«Ура, Нахимов!» Уничтожение турецкой эскадры в Синопском сражении

170 лет назад Русский флот под командованием Нахимова почти полностью уничтожил турецкую эскадру, понеся при этом минимальные потери. Это было последнее крупное сражение в истории парусного флота.

Война и Черноморский флот

В 1853 году началась очередная война с Турцией (Как Турция выступила против «жандарма Европы»). Были открыты фронты на Дунае и на Кавказе. Появилась угроза вступления войну на стороне османов Франции и Англии. Турция могла с помощью горцев Шамиля создать серьёзную угрозу России на Кавказе, вплоть до потери всего региона. Турецкую армию поддерживал с приморского фланга османский флот.

Черноморский флот получил две задачи:

1) в спешном порядке перевезти подкрепления из Крыма на Кавказ;
2) нанести удар по турецким морским коммуникациям.

Обе задачи Павел Нахимов успешно выполнил.

13 сентября в Севастополе получили экстренный приказ перевести в Анакрию (Анаклия) пехотную дивизию с артиллерией.

На Черноморском флоте в это время было неспокойно. Ходили слухи о выступление на стороне османов англо-французской эскадры. Нахимов немедленно взял на себя операцию. За четыре дня подготовил корабли и в полном порядке разместил войска: 16 батальонов с двумя батареями – более 16 тыс. бойцов, 824 человека и всё необходимое имущество.

17 сентября эскадра вышла в бурное море, и утром 24 сентября он пришел в Анакрию. К вечеру выгрузка была завершена. В операции участвовали 14 парусных кораблей, 7 пароходов и 11 транспортных судов. Операцию признали блестящей, среди матросов больных было всего 4 человека, среди солдат – 7.

Решив первую задачу, Павел Степанович приступил ко второй. Необходимо было найти в море противника и разгромить его. Не дать османам провести десантную операцию в районе Сухум-кале и Поти, оказав помощь горцам. В Батуми был сконцентрирован 20-тысячный турецкий корпус, который должна была перебросить большая транспортная флотилия – до 250 судов. Высадку десанта должна была прикрыть эскадра Осман-паши.

В это время главнокомандующим Крымской армией и Черноморским флотом был князь Александр Меншиков. Он направил на поиски противника эскадру Нахимова и Корнилова. 5 ноября Корнилов встретил османский 10-пушечный пароход «Перваз-Бахре», шедший из Синопа. Пароходофрегат «Владимир» (11 пушек) под флагом начальника штаба Черноморского флота Корнилова атаковал противника.

Непосредственно боем руководил командир «Владимира» капитан-лейтенант Григорий Бутаков. Он использовал высокую маневренность своего корабля и заметил слабость врага – отсутствие орудий на корме турецкого парохода. Весь бой старался держаться так, чтобы не попасть под огонь османов.

Трёхчасовой бой завершился Русской победой. Это был первый в истории бой паровых судов.

Корнилов вернулся в Севастополь и приказал контр-адмиралу Ф. М. Новосильскому найти Нахимова и усилить его линейными кораблями «Ростислав» и «Святослав», и бригом «Эней». Новосильский встретился с Нахимовым и, выполнив поручение, вернулся в Севастополь.

Нахимов с конца октября крейсировал между Сухумом и частью анатолийского побережья, где главным портом был Синоп. У вице-адмирала после встречи с Новосильцевым было пять 84-пушечных кораблей: «Императрица Мария», «Чесма», «Ростислав», «Святослав» и «Храбрый», а также фрегат «Коварна» и бриг «Эней».

2 (14) ноября Нахимов издал приказ по эскадре, где уведомил командиров, что в случае встречи с противником, «превосходящим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверенным, что каждый из нас сделает свое дело». Каждый день ждали появления врага. К тому же учитывалась возможность встречи с британской эскадрой, которая была у Дарданелл.

Османской эскадры не было. Встретили только Новосильского, который привел два корабля, заменив потрепанные бурей и отправленные в Севастополь. 8 ноября разразилась жестокая буря, и вице-адмирал был вынужден отправить на ремонт ещё 4 корабля. Ситуация была критическая. Сильный ветер продолжался и после бури 8 ноября.

11 ноября Нахимов подошёл к Синопу и немедленно отправил бриг с известием, что в бухте стоит османская эскадра. Несмотря на значительные силы противника, стоявшие под защитой 6 береговых батарей, Нахимов решил блокировать Синопскую бухту и ждать подкреплений. Он просил у Меншикова прислать отправленные на ремонт корабли «Святослав» и «Храбрый», фрегат «Коварна» и пароход «Бессарабия».

Адмирал также выражал недоумение, почему ему не отправили фрегат «Кулевчи», который без дела стоит в Севастополе, и требовал прислать ещё два дополнительных парохода, необходимые для крейсерства. Нахимов был готов вступить в бой, если турки пойдут на прорыв. Однако османское командование, хотя в это время имело преимущество в силах, не решилось вступить в генеральное сражение или просто пойти на прорыв.

Когда Нахимов доложил, что силы османов в Синопе, по его наблюдениям выше, чем предполагалось раньше, Меншиков послал подкрепление – эскадру Новосильского, а затем и отряд пароходов Корнилова.

Силы сторон

Подкрепление пришло вовремя.

16 (28) ноября 1853 года отряд Нахимова усилила эскадра контр-адмирала Новосильского: 120-пушечные линейные корабли «Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя», фрегаты «Кагул» и «Кулевчи». В результате под началом Нахимова было уже 6 линейных кораблей: 84-пушечные «Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав», 120-пушечные «Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя», 60-пушечный фрегат «Кулевчи» и 44-пушечный «Кагул». Орудий у Нахимова было 716, с каждого борта эскадра могла дать залп весом в 378 пудов 13 фунтов. Кроме того, к Нахимову на помощь спешил Корнилов с тремя пароходофрегатами.

У неприятеля было 7 фрегатов, 3 корвета, несколько вспомогательных судов и отряд из 3 пароходофрегатов. В целом у турок было 476 корабельных пушек, подкрепленных 44 береговыми орудиями. Османской эскадрой руководил турецкий вице-адмирал Осман-паша. Вторым флагманом был контр-адмирал Гуссейн-паша. При эскадре находился английский советник – капитан А. Слейд. Отрядом пароходов командовал вице-адмирал Мустафа-паша.

Осман-паша, зная, что Русская эскадра сторожит его у выхода из бухты, отправил сообщение в Стамбул, просил помощи, значительно преувеличив силы Нахимова. Однако османы опоздали, сообщение было передано британцам 17 (29) ноября, за сутки до атаки Нахимова. Даже если бы лорд Стрэтфорд-Рэдклиф, который в это время фактически руководил политикой Порты, отдал приказ британской эскадре идти на помощь Осман-паше, все равно помощь бы опоздала. К тому же английский посол в Константинополе не имел права начинать войну с Россией, адмирал мог отказаться.

Нахимов и флот

России повезло, что в этот период Черноморским флотом командовали такие люди как Павел Степанович Нахимов (1802–1855). Уже в юношеские годы у будущего героя Крымской войны обнаружилась любопытная черта, которую сразу заметили его товарищи и сослуживцы.

Эта черта господствовала у Нахимова вплоть до его гибели во время обороны Севастополя. Морская служба была для Нахимова единственным делом жизни. Никакой личной жизни, кроме службы, он не знал, и знать не хотел. Военно-морская служба была для него всем. Это был патриот, беззаветно любивший Родину, Русский флот, живший ради России и умерший на своем боевом посту.

Как отметил известный отечественный историк Е. В. Тарле:


Нахимов был любимым учеником и последователем Михаила Лазарева, который вместе с Беллинсгаузеном, стал первооткрывателем Антарктиды. Лазарев быстро оценил способности молодого офицера, и они практически не расставались по службе.

Нахимов отметился в 1827 году в Наваринском сражении (Разгром турецко-египетского флота в Наваринском сражении). С 1828 года командовал корветом «Наварин», в 1831 году возглавил новый фрегат «Паллада». Вскоре фрегат стал показательным.

В 1834 году по ходатайству Лазарева, командовавшего Черноморским флотом, Нахимова перевели на юг. В 1836 году Павел Степанович получил командование над построенным под его же наблюдением линейным кораблем «Силистрия». Спустя несколько месяцев его произвели в капитаны 1-го ранга. На этом корабле Нахимов служил 9 лет. Павел Степанович сделал «Силистрию» образцовым кораблем и на нём выполнил ряд ответственных и трудных поручений. Командир стал известен всему флоту.

Павел Степанович был руководителем суворовской и ушаковской школы, считая, что вся сила флота зиждется на матросе.


Матрос, по его словам, был основной военной силой флота.


Он предлагал равняться на Нельсона, который «постиг дух народной гордости своих подчиненных и одним простым сигналом возбудил запальчивый энтузиазм в простолюдинах, которые были воспитаны им и его предшественниками».


В 1845 году Нахимова произвели в контр-адмиралы. Лазарев назначил его командиром 1-й бригады 4-й флотской дивизии. В 1852 году он получил чин вице-адмирала и возглавил флотскую дивизию. Его авторитет в эти годы распространился на весь флот и равнялся влиянию самого Лазарева.

Всё его время было посвящено службе. Не имел он и лишнего рубля, все до последнего отдавая матросам и их семьям. Служба в мирное время была для него временем, которое судьба отпустила для подготовки к войне, к тому моменту, когда человек должен будет показать все свои лучшие качества.

В то же время Павел Степанович был человеком с большой буквы, готовым отдать последнюю копейку нуждающемуся, помочь старику, женщине или ребенку. Все матросы, их семьи стали для него одной большой семьей.

Лазарев и Нахимов, как и Корнилов, Истомин, были представителями школы, которая требовала от офицера моральной высоты. Лени, сибаритству, пьянству и карточным играм среди офицеров была объявлена война. Матросы под их командованием должны были стать воинами, не игрушками прихотей «флотских помещиков». Они требовали от матросов не механического умения во время смотров и парадов, а подлинного умения воевать и, понимания того, что они делают. Телесные наказания стали на черноморских кораблях редкостью, внешнее чинопочитание свели к минимуму.

В результате Черноморский флот стал прекрасной боевой машиной, готовой постоять за Россию.

Нахимов прозорливо отметил черту значительной части русского элитарного класса, которая в итоге и погубит Российскую империю.


Нахимов был уникальным человеком, достигшим в своем моральном и умственном развитии поразительных высот. Одновременно добрый и отзывчивый к чужому горю, необыкновенно скромный, со светлым и пытливым умом. Его моральное влияние на людей было огромно. Он подтягивал командный состав. С матросами говорил на их языке.

Преданность и любовь к нему матросов достигала невиданных высот. Уже на севастопольских бастионах, его ежедневное появление вызывало у защитников невероятный энтузиазм. Уставшие, измученные матросы и солдаты, воскресали и были готовы вторить чудеса. Не зря сам Нахимов говорил, что с нашим лихим народом, проявив внимание и любовь, можно такие дела делать, что просто чудо.

План русского адмирала

Нахимов, как только подошли подкрепления, решил не ждать, немедленно войти в Синопскую бухту и атаковать противника. В сущности, адмирал шел на риск, хоть и хорошо просчитанный. Корабельные и береговые орудия у османов были хорошие, и при соответствующей организации и подготовке турецкая артиллерия могла нанести Русской эскадре серьёзный урон.

Однако некогда грозный османский флот был в упадке, как в части боевой подготовки, так и руководства. Османское командование само подыграло Нахимову, расположив корабли крайне неудобно для обороны.

Турецкая эскадра была расположена как бы веером, вогнутой дугой. В результате корабли закрыли собой сектор обстрела части береговых батарей. Также корабли располагались у самой набережной, прижимаясь к самому берегу, что не давало им возможности маневрировать и вести огонь двумя бортами. Это ослабило огневую мощь турецкой эскадры.

План Нахимова был проникнут решительностью и инициативой. Русская эскадра в строю двух кильватерных колонн (корабли следовали один за другим по линии курса) получила приказ прорваться на Синопский рейд и нанести огневой удар по кораблям и батареям противника. Первой колонной командовал Нахимов. В неё входили корабли «Императрица Мария» (флагман), «Великий князь Константин» и «Чесма».

Второй колонной руководил Новосильский. В неё входили «Париж» (2-й флагман), «Три святителя» и «Ростислав». Движение двумя колоннами должно было уменьшить время прохождения кораблей под огнём турецкой эскадры и береговых батарей. К тому же облегчалось развертывание русских кораблей в боевой порядок при постановке на якорь. В арьергарде шли фрегаты, которые должны были пресечь попытки противника к бегству.

Заранее были распределены и цели всех кораблей. При этом командиры кораблей имели определенную самостоятельность в выборе целей, в зависимости от конкретной ситуации, при выполнении принципа взаимной поддержки.

Сражение

На рассвете 18 (30) ноября русские корабли вошли в Синопскую бухту. Во главе правой колонны шел флагманский корабль «Императрица Мария», во главе левой – «Париж» Фёдора Новосильского. Погода была неблагоприятной. В 12 часов 30 минут османский флагман 44-пушечный «Авни-Аллах» открыл огонь, за ним открыли огонь орудия других кораблей и береговых батарей.

Турецкое командование надеялось, что сильный заградительный огонь корабельных и береговых батарей не даст прорваться Русской эскадре на близкую дистанцию, заставит русских отступить. Возможно, приведёт к сильному повреждению некоторых кораблей, которые русские бросят.

Корабль Нахимова шёл впереди и ближе всех встал к османским кораблям. Адмирал стоял на капитанской рубке и наблюдал за развернувшимся ожесточенным артиллерийским боем. Победа Русского флота обозначилась уже через два часа с небольшим. Турецкая артиллерия осыпала снарядами Русскую эскадру, смогла причинить некоторым кораблям значительные повреждения, но потопить не сумела ни одного.

Русский адмирал, зная приёмы османских командиров, предвидел, что основной неприятельский огонь будет первоначально сосредоточен на рангоуте (надпалубным частям судового оборудования), а не на палубах. Турки хотели вывести из строя как можно больше русских матросов, когда они будут убирать паруса перед постановкой кораблей на якоря, а также нарушить управляемость кораблей, ухудшить их возможности по маневру.

Так и произошло, турецкие снаряды ломали реи, стеньги, дырявили паруса. Флагман адмирала Нахимова принял на себя значительную часть вражеского удара, большая часть его рангоута и стоячего такелажа была перебита, у грот-мачты осталась нетронутой только одна ванта. После боя в одном борту насчитали 60 пробоин.

Однако русские матросы были внизу, Павел Степанович приказал ставить корабли на якоря, не убирая парусное вооружение. Все приказы Нахимова были исполнены в точности. Фрегат «Авни-Аллах» («Аунни-Аллах») не выдержал противостояния с русским флагманом и уже через полчаса выбросился на берег. Вражеская эскадра потеряла центр управления. Затем «Императрица Мария» засыпала снарядами 44-пушечный фрегат «Фазли-Аллах», который также не выдержал дуэли и выбросился на берег. Адмирал перенес огонь линейного корабля на батарею № 5.


Корабль «Великий князь Константин» вел огонь по 60-пушечным фрегатам «Навек-Бахри» и «Несими-Зефер», 24-пушечному корвету «Неджми Фишан», по батарее № 4. «Навек-Бахри» взлетел на воздух уже через 20 минут. Один из русских снарядов попал в пороховой погреб. Этот взрыв вывел из строя и батарею № 4. Трупы и обломки судна загромоздили батарею. Позже батарея возобновила огонь, но он был слабее, чем прежде.

Второй фрегат, после того как у него была перебита якорная цепь, вынесло на берег. Турецкий корвет не выдержал дуэли и выбросился на берег. «Великий князь Константин» в Синопском сражении получил 30 пробоин и повреждения всех мачт.

Линейный корабль «Чесма» вёл огонь по батареям № 4 и № 3. Русские моряки четко выполняли указание Нахимова о взаимной поддержке. Когда корабль «Константин» был вынужден вести бой сразу с тремя вражескими кораблями и турецкой батареей, «Чесма» перестала вести огонь по батареям и сосредоточила весь огонь по особенно яростно атаковавшему «Константина» османскому фрегату «Навек-Бахри». Турецкий корабль, поражаемый огнем двух линкоров, взлетел на воздух. Затем «Чесма» подавила вражеские батареи. Корабль получил 20 пробоин, повреждения грот-мачты и бушприта.

В подобном же положении, когда был выполнен принцип взаимной поддержки, спустя полчаса оказался корабль «Три Святителя». Линейный корабль под началом К. С. Кутрова вёл борьбу с 54-пушечным фрегатом «Каиди-Зефер» и 62-пушечным «Низамие». Вражескими выстрелами у русского корабля перебило шпринг (трос к якорю, удерживающий корабль в заданном положении), «Три Святителя» стало разворачивать по ветру кормой к врагу. Корабль подвергся продольному огню батареи № 6, серьёзно пострадал его рангоут.

«Ростислав» под началом капитана 1-го ранга А. Д. Кузнецова, который сам подвергался сильному обстрелу, оказал помощь «Святителю». Корабль прекратил ответный огонь и сосредоточил всё внимание на батарее № 6. В результате турецкая батарея была снесена с лица земли. «Ростислав» также вынудил выброситься на берег 24-пушечный корвет «Фейзе-Меабуд».

Когда мичман Варницкий смог устранить повреждение на «Святителе», корабль стал удачно вести огонь по «Каиди-Зеферу» и другим кораблям, вынудив их выброситься на берег. «Три Святителя» получил 48 пробоин, а также повреждения кормы, всех мачт и бушприта.

Помощь недешево обошлась и «Ростиславу», корабль чуть не взлетел на воздух, на нём начался пожар, огонь подбирался к крюйт-камере, но возгорание удалось ликвидировать. «Ростислав» получил 25 пробоин, а также повреждения всех мачт и бушприта. Более 100 человек из его команды были ранены.

Второй русский флагман «Париж» капитана 1-го ранга Владимира Истомина вёл артиллерийскую дуэль с 56-пушечным фрегатом «Дамиад», 22-пушечным корветом «Гюли Сефид» и центральной береговой батареей № 5. Корвет загорелся и взлетел на воздух. Линкор сосредоточил огонь на фрегате. «Дамиад» не выдержал сильного огня, турецкая команда обрубила якорный канат, и фрегат выбросило на берег.

Затем «Париж» атаковал 62-орудийный «Низамие», на котором держал флаг адмирал Гуссейн-паша. Османский корабль потерял две мачты – фок- и бизань-мачты, на нём начался пожар. «Низамие» выбросился на берег. После разгрома «Низамие» «Париж» сосредоточился на центральной береговой батарее, она оказывала большое противодействие Русской эскадре. Турецкая батарея была подавлена. Линейный корабль получил 16 пробоин, а также повреждения кормы и гондека.

В донесении царю Нахимов особенно отмечал действия линейного корабля в Синопском бою:


Османская эскадра была уничтожена почти полностью. В ходе трёхчасового боя турки были разгромлены, их сопротивление сломлено.

Немного позднее подавили оставшиеся береговые укрепления и батареи, добили остатки эскадры. Один за другим взлетали на воздух турецкие корабли. То русские бомбы попадали в пороховые погреба, или до них добирался огонь, часто турки сами поджигали суда, покидая их. Береговые батареи окончательно сравняли с землей к началу 17 часов.

Прорыв «Таифа»

Необходимо сказать, что присутствие в составе турецкой эскадры двух пароходофрегатов серьёзно озадачивало русского адмирала. У Нахимова в начале боя пароходов не было, они прибыли только в самом конце сражения. Быстроходный «Таиф», находившийся под началом британского капитана, мог хорошо проявить себя в битве, когда русские корабли были связаны боем, а их парусное вооружение было повреждено.

Нахимов настолько считался с этой угрозой, что посвятил ей целый пункт своей диспозиции (№ 9). Два фрегата были оставлены в резерве и получили задачу нейтрализовать действия вражеских пароходофрегатов.

Однако эта разумная предосторожность не оправдалась. Нахимов оценивал возможные действия противника по себе. Он был готов вести бой даже в условиях полного превосходства противника, турецкие командиры думали иначе. Так, во время боя сбежал с корабля командир корвета «Фейзе Меабуд» – Ицет-бей, с парохода «Эрекли» – Измаил-бей, да и некоторые другие офицеры оказались не на высоте.

Командир «Таифа» Адольф Слэйд был опытным офицером, но он не собирался биться до последней капли крови. Увидев, что турецкой эскадре грозит уничтожение, британский капитан искусно сманеврировал между «Ростиславом» и батареей № 6, вышел из рейда и помчался к турецкой столице.

Фрегаты «Кулевчи» и «Кагул» попытались перехватить противника, но им было не угнаться за быстрым пароходом. Слэйд несколько раз менял направление курса, зная, что большим парусникам будет трудно быстро трансформировать курс. Оторвавшись от фрегатов, «Таиф» чуть было не попался в руки Корнилова. Отряд пароходофрегатов Корнилова спешил на помощь эскадре Нахимова и столкнулся с «Таифом». Однако Слэйд смог повредить пароход «Одессу» и оторвался от «Крыма» и «Херсонеса». В результате «Таиф» смог уйти.

Итоги

Русские моряки уничтожили 15 из 16 кораблей противника, подавили все турецкие батареи. Взлетели на воздух и превратились в кучу обломков 4 фрегата, корвет и пароход, их команды погибли практически целиком. Три фрегата и один корвет были подожжены самими турками. Остальные суда, помельче, также погибли. Турки потеряли около 3 тыс. человек, англичане сообщили о 4 тысячах. Турецкие корабли традиционно имели многочисленные экипажи, брали солдат для десанта.

Взрывы на батареях, пожары и подрывы выброшенных на берег судов привели к сильному пожару в городе. Синоп сильно пострадал. Население, власти и гарнизон Синопа бежали в горы. Позднее британцы обвиняли русских в сознательной жестокости в отношении горожан. В русский плен попало 200 человек. В числе пленных был командующий турецкой эскадрой вице-адмирал Осман-паша (ему в бою перебило ногу) и два судовых командира.

Русские корабли за четыре часа выпустили около 17 тыс. снарядов. Синопское сражение показало значение бомбических орудий для будущего развития флота. Деревянные корабли не могли противостоять огню таких пушек. Необходимо было развивать броневую защиту кораблей.

Наивысшую скорострельность показали артиллеристы «Ростислава». С каждого орудия действовавшего борта линкора было сделано по 75–100 выстрелов. На других кораблях эскадры с действующего борта каждым орудием было сделано 30–70 выстрелов.

Русские командиры и матросы, по словам Нахимова, проявили «истинно русскую храбрость». Передовая система воспитания русского моряка, разработанная и внедренная Лазаревым и Нахимовым, доказала своё превосходство в бою. Упорные тренировки и морские походы привели к тому, что Черноморский флот на отлично сдал Синопский экзамен.

Некоторые русские корабли получили значительные повреждения, их потом буксировали пароходы, но все остались на плаву. Русские потери составили 37 убитых и 233 раненых.

Все отмечали высочайшее мастерство русского адмирала, он правильно учел свои силы и силы врага, пошёл на разумный риск, ведя эскадру под огнем береговых батарей и оманской эскадры, детально проработал план боя, проявил решительность в достижении цели. Отсутствие погибших кораблей и относительно невысокие потери в живой силе подтверждают разумность решений и флотоводческое мастерство Нахимова.

Сам Нахимов был, как всегда, скромен и сказал, что вся заслуга принадлежит Михаилу Лазареву. Синопский бой стал блестящей точкой в длительной истории развития парусного флота. Надо отметить, что Лазарев, Нахимов и Корнилов отлично это понимали, будучи сторонниками быстрого развития парового флота.

По окончании сражения корабли провели необходимый ремонт и 20 ноября (2 декабря) снялись с якоря, двинувшись в Севастополь. 4 (22) декабря Русский флот при общем ликовании вошёл на Севастопольский рейд. Всё население Севастополя встречало победоносную эскадру.

Это был великий день. Нескончаемое «Ура, Нахимов!» неслось со всех сторон. На Кавказ, Дунай, в Москву и Петербург неслись извести о сокрушительной победе Черноморского флота. Царь Николай наградил Нахимова орденом Св. Георгия 2-й степени.

Появление англо-французского флота

Но Нахимов был озабочен.

Чисто военными результатами Синопского сражения адмирал был доволен. Черноморский флот блестяще решил основную задачу: ликвидировал возможность высадки турецкого десанта на Кавказское побережье и уничтожил османскую эскадру, завоевав полное господство в Черном море. Колоссальный успех был достигнут малой кровью и материальными потерями. После тяжелого поиска, боя и перехода через море все корабли успешно вернулись в Севастополь. Нахимов был доволен матросами и командирами, они держались в жарком бою великолепно.

Современники отмечали, что Нахимов обладал стратегическим мышлением и понимал, что основные битвы ещё впереди. Было очевидно, что Синопская победа вызовет появление на Черном море англо-французских сил, которые сконцентрируют усилия на уничтожении Черноморского флота.

Настоящая война только начиналась.

Синопское сражение вызвало полную растерянность в Константинополе. Османские власти боялись, что теперь Русский флот может нанести удар по столице. В Западной Европе сначала пытались принизить и умалить значение подвига Нахимовской эскадры, а затем, когда это стало бесполезным, по мере появления подробностей Синопского сражения, поднялась волна ненависти, русофобии. Европейцы были в шоке от блистательной оперативности Черноморского флота. Как писал граф Алексей Орлов


Англия и Франция начинают делать ответные шаги. Английская и французская эскадры, которые уже стояли в Босфоре, 3 декабря отрядили 2 парохода в Синоп и 2 в Варну, на разведку. Париж и Лондон немедленно дали Турции кредит на войну. Турки уже давно безуспешно просили денег.

Синоп всё изменил. Франция и Англия готовились вступить в войну, а Синопская битва могла вынудить Константинополь пойти на перемирие, османы терпели поражения на суше и море. Необходимо было подбодрить союзника.

Парижский крупнейший банк немедленно взялся за организацию дела. Османской империи дали заём в 2 млн фунтов стерлингов золотом. Причем половину подписки на эту сумму должен был покрыть Париж, а другую Лондон. В Англии начали требовать введения флота в Чёрное море. Националистические и русофобские настроения охватили практически всё высшее общество.

17 декабря французский император Наполеон III беседовал с английским послом во Франции лордом Каули. Император сказал, что именно Синоп, а не переход Русских войск через Дунай должен стать сигналом для союзного флота. Глава Франции прямо сказал, что пора


Наполеон III даже выразил готовность действовать в одиночку, без поддержки Англии. В ночь с 21 на 22 декабря 1853 года (3–4 января 1854 года) английская и французская эскадры вместе с дивизией османского флота вошли в Чёрное море. В Петербург сообщили, что союзный флот имеет задание ограждать османские суда и порты от нападений с русской стороны.

Интересный факт – это господство Русского флота на Чёрном море и развитие работорговли в этом регионе.

Русские корабли перехватывали суда с «живым грузом» и освобождали людей. В результате цены на черкесских (кавказских) рабов, особенно девушек, резко взлетели. Согласно турецким источникам, невозможно стало пополнять гаремы и публичные дома. Восточный «средний класс» не мог купить рабов, цены кусались.

Русские мешали «нормальной» работе невольничьего рынка. Появление англо-франко-турецкого флота немедленно оживило работорговлю на Чёрном море. Цены на «живой товар» понизились на треть. Европейцы поспешили успокоить османских судовладельцев, мол, судоходство безопасно, возобновляйте прибыльное дело.

Европейская печать обходила стороной эту страшную тему, предпочитая рассказывать о необходимости защиты от северных варваров «богатой, но несколько своеобразной турецкой культуры».