Ни для кого не секрет факт существования потешного квазигосударства на территории современного Краснодарского края и Адыгеи в годы Гражданской войны в виде Кубанской Народной Республики (КНР). Но, несмотря на бредни беглых учредителей и апологетов данного образования, осевших в Северной Америке, «народной» эта республика была более чем номинально.
Кубанская рада изначально была некой сословной политической партией, противостоящей Октябрьской революции. Посему в сентябре 1917 года в узком кругу исключительно «своих» товарищей приняли решение о создании Кубанской законодательной рады. Членов этого специфического «парламента» назначили из собственного состава. Мигом объявили создание Кубанского края, избрали атамана, а уже в январе 1918-го заявили о независимости Кубани. Ядром «парламента», продавливающим такую политику, были так называемые «самостийники» или украинофилы (потомки запорожских казаков). К примеру, такие как Николай Рябовол, впоследствии убитый в гостинице в Ростове-на-Дону. Эти личности просто не могли не повторить судьбу недальновидных селянствующих националистов с Украины (как того периода, так и периода современного).
![Как Кубанская рада корабли со дна «поднимала»]()
Николай Рябовол
Словно угрозы от красных им было мало, новые власти Кубани для начала посеяли рознь среди самих казаков. К примеру, фракцию «линейцев» (линейных казаков, чьи потомки пришли с Дона) сразу подобной политикой поставили в стан врагов, т.к. линейные выступали за единую и неделимую Россию и выступали лишь за расширение прав на самоуправление.
Так называемые «иногородние», крестьяне, недавно поселившиеся на Кубани, а по гамбургскому счёту – все «не казачьего роду», были полностью лишены избирательного права. А о пролетариате «самостийники» вообще забыли. Конечно, Кубань всё ещё оставалась сильным сельскохозяйственным регионом, но на Черноморском побережье, где активно развивались города-порты, ковался мощный пролетарский класс, который ещё в 1905 году доказал свой вес, объявив о создании Новороссийской Республики. В то время на захваченных заводах города новороссийские рабочие даже создавали оружие для боевых отрядов республики. Также пролетариат и «иногородние» в крупных краевых центрах составляли едва ли не большинство.
Взяв курс на «украинизацию» («самостийники» хотели перевести все учебные заведения Кубани на украинский язык) во внутренней и внешней политике, новоявленная рада сделала всё, чтобы ещё не собранного Франкенштейна разобрать по частям. Огромную часть населения «правительство» искусственно перевело если не на сторону красных, то уж в разряд противников точно. Вопрос создания «красных» войск из числа жителей Кубани не стоял в принципе. Даже многие казаки уже тогда почуяли слишком уж «запорожский» смрад таких политиков.
В начале того же 1918 года стартовало формирование отрядов «Красной гвардии» Кубани. На подмогу им пришли части 39-й пехотной дивизии, входившей в состав 1-го Кавказского армейского корпуса. Ещё в 1917 году бойцы дивизии получали известия о жестоких притеснениях казаками крестьян Северного Кавказа и Кубани. Свою лепту в агитацию среди дивизии внесли и большевики.
![]()
Сорокин и Автономов (слева направо)
Так или иначе, но на Екатеринодар (Краснодар), где отаборилась Рада, двинулись войска, которые буквально вышвырнули «украинофилов» из столицы практически без боя. Командовали, кстати, красными Иван Сорокин (кубанский казак, бывший подъесаул) и Алексей Автономов (донской казак, служил в чине хорунжего в Первой мировой).
В общем, лавочку впору было закрывать, т. к. политическая неразбериха в головах казаков и потворство откровенно дискриминационным действиям некоторых «самостийников» в прямом грабеже соседей из другого сословия, разложила большинство «патриотов» КНР. В итоге защищать «колыбель» нового государства большинство казаков просто не явилось.
Но с севера приближалась Добровольческая армия во главе с Лавром Корниловым. Наступив на горло собственной песне, отступающие войска рады забыли о своей ориентации на Украину, и немногочисленные войска влились в состав армии Корнилова. В итоге лишь на штыках белых сил, которые ни о какой КНР и думать не желали, «самостийники» вернулись в Екатеринодар. При этом штурм города в этот раз вылился в длительное сражение, разделённое на несколько попыток овладеть столицей Кубани и заслуживающее целой книги.
![]()
Фрагмент картины Авакимяна "Штурм Екатеринодара"
Но это всё прелюдия к одному забавному факту «общения» рады и командованию ВСЮР, который остался на обочине истории. Не секрет, что отношения между «самостийниками» и белой армией обострились сразу после насильственного сшивания этих идеологически противоположных сил. Когда же у руля сил ВСЮР стал Антон Иванович Деникин, уживаться с радой белым войскам стало просто невыносимо.
Не секрет, что к политическому «украинству» Деникин относился с нескрываемым презрением и неприятием, любой «парад суверенитетов» Антон Иванович ненавидел и противодействовал оному. Предполагать, что к политиканствующим украинофилам Кубани с характерным ароматом селянства Деникин относился как-то иначе, глупо. Одним из ярких примеров алчной, как говорят на Кубани, кугутской (образец бахвальства и глупости вкупе с необразованностью и лютой жадностью даже во вред себе) политики рады была попытка… поднять потопленные у Новороссийска корабли и суда Черноморского флота.
![]()
Антон Деникин
Когда деникинцы обосновались в Екатеринодаре и Новороссийске, то порт для них стал стратегически важным звеном в цепи снабжения и, естественно, базой для будущего флота. Было организовано Морское отделение в столице Кубани, а вице-адмирал Герасимов назначен Главным командиром портов и судов Добровольческой армии. Черноморский флот же в тот момент был заблокирован в Крыму германцами, поэтому белые войска начали прорабатывать план подъёма затопленных в июне 1918-го года в Цемесской бухте боевых кораблей. Задача эта была отчасти выполнима. А о кадрах можно было вовсе не беспокоиться – в войсках белых сил воевало предостаточно морских офицеров.
К тому же в бухте оставались затопленными не только боевые корабли Черноморского флота, но и вполне гражданские коммерческие суда, используемые флотом как вспомогательные для снабжения и т.д., о которых никто в основном сейчас не пишет. Суда эти были вполне современными и достаточно ценными для их подъёма.
![]()
На переднем плане эсминец "Керчь" перед затоплением в 1918 году
Каково же было, мягко говоря, удивление Антона Ивановича Деникина, когда в его штаб, находящийся в то время в Екатеринодаре, как и штаб атамана Кубанского казачьего войска, 27 октября 1918 года явился гарный хлопец с письмом от атамана Александра Петровича Филимонова. В письме Филимонов поднял вопрос «о возможности использования затопленных в Новороссийске судов, а также частных пароходов (!), принадлежащих подданным союзных держав для нужд краевого правительства и Добровольческой армии».
Можно только предполагать, что в этот момент привиделось Антону Ивановичу. Быть может, жутковатое видение, как на военную пристань с песнями и плясками на волах выезжают представители украинофилов из Рады с недоумением: «Микола, а де вёсла?» Так или иначе, но Деникин продолжил изучать сей документ.
Как оказалось, что ещё в сентябре правительство Кубани создало комиссию из числа инженеров отдела зернохранилищ для выяснения возможности поднять затонувшие суда. По данным указанных инженеров, все суда, кроме затонувшего на глубине 28 сажен линкора, лежат на глубинах 8-10 сажен. Посему кубанцы во главе с атаманом считают, что «поднятие судов не представляет серьёзных трудностей с помощью тех подъёмных и плавучих приспособлений, которые имеются в Новороссийском порту».
![]()
Атаман Филимонов
Но далее следовала часть, которая ещё более заинтересовала генерала. Из письма: «Ввиду большой ценности пароходов и пользы, которую поднятые и отремонтированные пароходы смогут принести Кубанскому краю (видимо, атаман не решился даже вспоминать о республике в письме Деникину) и Добровольческой армии, прошу вас разрешить поднятие 6 коммерческих (!) пароходов в распоряжение кубанского правительства». Этими судами были английские «Тревориан» и «Фредерика», итальянские «Женероза» и «Сербия», французский «Оксюз», бельгийский «Эльборус».
Также атаман и рада предлагали очень хитрый (как им казалось) план поднятия судов без обременения для бюджета. Предлагалось подъём осуществлять за счёт привлечённых средств частных лиц, а после поднятые коммерческие суда эти самым частным лицам и продать. А уже потом за вырученные деньги поднять боевые корабли. В общем, по моему скромному мнению, план давал течь с самого начала. Если, конечно, предположить, что рада вообще собиралась поднимать боевые корабли, а не руководствовалась кугутской скаредностью даже в такие времена.
Ведь само предложение учитывало только интересы Кубанской рады, которая и без того активно реквизировала чужую собственность. Более того, последовательность действий, которую так витиевато на первый взгляд излагал атаман, кричала о том, что боевые корабли в итоге никто поднимать не собирается в принципе. Рада была нацелена только на весьма дорогие коммерческие суда, чтобы, как говорится, поднять «грошей».
![]()
Танкер «Эльборус» (войдёт в состав флота Союза под именем «Валериан Куйбышев»)
Во-первых, кубанское правительство при всём желании не было способно даже набрать команду не то что на боевые корабли, но даже на гражданские суда. Во-вторых, суда, пускай и лежащие на дне, являлись вспомогательными кораблями Черноморского флота, а для Деникина это не пустой звук. В-третьих, ценность затопленных только коммерческих судов была велика. К примеру, лежащий на дне бельгийский танкер «Эльборус» на тот момент был весьма современным судном. Даже не так долго находившиеся в Новороссийске германцы пылали желанием поднять «Эльборус». Забегая вперёд, сообщу, что танкер будет поднят в августе 1925-го года экспедицией ЭПРОНа и включён в состав советского гражданского флота.
В итоге Антон Иванович дал кубанскому правительству категорический отказ. Причём в любопытной форме, отдав следующие приказы «Военному и Морскому отделу»:
— принять меры для скорейшего подъёма судов для русского флота;
— атаману сообщить, что суда будут подняты распоряжением командования Добровольческой армии для вооружения русского флота.
Таким образом, селянское правительство украинофилов не смогло положить в кошель общероссийские деньги с продажи флота.
Приказ Деникина по принятию мер в деле подъёма судов начал воплощаться в жизнь. В Новороссийске была организована комиссия, в которую вошли специалисты новороссийского порта и Добровольческой армии. Однако военная обстановка изменилась. Флот, находившийся под контролем германцев в Крыму, снова обрёл самостоятельность. И тратить дефицитные средства на технически сложный процесс уже не имело такой необходимости.
Некоторые источники утверждают, что поднять успели только посыльное судно «Лётчик», бывший некогда малым миноносцем типа «Даго». Правда, другие считают, что данное судно было захвачено германцами в Крыму, а потому поднято в Новороссийске быть не могло. Однако сути всей истории кубанского «судоподъёма» это не меняет.
Кубанская рада изначально была некой сословной политической партией, противостоящей Октябрьской революции. Посему в сентябре 1917 года в узком кругу исключительно «своих» товарищей приняли решение о создании Кубанской законодательной рады. Членов этого специфического «парламента» назначили из собственного состава. Мигом объявили создание Кубанского края, избрали атамана, а уже в январе 1918-го заявили о независимости Кубани. Ядром «парламента», продавливающим такую политику, были так называемые «самостийники» или украинофилы (потомки запорожских казаков). К примеру, такие как Николай Рябовол, впоследствии убитый в гостинице в Ростове-на-Дону. Эти личности просто не могли не повторить судьбу недальновидных селянствующих националистов с Украины (как того периода, так и периода современного).
Николай Рябовол
Словно угрозы от красных им было мало, новые власти Кубани для начала посеяли рознь среди самих казаков. К примеру, фракцию «линейцев» (линейных казаков, чьи потомки пришли с Дона) сразу подобной политикой поставили в стан врагов, т.к. линейные выступали за единую и неделимую Россию и выступали лишь за расширение прав на самоуправление.
Так называемые «иногородние», крестьяне, недавно поселившиеся на Кубани, а по гамбургскому счёту – все «не казачьего роду», были полностью лишены избирательного права. А о пролетариате «самостийники» вообще забыли. Конечно, Кубань всё ещё оставалась сильным сельскохозяйственным регионом, но на Черноморском побережье, где активно развивались города-порты, ковался мощный пролетарский класс, который ещё в 1905 году доказал свой вес, объявив о создании Новороссийской Республики. В то время на захваченных заводах города новороссийские рабочие даже создавали оружие для боевых отрядов республики. Также пролетариат и «иногородние» в крупных краевых центрах составляли едва ли не большинство.
Взяв курс на «украинизацию» («самостийники» хотели перевести все учебные заведения Кубани на украинский язык) во внутренней и внешней политике, новоявленная рада сделала всё, чтобы ещё не собранного Франкенштейна разобрать по частям. Огромную часть населения «правительство» искусственно перевело если не на сторону красных, то уж в разряд противников точно. Вопрос создания «красных» войск из числа жителей Кубани не стоял в принципе. Даже многие казаки уже тогда почуяли слишком уж «запорожский» смрад таких политиков.
В начале того же 1918 года стартовало формирование отрядов «Красной гвардии» Кубани. На подмогу им пришли части 39-й пехотной дивизии, входившей в состав 1-го Кавказского армейского корпуса. Ещё в 1917 году бойцы дивизии получали известия о жестоких притеснениях казаками крестьян Северного Кавказа и Кубани. Свою лепту в агитацию среди дивизии внесли и большевики.
Сорокин и Автономов (слева направо)
Так или иначе, но на Екатеринодар (Краснодар), где отаборилась Рада, двинулись войска, которые буквально вышвырнули «украинофилов» из столицы практически без боя. Командовали, кстати, красными Иван Сорокин (кубанский казак, бывший подъесаул) и Алексей Автономов (донской казак, служил в чине хорунжего в Первой мировой).
В общем, лавочку впору было закрывать, т. к. политическая неразбериха в головах казаков и потворство откровенно дискриминационным действиям некоторых «самостийников» в прямом грабеже соседей из другого сословия, разложила большинство «патриотов» КНР. В итоге защищать «колыбель» нового государства большинство казаков просто не явилось.
Но с севера приближалась Добровольческая армия во главе с Лавром Корниловым. Наступив на горло собственной песне, отступающие войска рады забыли о своей ориентации на Украину, и немногочисленные войска влились в состав армии Корнилова. В итоге лишь на штыках белых сил, которые ни о какой КНР и думать не желали, «самостийники» вернулись в Екатеринодар. При этом штурм города в этот раз вылился в длительное сражение, разделённое на несколько попыток овладеть столицей Кубани и заслуживающее целой книги.
Фрагмент картины Авакимяна "Штурм Екатеринодара"
Но это всё прелюдия к одному забавному факту «общения» рады и командованию ВСЮР, который остался на обочине истории. Не секрет, что отношения между «самостийниками» и белой армией обострились сразу после насильственного сшивания этих идеологически противоположных сил. Когда же у руля сил ВСЮР стал Антон Иванович Деникин, уживаться с радой белым войскам стало просто невыносимо.
Не секрет, что к политическому «украинству» Деникин относился с нескрываемым презрением и неприятием, любой «парад суверенитетов» Антон Иванович ненавидел и противодействовал оному. Предполагать, что к политиканствующим украинофилам Кубани с характерным ароматом селянства Деникин относился как-то иначе, глупо. Одним из ярких примеров алчной, как говорят на Кубани, кугутской (образец бахвальства и глупости вкупе с необразованностью и лютой жадностью даже во вред себе) политики рады была попытка… поднять потопленные у Новороссийска корабли и суда Черноморского флота.
Антон Деникин
Когда деникинцы обосновались в Екатеринодаре и Новороссийске, то порт для них стал стратегически важным звеном в цепи снабжения и, естественно, базой для будущего флота. Было организовано Морское отделение в столице Кубани, а вице-адмирал Герасимов назначен Главным командиром портов и судов Добровольческой армии. Черноморский флот же в тот момент был заблокирован в Крыму германцами, поэтому белые войска начали прорабатывать план подъёма затопленных в июне 1918-го года в Цемесской бухте боевых кораблей. Задача эта была отчасти выполнима. А о кадрах можно было вовсе не беспокоиться – в войсках белых сил воевало предостаточно морских офицеров.
К тому же в бухте оставались затопленными не только боевые корабли Черноморского флота, но и вполне гражданские коммерческие суда, используемые флотом как вспомогательные для снабжения и т.д., о которых никто в основном сейчас не пишет. Суда эти были вполне современными и достаточно ценными для их подъёма.
На переднем плане эсминец "Керчь" перед затоплением в 1918 году
Каково же было, мягко говоря, удивление Антона Ивановича Деникина, когда в его штаб, находящийся в то время в Екатеринодаре, как и штаб атамана Кубанского казачьего войска, 27 октября 1918 года явился гарный хлопец с письмом от атамана Александра Петровича Филимонова. В письме Филимонов поднял вопрос «о возможности использования затопленных в Новороссийске судов, а также частных пароходов (!), принадлежащих подданным союзных держав для нужд краевого правительства и Добровольческой армии».
Можно только предполагать, что в этот момент привиделось Антону Ивановичу. Быть может, жутковатое видение, как на военную пристань с песнями и плясками на волах выезжают представители украинофилов из Рады с недоумением: «Микола, а де вёсла?» Так или иначе, но Деникин продолжил изучать сей документ.
Как оказалось, что ещё в сентябре правительство Кубани создало комиссию из числа инженеров отдела зернохранилищ для выяснения возможности поднять затонувшие суда. По данным указанных инженеров, все суда, кроме затонувшего на глубине 28 сажен линкора, лежат на глубинах 8-10 сажен. Посему кубанцы во главе с атаманом считают, что «поднятие судов не представляет серьёзных трудностей с помощью тех подъёмных и плавучих приспособлений, которые имеются в Новороссийском порту».
Атаман Филимонов
Но далее следовала часть, которая ещё более заинтересовала генерала. Из письма: «Ввиду большой ценности пароходов и пользы, которую поднятые и отремонтированные пароходы смогут принести Кубанскому краю (видимо, атаман не решился даже вспоминать о республике в письме Деникину) и Добровольческой армии, прошу вас разрешить поднятие 6 коммерческих (!) пароходов в распоряжение кубанского правительства». Этими судами были английские «Тревориан» и «Фредерика», итальянские «Женероза» и «Сербия», французский «Оксюз», бельгийский «Эльборус».
Также атаман и рада предлагали очень хитрый (как им казалось) план поднятия судов без обременения для бюджета. Предлагалось подъём осуществлять за счёт привлечённых средств частных лиц, а после поднятые коммерческие суда эти самым частным лицам и продать. А уже потом за вырученные деньги поднять боевые корабли. В общем, по моему скромному мнению, план давал течь с самого начала. Если, конечно, предположить, что рада вообще собиралась поднимать боевые корабли, а не руководствовалась кугутской скаредностью даже в такие времена.
Ведь само предложение учитывало только интересы Кубанской рады, которая и без того активно реквизировала чужую собственность. Более того, последовательность действий, которую так витиевато на первый взгляд излагал атаман, кричала о том, что боевые корабли в итоге никто поднимать не собирается в принципе. Рада была нацелена только на весьма дорогие коммерческие суда, чтобы, как говорится, поднять «грошей».
Танкер «Эльборус» (войдёт в состав флота Союза под именем «Валериан Куйбышев»)
Во-первых, кубанское правительство при всём желании не было способно даже набрать команду не то что на боевые корабли, но даже на гражданские суда. Во-вторых, суда, пускай и лежащие на дне, являлись вспомогательными кораблями Черноморского флота, а для Деникина это не пустой звук. В-третьих, ценность затопленных только коммерческих судов была велика. К примеру, лежащий на дне бельгийский танкер «Эльборус» на тот момент был весьма современным судном. Даже не так долго находившиеся в Новороссийске германцы пылали желанием поднять «Эльборус». Забегая вперёд, сообщу, что танкер будет поднят в августе 1925-го года экспедицией ЭПРОНа и включён в состав советского гражданского флота.
В итоге Антон Иванович дал кубанскому правительству категорический отказ. Причём в любопытной форме, отдав следующие приказы «Военному и Морскому отделу»:
— принять меры для скорейшего подъёма судов для русского флота;
— атаману сообщить, что суда будут подняты распоряжением командования Добровольческой армии для вооружения русского флота.
Таким образом, селянское правительство украинофилов не смогло положить в кошель общероссийские деньги с продажи флота.
Приказ Деникина по принятию мер в деле подъёма судов начал воплощаться в жизнь. В Новороссийске была организована комиссия, в которую вошли специалисты новороссийского порта и Добровольческой армии. Однако военная обстановка изменилась. Флот, находившийся под контролем германцев в Крыму, снова обрёл самостоятельность. И тратить дефицитные средства на технически сложный процесс уже не имело такой необходимости.
Некоторые источники утверждают, что поднять успели только посыльное судно «Лётчик», бывший некогда малым миноносцем типа «Даго». Правда, другие считают, что данное судно было захвачено германцами в Крыму, а потому поднято в Новороссийске быть не могло. Однако сути всей истории кубанского «судоподъёма» это не меняет.
Восточный ветер
Читайте нас: