Миф о «благородных пиратах» и «коварных испанцах»

Европейские хищники всё шире распространялись по планете. При этом колониальная политика разных стран довольно сильно отличалась. Особенно сильное различие было между католиками и протестантами.

Испания

Когда испанские конкистадоры захватывали Америку и Филиппины, они действовали максимально жестоко. Любое сопротивление топили в крови.

Однако, как только тот или иной народ или племя покорилось, туземцев обращали в христианство. Люди признавались подданными испанского монарха, получали защиту законов также как и прочие испанцы.

Испанские дворяне легко женились на индейских «принцессах» – дочерях вождей, а простые солдаты брали в жены местных аборигенок. Ведь они шли в походы без женщин. Дети от таких браков были вполне равноправными жителями.

Многие даже гордились своим происхождением. Один из потомков «королевского рода» Инка Гарсиласо де ла Вега создал «Историю государства инков», а потомок ацтекских правителей Фернандо де Альва Иштлильшочитль написал историю древней Мексики.

Потомки смешанных браков в испанских колониях не были людьми второго-третьего сорта.

Зато это было во владениях Голландии или Англии. Там браки между представителями «высшей расы» и туземцами, мягко говоря, не одобрялись. Метисы – потомки от смешанных браков белых и индейцев, были там людьми «второго сорта.

А граждане испанских колоний получили значительные привилегии, земли и слуг. Заморские владения Испании стали главным источником её доходов.

Американские рудники поставляли драгоценные металлы (золото и серебро) и драгоценные камни. С Филиппинских островов шли пряности, восточные ткани и фарфор.

Сами колонии вскоре стали жить довольно богато, и не знали чрезвычайных репрессий и цензуры в метрополии. В частности, католичество тут довольно быстро стало сливаться с языческими верованиями чернокожих рабов и индейцев. Возникло двоеверие.

Местные власти и священники с этим смирились. Поняли, что ересь можно ликвидировать только с её носителями, а это экономически невыгодно. Кто работать будет?

Поэтому на верования, которые не выступали против христианства и власти ( а заодно и на тех, кто соблюдал свои обряды тихо), махнули рукой. В результате родились удивительные симбиозы: на Карибских островах – культ вуду, в Мексике – «карнавалы смерти» и культ святой Смерти, культ «темнокожего Христа» и пр.

Города соревновались по размерам и красоте соборов и дворцов. Испанская архитектура оставила человечеству большое количество прекрасных памятников. До сих пор старые кварталы городов Латинской Америки и Филиппин привлекают внимание туристов со всего мира.

Землевладельцы Мексики, Аргентины и Перу организовывали поместья на широкую ногу. Это были целые государства в государстве. Возводились усадьбы-крепости, где содержались многочисленные отряды солдат и слуг.

Хозяева имели гаремы из индианок, метисок, негритянок и мулаток. Это не считалось грехом.

В хозяйстве трудились и свободные, и крепостные, и рабы. Но для испанцев чёрные рабы были дороги. Их привозили в основном голландцы или португальцы. Поэтому негров берегли. И даже за серьёзные преступления старались наказывать без применения смертной казни.

Придумали даже особый способ, как наказать именно негритянского раба, но при этом сохранить его работоспособность – за попытку бегства или дерзкий поступок негров кастрировали. Негры посчитали такую меру хуже смерти. И одна только угроза такого наказания стала для негров весьма эффективной. Негритянские рабы вели себя смирно.

Миф о «благородных пиратах» и «испанских злодеях»

В XVII веке настоящим осиным гнездом было Карибское море.

Здешние многочисленные острова поделили между собой Испания, Голландия, Англия и Франция. До королей и правительств было далеко, местные жили по своим законам.

Переселенцы хлынули на благодатные острова, чтобы выращивать сахарный тростник и табак, которые давали большие прибыли. Плантаторы и удачливые фермеры богатели.

Но не все умели вести хозяйство в местных условиях, многие разорялись. Их земли скупали крупные землевладельцы. Так, у англичан на Барбадосе в 1645 году было 11 тыс. фермеров и 6 тыс. рабов. А к 1660-м годам осталось – 745 плантаторов, на которых трудились десятки тысяч рабов.

Охотой за рабами промышляли многие капитаны.

При этом часто рабами становились не индейцы или негры, а белые.

В богатую Вест-Индию рвались бедняки и потерявшие землю крестьяне. А также авантюристы и мечтавшие о приключениях мальчишки. Они платили за проезд или нанимались для оплаты в матросы и юнги.

А по прибытию капитаны и шкиперы продавали своих пассажиров и временных матросов по 20–30 реалов за голову.

В портовых городах Англии и во Франции орудовали вербовщики, предлагали беднякам и крестьянам бесплатные участки земли и сказочные возможности, чтобы разбогатеть. Привозили и тут же продавали.

Кто-то подписывал контракт на службу на несколько лет. Мол, быстро отработаешь, а там найдёшь своё дело и путь к богатству открыт. На деле таких слуг стремились полностью закабалить, либо эксплуатировали так, что человек «кончался» за весьма короткий срок.

Губернаторы закрывали на это глаза, либо даже поощряли, так как имели долю в местном производстве, которое требовало рабочих рук. Да и сами они тогда были крупнейшими плантаторами.

Разорившиеся фермеры, беглые и освободившиеся рабы и слуги пополняли толпы портового сброда, жившего случайными заработками. Они же становились и пиратами, иначе говоря, морскими разбойниками.

Среди них набирали команды каперы, имевшие свидетельство, патент с правом грабежа неприятельской собственности.

На Западе с помощью художественных романов и фильмов был создан миф о жестких, но благородных людях (вроде капитана Блада из романов Р. Сабатини), которые сражались с коварными и кровожадными испанцами. К действительности эти картины не имеют ни малейшего отношения.

Англосаксы просто переписали историю в своих интересах. Чёрное стало белым, и наоборот.

Испанцы были «коварными злодеями» лишь в представлении англичан и французов.

Ведь «такие-сякие» испанцы первыми прибыли в Америку и захватили самые крупные и прибыльные земли. Разграбили великие индейские цивилизации (на севере были в основном племена охотников), и сумели создать богатые и процветающие города.

Понятно, что голландцы, англичане и французы пытались сковырнуть испанцев с их богатых территорий, занять уже освоенные и обустроенные земли. Для этого пытались использовать индейцев.

А испанцы, «коварные злодеи», активно сопротивлялись. И в обиду (англичанам и прочим) себя не давали. Более того, индейцы чаще всего испанцам же и помогали. Они были против «бледнолицых братьев». Предупреждали испанские города о появлении «джентльменов удачи», сами встречали их стрелами.

Больших кораблей у пиратов обычно не было. Среди них, вообще, было мало профессиональных моряков. Орудовали в основном, вопреки мифу, на небольших судах, часто просто на лодках.

Вступать в сражения с испанскими конвоями, где шли крупные и хорошо вооруженные корабли, у них были кишка тонка. Они караулили отставшие суда, пострадавшие от штормов. Скрытно следовали за ними и при удобном случае (чаще всего ночью) атаковали и брали на абордаж.

Самую богатую добычу (целое состояние) могли дать богатые прибрежные города испанцев. Разбойники неоднократно разоряли и жгли Гавану, Вальпараисо, Картахену, Порто Кабалло, Сан-Педро, Гибралтар, Веракрус, Панаму, Маракайбо и пр.

«Благородные» пираты

Главными базами «благородных разбойников» был голландский остров Кюрасао, французская Тортуга и английский Порт-Ройял на Ямайке.

Это были настоящие «пиратские вавилоны». Тут процветали купцы – скупщики награбленного, лавочники, барыги и работорговцы.

Там вовсю строились «весёлые» кварталы с тавернами, игорными и публичными домами. Их хозяева всегда имели информацию об «операциях» пиратов. К их возвращению заказывали в Европе суда, груженые алкоголем.

После удачных рейдов, когда начинались дикие загулы, цены резко задирались. Поэтому разбогатевших пиратов было мало.

Золото, серебро, деньги и драгоценные камни спускались на выпивку и продажных женщин. Гуляли так, что бывало вчерашних «победителей» наутро забивали в рабские колодки и продавали за долги.

Но зато хозяева всей этой индустрии (а через них и губернаторы) сказочно обогащались.

С «благородством» у пиратов было туго.

Им даже на своих раненых обычно было плевать. Подохнут, так другим больше достанется. В захваченных селениях людей резали, насиловали, подвергали самым жесточайшим пыткам, требуя спрятанных сокровищ и вымогая выкуп.

Француз Монбар Истребитель имел привычку резать всех пленных, невзирая на пол и возраст. Один из множества его печально известных методов пыток состоял в том, чтобы одному из пленников вскрыть брюшную полость, извлечь один конец толстой кишки и прибить его гвоздями к мачте, а затем заставить несчастного плясать до тех пор, пока он не свалится замертво, подгоняя его горящим поленом.

Голландец Рок Бразилец имел бешеный нрав. Его боялась вся Ямайка. Вёл себя как фурия. Пленных сажал на кол либо раскладывал между двух костров и медленно поджаривал.

Ему в свирепости не уступал французский пират Франсуа Олоне. Испанцы, наслышанные о его жестокости, в плен не сдавались, дрались насмерть.

О его выходках вспоминали с содроганием:


Причём Олоне работал в доле с губернатором Тортуги.

А вот английский пират Генри Морган – в паре с губернатором Ямайки (затем он и сам стал губернатором и поддерживал пиратов).

В захваченных испанских городах Морган собственноручно рубил людям уши и носы. Его подельники одних «просто» истязали и били. Другим устраивали пытки св. Андрея – загоняя горящие фитили между пальцев рук и ног. Третьим заворачивали верёвку на шее так, что глаза у них вылезали на лоб. Некоторых подвешивали за половые органы и многократно шпиговали саблями.

Их истерзанные жертвы умирали по 4–5 дней. Некоторым смазывали ступни салом и совали в огонь ноги. Не щадили ни женщин, ни детей.

Англичанин Морган был настоящим циничным чудовищем, типичным британским пиратом (поэтому он и стал губернатором). Захватив в Панаме огромные сокровища, он обокрал и бросил своих людей.

Суда с добычей были им угнаны. А 1,5 тысячи своих компаньонов он бросил на пустынном берегу. Большинство из них умерло от голода, болезней и от стрел индейцев.

Тем временем их «адмирал Морган» прибыл в свою Англию. Там он дал, кому надо. И вскоре о нём заговорили в Англии как о «герое». Сам король захотел лично с Морганом встретиться. За заслуги перед Англией Моргану пожаловали дворянство.

Более того, этого кровожадного бандита английский король назначил тогда вице-губернатором Ямайки и командующим вооруженными силами в Вест-Индии. Моргану поручили и борьбу с пиратами. Вот с тех пор он и казнил самых отъявленных разбойников.

Таким образом, в реальности испанские корабли и города были жертвами «благородных разбойников» из Англии, впоследствии так искусно переписавших историю.

Бандформирования и различная морская английская и голландская нечисть тех времен кормилась за счёт грабежа и уничтожения испанских городов, селений и судов.

Понятно, что испанцы как могли сопротивлялись, с пленными не церемонились. Место пирата на рее.

Испанская колониальная империя в целом устояла.

Пиратство же развилось до такой степени, что стало угрожать уже торгово-экономическим интересам Англии и Франции.

Против пиратов были приняты чрезвычайные меры, экспедиции.

Пиратов в бассейне Карибского моря разгромили.