Сто лет назад начался Брусиловский прорыв

4 июня 1916 года, 100 лет назад, начался Брусиловский прорыв — самая громкая военная операция русских войск, которую впоследствии назовут «предтечей замечательных прорывов, осуществленных Красной армией в Великой Отечественной войне». 

Весна 1916 года. Самый разгар Первой мировой войны. Русская ставка Верховного главнокомандующего, располагавшаяся на тот момент в Могилеве, принимает директиву, согласно которой на Юго-Западном фронте следовало провести наступательную операцию. Юго-Западный фронт возглавлял генерал-адъютант Алексей Брусилов — и впоследствии военное действие назовут Брусиловским прорывом.

В мае Брусилов получил телеграмму от Михаила Алексеева — начальника штаба Ставки Верховного главнокомандующего. В письме Алексеев просил генерал-адъютанта поскорее начать наступление — с целью оттянуть часть сил противника с итальянского фронта. Брусилов ответил, что немедленно приступит к операции против немцев и австро-венгров — но только в том случае, если его поддержит Западный фронт. Однако генерал Алексей Эверт, командующий Западным фронтом, заявил, что ему на подготовку нужна как минимум еще одна неделя. В итоге было решено, что Брусилов наступает 4 июня (по старому стилю — 22 мая), а Эверт — спустя 12 дней.

В ночь перед началом операции Николай II решил, что запланированное военное действие «слишком рискованное» и план наступления следует изменить. Брусилову о решении императора сообщил в разговоре по прямому проводу Алексеев, однако командующий Юго-Западным фронтом категорически отказался следовать воле императора. Михаил Алексеев принял сторону генерал-адъютанта и решил не сообщать о его словах Николаю II до рассвета. А на рассвете наступление уже началось.

В бой солдаты Алексея Брусилова вступили «воодушевленные и готовые к победе»: они были хорошо подготовлены к военной операции и знали, что застигнут противника врасплох.

В девять утра, после шестичасовой артподготовки, русские перешли в наступление против четырех австро-венгерских армий и одной немецкой.

«Неприятельские позиции были чрезвычайно сильно укреплены, — вспоминал Брусилов. — По всему фронту они состояли не менее как из трех укрепленных полос в расстоянии друг от друга приблизительно от трех до пяти верст. В свою очередь, каждая полоса состояла из нескольких линий окопов, не менее трех, и в расстоянии одна от другой от 150 до 300 шагов... Все окопы были выше роста человека, и везде в изобилии были построены тяжелые блиндажи, убежища, лисьи норы, гнезда для пулеметов, бойницы, козырьки и целая система многочисленных ходов сообщения для связи с тылом. Окопы были сооружены с таким расчетом, чтобы подступы к позициям обстреливались перекрестным ружейным и пулеметным огнем. Убежища были устроены чрезвычайно основательно, глубоко врыты в землю и укрывали людей не только от легких, но и от тяжелых артиллерийских снарядов...

Каждая укрепленная полоса была основательно оплетена колючей проволокой: перед фронтом тянулась проволочная сеть, состоявшая из 19–21 ряда кольев. 

Местами таких полос было несколько в расстоянии 20–50 шагов одна от другой; некоторые ряды были оплетены столь толстой стальной проволокой, что ее нельзя было резать ножницами; на некоторых боевых участках через проволоку заграждений пропускался сильный переменный электрический ток высокого напряжения, в некоторых местах подвешены были бомбы, а во многих местах впереди первой полосы были заложены самовзрывающиеся фугасы».

Очень скоро русские 8, 11, 7 и 9-й армий наголову разгромили австро-венгерское войско под командованием эрцгерцога Фридриха. В плен было взято множество неприятелей, которые, однако, еще пребывали в уверенности, что русским не удастся победить своих противников. Так, пленный офицер-венгр заявил солдатам Брусилова:

«Наши позиции неприступны, и прорвать их невозможно. А если бы это вам удалось, тогда нам не остается ничего другого, как соорудить грандиозных размеров чугунную доску, водрузить ее на линии наших теперешних позиций и написать: «Эти позиции были взяты русскими. Завещаем всем — никогда и никому с русскими не воевать».

На второй день наступления, по свидетельству Брусилова, «русские взяли в плен 900 офицеров, свыше 40 тыс. нижних чинов, 77 орудий, 134 пулемета и 49 бомбометов». На пятый день «было взято уже 1240 офицеров, свыше 71 тыс. нижних чинов и захвачено 94 орудия, 179 пулеметов, 53 бомбомета и миномета и громадное количество всякой другой военной добычи». По воспоминаниям русских солдат, «противники пребывали в нервном настроении».

Немцы и австро-венгры нервничали не зря: в считаные дни армия Брусилова взяла Луцк (один из древнейших городов Западной Украины), а затем Черновицы (после 1944 года — Черновцы). «Это победа, какой в мировую войну мы еще не одерживали», — воскликнул тогда военный историк Антон Керсновский.

Вести о блестящем прорыве Брусилова в мгновение ока распространились по всей стране — все славили победоносного генерал-адъютанта.

Один только Николай II сдержанно высказывался об успехах Брусилова. А впоследствии император и вовсе откажется представлять военачальника к награждению орденом Святого Георгия 2-й степени. И вот в 1917 году, во время Февральской революции, Брусилов выскажется за смещение Николая II и приход к власти Временного правительства.

Брусиловский прорыв завершился только 20 сентября 1916 года. В результате военной операции русские заняли Волынь, Галицию и Буковину. «Фронтовая операция по своим результатам приобрела черты стратегической значимости, — писал советский военачальник Борис Уткин. — Наступление потрясло Австро-Венгрию, лишило ее войска возможности вести активные действия до конца войны; Румыния была выведена из союза с Германией, вступила в войну на стороне Антанты. Брусиловский прорыв заставил австрийские войска приостановить наступление на итальянском фронте и тем, по сути дела, спас итальянскую армию от разгрома.

Существенно облегчилось положение английских и французских войск, когда немцы ослабили удары под Верденом и на Сомме. 

Операция стала крупным достижением русского военного искусства: она открыла новую форму прорыва позиционного фронта, наиболее успешного для того времени. Она положила начало перелому в ходе войны в пользу Антанты. Перспективы окончания войны, достижения победы получили реальную основу, прервали застой, дали импульс успеху других операций, кампаний».

По официальным данным, русская сторона потеряла 477 967 солдат и офицеров, противники же лишились 1,5 млн человек.