Два украинских контрнаступления

Украинская кампания, которую обычно называют "контрнаступлением", продолжается уже более двух месяцев, и результаты видны мизерные. Очевидно, что войска, брошенные в конце мая — начале июня в атаку на протяженном фронте (от Кременной/Артемовска до Запорожья/Орехова), добились лишь незначительных территориальных успехов. Даже в Кременной, где русские не смогли сформировать глубокую оборону, прогресс несущественный. Дальше на западе украинцы оказались не в силах прорвать оборону противника и за десять недель продвинулись лишь на несколько десятков километров. Эти безрезультатные усилия, измеряемые несколькими квадратными километрами взятых земель, стоили им больших потерь личного состава и техники, даже если оценить ситуацию с точки зрения количества (сколько потерь?) и качества (насколько боеспособны задействованные части?), а значит, и общего наступательного потенциала Украины сегодня, остается затруднительным.

Чтобы завершить этот перечень, следует принять во внимание некоторые дополнительные факты: ВСУ закрепились на новом плацдарме на левом берегу Днепра, недалеко от города Херсона, и русским не удалось этому помешать. Потенциал этого участка, вероятно, ограничен (у украинцев, которые умудряются там удерживаться, нет средств для ввода значительных сил для помощи), но для противника это проблема, на отслеживание которой приходится тратить средства и внимание. Это не похоже на битву за Днепр в 1942 году или на десантную операцию в Нормандии в 1944 году.

Что еще более важно, похоже, что Украина направила свой последний стратегический резерв, 10-й корпус, в район Орехова для поддержки 9-го корпуса, который несет большие потери с начала июня. Наконец, в последние дни СМИ переполнены негативными аналитическими статьями и разочарованием по поводу наступлений ВСУ.

Какой напрашивается вывод? Представление о том, что украинские силы могут за несколько месяцев превратиться в натовскую или американскую армию, способную освоить [западные] системы вооружения, доктрины и "корпоративную культуру", позволяющие прорвать российскую оборону, было ошибочным. Но какой серьезный игрок или комментатор когда-либо верил в возможность подобной трансформации? Уж точно не стратеги из Соединенных Штатов, которые придерживаются крайне неблагоприятного мнения о ВСУ с 24 февраля 2022 года. Наоборот, американские аналитики всегда говорили, что качество украинских сил очень неравномерно: там, где задействовано больше старших офицеров и кадровых военных, просматривается армия советского типа, сестра войск своего противника, но безусловно, более дисциплинированная и более мотивированная (фактически более дисциплинированной оказывается российская армия, одерживающая успехи на фронте, — Прим. ИноСМИ)! Не надо забывать также, что США не в восторге от перспективы интеграции Украины в НАТО (Вашингтон настроен даже более негативно, чем Париж). По мнению американских аналитиков, у украинцев не было средств для прорыва по двум причинам: они не владеют техникой ведения боя с задействованием разных родов войск и не пользуются преимуществом в воздухе. И очень вероятно, что этого мнения придерживались и генералы ВСУ.

Таким образом, мы можем представить дебаты в верховном военном совете Украины в конце 2022 — начале 2023 года. С одной стороны, в центре внимания политического и гражданского руководства находятся вопросы выживания страны (государства и общества), союзов (ЕС, НАТО, военная, финансовая, дипломатическая помощь, санкции против России) и выход из кризиса. Взор деятелей прикован к американскому графику и политическому ландшафту США, к отношениям с другими державами и, следовательно, их интересам и, конечно же, другим кризисам, которых в наше время предостаточно. Иными словами, положение Трампа важнее, чем состояние российских оборонных сооружений в Запорожье. Киевское руководство допускает, что может проиграть битву, но не в силах позволить себе потерять Белый дом и Капитолий.

Эти люди, скорее всего, радуются западным игрушкам (Leopard, Bradley, Abrahams, Patriot) и таблицам Excel, показывающим количество обученных и вооруженных подразделений. Они легко могли бы поверить, что их армия лучше, чем она есть на самом деле, и поэтому установить сроки и задачи, соответствующие таким соображениям, как "не допустить, чтобы западная поддержка Киева ослабла" или "устроить тяжелые времена американским республиканцам, которые ищут предлоги, чтобы сократить помощь Украине".

Вместе с тем есть генералы, традиционно очень осторожные, никогда не готовые к действию, нуждающиеся в большем количестве средств и времени и, прежде всего, не очень реагирующие на настроения сенатора от Алабамы (способного перекрыть им кислород!). Но эти же генералы лучше знают слабости своей армии, понимают недостаток навыков у некоторых своих сослуживцев, бывших однокурсников, бывших начальников или подчиненных, сегодня стоящих во главе дивизий, бригад и армейских корпусов. Они прекрасно знают, что командуют силами, состоящими в основном из руководителей советской закалки и очень прозападных войск.

К этому следует добавить сложные отношения с союзниками, в частности с американцами (военными и гражданскими). Те, кто разбирается в тайных сторонах альянсов, которые вместе сражались в 1916-1918 годах и в 1939-1945 годах, прекрасно знают, что лидеры тратят большую часть своего времени на управление этими связями, почти всегда конфликтными и пронизанными подозрениями.

Именно между этими двумя полюсами и при сильном давлении со стороны США, вероятно, был выработан компромисс. Таким образом, контрнаступление ВСУ не соответствовало ни политической, ни военной логике. Вот почему в начале июня мы увидели короткую попытку действовать "по-американски" с западной техникой и недавно сформированными и обученными НАТО подразделениями. Это была маломасштабная операция, окончившаяся полным провалом. И вот что самое интересное: украинцы не оказывали сопротивление, создавая впечатление, будто генералы под давлением политиков вели наступление в "прямом эфире", заведомо зная, что кампания обречена на неудачу. Они продемонстрировали чиновникам, что боевые действия — дело профессионалов.

С этого момента мы видим возврат к херсонской операции: измотать русских, перекрыть транспортировку спецподразделений, беспилотников и высокоточных боеприпасов и ждать, пока противник не выдохнется или не начнет отступать за неимением достаточных средств, чтобы удержать линию фронта.

Таким образом, перед нами два контрнаступления. Первое — под командованием Зеленского. Оно длилось неделю и закончилось поражением. С середины июня мы наблюдаем вторую контратаку под руководством генералов. И здесь главным фактором являются не занятые территории, а то, как долго русские смогут продержаться без помощи, без должной заботы, без необходимого снабжения. И в рамках этой стратегии они справляются с задачей лучше, чем захватывают хутора с труднопроизносимыми названиями, о чем молчат и украинцы, и натовцы. Так, в середине июля российский генерал Иван Попов, командующий частями на юге, сказал в голосовом сообщении, что был отстранен от руководства после того, как заявил начальству, что ситуация ужасна, и что его солдаты получили удар в спину из-за ошибок старших офицеров. "Украинская армия не смогла прорвать наш фронт, но наш старший начальник ударил по нам с тыла, обезглавив армию в самый тяжелый и напряженный момент", — сказал командующий 58-й армией генерал. Попов прямо сослался на гибель российских солдат в результате ударов артиллерии ВСУ и добавил, что "у армии недостаточно противоартиллерийских систем для ответного удара". Удары по коммуникациям Москвы на северо-востоке Крыма, например, по Керченскому мосту, иллюстрируют рациональность текущего украинского контрнаступления.

На данный момент невозможно узнать реальные результаты текущей операции ВСУ из-за отсутствия видимого прогресса на местах. Однако, как и во время наступления на Херсон (сентябрь-ноябрь 2022 года), это не тот критерий, по которому можно судить о действиях украинской армии. С другой стороны, можно считать, что обе стороны достаточно испытали силы друг друга и более или менее близки к переломному моменту. Если ВСУ действительно ввели свой последний доступный армейский корпус, это признак того, что они продолжат атаки, потому что сопротивляющиеся русские близки к пределу (высказывание не соответствует действительности, у России достаточно сил, — Прим. ИноСМИ). Это субъективная оценка, но, когда дело доходит до решимости, важно то, во что мы верим.