был быстрым, но надо учитывать, что Жан Шрамм в этом возрасте (23 года) был уже генералом, а Бонапарт генеральский чин получил в 24 года.

В Рейнской армии Ней потом познакомится с Клебером, Бернадотом, Сультом, Лефевром и Мортье.

Первой битвой, в которой принял участие Ней, было сражение при Вальми, где французами командовал Лафайет. В дальнейшем, участвовавший во многих сражениях и получивший ранение под Майнцем, Ней стал стремительно догонять своего ровесника – корсиканца Бонапарта.

Чин капитана он получил 12 апреля 1794 года, звание майора – 31 июля того же года, и уже 15 октября был произведен в полковники. Следующее повышение последовало 1 августа 1796 года: Ней становится бригадным генералом от кавалерии, в то время как Бонапарт в марте этого же года получил чин дивизионного генерала.

А вот далее Нею не повезло: 17 апреля 1797 года он попал в плен во время сражения с австрийцами под Нойвидом. Республиканскими войсками тогда командовал генерал Гош, и эта битва закончилась победой французов. Но Мишель Ней, преследуя отступающего противника, наткнулся на резервные части австрийцев. Соотношение сил было удручающим: 500 французских гусар против 6 тысяч неприятельских солдат.

Чуть позже подоспели основные части французской армии, и до 4 тысяч австрийцев были взяты в плен. Но в плену оказался и Ней, которого Гош приказал обменять «под честное слово»: этот генерал не будет воевать до тех пор, пока французы не предоставят австрийцам плененного генерала их армии. Уже через месяц Ней получил от австрийцев письмо с официальным разрешением снова сражаться против них.

В марте 1799 года Ней оказывается в подчинении у Массены, который тогда действовал в Швейцарии. 27 мая он был отправлен к деревне Винтертур (близ Цюриха), где в сражении с австрийской армией генерала Хотце был тяжело ранен в бедро и кисть. Тогда же по рекомендации Массены Ней получает звание дивизионного генерала.

В 1800 году Ней уже в составе армии генерала Моро принимает участие в битве при Гогенлиндене, которая для войны Второй коалиции имела гораздо большее значение, чем знаменитое сражение у Маренго, данное Наполеоном. Масштабная битва при Гогенлиндене, ставшая вершиной полководческой карьеры генерала Моро, проходила 3 декабря, и французский историк Э. Доде писал, что «снег Гогенлиндена достоин солнца Аустерлица». Именно это поражение поставило Австрию на грань военной катастрофы и вынудило вступить в мирные переговоры, закончившиеся подписанием Люневильского мирного договора.

Обратите внимание: Ней уже генерал, но он ещё ни разу не встречался с Бонапартом.

Он человек из другой армии, конкурирующей с Итальянской. У этой армии другие традиции и герои. Это, например, Луи-Лазар Гош – единственный соперник Бонапарта, опередивший корсиканца даже в постели Жозефины. Жан Виктор Моро, одержавший при Гогенлиндене победу, равную той, что одержит Бонапарт при Аустерлице – но раньше.

Однако Гош скоропостижно умрет в возрасте 30 лет, Моро будет вынужден уехать в Америку. Генералы и офицеры армий Севера ревниво смотрят на ставшего Первым консулом Бонапарта, опасаясь, что он везде и всюду будет продвигать знакомых ему «итальянцев» – Массену, Ланна, Мюрата, Ожеро и прочих.

Но Бонапарт уже спешит наладить отношения с этими суровыми и чрезвычайно способными людьми. И Ней напишет о первой встрече с ним:

Встреча с Бонапартом

С Наполеоном Мишель Ней встретился в мае 1801 года, когда Бонапарт уже был Первым консулом. Чтобы расположить к себе перспективного генерала, Наполеон потом подарил ему саблю одного из египетских пашей, захваченную во время битвы при Абукире. А Жозефина сосватала Нею подругу своей дочери – Аглаю-Луизу Огье.


Свадьба состоялась 5 августа 1802 года.

После этого Ней был назначен генерал-инспектором кавалерии, а затем вел переговоры о мире в Швейцарии. Делал это, надо сказать, весьма своеобразно: вначале распорядился ввести войска в Цюрих – и не ошибся: швейцарцы стали намного сговорчивее. А ещё в Гельветической республике Ней познакомился с Антуаном-Анри де Жомини, который на протяжении 10 лет будет работать у него начальником штаба. А потом, в 1813 году, перейдет на русскую службу и станет основателем Николаевской академии Генерального штаба Российской империи.


Это тот самый, Жомини, который «сбивал с толку» молодых российских гусаров, о чем горько сокрушался в своих стихах Денис Давыдов:


Вернувшись из Швейцарии, Ней был направлен в Булонский лагерь, где получил под командование VI армейский корпус.

Маршал Франции

18 мая 1804 года Наполеон провозгласил себя императором французов.

На следующий день он ввел в своей армии новое звание – маршал. Маршалы во Франции были и раньше, но теперь это звание приобрело новое значение. Сам Наполеон говорил, что у его маршалов должно быть две ипостаси: генералы – на поле боя и знатные особы – на светских мероприятиях в Париже. Чтобы подчеркнуть значимость и знатность своих безродных маршалов, император стал называть их «кузенами». В число первых таких генералов-кузенов вошёл и Мишель Ней.


С этих пор имена Бонапарта и Нея очень часто встречаются на одних и тех же страницах учебников.

При этом современники вспоминали, что Ней безоговорочно выполнял только приказы императора. Во всех остальных случаях он обычно действовал так, как считал нужным, из-за чего много конфликтовал с другими маршалами.

В 1805 году Ней прославился сражением с отступающей к Ульму армией австрийского генерала Мака. Чтобы не дать почти окружённым австрийцам ускользнуть, у Эльхингена его солдаты под вражеским огнем сумели положить настил на разрушенный мост через Дунай и перебраться на другой берег. Сам Ней возглавил тогда атаку двух пехотных полков, выбивших австрийцев из этой деревни и Эльхингенского аббатства.

В сражении при Аустерлице Ней участия не принимал, так как был направлен в Инсбрук. Здесь он нашел захваченные австрийцами республиканские знамёна, которые потом торжественно вернул в Париж.

14 октября 1806 года кавалеристы Нея под Йеной взломали боевые порядки пруссаков (но едва не попали в окружение – вовремя подоспели части Сульта и Ланна), а затем, преследуя отступающих, с ходу взяли Эрфурт и Магдебург. Любопытно, что в Берлине Наполеон счёл своим долгом поклониться праху Фридриха Великого, между делом сказав:


(Вот как!)

А Ней не постеснялся навестить престарелого прусского маршала Вихарда фон Меллендорфа, в войсках которого во время Семилетней войны служил его отец.


В битве при Прейсиш-Эйлау корпус Нея участия практически не принимал – подошёл, когда сражение уже заканчивалось. Но, увидев свежие французские части, русские предпочли отступить. После трёхмесячного затишья Беннигсен, имея 50 тысяч солдат, попытался окружить стоявший у Гуттштадта 20-тысячный корпус Нея. Но этот маршал уже тогда показал себя настоящим мастером арьергардных боёв и успешно отступил к основным силам французской армии.

В битве при Фридланде удар частей Нея фактически решил исход этой битвы. По одной из версий, именно здесь Ней получил свое знаменитое прозвище – «Храбрейший из храбрых» (по другой – так его называть стали после прорыва из окружения во время отступления от Москвы).


Наконец, в 1808 году Ней получил титул герцога Эльхингенского и был направлен на Пиренейский полуостров.

Ничего хорошего из этого не получилось, потому что в Испании он разругался с маршалом Сультом (дело чуть было не дошло до дуэли), а в Португалии – с Массеной (здесь Нея поддержал генерал Жюно). Отличился он, лишь командуя арьергардом во время отступления из Португалии. Так, например, в сражении при Рединье 6-тысячный отряд Нея в течение суток успешно сдерживал 25-тысячную армию Веллингтона. При этом Ней потерял всего 150 человек, а Веллингтон – около 1 800.

В итоге французская армия ушла, не оставив неприятелю ни одного пленного и ни одной пушки.

Отношения Нея с Массеной к тому времени окончательно испортились, и в 1811 году он был отозван в Париж.

1812 год

Во время похода против России Ней получил под командование III корпус Великой армии. Его части первыми вышли к Смоленску, и здесь Ней едва не погиб: пуля попала в расшитый золотом высокий воротник мундира и застряла в нем.

Затем Ней преследовал арьергард русской армии, и в бою у Валутиной горы (19 августа 1812 года) заменил погибшего командира одной из дивизий – генерала Гюдена. Тогда был взят в плен русский генерал Тучков 3-й, через которого Наполеон сделал первую попытку вступить в переговоры с Александром I.

Наиболее прославили тогда Нея Бородинское сражение и арьергардные бои при отступлении от Москвы.

План Наполеона в Бородинском сражении был следующим. На левом фланге Великой армии войска под командованием Эжена Богарне наносили отвлекающие удары. Ней и Даву в это время должны были овладеть Семеновскими флешами и повернуть налево, чтобы прижать русские части, стоявшие вокруг ставки Кутузова, а также – и резервные, к реке Колоче и в идеале – сбросить их в нее. Корпусу Понятовского было приказано обойти флеши справа.

Именно во время одной из французских атак на Семеновские флеши Багратион крикнет браво, увидев Нея, идущего впереди своих солдат – и скоро получит смертельное ранение. Даву тоже будет контужен и не сможет продолжать битву: руководить атаками на центр русских позиций будет один Ней.

Взятие Курганной высоты стало самым большим успехом французов в Бородинском сражении. Сил для дальнейшего продвижения уже не было, и около 17:00 Даву, Ней и Мюрат просили Наполеона направить в бой Старую гвардию. Император колебался, но маршал Бессьер сказал знаменитую фразу:


Маршал Ней, рыжие волосы которого в этот день стали черными от дыма и копоти, узнав об отказе Наполеона, впервые в жизни осудил решение императора.

Как утверждают, в порыве ярости он крикнул:


Во время отступления от Москвы, III корпус Нея оказался в арьергарде.

Возле села Красное он был окружен русскими войсками. Командовавший ими М. И. Милорадович, отправил к Нею парламентера с предложением сдаться. Мол, никогда бы не посмел обратиться с таким предложением к столь прославленному воину, но Ваше положение безнадежно. Оружие Вам и офицерам будет сохранено, обращаться с каждым будем в соответствии со званием и титулом.

Ней ответил его посланнику:


И, чтобы Милорадович не узнал, насколько у него все плохо, приказал… арестовать посла русского генерала. А потом – еще двух (сразу видно «цивилизованного европейца», не правда ли). Отпустил он их через 26 дней – уже в Ковно. А тогда, взяв в руки солдатское ружье, Ней повел остатки корпуса на прорыв.

Очевидцы передают его приказ войскам:


Общая численность солдат и офицеров его корпуса на тот момент составляла порядка 6 тысяч человек. На другой берег Днепра перешли около полутора тысяч.


Нея и его солдат в отступающей Великой армии все считали погибшими. И потому известие о том, что им удалось вырваться из окружения, привело в восторг всех (даже и врагов Нея).

Коленкур вспоминал:



Порадовавшись за Нея, Наполеон опять определил его командовать арьергардом, роль которого уже выполнял сводный корпус, составленный из более или менее боеспособных частей разных соединений.

Состояние армии Кутузова было не намного лучше французской, но с севера ей на подмогу шла армия Витгенштейна, ранее защищавшая Петербург, а с юга – Молдавская армия адмирала Чичагова, которая должна была занять позиции на берегах Березины и не позволить остаткам Великой армии переправиться через эту реку.

Эти планы, кстати, вызывали у Кутузова раздражение и неудовольствие, поскольку главнокомандующий подозревал, что Чичагов хочет отнять у него славу победителя Наполеона. Великую армию, в свою очередь, могли поддержать относительно свежие корпуса Удино и Виктора.

При переправе Великой армии через Березину именно солдаты Нея и Удино приняли на себя удар войск адмирала Чичагова – у Суденок. Причем, поскольку Удино получил ранение, руководство этим боем осуществлял, в основном, Ней. А натиск Витгенштейна отражал корпус Виктора.

Именно здесь русским удалось занять господствующие высоты и поставить на них артиллерийские орудия. Обстрел ими переправы и толпы, собравшейся на берегу, вызвал панику и страшную давку, многократно описанную очевидцами и запечатленную на многих картинах, а также в крылатой фразе «Cest la Berezina».

Эта апокалипсическая картина окончательно деморализовала армию Наполеона.


У Нея после Березины осталось в подчинении около 600 человек, которые были потом названы «отрядом призраков». С этим жалким отрядом Ней защищал Вильно от партизан Сеславина, но вынужден был оставить город после подхода авангардных частей Чичагова.

Поль де Сегюр писал о пути Нея к Ковно:


14 декабря 1812 года Ней и сопровождавшие его несколько десятков человек перешли по замерзшему льду Неман и навсегда покинули Россию.

В следующей статье мы продолжим рассказ о Мишеле Нее.