Мануил I Комнин на византийской миниатюре неизвестного автора, XII в.
В статье Иоанн II Комнин. «Марк Аврелий Константинополя» мы говорили, что из четырёх сыновей этого византийского басилевса двое умерли от болезней. После их смерти от заражения крови умер и Иоанн. Своим преемником он назначил младшего сына Мануила, отдав ему предпочтение перед более старшим, Исааком. По приказу Мануила в Константинополе сразу же были арестованы другие претенденты на престол – его старший брат и дядя (также Исаак). Они были освобождены только после процедуры коронации. Выбор Иоанна II оказался удачным – Мануил I Комнин стал третьим подряд успешным императором этой династии.
Монета Мануила I Комнина
Характер и внешность Мануила Комнина
Мануил родился в 1118 году и на момент восшествия на престол ему было всего 25 лет. С раннего возраста он сопровождал отца в его походах и уже неплохо разбирался в военных делах. Мы помним, что Иоанн Комнин был очень смуглым и внешне непривлекательным темноволосым человеком. Мануил унаследовал от него цвет кожи, так что венецианцы во время осады Корфы, временно рассорившись со своими союзниками-византийцами, в качестве издёвки посадили на одну из галер негра в императорском облачении, который изображал императора Мануила. Однако, если верить современникам, при смуглости кожи волосы Мануила были светлыми (как почти у всех представителей этого рода), а сам он имел красивую и представительную внешность. В своём дворце он слыл гурманом, однако в походах был непритязателен, питаясь теми же продуктами, что и рядовые солдаты, спал на подстилке из соломы, а то и на голой земле. Никита Хониат писал:
«Когда время вызывало его на труд, он с необыкновенным терпением выносил лишения, терпел холод и выдерживал зной. Когда же он был свободен от войны, то любил пожить в своё удовольствие. Он был красноречив и не чуждался богословских занятий.»
Как отец и дед, Мануил отличался большой физической силой. Рассказывают, что будучи приглашён на рыцарский турнир в Антиохию в качестве гостя, он, ко всеобщему изумлению, принял в нём участие и копьём нанёс своему сопернику удар такой силы, что тот вылетел из седла, сбив с коня другого рыцаря. Утверждают также, что в одной из битв он лично убил 40 турок. Однако некоторые авторы указывают, что с мечом и копьём Мануил управлялся лучше, чем руководил армиями. Он получил хорошее образование, участвовал в публичных богословских диспутах, написал трактат об астрологии, разбирался в медицине. Решительно вмешивался в церковные дела и за первые 10 лет правления сменил 5 патриархов. Православный император был убеждённым западником и сторонником сближения с Католической церковью. К концу его жизни в Константинополе проживали около 60 тысяч католиков. И женат Мануил был на двух «латинянках» – немке Берте Зульцбахской и Антиохийской принцессе Марии. Он нанимал воинов в Европе и своих катафрактов вооружил на европейский манер, поскольку рыцарей-крестоносцев император сравнивал со «стальными котлами», а греческих кавалеристов – с «глиняными горшками».
Еврейский путешественник Вениамин из Тудели утверждает:
«Для войны с турецким султаном греки нанимают людей из различных народов, так как у них нет военного мужества: они подобны женщинам, у которых отсутствует сила военного сопротивления.»
Но Евстафий Солунский хвалил Мануила за его умелую политику, проводимую по принципу «разделяй и властвуй»:
«Кто умел с таким неподражаемым искусством сокрушать врагов одного посредством другого… царская политика поднимала турка на турка, и мы пели торжественный гимн мира; так скифы уничтожали скифов, а мы наслаждались покоем… Язык не может назвать народа, которым он бы не воспользовался к нашей выгоде. Одни поселены в нашей земле на правах колонистов, другие же, воспользовавшись милостивыми пожалованиями, обильно расточаемыми царской щедростью, вступили на службу государства из-за жалованья и стали считать чужую землю своим отечеством… Он перевёл в ромейское государство, ради защиты его, множество военных людей из среды наших закоренелых врагов, привил к их дикости нашу мягкость и образовал такой годный плод, который мог произрасти разве что в Божьем саду.»
При этом много перенимавший от латинян Мануил всегда относился к ним с недоверием, считая их опасными для империи людьми – «высокомерными, неукротимыми и вечно кровожадными».
Начало правления
Уже в следующем после прихода к власти 1044 году Мануил вынужден был приводить в повиновение Антиохию. Её князь Раймонд не только нарушил присягу, данную Иоанну Комнину в 1037 г., но и попытался захватить ряд городов и крепостей в Киликии. Невольно помогли тогда Мануилу мусульмане мосульского эмира Ирада ад-Дина Занги, которые в 1045 г. захватили Эдессу. Опасаясь удара с их стороны, Раймонд предпочёл восстановить вассальные отношения с Константинополем.
В 1146 году византийцы успешно воевали в Конии. А в 1147 году Дунай перешли половцы, которые заняли было крепость Демничик, но услышав о подходе византийской армии, отошли на север. Мануил приказал преследовать их, и близ границ Галицкого княжества кочевники были разгромлены. С тех пор они не решались атаковать земли империи.
Мануил Комнин и Второй крестовый поход
Жан Фуке. Прибытие крестоносцев к Константинополю
В том же 1147 году в пределы империи вступили новые войска крестоносцев – участники II крестового похода. Одну из армий вёл французский король Людовик VII, правнук Анны Киевской, вторую – германский император Конрад III. С французским королём находилась его жена – знаменитая «королева куртуазной любви» Алиенора Аквитанская, мать Ричарда Львиное Сердце и Иоанна Безземельного (рождены от другого мужа). Дело в том, рыцари Аквитании согласились идти в Палестину только вместе со своей герцогиней. Младшим братом отца Алиеноры был упоминавшийся выше князь Антиохии Раймунд, граф де Пуату.
Алиенора Аквитанская и Людовик VII. Миниатюра «Хроники Сен-Дени»
Примеру Алиеноры тогда последовали супруги графов Блуа, Фландрии, Тулузы и Бургундии. Разумеется, их сопровождали придворные дамы и служанки. Никита Хониат так писал об армии французских крестоносцев:
«В их войсках были и женщины, ездящие верхом, подобно воинам, носившие мужское платье, вооружённые, как мужчины, копьями и облачённые в доспехи; у них был воинственный вид, они казались ещё более мужественными, чем амазонки.»
И сама королева Алиенора часто появлялась перед солдатами в костюме амазонки – с открытой грудью. Неудачу этого похода потом традиционно (и не вполне справедливо) объясняли именно присутствием женщин. Вильгельм Ньюбургский, например, писал:
«Многие знатные люди последовали его (короля) примеру и тоже взяли с собой своих жён. А поскольку те не могли отправиться без своих прислужниц, в христианском лагере, который должен был оставаться целомудренным, оказалось множество женщин. И это стало причиной греха для нашей армии.»
Связанные с этими женщинами «амурные истории» во французской армии, вероятно, действительно были. Однако ни в одной из хроник не говорится об изнеженности французских аристократок или их капризном поведении, что могло бы помешать ведению войны. О той же Алиеноре можно прочитать:
«Двигаясь впереди войска, Алиенора не раз встречала атаки врага, а однажды попала в окружение вместе с королём и была спасена только отчаянной атакой земляков-аквитанцев.»
Германская армия подошла первой и была переправлена в Малую Азию. Затем прибыли французы, которые находились в Константинополе три недели, изрядно утомив всех своими бесчинствами и дебошами. Людовик пытался поддерживать порядок в войсках, какой-то пехотинец из Фландрии даже был повешен за открытый грабёж рыночного менялы. Однако ситуация лишь накалялась, и Мануил приказал распустить слух о победе крестоносцев императора Конрада III. Испугавшись, что немцам достанется вся добыча, французы двинулись в Палестину. На самом деле германские войска были разбиты у Дорилеи и отступили к Никее, где встретились с французами и вместе с ними двинулись на юг. В пути армия крестоносцев подвергалась постоянным нападениям лёгкой конницы мусульман. Последним аккордом стал неудачный штурм Дамаска, предпринятый в 1149 г. в союзе с войсками Иерусалимского королевства. Французские король и королева сильно поссорились, поскольку скучный и набожный ханжа Людовик заподозрил Алиенору в связи с её дядей Раймундом – Антиохийским князем, блестящим рыцарем и трубадуром, получившим истинно аквитанское воспитание. С огромным трудом их удалось помирить, но дело потом всё равно закончилось разводом. В выигрыше остался Мануил, который, пользуясь ситуацией, добился перехода под свой контроль нескольких турецких крепостей. Кроме того, с большим трудом в союзе с венецианцами удалось вернуть провозгласивший независимость остров Корфу.
Боевые кампании в Европе
В 50-х гг. XII века Мануил Комнин занялся европейскими делами. Вначале он восстановил контроль над сербской областью Рашка, которую завоевал его отец. Её правителем был назначен Стефан Неманя. Затем Мануил долго воевал против венгров, пока 8 июля 1167 г. под Землином они не были окончательно разгромлены византийским полководцем Андроником Кондостефаном. В результате к империи были присоединены многие города и земли в Хорватии и Далмации; во власти византийцев они находились несколько десятков лет.
Неудачной была война в Италии, которая началась в 1154 г. Надежды на помощь Фридриха Барбароссы не оправдались. Если стратиги Михаил Палеолог и Иоанн Дука сумели занять некоторые подконтрольные норманнам города, в том числе Бари, то Константин Ангел, Илан Дука и Алексей Вриенний были разбиты и попали в плен. Не слишком удачно действовал Алексий Аксух. Казна была истощена, и в 1157 году Мануил заключил с норманнами мир, а потом – ещё и союзный договор, направленный против Фридриха Барбароссы.
Войны на Востоке
В 1158-1159 гг. Мануил совершил успешный поход против Киликийской Армении, заставив её признать власть империи. Подтвердил вассальную зависимость новый Антиохийский князь Рено. Иерусалимский король Балдуин III прислал послов с просьбой о помощи, а его преемник Амори (Амальрих) I признал Византию сюзереном своего государства. В результате Мануил Комнин в честь одержанных побед присвоил себе титул императора Венгерского, Хорватского, Сербского, Болгарского, Грузинского, Хазарского и Готского.
В 1161 г. Мануил Комнин женился на Марии Антиохийской – дочери прежнего князя Раймунда (двоюродной сестре Алиеноры Аквитанской).
Мануил I Комнин и Мария Антиохийская, миниатюра библиотеки Ватикана
А в 1167 г. на племяннице Мануила – Марии, женился Иерусалимский король Амори I.
Свадьба Амори I Иерусалимского и Марии Комниной, миниатюра XIII-XIV вв.
Единственного сына и наследника, Алексия, Мануил женил на дочери французского короля Людовика VII Анне (от второй жены – Адели Шампанской). Свадьба состоялась за полгода до смерти этого императора – в марте 1180 г.
Однако были и неудачи. Союзным войскам Византии и Иерусалимского королевства так и не удалось взять в 1168 году египетский город Дамиетту. Однако подлинной катастрофой стало поражение при Мириокефале.
Трагедия у Мириокефала
В 1176 г. Мануил Комнин начал войну против Румского султаната – тюрко-персидского государства, отколовшегося от империи Сельджукидов в 1077 году. Подготовка была серьёзной, и, казалось, ничто не предвещало беды. Вначале были заново отстроены крепости Дорилея и Сувлей, от которых византийская армия двинулась к столице Рума – Иконии. Султан Кылич-Арслан II дважды предлагал мир, опытные полководцы басилевса советовали согласиться на его условия, однако поддерживаемый придворными подхалимами Мануил был слишком уверен в силе своей армии. Он даже не принял достаточных мер по организации разведки и боевого охранения. Решающее столкновение с войсками противника состоялось на юго-западе современной Турции недалеко озера Бейшехир.
17 сентября армия Мануила сильно растянулась на узкой горной дороге (проход Цибритце) близ развалин крепости Мириокефал: последние её отряды находились в четырёх часах пути от авангардных частей. Впереди шли отряды Андроника Лапарда, Иоанна и Андроника Ангелов. В центре – имперские кавалерийские части, гвардия басилевса, антиохийцы, сербы, венгры и отряды европейских наёмников. Здесь находились император и его шурин Балдуин. А в арьергарде двигались части Кондостефана. В результате в середине дня сельджукские войска султана Кылич-Арслана из засад ударили по византийской армии, разрезав её на три части.
Эпизод сражения при Мириокефале на гравюре Г. Доре
Авангардные части смогли вырваться из горной теснины. Сумел отвести назад свои подразделения и возглавлявший арьергард Кондостефан. Главный удар основных сил сельджуков пришёлся на центр византийской колонны, где находились лучшие части византийской армии, осадные машины, обоз и много невооружённых рабочих. Командовавший латинскими наёмниками Балдуин пал в бою – как и большинство его подчинённых. Бесполезными и беспомощными в теснине оказались византийские всадники-катафракты. Никита Хониат так описывал происходящее:
«И вот падал вол от персидской стрелы, а подле него испускал дух и погонщик. Конь и всадник вместе низвергались на землю… Кровь мешалась с кровью, кровь людей – с кровью животных.»
Управление войсками было потеряно, и Мануил сражался как простой кавалерист. Рассказывают, что к концу сражения погибли все телохранители императора, в его щите торчали не менее 30 стрел, а сам он, оглушённый множеством ударов, даже не мог поправить съехавший шлем. Вражеский воин решил взять его живым: просто повёл в свой лагерь коня, на котором сидел басилевс. Это было его ошибкой: по пути Мануил пришёл в себя и ударом обломка копья, который всё это время держал в руке, убил сельджука. Чудом ему удалось выбраться из ущелья и добраться до авангардных частей. Здесь он попытался напиться из ручья – и тут же выплюнул воду, почувствовав во рту вкус крови. Увидевший это рядовой солдат сказал рыдавшему императору, что на самом деле он давно уже пьёт христианскую кровь, разоряя народ непрерывными войнами. Потрясённый и совершенно павший духом Мануил не нашёл в себе сил даже приказать хоть как-то наказать его. Он лишь велел подать свежего коня и намеревался бежать от своей армии, но устыдился и пришёл в себя, услышав проклятия и обвинения окруживших его воинов.
Между тем и византийцы, и европейские наёмники сражались столь отчаянно, что победа далась сельджукам слишком дорогой ценой. На следующий день они не решились продолжить сражение. Кылич-Арслан предложил мир в обмен на разрушение укреплений Дорилеи и Сувлея. Отступающие авангардные части увидели страшную картину, описанную Никитой Хониатом:
«Зрелище, представшее глазам, было достойно слёз, или, лучше сказать, зло было так велико, что его невозможно оплакать: рвы, доверху наполненные трупами, в оврагах целые холмы убитых, в кустах горы мертвецов; все трупы были скальпированы, а у многих вырезаны детородные части. Говорят, это сделано это было с тем, чтобы нельзя было отличить христианина от турка, чтобы все тела казались греческими, ибо многие пали и со стороны турок. Никто не проходил без слёз и стонов, рыдали все, называя по именам своих погибших друзей и родственников.»
Одновременно потерпела поражение вторая византийская армия (около 30 тысяч человек), которой командовал племянник Мануила – Андроник Ватац. В Малой Азии византийцы теперь вынуждены были лишь обороняться.
Ухудшилась ситуация и на западе. Ещё 29 мая 1176 г. в сражении при Леньяно объединённые войска итальянских городов, римского папы и короля сицилийских норманнов разгромили союзную византийцам армию Фридриха Барбароссы. В следующем году в Венеции собрался конгресс, на котором сумели договориться все противники Византии. Однако древняя империя была ещё сильна, и никто не поверил бы тогда, что гордый Константинополь падёт всего через 24 года после смерти Мануила Комнина.
Последние годы жизни Мануила Комнина
Оправиться от двух поражений – военного при Мириокефале и дипломатического в Венеции, Мануил так и не смог. Разочарованный басилевс отошёл от активной политики и увлёкся астрологией. Говорят, будто однажды он пришёл к выводу о том, что должны столкнуться две звезды – и распорядился убрать из окон дворца стёкла, поскольку боялся, что они вылетят. Но после смерти Мануила (24 сентября 1180 г.) дела в империи пошли ещё хуже. Евстафий Солунский писал по этому поводу:
«Со смертью басилевса Мануила Комнина погибло всё, что оставалось целым у ромеев, и всю нашу землю окутал мрак, как бы при затмении Солнца.»
Никита Хониат назвал Мануила Комнина «самым благословенным среди императоров», Иоанн Ставракиос – «великим в прекрасных делах». Высоко оценивалась деятельность этого басилевса и в европейских странах. Вильгельм Тирский называл его «мудрым и благоразумным принцем великого величия, достойным похвалы во всех отношениях», а также «великодушным человеком несравненной энергии» и утверждал, что память о нём «навсегда останется в благословении». Роберт Кларийский писал о Мануиле Комнине, как о «достойном человеке... самом богатом из всех христиан, которые когда-либо были, и самом щедром».
Византийская империя к концу правления Мануила I Комнина
Наследником Мануила Комнина стал его 11-летний сын Алексий II. Однако, к несчастью для Византии, к власти тогда удалось прорваться двоюродному брату Мануила – беспринципному авантюристу Андронику. Его правление стало началом конца древней великой империи. Но об этом мы поговорим в следующей статье.
Рыжов В. А.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: