Этнический геноцид русских на Украине

«Национальная сознательность»

Русские, которых назвали «украинцами» (Как появились украинцы), упорно не желали учить новояз, якобы их древний язык. Оправдывались тем, что это «язык галицийский», кем-то привнесённый, навязываемый.



Наиболее серьёзно на первом этапе украинизации к мове отнеслись евреи. Они её выучили. Мотив был очевидным. Это позволяло быстро продвигаться вверх в партийно-государственном аппарате. Русские-малороссы (те, которых записали в украинцы) и русские-великорусы (те, кому позволили остаться русскими) упорно не желали учить «ридну мову».

Однако украинизацию продолжали, давили репрессивным аппаратом. Аппарат управления подвергли тотальной чистке. Главным критерием, по которому назначали людей, стала «национальная сознательность».

Украинскую литературу включили в обязательную программу «курсов украинства». Но дело шло плохо, население было равнодушно к украинскому языку, культуре. Дело было в том, что украинский язык разрабатывался в основном галицийскими украинофилами, которые делали всё возможное и невозможное, чтобы увести галицийский западнорусский говор как можно дальше от общерусского корня. Для этого вводились искусственные слова из польского, немецкого, латинского языков, придумывались новые слова. Целью была «оригинальность» языка, а не его понятливость, удобство для народа.

Естественно, что такой искусственный новояз не хотели принимать даже селяне в западнорусской Галиции, тем более в Малороссии и Новороссии, где в городах полностью преобладал русский литературный язык, а в сельской местности — южнорусские говоры.

Естественно, что это раздражало народ. Житель села Никольское Павловского района Сталинского округа УССР в своём письме в редакцию «Крестьянской газеты» в 1927 г. отмечал, что у нас на Украине Сталинского района издаются книги, объяснения, разные распоряжения на украинском языке, «непонятном для народа». «На сходах читают наказы, распоряжения, объяснения и т. д. на украинском языке. Народ заявляет: «Читать на русском понятном языке, не надо нам читать на венгерском», т. е. на непонятном языке».

Игнорировать эту проблему власти не могли. Чтобы внедрить украинский язык, начали борьбу с русским языком. Продолжали несильно внедрять галицийский диалект и галицийскую культуру, причём даже не историческую русинскую, а поздний новодел (конец XIX — начало XX).

Украинский язык поставили в привилегированное положение. Эммануил Квиринг, первый секретарь ЦК украинской компартии, говорил: «Мы не можем ограничиться признанием формального равенства наций, поскольку оно приведет к фактическому неравенству. Теперь украинский язык и культуру надо поставить в привилегированное положение».

Тотальная украинизация

В сентябре 1928 г. постановлением Совнаркома УССР утверждены правила украинского правописания. Разработанные специальной государственной комиссией во главе с наркомом образования УССР Н. Скрыпником нормы украинского правописания были результатом компромисса между центральноукраинской и западноукраинской лингвистическими школами.

А. А. Хвыля в журнале «Коммунист» в апреле 1933 г. писал:


Хвыля делал следующий вывод:


В сущности, всё это повторили после развала СССР в 1991 году. Сделали всё, чтобы разорвать общую культуру народа России и бывшей УССР, подавить русский язык. Воспитать массы в буржуазно-националистическом, бандеровском духе. Воспитать ненависть к таким же русским, но сохранившим русский язык и культуру. Создать русских янычар и бросить их на бойню.

Став первым секретарем ЦК КП(б) УССР, Каганович вёл решительное наступление на русский язык и культуру. Всем служащим учреждений и предприятий предписали перейти на украинский язык. Противников украинизации немедленно увольняли. Исключений не было даже для предприятий союзного подчинения. В приказном порядке украинизировались пресса, издательства, радио, кино, театры, концертные организации. Вывески и объявления запретили дублировать по-русски. Мова стала главным предметом в образовании – от начальной школы до технических вузов. Только на мове разрешалось вести преподавательскую и научно-исследовательскую деятельность.

Продолжалось «развитие» мовы. Её продолжали «чистить» от русских слов. Проводилась ревизия словарей, было разработано новое правописание. Обсуждался вопрос о переводе на латиницу, но не успели.

Динамика тотальной украинизации была впечатляющей. В 1922 г. было 6105 украинских начальных школ (трудовые, или школы социалистического воспитания), в 1925 г. – 10 774, в 1930 г. – 14 430. Украинизация прессы достигла в 1930 г. 68,8%, в 1932 г. – 87,5%. Осталось только три крупные газеты на русском языке в Одессе, Донецке и Мариуполе.

В 1933 году 373 из 426 периодических изданий УССР издавались на украинском языке. Их общий тираж превышал 3,6 млн. экземпляров, что составляло 89% от общего количества печатных СМИ.

В 1928 г. 71,2% журналов издавалось на украинском языке, в 1929 г. – уже 84%. Выпуск книг на украинском языке с 45,8% от общего количества выпущенных книг в 1925-1926 гг. вырос до 76,9% в 1931 г.

Быстро развивался украинский кинематограф. В 1927–1929 гг. в Киеве открыли самую большую в Европе новую киностудию. К началу 30-х годов русскоязычные театры почти вытеснили с УССР. В 1931 г. в республике было 66 украинских, 12 еврейских и 9 русских стационарных театров.

Урбанизация и индустриализация способствовали украинизации. Ранее большая часть населения Малороссии была сельской. В 20-е годы крестьяне начали массово переезжать в города, чтобы стать рабочими. Власти проводили ликбез на основе украинского языка. Если к началу украинизации две трети населения УССР были неграмотными, то к 1934 г. их осталось не более 8%. Школьное образование теперь почти полностью было на украинском языке. Украинская Академия наук и вовсе не использовала русский язык.

Быстро украинизировался и партийный аппарат. В 1920 году украинцы составляли 20% украинской компартии. Однако уже в 1933 г. этот показатель вырос втрое. Фактически родившиеся русскими людьми «перекрашивались» в украинцы, так было легче продвигаться по карьерной лестнице, учиться и работать. Украинцы стали титульной, господствующей нацией.

Так описывал эту ситуацию нарком просвещения УССР Владимир Затонский:


Настоящий этнический геноцид: число украинцев росло за счёт сокращения русских в УССР. Этнически русских людей, все пращуры которых были русскими, превращали в украинцев.

Народ оказывал пассивное сопротивление, как мог саботировал украинизацию. Детей переводили в те школы, где ещё преподавали по-русски. Украинские газеты и книги не читали. Посещаемость украиноязычных театров резко упала. В них приходилось организовывать добровольно-принудительные «культпоходы» рабочих и колхозников.

В ответ на пассивное сопротивление власти усиливали репрессии. За «русский националистический уклон» можно было отправиться в лагеря. В сущности, только насилием власти смогли внедрить украинский язык во все сферы государственной и общественной жизни. Без государственной поддержки искусственный язык и культура были обречены на деградацию, переход в маргинальное состояние.

Угроза нацбезопасности

Тем временем в Москве стали осознавать, какого монстра они выращивают. Что «национал-коммунисты» быстро вырождаются в буржуазных националистов, петлюровцев. А многие изначально ими и были, только «перекрасились» в коммунистов.

Ещё в апреле 1926 г. Сталин отправил Кагановичу и другим членам ЦК компартии Украины письмо, в котором подверг критике радикальную политику украинизации: «Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей».

Далее отмечалось, что «при слабости коренных коммунистических кадров на Украине это движение, возглавляемое сплошь и рядом некоммунистической интеллигенцией, может принять местами характер борьбы за отчуждённость украинской культуры и общественности от культуры и общественности общесоветской, характер борьбы против «Москвы» вообще, против русских вообще, против русской культуры и её высшего достижения — против ленинизма».

Политику украинизации в 30-х годах постепенно сворачивают. На XVII съезде ВКП(б) в начале 1934 г. Сталин заявил: «На Украине ещё совсем уклон к украинскому национализму не представлял главной опасности, но когда перестали с ним бороться и дали ему разрастись до того, что он сомкнулся с интернационалистами, этот уклон стал главной опасностью».

В 1937–1938 гг. во время великой чистки многие украинизаторы, в сущности, бывшие «пятой колонной», угрозой для СССР, были отправлены в лагеря и расстреляны.

Только в 1938 г. русский язык получил равные права с украинским и стал обязательным в школах. Без государственной поддержки, репрессий, приоритета титульной нации украинизация стала сходить на нет. Русский язык и культура естественным путем вернулись на своё ведущее место.

К сожалению, опасность украинского «национал-коммунизма» осознали поздно. Более того, украинскую государственность и этническую химеру не стали разрушать, возвращая Малую Русь в естественное состояние. В УССР была сформирована социальная база бандеровского движения – «пятая колонна».