В начале славных дел…

К 150-летию образования органов военной прокуратуры в России.

В 2017 году военные прокуроры нашей страны будут отмечать полуторавековой юбилей. В преддверие этого события начинаем публикацию серии очерков, в которых будет рассказана не только летопись военной прокуратуры в датах и событиях, но и история конкретных людей, написавших ее своими ратными делами.

Несмотря на официальные даты, можно смело утверждать, что зарождение основ военной юстиции произошло с началом формирования в российском государстве регулярной армии в виде стрелецкого войска (1550 – 1560 гг.).

Служба стрельцов была пожизненной и наследственной, и делилась на две различные части, которые и определяли ответственность служивых людей. В период сбора в военное время суд над служилыми людьми осуществляли единолично полковые командиры или по их назначению полковые судьи, а также стрелецкие, пушкарские, осадные, засечные, казачьи и сотенные головы, другие командиры. Их ведению подлежали преступления, совершаемые служилыми людьми во время нахождения в полках. В мирное время служилые люди жили своими поместьями и дворами и их проступки рассматривали приказы, губные и земские старосты. В то же время прослеживалась тенденция усиления охраны жизни и здоровья служилого человека.

Первые общероссийские памятники права – Судебники 1497 и 1550 годов также закрепили понятие служилого сословия, его обязанностей и привилегий, основных норм службы, ее приоритета, иерархии чинов, ответственности их по суду, и др.

Краткие, неполные нормы, касаемо воинских преступлений, встречаются в Боярском приговоре о станичной и сторожевой службе 1571 года. Его еще называли уставомМ.И. Воротынского по имени русского военноначальника, под руководством которого он разрабатывался. Нечто похожее на раздел воинских преступлений представляла «Статейная роспись пушкарская», входившая в Старинный устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки…» 1607 года (ст. 311-319), после дополнения его в 1621 году (ст. 311-330). Нравственным стержнем для людей, связанных с ратным делом были слова из «Устава» «… лучше есть честно умерети, нежели с бесчестием жити…».

Более того, впервые Судебник 1589 года включил в круг лиц, пользующихся привилегированной защитой чести и достоинства наряду с представителями государственной власти, стрельцов, ратных людей, казаков(Сутормин Г.М. Правовое регулирование аудиторской и военно-прокурорской деятельности в Российском государстве, М. 2004, с. 14).

В середине XVII века с введением европейской манеры на роты под командованием ротмистров и поручиков, разбирательство и наказание за служебные проступки подчиненных, связанные со службой, вошло в их компетенцию. В тоже время губный (земский) староста занимался всеми преступлениями стрельцов, совершёнными на подведомственной территории (губе). Для этого в его распоряжении находились дьяки, подьячие, выборные от населения сотские и десятские, тюрьмы и палачи.Воеводы как административные лица, соединяющие гражданское и военное управление городом, уездом, нередко пользовались правом надзора за отправлением правосудия в таких случаях. Они утверждали приговоры, вынесенные воинскими начальниками ратным людям ниже своего чина и лицам, осужденным к тяжким наказаниям.

С тридцатых годов семнадцатого века, с появлением полков «нового строя», правовые основы войскового обустройства появились в Уложении царя Алексея Михайловича, одобренном Земским собором 29 января 1649 года.

В нем ратному делу посвящены три главы: VII «О службе всяких ратных людей Московского государства», XXII «О стрельцах» и XXIV «Об атаманах и казаках», а также целый ряд статей в I, II, X, XVI, XXI, XXII и других главах(Сутормин Г.М. Правовое регулирование аудиторской и военно-прокурорской деятельности в Российском государстве, М. 2004, с. 15).

Воинские преступления по степени общественной опасности стояли выше партикулярных (частных). В «Уложении» положено начало их классификации. В нем появились нормы, устанавливающие ответственность за дезертирство и другие виды уклонения от службы. Под страхом смертной казни запрещались не только переход из одного посада в другой, но даже женитьба на женщинах из другого посада. Отпуск и отлучка со службы без разрешения государя не допускались. Тех бояр и воевод, которые самоуправно за посулы (взятки) и поминки (вознаграждения) отпускали подчиненных из расположения полка или стана, ждало «жестокое наказание, что государь укажет» (Сутормин Г.М. Правовое регулирование аудиторской и военно-прокурорской деятельности в Российском государстве, М. 2004, с. 14).

Тяжкими преступлениями признавались бегство с поля боя, переход на сторону врага, выдача неприятелю сведений, составляющих государственную тайну, разглашение сведений военного характера, кража оружия, промотание военного имущества, бесчинства против местного населения. Особыми субъектами воинских преступлений были сборщики и «окладчики», то есть лица, ответственные за проведение мобилизации.

Управляющие приказами, военачальники, командовавшие входившими в войско полками, конницей, артиллерией и отрядами нерусских народов, чинили разбирательство и суд над подчинёнными единолично. При этом служилые люди высшего и среднего чина (бояре, окольничие, дворяне) подлежали непосредственно суду полковых командиров (воевод). Дети боярские были подсудны полковым судьям. Стрельцы, пушкари, даточные люди судились своими стрелецкими, пушкарскими и сотенными головами, а драгуны, рейтары и солдаты – своими полковниками.

Соборным Уложением вводились полковые судьи в низших соединениях – воеводских (генеральских) полках. Фактически они стали первыми постоянными (штатными) военными судьями, по своему служебному положению приравнивались к товарищам (заместителям) командиров этого войскового звена.

Наметились основы военно-юридического надзора. Созданные в разное время этого века такие приказы как: Казачий, Панский, Иноземский, Ствольный, Рейтарский и ряд других, каждый из них,помимо основных задач по обеспечению армии оружием, боеприпасами, продовольствием, комплектованием войск служивыми людей, судом над теми из них, которые состояли в управляемых ими полках или, войсках, размещавшихся на закреплённой территории, занимались и рассмотрением «жалобницы» (письменной просьбы, жалобы). Приказам вменялось в обязанность рассмотрение всех челобитных в соответствии с подведомственностью дел и компетенцией должностных лиц. Те из них, которые требовали вмешательства царя, направлялись на его рассмотрение. «А который боярин, или дворецкий, или казначей, или дьяк жалобника своего приказу отошлёт, а жалобницы у него не возьмёт, и управы ему или указу не учинит и царю государю челом битье его не скажет, и учнет тот жалобник бити челом государю, что ему управы не учинили…» быть им в государевой опале(Сутормин Г.М. Правовое регулирование аудиторской и военно-прокурорской деятельности в Российском государстве, М. 2004, с. 16).

В то время абсолютное большинство дел рассматривалось единолично. Даже в тех приказах, где имелись коллегии судей «на самом деле первенствующий судья имел такую силу, что он делал, что хотел» и вопреки закону «дела решались не по большинству голосов». Дьяки и подьячие – помогали судье на всех стадиях процесса и исполнения приговора, вели делопроизводство по судной части.

Позднее уже Преображенский приказ выполнял функции царской канцелярии, занимался проведением рекрутских наборов и полицейской службой. Солдаты и офицеры, находившиеся в его распоряжении, привлекались для производства дознания, «повальных обысков» и арестов. Он также вершил суд над высшими воинскими чинами.

С принятием Устава Вейде 1698 года в русской армии появляются аудиторы.Майор Преображенского полка Адам Вейде собрал и обобщил материалы по организации саксонской, французской и нидерландской армий.

В специальной главе этого Устава «Генерал Аудитор» отмечалось, что у всех иноземцев имеется воинский суд в форме воинской думы (совета), состоящей из двух звеньев: «высшей» и «нижней». В первом из них находился генерал аудитор, который обеспечивал процесс, а в нижних воинских судах эту функцию выполнял судебный писарь. Генерал аудитор выступал при отправлении правосудия в роли блюстителя закона. Он, после высказывания судьями своих мнений, «…собирает все голоса и чинит выписку. Из всех их доношений он изображает також винному, против воинских артикулов, или прав приговор и суждение»(Апушкин В.А., Столетие военного министерства (1802-1902), Главное военно-судное управление, СПб, 1914, с.3).

В развитие положений Устава издано «Уложение или право воинского поведения генералам, средним и меньшим чинам и рядовым солдатам» 1702 года. В этом же году царь назначил Генерал-аудитором армии С. Хрущова, а Генерал-гевальдигером К. Титова, которым поручил организовать военно-судную и военно-полицейскую часть армии по «артикулу».С 1706 года Приказ военных дел переименовывается в Военную канцелярию, в армии вместо единоличного суда начальника вводился коллегиальный воинский суд.

Через четыре года по приказу царя генерал от кавалерии Александр Меншиков ввёл в действие «Артикул краткий», три четверти которого посвящались общеуголовным и воинским преступлениям, остальные определяли судоустройство и судопроизводство в армии, место и роль аудиторов в этих областях.

С июня 1710 года название «военный» суд заменяется термином«кригсрехт» или «кригс-рехт» либо «крейсрехт»: «Понеже ныне здесь зело нужен крейсрехту аудитор».Правосудиев русской армии осуществлялось обособленными двухзвенными воинскими судами (полковыми кригсрехтами и генеральнымкригсрехтом).

Военнослужащие согласно Артикулу за совершение преступления привлекались к ответственности генеральным и полковыми воинскими судами. Для «примерной, скорой экзекуции» вводился скорорешительный суд. Воинский суд действовал при полковом аудиторе в составе 15 человек. Под председательством штаб-офицера (к ним относились офицеры от майора до полковника) асессоры (заседатели) из числа всех категорий военнослужащих полкового звена (2 капитана, 2 поручика. 2 прапорщика, 2 сержанта, 2 капрала, 4 ефрейтора и рядовых) рассматривали поступившие в суд дела. После заслушивания сторон судьи участвовали в исследовании обстоятельств дела, а затем, начиная с младшего по званию, голосовали по существу вопросов, подлежащих разрешению. Президент (председатель) имел «двойноеглашение» (т.е. два голоса) при вынесении приговора. Аудитор во многом приравнивался к нему по своим правам. В президиуме генерального суда заседали 13 человек во главе с генеральской особой – 2 полковника, по столько же подполковников, майоров, капитанов, лейтенантов и прапорщиков. Генеральный суд вместе с Генерал-аудитором рассматривали дела в отношении генералитета и штаб-офицеров, о «преступлениях, совершенных целыми ротами, шквадронами» (конными ротами) и полками, а также связанных с ослаблением боеспособности войск в результате неудовлетворительного их снабжения продовольствием или одеждой. Все остальные дела разрешали полковые суды.

Аудитор в полковом суде следил за соблюдением установленного порядка судопроизводства и правильным применением законов. Он принимал присягу у судей, удостоверял голоса неграмотных заседателей, вел судебную книгу (протокол судебного заседания), составлял приговор, а после подписи его президентом вычитывал, тщательно выверяя и чисто очерчивая, чтобы невозможно было ничего приписать, сам оглашал его.

Генерал-аудитор обладал всеми полномочиями аудиторов, которые реализовывал в генеральном суде. Помимо этого, он осуществлял общий надзор за отправлением правосудия и приведением в исполнение судебных решений.

Первоначально из-за отсутствия подготовленных людей в аудиторы приглашались иностранцы, преимущественно чехи, легче усваивающие русскую речь. Известны имена первых аудиторов, служивших в эти тяжелые годы. Аудитором одного из пехотных полков являлся Фердинандус Денес. В войсках при осаде Риги воевал обер-аудитор Федор Глебов. В равной с ним должности в драгунском Красногопольском и лейб-гвардии Преображенском полках состояли соответственно Ефим Комарский и Эртман. При войсках, действовавших в Польше, в должности генерал-аудитора-лейтенанта находился Крейц. Затем он был первым генерал-аудитором из иноземцев.

Ближе к середине Северной войны русская армия перешла на новую организацию. Структура сухопутных сил получила стройный вид и состояла из трех родов войск: инфантерии (пехоты), кавалерии и артиллерии. Аудиторская службабыла признана их неотъемлемой частью. В 1710 году впервые, а затем окончательно в начале следующего года в русской армии установлены 6 высших, 12 старших и 87 низших аудиторов.

С учреждением 22 февраля 1711 года Правительствующего Сената утверждена на высшем уровне «Инструкция полевых и гарнизонных команд офицерам, отправленным для сыска беглых драгун, солдат, матросов и рекрут и для искоренения воров, разбойников и пристанодержателей («кто им пристань чинит») их». Для усиления этих команд присылались из Москвы особые чиновники («сыщики»)(Апушкин В.А., Столетие военного министерства (1802-1902), Главное военно-судное управление, СПб, 1914, с.3).

Согласно штатов от 19 февраля 1711 года в числе высших и старших аудиторских должностей значились 3 генерал-аудитора, 3 генерал-аудитора-лейтенанта, 12 бригад (или обер) аудиторов, остальные – полковые.

Из трех положенных по штату генерал-аудиторов один находился при центральном военно-административном управлении, т.е. при Военной канцелярии, а с ее упразднением при Военной коллегии, а два других при армиях.

Тогда же аудиторы были введены в штаты пехотных, кавалерийских и некоторых гарнизонных полков. С февраля 1712 года по штату артиллерии генеральной и полковой в каждом артиллерийском полку числился аудитор. При дивизиях и корпусах состояли обер-аудиторы.
В указе от 11 декабря 1717 года о подготовке к образованию Воинской коллегии было обозначено иметь аудиторское отделение. 3 июня 1719 года утвержден штат Воинской коллегии, заменившей Воинскую канцелярию. В ее аудиторской палате предписано иметь Генерал-аудитора, не менее двухобер-аудиторов и постоянный состав канцелярских и других вспомогательных сотрудников.

С 1 января 1720 года начала действовать Воинская коллегия, в структуре которой имелась генерал-аудиторская экспедиция, позднее переименованная в аудиторскую экспедицию. Она ведала всем делопроизводством по военно-судным делам.

Таким образом, аудиторы были как в центре, так и в войсках, вплоть до полка, но единой системы они не составляли почти до конца века и по служебной лестнице в подчинении не находились.В это время русская армия насчитывала в своем составе 114 462 человека. На это число полагалось 132 аудитора, на содержание их определялось только жалование, не считая порционов и рационов около одного процента общего военного бюджета.

В общих чертах его организация имела следующий вид. Высшую должность представлял Генерал-аудитор, старшие его помощники именовались генерал-аудитор-лейтенантами, а младшие помощники - обер-аудиторами, затем следовали низшие помощники-бригадные и полковые аудиторы.

Генерал-аудитор свои обязанности отправлял в Генеральном воинском суде. Наряду с этим он был начальником всей военной канцелярии: определял порядок делопроизводства и прохождения дел, следил за дисциплиной, выполнял другие обязанности. В военное время, например, он должен был вести переговоры об обмене пленных и заключать иные договоры с неприятельскими войсками.

Профессиональные обязанностигенерал-аудитор-лейтенанта и обер-аудитора не отличались друг от друга. Они могли исполнять на время отсутствия Генерал-аудитора его обязанности. Полковые аудиторы выполняли свои обязанности в полковом суде такие же, что их старшие коллеги, к ним еще добавлялось ведение судебных протоколов.

Полевые генерал-аудиторы, обер-аудиторы и аудиторы были подчинены воинским начальникам, при которых они состояли. В армейском сообществе аудиторы пользовались почетом. Генерал-аудитор и генерал-аудитор-лейтенант приравнивались к высшим воинским должностям, полковые аудиторы наравне с капитанами числились в штабе. На протяжении почти ста лет на должности аудиторов могли претендовать только юристы-обер-офицеры (иногда унтер-офицеры), а с 1797 года исключительно гражданские лица. Между тем окончательная вертикаль в устройстве армейских и флотских аудиторов так до конца этого века сформирована не была(продолжение следует)…