В начале октября 1941 года над Ленинградом был сбит Me-109. Пилот не дотянул до своих и посадил машину на окраине города.
Пока патруль его арестовывал собралась толпа зевак, в которой затесался знаменитый советский химик-органик, ученик великого Фаворского, Александр Дмитриевич Петров. Из пробитых баков самолета стекало топливо и профессор заинтересовался, на чем летают самолёты люфтваффе. Петров подставил под струю пустую бутылку и с полученной пробой в лаборатории поставил ряд опытов в своей лаборатории в опустевших корпусах Ленинградского Краснознамённого химико-технологического института, персонал которого к тому времени был уже эвакуирован в Казань, в то время как Петров был оставлен следить за ещё не вывезенным имуществом.
В ходе исследований Петров обнаружил, что температура замерзания трофейного авиационного бензина была минус 14?C, против минус 60?C у нашего. Вот почему, понял он, немецкие самолёты не забираются на большие высоты. А как же они будут взлететь, когда температура воздуха в ленинградской области опустится ниже минус пятнадцати?
Химик оказался настырным и добился аудиенции у заместителя командующего ВВС Северо-Западного фронта. И так сразу с порога в лоб сообщил тому, что знает способ уничтожения всех вражеских флюгцойгов. У генерала возникли некоторого рода опасения, хотел даже людей в белых халатах вызвать. Но выслушав человека науки, он проявил к полученной информации интерес. Для полноты картины химику доставили образцы с аналогично приземленного Ю-87, потом еще разведчики из-за фронта притащили с аэродромов. В общих чертах результаты совпадали. Тут уж военные в обстановке строй секретности приготовили немцам уберрашунг и как рыбаки стали ждать с моря погоды. Все начальники, кто были в курсе дела, по несколько раз на дню задавались вопросом: «Вы не подскажете сколько сейчас градусов ниже нуля?» Ждали, ждали и наконец дождались: 30 октября на стол в штабе ВВС фронта легли дешифрованные воздушные фотоснимки аэродромов в Гатчине и Сиверской.
Разведчики только в Сиверской обнаружили 40 Ю-88, 31 истребитель и четыре транспортных самолета. Утром 6 ноября в воздух поднялся 125-й бомбардировочный авиаполк майора Сандалова. С высоты 2550 метров наши Пе-2 обрушились на вражеские флюгплацы. Штурман ведущего бомбардировщика капитан В.Н.Михайлов сбросил бомбы точно на самолетную стоянку противника. Вражеские зенитчики свирепствовали, но ни одного истребителя в воздух немцы поднять не могли – мороз был ниже двадцати градусов. Через 15 минут Пешки сменила шестерка штурмовиков 174 шап, ведомая старшим лейтенантом Смышляевым. В это же время группа из девяти И-153 подавляла зенитную артиллерию, а затем пулеметным огнем обстреляла стоянки вражеских самолетов. Через два с половиной часа семерка бомбардировщиков 125 бап, ведомая капитаном Резвых, нанесла второй удар по аэродрому. Всего в налёте участвовало 14 бомбардировщиков, 6 штурмовиков и 33 истребителя.
За этим налётом последовали налёты и на другие аэродромы, в результате которых с немецкий 1-й воздушный флот генерал-полковника Альфреда Келлера понёс существенные потери и на некоторое время фактически потерял боеспособность. Конечно, немцы вскоре доставили своим авиаторам более качественный авиационный бензин, который выдерживал хотя и не 60-градусный мороз, но позволял запускать авиамоторы при минус 20 градусах. Однако способность наносить массированные бомбовые удары по Ленинграду флот восстановил лишь к апрелю 1942 года. Петров вскоре был эвакуирован в Москву, а в 1947 году возглавил там лабораторию института органической химии АН СССР. Дожил он до 1964 года.
Читайте нас: