Александр Юрьевич Пузиновский. Последняя СМС-ка...
Старший стрелок-гранатомётчик разведывательной группы 20-го отряда специального назначения Приволжского регионального командования внутренних войск МВД России, младший сержант.
Родился 23 января 1987 года. Русский. В 2003 году окончил среднюю общеобразовательную школу № 25 города Сыктывкар (Республика Коми).
Проходил военную службу по контракту в 20-м отряде специального назначения Приволжского регионального командования внутренних войск МВД России (город Саратов, войсковая часть 7463).
7 июля 2009 года разведывательной группе 20-го отряда специального назначения, в состав которой входил младший сержант А.Ю.Пузиновский, была поставлена задача на проведение разведывательно-поисковых мероприятий по обнаружению бандитской группы близ села Бамут Ачхой-Мартановского района Чеченской Республики, которая по оперативным данным принимала участие в покушении на главу Республики Ингушетия.
Находясь в головном дозоре, младший сержант А.Ю.Пузиновский первым заметил боевиков и автоматной очередью дал целеуказание по их сосредоточению. В разгар боя он увидел, что командир группы старший лейтенант Владимир Михеев получил ранение, и бросился на помощь офицеру. Вынося его с поля боя, спецназовец сам попал под перекрёстный огонь противника и был тяжело ранен.
Через три дня, 12 июля, младший сержант А.Ю.Пузиновский скончался от полученных ранений в госпитале.
Бой продолжился 8 июля. Ещё несколько бойцов спецназа получили ранения разной степени тяжести. Боевики дорого заплатили за кровь наших ребят. Семеро из них остались на поле боя.
Похоронен на Верхнечовском кладбище в Сыктывкаре.
Указом Президента Российской Федерации от 4 августа 2010 года за мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского и служебного долга в Северо-Кавказском регионе, младшему сержанту
Пузиновскому Александру Юрьевичу
присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).
14 сентября 2010 года министр внутренних дел РФ генерал армии Р.Г.Нургалиев передал «Золотую Звезду» Героя Российской Федерации его родителям ‒ Юрию Анатольевичу и Наталье Егоровне Пузиновским.
Младший сержант. Награждён медалью «Защитнику Чеченской Республики» (2009 г., посмертно).
Комментарий автора:
В мобильном телефоне Натальи Егоровны Пузиновской хранятся смс-сообщения, которые она получила еще три-четыре года назад: их присылал из командировок младший сын Санька. Каждый день он отправлял маме «доброе утро» и «спокойной ночи», узнавал о делах дома, а когда долго не получал ответа, слал смайлик с репликой «ку-ку!».
19 июня 2008 10:29 «Мама, привет! Как дела? К Моздоку подъезжаем».
19 июня 2008 13:46 «Мамуль, все будет хорошо, приеду живой и здоровый. Главное — не волнуйся!».
30 ноября 2008 17:05 «Мама, поздравляю тебя с Днем матери! Желаю счастья, здоровья и чтоб оставалась такой же красивой и молодой, как сейчас. Твой сын».
18 июня 2009 18:12 «Я в Минводах. Завтра должны быть в Чечне. У меня все хорошо, только крестик с веревочкой потерял».
Вечером седьмого июля 2009 года пришло очередное сообщение:
«Мама, новости смотрела? Про нас говорят». Больше Саша не писал …
В семье Санька был любимчиком. В детстве — упитанный карапуз с ямочками на щеках, в юности — статный чернобровый парень, под пронзительным взглядом которого смущалась не одна девчонка. Во дворе к нему приклеилось прозвище Хома — хомяк. Он любил поесть, и в карманах всегда носил конфеты, «сникерсы» и прочие сладости. А бабушка Анастасия Григорьевна почему-то звала обожаемого внука Рыжиком.
Саша рос хозяйственным мальчиком. Всегда убирал за собой со стола, до блеска натирал полы, ходил на рынок, а по вечерам, осмотрев квартиру, каждый раз докладывал родителям: «Газ я проверил, свет выключил, дверь закрыл. Мама, папа, спокойной ночи!»
Среди друзей он был заводилой и душой компании. Вечерами в большом дворе сыктывкарских многоэтажек допоздна раздавались его звонкий смех, мелодичный голос и песни под гитару.
— Саша был романтик с большой буквы. Он мог всю ночь петь под моим окном, всегда дарил цветы, говорил красивые слова, — вспоминает Оксана, которую с Александром еще до его призыва в армию связывала большая любовь. — Однажды мы поссорились, так он очень переживал и сочинил для меня песню. Нашел профессиональную студию, записал диск. — Оксана достает телефон, находит знакомый трэк. Раздается грустный молодой голос:
Я в последний раз
Словно видел тебя…
— До сих пор у меня перед глазами стоят его широкая улыбка, очаровательные ямочки… Хороший мальчик. Очень добрый и очень ласковый.
Знакомые девчонки были от красавчика Хомы без ума. Он дружил то с одной, то с другой. Любили его и учителя, хотя успешной учебой и прилежным поведением Александр не отличался.
Завуч сыктывкарской школы № 25 Нина Епифановна Эйхман показывает ведомости с четвертными и годовыми оценками:
— Вот посмотрите: по многим предметам у него выходили даже двойки. Он у меня в кабинете часами просиживал, переписывая диктанты. Но, несмотря на низкую успеваемость, мы, учителя, как-то по-особому к нему относились. Очень светлый был мальчишка, озорной, веселый, приветливый. Порой идешь по коридору, а он за версту кричит: «Здравствуйте!». Или приоткроет дверь, заглядывая в мой кабинет: «Нина Епифановна, я сегодня в школе!». Он всегда был готов помочь, защищал друзей, если их кто-то пытался обидеть, умел развеселить. Ребятам с ним было интересно.
С Кириллом Сажиным Саша дружил с детства. Они были обычными пацанами: пропадали допоздна во дворе, бегали за девчонками, покуривали тайком от учителей и родителей.
— Саша хорошо играл на гитаре, — вспоминает Кирилл. — Он первым в нашей компании стал исполнять военные песни, в основном из репертуара «Голубых беретов». Любил компьютерные игры, занимался спортом, сагитировал меня записаться в хоккейный клуб «Речник». Жили мы без затей. О будущем особо не задумывались. Мы раньше не были знакомы с настоящими Героями, считали их очень далекими и недоступными. А оказалось, они совсем рядом…
К службе Саша готовился: расспрашивал отца, задавал вопросы друзьям, вернувшимся из армии. Он даже ел всегда быстро, «по-военному». Но особый трепет испытывал парнишка при виде людей в форме. Старший брат Анатолий рассказывал, как однажды на даче они познакомились с офицером из подразделения специального назначения, который приехал в гости к соседям. Тогда Саша загорелся идеей во что бы то ни стало попасть служить в спецназ.
В армию его провожали чуть ли не всем городом. В квартиру Пузиновских до глубокой ночи приходили парни и девчата. Столы были накрыты в обеих комнатах.
— Ты хоть знаешь, кто это пришел? — то и дело спрашивала мама, интересуясь усевшимися за стол незнакомцами в компании Сашиных друзей.
— Мама, какая разница! Здорово, что они в этот день со мной! — улыбался в ответ Саша.
Военная служба рядового Пузиновского началась в сыктывкарском учебном полку. Его направили во взвод санинструкторов. Младший медицинский персонал здесь готовили наряду с саперами. Саша вспомнил тогда своих друзей, служивших в ВДВ. Они как-то обмолвились, дескать, быть десантником — это, конечно, круто, но иной раз успех операции зависит от санитара.
Служба в родном городе давалась Пузиновскому нелегко. По выходным его навещали друзья и родители, девчонки не давали покоя. Сентиментальные встречи сбивали с толку. Он хотел служить так, чтобы можно было выполнять серьезные задачи, а новости из дому приносила не мама вместе с пирожками и котлетами, а почтальон. Стараясь не выделяться среди сослуживцев, он как-то раз написал письмо домой, хотя дом находился на соседней улице:
«Здравствуйте, мама, папа, Толик!!! Как ваши дела? У меня все хорошо, просто замечательно. Каждый день подшиваемся, бреемся, стираем подшивочный материал. Сейчас началась учеба. Опять занятия — елки-палки, сколько можно учиться! Изучаем тело человека, а точнее, как оно устроено! Фу, какая гадость — кишки, кровь.
Блин, мама, я так хочу сладкого, ты даже себе не представляешь! Сейчас бы конфет, печенья, сгущенки!..
Я тут начал читать книгу про войну — нормальная книга. Я раньше не любил читать — было лень, а здесь заинтересовался.
Мама, буду заканчивать свое письмо, потому что сейчас пойдем на обед. Целую, люблю вас всех! Ваш солдатик. 15 января 2007 года».
После завершения учебы Александр Пузиновский был распределен в саратовский отряд спецназа. Командир группы представил его старшему санинструктору Наталье Владимировне Новиковой:
— Вот новый санитар-стрелок. Будет тебе помогать и подменять на выездах. Так что бери и обучай.
— Саша был тихий, скромный мальчик, — вспоминает Наталья Владимировна, — отношения с сослуживцами в группе у него поначалу не заладились, и он очень переживал. За мной хвостом ходил. Он очень ко мне привязался, постоянно шоколадки мне приносил, а я его за это ругала… Сперва он, конечно, медицинскими знаниями не блистал, но главное — у него было желание научиться всему необходимому и быть полезным. В первую командировку мы ездили вместе. Он постоянно ко мне подбегал, спрашивал, как и что делать, просил показать. Я ему все объясняла, а потом заставляла повторить самостоятельно. Саша сначала боялся делать уколы, но потом научился. У него оказалась легкая рука. Со временем отношения с ребятами из группы выровнялись. Все видели, что он старается, у него многое стало получаться.
Когда до дембеля оставались считанные дни и в семье Пузиновских уже ждали возвращения сына, Саша позвонил и сообщил родителям неожиданную новость: «Я остаюсь на контракт»…
В отпуске он не снимал спецназовскую форму. В День Победы пошел к мемориалу в центре Сыктывкара на городской митинг. Ветераны любовались молодым красивым парнем в отглаженном камуфляже и оливковом берете. Офицеры подходили и обнимали «братишку», школьники робко протягивали тюльпаны и нарциссы, а девушки с завистью смотрели на Сашину двоюродную сестру, которая в тот день шла с ним под руку.
Военная служба сделала Хому другим человеком. Он стал серьезнее, ответственнее.
— Мы долго спорили, — говорит старший брат Саши Анатолий. — Я пытался его переубедить: мол, зачем тебе нужен этот спецназ, зачем рисковать. Кавказ — это не шутка. Он настаивал на своем, повторял, что он должен быть ТАМ, чтобы мы ЗДЕСЬ жили спокойно. Мы тогда не понимали друг друга — будто говорили на разных языках.
Родители не препятствовали выбору сына, но волновались за него. Саша, как мог, успокаивал их. Даже в командировках всегда находил возможность позвонить или написать домой, сообщить, что у него все хорошо.
В свой последний отпуск он приехал с огромным букетом роз для любимой мамы. Пока во время остановки выбирал цветы, отстал от поезда, догонял на попутке, а потом весело рассказывал о своих приключениях.
Его провожали 22 мая 2009 года. Засиделись на даче, никак не могли наговориться. До отправления поезда оставалось каких-нибудь минут двадцать, но Саша настойчиво сказал:
— Заедем к Скорбящему солдату!
— Какой солдат, Саша, ты опоздаешь!
— Нет, мама, заедем.
Скорбящий солдат — это памятник воинам-сыктывкарцам, погибшим в локальных конфликтах. Саша вышел из машины, подошел к скульптуре склонившего голову молодого бойца, снял берет и на минуту замолчал. Через год рядом с изваянием Скорбящего солдата появится мраморная доска с именем Героя России Александра Пузиновского…
Шестого июля 2009 года Толя Пузиновский отмечал свой день рождения. В Сыктывкаре солнце пекло так, что плавился асфальт. А его брат Сашка в это время в бронежилете и каске, с автоматом и медицинской сумкой выезжал из Ханкалы.
Когда спецназовцы прибыли под Бамут, хлынул ливень. Скользя берцами по густой мокрой траве, четыре группы отряда уходили в лес, где должны были появиться боевики. Перед выходом младший сержант Пузиновский отправил брату сообщение: «Толик, поздравляю тебя! Счастья тебе! Я еду играть в контрстрайк, только не на компьютере, а вживую. Будет жарко».
…В засадах и заслонах, выставленных на границе оцепленного района, саратовцы просидели всю ночь. Только утром, часов в семь, бандиты сделали попытку прорваться сквозь рубеж блокирования. Началась перестрелка. Группа боевиков оказалась малочисленной, поэтому, напоровшись на спецназ, они отступили в лес.
Весь день ушел на прочесывание местности. Лишь часам к четырем пополудни, погрузившись на технику, саратовцы вернулись в пункт временной дислокации. Только собрались перекусить, как поступила команда «Сбор!». И подразделения отряда опять убыли на операцию.
Шли в колонну по одному. Расстояние между группами составляло от пятидесяти до ста метров. Рядом с лесом располагалось несколько домовладений. Стояла задача прочесать местность в радиусе около километра. Группой, в составе которой был младший сержант Пузиновский, командовал капитан Алексеев. Старший лейтенант Михеев тоже был в составе группы.
— Уже смеркалось, когда мы вошли в лес, — вспоминает Владимир Михеев. — Рядом со мной в головном дозоре двигался сапер ефрейтор Михаил Груздев. Пузиновский находился в ядре с капитаном Алексеевым. Идти было тяжело — густые заросли, сырая трава… Прошли метров двести в глубь леса. Здесь, в старых, полуосыпавшихся шахтах, обнаружили схрон с оружием, боеприпасами, спальниками, продовольствием. На ближайшую возвышенность вела тропа. На ней были видны свежие следы, а в стороне — отхожее место. Скомандовал саперу проверить тропу.
Он отполз метров на пять-десять и затерялся в гуще кустарника. Минут через пять доложил по радиостанции, что все чисто. Я сказал: «Вставай и продолжай движение!» И в ту же минуту с возвышенности со всех сторон обрушились автоматные и пулеметные очереди. Командир отряда, находившийся на временном пункте управления, дал команду отходить. Мы не могли оставить раненого Груздева.
Старший лейтенант Михеев, пулеметчик сержант Шадрин и санинструктор Пузиновский двинулись к тому месту, где должен был находиться ефрейтор Груздев. Боевики все это время простреливали низину. Михеев подполз к раненому саперу. За ним подтянулись Шадрин и Пузиновский. Мишка лежал лицом вниз и хрипел. Он был ранен в голову. Вместе стали его переворачивать. Стрельба не утихала. Передвигаясь по-пластунски, Шадрин и Пузиновский оттащили раненого сапера. Михеев прикрывал отход.
— Боевики находились от нас метрах в пятидесяти, — вспоминает Владимир Михеев. — Мы бросили в их сторону гранаты, которые у нас были. До ложбины, где можно было укрыться, оставалось метра три. Сквозь заросли я заметил, как снайпер меняет позицию. Выстрелил — он упал, и снова со всех сторон на нас обрушился шквал огня.
«Они нас засекли. Тащите быстрее!» — крикнул я пацанам, продолжая отстреливаться. И вдруг слышу: «Саня, Саня!» — Толя Шадрин тормошил младшего сержанта Пузиновского, который накрыл собой Мишку Груздева. Еще через мгновение пуля ударила мне в плечо, рука онемела, автомат выпал. Помню, как мы с Толиком допозли до ложбины, помню, как снял разгрузку, помню, как подоспели наши медики…
Бой продолжался до глубокой ночи, после чего этот квадрат стала обрабатывать артиллерия. Операция продолжалась и на следующий день. В итоге было уничтожено несколько боевиков и взят в плен один из лидеров бандподполья на Северном Кавказе.
Старшего лейтенанта Михеева, младшего сержанта Пузиновского и ефрейтора Груздева эвакуировали в грозненский госпиталь. Мишка Груздев скончался в ту же ночь. За жизнь Пузиновского боролись врачи. У него было три ранения — в колено, в бедро и в голову. Двенадцатого июля ему стало лучше. На следующий день планировался борт на Москву, чтобы доставить Сашку и других раненых в Главный военный клинический госпиталь внутренних войск, но до рассвета спецназовец не дожил…
Все эти дни Наталья Егоровна не находила себе места, десятки раз набирала номер сына и слышала в трубке: «Временно недоступен». Двенадцатого числа, в очередной раз пытаясь дозвониться до Саньки, она услышала в трубке слова, произнесенные каким-то чужим голосом, словно это было эхо: «Ваш сын…»
О Сашиной смерти Пузиновским сообщила подруга его сослуживца. Она позвонила утром 13 июля. А вечером пришла похоронка.
Спустя несколько дней Хома снова был дома: шестеро крепких ребят из саратовского отряда вынули из дощатого ящика цинковый гроб и внесли в квартиру.
Семнадцатого июля двор затих. Даже ветер не смел нарушить воцарившуюся тишину. Палило солнце. На небе не было ни облачка. Проститься с Сашей вновь собрался чуть ли не весь город. Это были его вторые проводы. Подходили друзья, учителя, соседи и родственники.
Уже на кладбище отец, Юрий Анатольевич Пузиновский, долго водил рукой по стеклянному окошечку цинкового гроба. Сашка лежал спокойный и безмятежный. С длинными пушистыми ресницами и отметиной от пули на бритой голове.
— Саня, вставай, пойдем домой! — не сдерживая слез, шептал Юрий Анатольевич.
Через год Указом Президента Российской Федерации бойцу саратовского отряда специального назначения внутренних войск младшему сержанту Александру Пузиновскому посмертно было присвоено звание Героя России.
Над письменным столом в Сашиной комнате теперь маленький музей: краповый берет, камуфляж, фотографии, Золотая Звезда Героя России, медаль «Защитнику Чеченской Республики»… Родители, брат и бабушка Саньки стараются быть сильными — их Рыжик не любил слез. Им кажется, что вот-вот откроется дверь и через нее в комнату ворвется Сашка с широкой улыбкой и горящими глазами. Им проще думать, что он еще в командировке.
В сыктывкарской школе № 25 установлен барельеф и мемориальный стенд в память о выпускнике Александре Пузиновском. Он плохо учился при жизни, но прославил свою школу после смерти.
Мальчишки и девчонки из кадетского класса часто останавливаются перед портретом Героя и перечитывают любимые Сашины стихи, посвященные маме:
Вы верьте, мамы, мы живем,
Совсем вы нас не хороните.
Мы в добрых снах домой придем –
Вы только ждите, ждите, ждите.
* * *
Юлия Афанасьева
Фото из архива семьи Пузиновских
Читайте нас: