Электрификация в ХХ веке была важным процессом, который в наибольшей степени проводил резкую грань между старым и новым образом жизни. Использование электрической энергии меняло общество очень сильно, предоставляя человеку возможности, совершенно непредставимые ранее.
У нас адептом всеобщей электрификации был В. И. Ленин, инициатор разработки плана Государственной электрификации России, ставшей основой для целого ряда планов развития электроэнергетики, приведшей к формированию нашего энергохозяйства. Роль Ленина в распространении электричества была увековечена почЁтным наименованием электрической лампочки «лампочкой Ильича». Сначала в чисто пропагандистской форме, но потом, как можно судить, народ был не против. Этот титул электролампочки не был забыт и время от времени вспоминается.
Но в Корее такой номер не прокатит. История корейской электрификации сложилась так, что там адептом электрификации оказался... японский император Хирохито.
Императора Сёва – Хирохито
Корейцы предпочтут вообще всё забыть, нежели признать роль японцев в насаждении и распространении этой важной технологии в своей стране.
Сначала дворец
Электричество в Корее появилось в 1887 году в виде небольших электростанций. Самая первая электростанция была сооружена американским инженером Вильямом МакКэем для освещения королевского дворца и первоначально имела две динамо-машины мощностью 3 кВт каждая, давая ток до 60 лампочек по 16 свечей конструкции Томаса Эдисона. Потом была сооружена новая электростанция, и её мощности хватало для 2000 лампочек для освещения самого дворца и комплекса дворцовых построек.
Однако вскоре Корея подпала под власть Японии, сначала в форме японского протектората, когда японский генерал-резидент стал фактическим правителем страны, а с 1910 года в форме генерал-губернаторства Кореи, управлявшего страной как аннексированной территорией. В японской административной системе Корея, вместе с Тайванем и Южным Сахалином, стояла особняком и даже выделялась особым термином.
Длительное время в Корее электрификация развивалась слабо. Генерал-губернаторство этому уделяло мало внимания. Например, в ежегодном информационном бюллетене канцелярии генерал-губернатора Кореи электричеству уделялась буквально одна страница — самые общие сведения.
В 44-м году Мэйдзи (1911) в Корее имелось 3805 кВт различных генераторов и электростанций, в основном маломощных.
В следующую эпоху императора Ёсихито отношение к развитию корейской электрификации не особенно поменялось, хотя электростанций и освещения, конечно, стало больше. По информационному бюллетеню генерал-губернатора Кореи за 5-й год Тайсё (1916), в Корее было 22 тысяч кВт мощностей.
Электрическое освещение было уже во многих городах и населённых пунктах Кореи. В тот год суммарно компании, поставлявшие электроэнергию, обслуживали 30,5 тысяч домов, которые использовали 138,7 тысяч лампочек. В том числе в Кейдзё (Сеуле) было 2500 кВт мощностей, 13 700 потребителей и 61 855 лампочек.
Среди энергокомпаний, работавших в то время в Корее, привлекает внимание предприятие Кихачиро Окуры с капиталом в 1 млн иен, которая имела 3 тысяч кВт мощностей. Это был богатый предприниматель из крестьян, поднявшийся во время падения сёгуната Токугава. Его предприятие в Корее почти не отпускало энергию для освещения и обслуживало промышленность.
К тому моменту, когда на трон взошёл император Хирохито и началась эпоха Сёва, в Корее имелось 42,6 тысяч квт мощностей, в том числе 24,7 тысяч тепловых, 12,6 тысяч гидроэнергетических, 2,9 тысяч – на газе, а также 2,3 тысяч – на мазуте. В Корее работало 65 энергокомпаний с общим капиталом 55,7 млн иен.
Почти два миллиона лампочек
Вот при императоре Хирохито электрификация Кореи пошла в гору. В нулевой год Сёва (1926) в Корее было 164,9 тысяч потребителей электроэнергии, которые использовали 580,8 тысяч лампочек. Общий уровень электрификации страны составлял 4,65 %.
В 10-м году Сёва (1935) в Корее имелось 430 тысяч кВт установленных мощностей. В том числе:
тепловые — 98,5 тысяч кВт;
гидроэнергетические — 326,6 тысяч кВт;
газовые — 120 кВт;
мазутные — 4,7 тысяч кВт.
Структура энергетики значительно изменилась, и в ней на первое место вышли гидроэлектростанции. Например, в 4-м году Сёва (1929) мощности гидроэлектростанций скакнули с 13,4 тысяч до 165,5 тысяч квт. Это был проект инженера и крупного предпринимателя Шитагау Ногучи, который в 1926 году создал компанию «Чосен Ширёку Хатсуден Кабусики Кайся» с капиталом в 20 млн иен, а в 1929 году построил первую ГЭС на реке Пуджон на севере Кореи. Вот она и дала скачок в мощности.
ГЭС в Корее
Ногучи строил ГЭС не для продажи электроэнергии, а для производства синтетических азотных удобрений. Он был создателем и владельцем компании по производству азотных удобрений в Японии и создал аналогичную компанию в Корее в 1927 году. В Хыннаме был построен завод удобрений мощностью 400 тысяч тонн сульфата аммония, который существует и работает и поныне. Впоследствии Ногучи построил в Корее ещё ряд важных производств, в том числе и производство синтетического топлива из угля. Параллельно он развивал и гидроэнергетику, в результате чего доля гидроэнергетики в общей установленной мощности в Корее в 10-м году Сёва составила 75,9 %.
Резкое увеличение мощностей привело и к росту потребления электроэнергии в быту. В 10-м году Сёва в Корее было уже 415,9 тысяч потребителей электроэнергии, которые использовали 1 498 327 лампочек. Уровень электрификации поднялся до 10 %.
В 12-м году Сёва (1937) в Корее было 520,4 тысячи потребителей электроэнергии, в эксплуатации было 1 922 950 лампочек, а уровень электрификации составил 12,3 %. В 1937 году прибавилось 48,7 тысяч потребителей и 185,9 тысяч лампочек.
Рекламный плакат энергетической компании в Корее «Кейдзё Денки Кабусики Кайся»
Свет и для корейцев
Скажут, что японцы, мол, устраивали электрическое освещение только для себя. Однако же нет. Японская статистика в этом смысле была всеобъемлюща и собирала данные по всем категориям.
В Корее издавался «Справочник предприятий электроэнергетики», в котором давались подробные сведения, в том числе и по электрическому освещению. По справочнику за июнь 1935 год, в Кейдзё (Сеуле) было следующее положение с электрическим освещением:
В таблице я специально искал место, где бы не было японцев. Удивительно, но такое местечко нашлось. Это в провинции Ханнам (ныне Хамгён) на севере Кореи, в зоне снабжения компании «Китасен Денрёку» было всего 16 потребителей — все корейцы. На этой территории проживало всего 8 японцев и 18,8 тысяч корейцев. Уровень электрификации в этом месте — 0,005 %. Настоящий медвежий уголок.
Суммарно в зоне снабжения электроэнергией в Корее было 1205,2 тысяч хозяйств, в которых проживало 5,9 млн человек, в том числе 470,9 тысяч японцев, 5,4 млн корейцев и 93,4 тысячи иностранцев. Из них пользовались электроэнергией 99,9 тысяч японских хозяйств (79,9 %), 202,1 тысяч корейских хозяйств (18,8 %) и 3,8 тысяч хозяйств иностранцев (47,6 %).
Так что тут статистика однозначна. Электрическое освещение японцы в Корее проводили в том числе и для корейцев, а вообще же, как видно из статистики, для всего постоянного населения страны.
Конечно, всё это можно толковать как оккупацию, как делают в нынешней Корее, но тогда получится, что японские оккупанты принуждали корейцев пользоваться электрическим освещением. Прямо вот японские солдаты врывались в корейские дома, прибивали провода и вкручивали лампочки. Только такое толкование есть абсурд и является грубым искажением истории.
То, что корейцы электрифицированы были меньше, объясняется тем, что в основной своей массе они жили в деревне, и во многих районах там просто не было энергоснабжения вообще, и тем, что электрическое освещение было весьма недешёвым и крестьянским массам труднодоступное; да и значительная часть японцев в Корее тоже жила без электричества. В городах же, в том же Кейдзё, электрификация домов японцев и корейцев сопоставима.
Вот такая получается лампочка императора Хирохито, им дарованная Корее. Зачем нам всё это надо? Затем, чтобы правильно понимать исторический контекст Большой Тихоокеанской войны, если переводить соответствующий японский термин. Электрификация находилась в ряду явлений, которые составляли сущность японского концепта «Великой Восточной Азии», ими развиваемого и предлагаемого другим азиатским народам, как независимым, так и находящимся под управлением европейских держав. Электрификация и индустриализация Кореи, помимо прямых выгод и последствий, служила ещё своего рода ползучей агитации, поскольку основная часть упомянутых выше иностранцев была представлена китайцами, которые развозили рассказы об этом везде и всюду, по всему обширному азиатскому миру, где жили китайцы.
Ну и подоплёка японского вторжения в Китай в свете подобных обстоятельств начинает играть самыми разными, в том числе и неожиданными красками.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: