Бостонские брамины

Ах, старый Бостон,
Мыс Код, изогнутый рогом,
Где Ловеллы дружат с Каботами,
А Каботы дружат с Богом.

В истории Соединенных Штатов Америки город Бостон занимает особе место, именно здесь с «Бостонского чаепития» 16 декабря 1773 года началась война за независимость США. Несмотря на то, что Бостон утратил значительную часть экономического влияния, он по-прежнему является одним из центров культурного влияния.

Брамины

Данный термин был предложен в 1861 году Оливером Холмсом-Старшим, в статье 1860 года в The Atlantic Monthly, а позднее в романе «Элси Веннер». Термин прижился, как в литературе в многочисленных романах, так и в жизни, в сериалах и устной речи.

Браахманы, брахмааны или брамины (от санскритского слова: brāhmaṇa) – члены высшей варны индуистского общества и составляют всего 5 % населения Индии.

После окончания войны за независимость вновь образовавшаяся элита молодого государства понимала, власть мало взять, ее нужно удержать. Для придания законности своих претензий на власть бостонские брамины, обратились к сакральным смыслам. Объявив себя потомками колонистов, которые прибыли первыми на континент на борту корабля «Мэйфлауэр» (Майский цветок). Проводя прямую аналогию со странствиями библейских пророков в поиске Земли обетованной. А раз сам Всевышний даровал им и их потомкам эти земли, то именно они имею полное право на власть.

Так, первая гарвардская брошюра, написанная с целью собрать средства на колледж и адресованная живущим в Англии пуританам, гласила: «После того как Господь невредимыми привел нас в Новую Англию, и мы возвели свои дома, обзавелись необходимой утварью, надлежащим образом обустроили места для восхваления Господа и учредили гражданское управление, главной нашей заботой стало просвещение и обучение потомства, дабы не оказалось неграмотным духовенство в церквях, когда в прах обратятся нынешние наставники».

Таким образом в их руках оказался очень интересный инструмент влияния – Гарвардский университет, старейшее высшее учебное заведение США, основанное в 1636 году. Назван в честь английского миссионера и филантропа Джона Гарварда. Гарвард окончили 8 президентов США Джон Адамс, Джон Куинси Адамс, Резерфорд Хейс, Теодор Рузвельт, Франклин Рузвельт, Джон Кеннеди, Джордж Буш младший, Барак Обама и 1 906 миллионеров и миллиардеров, чей совокупный собственный капитал составляет 811 млрд долларов, вдвое превышая показатель Пенсильванского университета.

За основу своего общества бостонские брамины выбрали хорошо зарекомендовавшую себя аристократическую систему вчерашних врагов – Великобритании.

Так кто же такой бостонский брамин?

Это представитель буржуазии, копирующий стиль староанглийского дворянства, сдержанный, вежливо надменный в манерах и поведении, с хорошей осанкой, дисциплинированный, с возведенной в культ личной гигиеной, член епископальной, унитарианской, конгрегациональной или методистской церкви (исповедующим католицизм доступ в брамины был закрыт).

Окончивший Гарвард – семьянин, бережливый, но не скупой, женатый на дочери дяди (наследники женились на наследницах). В идеале богатый, но точно не бедный. Член одной из шестидесяти семи семей. Настоящий англосакс, чьи идеи и устремления раньше высказывались более откровенно:

«Разве не разумно полагать, что этой расе суждено лишить собственности многих более слабых, ассимилировать других и формировать оставшихся до тех пор, пока она не англосаксонизирует человечество?»

(Стронг Джосайя «Новая эра или Грядущее царство». Нью-Йорк, 1893. С. 79–80).

Для такой молодой страны, как США, бостонские брамины были идеальной элитой.

Отличительной чертой этого общества, которое положительным образом повлияло на всю историю США, стало полное отсутствие преклонения перед Европой. Европе отказали в праве поучать и требовать от США исполнения каких-то требований морали и права.

Брамины для того времени были очень демократичны, среди них были священники, юристы, ученые, врачи, военные, судовладельцы, промышленники, писатели, поэты.

Первоначальный опиумный капитал

В начале 1800-х годов Великобритания контролировала 90 процентов китайской торговли опиумом. Но 10 процентов бизнеса, приходилось на США, и с каждым годом это доля только увеличивалась. Наибольшая доля принадлежала бостонским браминам. Кэботы, Кушинги, Уэлдс, Деланос (дед Франклина Делано Рузвельта) и Russell & Company Роберта Беннета Форбса сколотили состояния на опиуме.

Наибольшего успеха и размаха в торговле опиумом достиг Томас Хэндасид Перкинс. В молодости он торговал рабами в Сан-Доминго, работал морским мехоторговцем, переправляя меха с северо-запада Америки в Китай.

Возглавляемая им и родственниками (это очень важно) компания Perkins and Co. Объемы торговли достигали такого масштаба, что Томас Перкинс составляет письмо своему племяннику и деловому партнеру в китайском портовом городе Кантон, в послании он обеспокоен и предупреждает: более 150 000 фунтов турецкого опиума уже в пути.

«Что касается опиума, я должен взять на себя всю вину за то, что мы зашли так далеко, – пишет 65-летний Перкинс 39-летнему Джону Перкинсу Кушингу. – Я подумал, что лучше всего расширить наши возможности, чтобы предотвратить вторжение; ... Я огорчен тем, что количество, которое будет выпущено весной, намного превосходит ваши пожелания».

Томас Перкинс волновался не напрасно, турецкий опиум имел другой вкус и не пользовался таким спросом, как опиум из Индии. У торговцев из Бостона было меньше рычагов влияния и средств для подкупа китайских чиновников. Были серьезные проблемы с пиратами Варварийского берега (средневековое название средиземноморского побережья Северной Африки от Марокко до Египта), смотри статью «Война хищников с хищниками. Как американцы воевали за торговлю наркотиками».

Племянник справился, фирма потратила более десяти лет на организацию сложной операции по контрабанде, чтобы защитить то, что стало ее самым ценным товаром в Китае. Бизнес-план оправдывается снова и снова.

Через год 11 января 1827 года Перкинс был более спокоен и писал: «Я так много писал и думал об опиуме, что это дает мне опиат, когда я касаюсь этой темы», – говорит Перкинс Кушингу. 1826 год оказался прибыльным годом, состояние Перкинса выросло до более чем 1 миллиона долларов, что эквивалентно 25 миллионам долларов сегодня.

Корабли совершали кругосветное плавание, отплывали от берегов Массачусетса в Турцию, где покупали опиум, из Турции в Китай, где продавали наркотик; и из Китая в Бостон, груженые чаем, фарфором и шелком, серебром и иногда опиумом, который не нашел спроса в Китае.

Perkins and Co. сколотила огромное состояние усилиями семейного подряда племянников и кузенов. Джон Роджерс Хаддад, профессор американистики Пенсильванского государственного университета: «Эта компания приносила огромный доход. Многие люди, не только сам Томас Перкинс, стали миллионерами благодаря торговле».

«Бостон невольно зависел от прибыли от торговли опиумом», – утверждает доцент истории Университета Тоусона Элизабет Келли Грей. «Эти деньги меняют облик Бостона и позволяют Бостону завоевать репутацию одного из самых цивилизованных городов мира», – вторит ему историк Салемского государственного университета Дэйн Моррисон.

Профессор Роджерс Хаддад идет дальше и проводит прямую зависимость от поступления опиумных денег и началом промышленной революции в США: «В начале XIX века у Китая была действительно сильная экономика, и американцы смогли воспользоваться этим, обменивая чай на опиум, – говорит он. – Опиум действительно был способом, с помощью которого Америка смогла перенести экономическую мощь Китая на американскую промышленную революцию».

Бостонская контрабанда

Но не только опиумом единым ковалось благосостояние бостонских браминов. Еще до обретения независимости американские суда занимались контрабандой товаров из России.

В период с 1763 по 1774 гг. в России побывало шесть американских кораблей. Корабль «Те Вольфь» из Бостона, привез в Кронштадт колониальные товары сахар, ром, рис, кофе, шоколад, бобовые. Обратно американские корабли везли железо, воск, равендук, кожу, такелаж, парусину. В период Семилетней войны объемы контрабандной торговли только увеличились.

«1784 г. в Санкт-Петербургский порт прибыло уже не менее пяти американских кораблей, среди которых находились «Бюканиер» и «Коммерс», принадлежавшие Джорджу Каботу, «Лайт Хорс», владельцем которого был Илайес Хэскет Дерби, и др. Инструктируя капитана брига «Лайт Хорс» Н. Баффингтона, Дерби (глава крупной коммерческой фирмы в г. Сейлеме) рекомендовал вести дела через торговый дом «Крамп и Казалет», если по своей репутации он не уступает любой другой фирме». При этом Дерби рассчитывал закупить в Санкт-Петербурге «100 т. железных болванок, главным образом малого размера, удобного в корабельном деле, русский холст и равендук, мыло и свечи, некоторое количество простынного полотна, но так, чтобы осталось место для пеньки».

Бриг совершил успешное плавание в Санкт-Петербург и благополучно вернулся в Сейлем в октябре 1784 года. В дальнейшем Дерби вновь посылал этот бриг в Санкт-Петербург в 1785 и 1786 году. Путь к новому рынку был открыт, причем ведущая роль в его освоении принадлежала торговцам и мореплавателям Массачусетса (1).

Но наибольшего размаха российско-американская торговля достигла в период Континентальной блокады. Когда Наполеон решил экономическими санкциями подорвать финансовое благополучие Великобритании. Великобритания ввела ответные санкции против континента.

В такой ситуации бостонские купцы оказались в весьма щекотливой ситуации. С одной стороны, они были нейтральны, с другой – приходилось учитывать как интересы Великобритании, которые выражались в захвате их судов, так и континентальных держав, которые уничтожали контрабанду. Они справились с такой ситуацией. Во многом это заслуга одного из самых известных бостонских браминов Джона Куинси Адамса шестого президента США, старшего сына второго президента США Джона Адамса.

В это период времени Адамс был послом США в России. У него было одно неоспоримое преимущество, то, чего не было у его предшественников. Адамс свободно владел французским языком. Умный, образованный, с манерами он легко вошел в высшее общество Санкт-Петербурга. Установил доверительные отношения с Александром I. Жил скромно, приемов не давал, но именно при нем отношениям между Российской империей и Соединенными Штатами Америки был дан новый импульс.

Особенностью торговли в период континентальной блокады было еще и то, что цены на колониальные товары выросли, а на товары, производимые Россией, упали. Можно сказать, американцы построили свой флот из сырья, поставляемого Россией.

Датский исследователь А. Рашем отмечает, что на протяжении 1783–1806 гг. американцы вывезли из Санкт-Петербурга 393 460 пудов железа, 365 503 пуда пеньки (и еще 27 986 пудов снастей), 369 365 кусков парусины, 333 027 кусков полотна.

США полностью зависели от конопли и льна, поставляемых Россией. Конопля из Российской империи считалась самой прочной и надёжной. Построив торговый флот, американские купцы взяли в свои руки транзитную торговлю, поставляя колониальные товары из Нового Света, сахар – с Кубы и Санто-Доминго, кофе – из Бразилии, кошениль (природный краситель) из Мексики и т. д.

Франция тоже была вынуждена воспользоваться услугами американских купцов, цены на колониальные товары росли непрерывно. Министр внутренних дел Жан-Пьер Башассон, граф де Монталиве буквально заверял Наполеона, что «обмен с американцами будет благодеянием для торговли, земледелия и промышленности, но так как намерение вашего величества – не потерпеть никакого английского товара, то при настоящем положении вещей нужно ограничиться такими американскими продуктами».

Ему вторили купцы и промышленники Марселя, Бордо, Лиона и других городов Франции. Используя корабли, которые вошли в историю как «бостонцы», американские купцы обеспечивали всех, в том числе и Британию, товарами, в которых она очень нуждалась для строительства и подержания в исправном состоянии флота.

Американские купцы во многом возродили торговлю через Архангельск, которая серьезно сократилась при Петре I.

Одним словом, времена были трудные, но перспективные для делового человека.

Следующим благоприятным моментом для бостонских браминов стала золотая лихорадка в Калифорнии. Путь по океану вокруг континента до строительства железной дроги был самым быстрым между западным и восточным побережьем США. За один месяц 1850 года в гавань Золотые Ворота вошло 16 судов из Бостона.

Кроме того, США совершили революцию в кораблестроении, спустив на воду первый клипер «Рейнбоу» («Радуга»). Его регистровая вместимость на плаву составила 750 т при длине 45,7 м, ширине 9,1 м и осадке 5,2 м. Из Нью-Йорка в Кантон судно пришло, обогнув мыс Горн, на 93-й день, а обратный рейс оно завершило на 89-й день.

Судовладельцы США поняли всю выгоду данных судов, а учитывая, что «Британская Ост-Индская компания» потеряла привилегию на перевозку чая, американские суда стали беспрепятственно заходить в лондонские доки со свежим чаем. Опиумные клиперы (именно так в они вошли в историю) отправлялись из Бостона в Китай и Индию в 1840-х и 1850-х годах.

А обратно они действительно везли чай. США начали опережать Великобританию в торговле на море. «Сделанные из мягких хвойных пород дерева, они были рассчитаны на два-три рейса в условиях штормовых переходов вокруг мыса Горн и не отличались долговечностью. Но поскольку они стоили дешевле английских клиперов и были более быстроходными, вполне себя окупали. Англичане не умели строить подобных судов и проигрывали американцам» (3).

А ведь британский Форин офис еще в 1777 году предупреждал о том, что «уничтожить американское мореплавание» еще можно в настоящее время, «но через несколько лет будет, по-видимому, уже невозможно... Произведения, мореплавание, торговля, рыболовство и земледелие Америки аналогичны европейским, что должно превратить оба континента в соперников» (2).

Бостонские партнеры

Термин «Бостонские партнеры» был введен историком и профессором экономики и марксизма Верой Шлакман в ее работе 1935 года «Экономическая история фабричного города, исследование Чикопи, Массачусетс». Хотя и по настоящее время в Бостоне существует компания Boston Partners, которая ведет свое происхождение от Boston Company, основанной в 1865 году.

В книге Роберта Далзелла 1987 года «Предприимчивая элита: Бостон Ассошиэйтс и мир, который они создали» указан следующий перечень лиц, входящих в «Бостонские партнеры»?

Уильям Эпплтон
Сэмюэл Батчелдер
Кирк Бут
Джон Бромфилд – младший
Натаниэль Боудич
Сэмюэл Кэбот
Эдмунд Дуайт
Патрик Трейси Джексон
Эббот Лоуренс
Амос Лоуренс
Джеймс Ллойд
Джон Эмори Лоуэлл
Фрэнсис Кэбот Лоуэлл
Джордж У. Лайман
Пол Муди
Дэниел Пинкни Паркер
Томас Хэндасид Перкинс
Игнатиус Сарджент
Дэвид Сирс
Чарльз Сторер Сторроу
Исраэль Торндайк.

Часто связанные напрямую или через браки они базировались в Бостоне, штат Массачусетс.

Несмотря на получение независимости, США долгое время продолжали оставаться британской колонией, с экономической точки зрения. Согласно книге Хаима М. Розенберга «Жизнь и времена Фрэнсиса Кэбота Лоуэлла», американские производители опасались, что если Англия продолжит монополизировать производство и торговлю, Америка навсегда останется зависимой от английского импорта, и ее экономика пострадает.

«Америка в 1794 году застряла в эпохе ремесел, таких как домотканое производство, в то время как британское производство было преобразовано промышленной революцией. Великобритания сохранила лидерство, отказавшись «продавать какие-либо из своих новых станков и запретив экспорт деталей, чертежей или квалифицированных мастеров».

Исходя из этих наблюдений, Генри Вэнси (Henry Wansey) [британский торговец одеждой и антиквар, посетивший Америку в 1794 году] пришел к выводу, что «способность Соединенных Штатов к производству никоим образом не сможет поспевать за ростом их населения; по крайней мере, в течение столетия. Из этого следует, что спрос на иностранные изделия должен возрасти, и американцы в целом признают, что ни одна страна не может обеспечить их так хорошо, как Великобритания.

За 1792 год Великобритания продала Соединенным Штатам товаров на сумму 15 285 428 долларов, в то время как Соединенные Штаты продали Великобритании товаров на сумму 9 363 416 долларов. Учитывая растущее население и экономику, основанную на сельском хозяйстве, Вэнси предвидел, что зависимость Америки от Великобритании в производстве промышленных товаров сохранится на долгие годы вперед».

Для получения экономической независимости, США ввели закон 1807 года, запретив импорт из Великобритании, этот закон стимулировал развитие собственного производства. К 1810 году в США было построено около 50 фабрик по производству хлопчатобумажной пряжи.

Война 1812 года, между США и Великобританией привела к блокаде побережья Массачусетса, что еще больше стимулировало экономику штата. Несомненно, пионером текстильной промышленности США стал Фрэнсис Кэбот Лоуэлл, который построил первое интегрированное хлопкопрядильное и ткацкое предприятие в Массачусетсе.

«Мало кто оказал такое влияние на экономическую историю, как Фрэнсис Кэбот Лоуэлл, 1793 г. р. Он родился в то время, когда американские колонисты боролись за политическую независимость, и своей идеей создания интегрированной текстильной фабрики помог заложить основу для экономической независимости новой страны. Эта концепция в конечном итоге превратила Соединенные Штаты в мировую торговую державу и привела в действие силы технологических инноваций, которые продолжаются и по сей день.

Отец Лоуэлла, Джон, 1760 г. р., был успешным юристом, политиком и коллегой Джона Адамса, который назначил его главным судьей Апелляционного суда Первого округа. Его мать, Сюзанна, была дочерью судоходного магната из Салема Фрэнсиса Кэбота. Обе семьи сформировали имя и карьеру мальчика. Поступив в Гарвард в 14 лет, он отличился в математике, но в выпускном классе разжег костер во дворе – нехарактерный для него эпизод озорства. За это его на несколько месяцев «переселили в деревню», где он преподавал математику и мораль, прежде чем ему разрешили вернуться в Кембридж. Он окончил его с отличием» (4).

В 1813 году Лоуэлл и несколько его партнеров с немалым стартовым капиталом 400 000 долларов основали компанию Boston Manufacturing Company и представили ткацкий станок с силовым приводом.

Не стоит думать, что все было так просто, повторюсь, британское правительство ввело запрет на продажу станков и чертежей иностранцам, а работникам фабрики запрещалось эмигрировать. Не имея возможности приобрести чертежи или модель ткацкого станка, Кэбот, используя свои связи, нелегально посещал фабрики, запоминая конструкцию механического ткацкого станка и другого оборудования.

По возвращении в Бостон он совместно с нанятым мастером-механиком Полом Муди
воссоздал оборудование для ткацкого производства.

Бостонский брак

Успех детища Лоуэлла заключается сразу в нескольких факторах.

Наличие в штате Массачусетс идеального места для создания фабрики – десятифутового спуска воды в реку. «Почему бы им не купить Паутакетский канал? – вспоминал позже Натан Эплтон вопрос, заданный одним его приятелем. – Тогда в их распоряжении окажется вся мощь реки Мэрримак, там ведь перепад больше тридцати футов» (5).

Разработанную Муди систему передачи мощности с использованием серии кожаных ремней и шкивов, приводимых в действие водяными турбинами, которая, как оказалось, была намного более эффективной, чем использовавшаяся в то время система валов и шестерен.

А самое главное – использование системы Уолтема-Лоуэлла в производстве.

Система Уолтема-Лоуэлла в производстве включала следующее: внедрение полного контроля над всеми аспектами производства. Прядение, ткачество, крашение и раскрой тканей теперь осуществлялись на одном заводе.

Но самое существенное – он ввел для США революционные изменения и стал принимать на работу женщин. В штате было недостаточно мужчин для работы на фабриках. И Лоуэлл принял решение принимать на работу незамужних девушек, предлагая им возможность заработать на приданое, получить образование, иметь крышу над головой и не зависть от родителей.

Впоследствии появился даже термин «бостонский брак» – это совместное проживание незамужних женщин.

Фрэнсис Кэбот Лоуэлл умер в 1817 году в возрасте 42 лет, в честь него была названа фабрика в Ист-Челмсфорде. Прибыль компании, основанной Кэботом, позволила серьезно расширить предприятие и вкладывать деньги в другие производства. Война в Европе и 20-процентные годовые дивиденды акционерам стимулировали строительство больших промышленных городов по всей Новой Англии. Один из таких городов Лоуэлл назван честь Фрэнсиса Кэбота.

Локомотив

Согласно книге «Массачусетс: Краткая история»:

«К 1850 году бостонские партнеры, включая Эдмунда Дуайта, Кирка Бутта, Патрика Т. Джексона, Уильяма Стерджиса, Харрисона Грея Отиса, Т. Х. Перкинса, Израэля Торндайка, Эбботта и Амоса Лоуренса, Натана Эпплтона, Лоуэллов, Кэботов, Куинси и Элиотов, контролировали большую часть всей Новой Англии».

Их имена можно было найти в советах директоров или в среди крупных акционеров практически на всех хлопчатобумажных фабриках того времени. Они управляли или владели пятой частью всей текстильной промышленности США, располагая сложным набором взаимосвязанных директоратов.

Эти люди контролировали производство, обмениваясь информацией о затратах, размещая аналогичные заявки на хлопок-сырец и пытаясь установить цену на готовую продукцию. Они монополизировали региональные гидроэлектростанции, имели значительные доли в дочернем производстве текстильного оборудования и часто строили и сдавали в аренду дома для рабочих.

Чтобы получить доступ к новым рынкам и поддержать новые прибыльные предприятия, которые снизили бы их риски, они инвестировали в первые железные дороги штата, и к концу 1840-х годов им принадлежала треть протяженности железных дорог штата.

К 1848 году они владели 40 процентами акций бостонских банков и 38 процентами страховой отрасли штата. Инвестиционные устремления капиталистической элиты Бостона помогли Массачусетсу занять первое место в стране по количеству работников, занятых в производственной и несельскохозяйственной деятельности.

«Вид новых американских фабрик приводил европейских путешественников в изумление. Они ожидали подобия английских фабрик, утопающих в зловонном чаду перенаселенных загнивающих городов. Фабрики же Новой Англии раскинулись на нетронутых человеком землях.

Французский экономист Мишель Шевалье, путешествовавший по США в 1830-х годах, был изумлен, увидев «новенькие и свежие, словно декорации на оперной сцене, американские фабрики».

В 1837 году контраст между ними и фабриками ее родной Англии поразил Хэрриет Мартино. Правда, заметила она, туриста, путешествующего по Америке, не могут не раздражать современные фабрики, уродующие монументальную красоту природы. Но не следует забывать, что это значит для американского рабочего» (5).

Хлопчатобумажное производство стало тем локомотивом, что потянул за собой остальные отрасли штата. А штат Массачусетс, несмотря на свои скромные размеры, внес весомый вклад в промышленное развитее США.

Подобный экономический взлет был возможен только при непосредственной поддержке правительства США. Об этом, возможно, будет следующая статья.

Использованная литература:
1. Болховитинов Н. Н. К 500-летию открытия Америки «Россия открывает Америку. 1732–1799».
2. Трошин Н. Н. Континентальная блокада и Россия (к вопросу об экономических причинах Отечественной войны 1812 года).
3. https://author.today/post/19275?ysclid=luqmm803o2646885122.
4. Дэн Йегер «Фрэнсис Кэбот Лоуэлл. Краткая жизнь американского предпринимателя: 1775–1817».
5. Американцы: Национальный опыт. – М.: Изд. группа «Прогресс»–«Литера», 1993. 624 с.

Подпишись:

---