Мастера этнических чисток

Украина может «выставить счет» Польше из-за признания геноцидом Волынскую резню. Об этом в интервью газете «День» заявил замдиректора по научной работе Института украиноведения НАН Леонид Зашкильняк. Он убежден, что если опираться на международное понятие геноцида, то Польша несколько раз устраивала геноцид украинцев.

«Конвенция о геноциде от 9 декабря 1948 трактует понятие геноцида очень широко. В частности, согласно второму пункту этой конвенции, мы имеем полное право обвинить межвоенные польские правительства в геноциде украинского народа. Это касается ограничения прав национальных меньшинств, которые имели место и, в частности, касались отбора детей от семей. Тогда мы вправе предъявить счет о геноциде польской межвоенной власти и польского подполья в годы Второй мировой войны. И мы можем сказать, что нападения на Сагрыни 10 марта 1944 и на Павлокому 1 — 3 марта 1945 Армии Крайовой — это было не что иное, как геноцид украинского народа. Так что можно выставить полякам счет за геноцид», — подчеркнул украинский историк.

Напомним, на прошлой неделе внефракционный депутат Верховной Рады Олег Мусий предложил признать геноцидом действия Польши по отношению к украинцам в 1919—1951 годах. Сканированную копию законопроекта в четверг, 4 августа, он опубликовал на своей странице в Facebook.

В документе говорится о том, что польское государство физически уничтожало украинский народ. Сутью государственной политики Варшавы по отношению к этническим украинцам Восточной Галичины, Волыни и других регионов в первой половине прошлого века, по утверждению автора, была полонизация, депортация и физическое уничтожение.

«История украинских земель под властью Второй Польской Республики и Народной Польши — это история несправедливости, угнетения, притеснений, репрессий. Это история геноцида украинского народа, системно и последовательно совершенного польским государством», — отмечается в законопроекте, и предлагается 24 марта предлагается сделать Днем памяти украинцев — жертв польского геноцида.

На инициативу в тот же день отреагировали в Варшаве. Как сообщает Польское радио, спикер Сената Польши Станислав Карчевский предостерег Киев от принятия подобного решения…

Карчевский заявил, что только разговоры могут дать надежду на понимание с украинцами на тему общей истории, добавив, что Польша должна говорить правду о Волынском преступлении и принятие постановления польским парламентом было свидетельством этого.

«Надо идти к истине. Мы сделали смелый и решительный шаг, потому что то, что сделали украинцы, было геноцидом», — подытожил он.

«Мы отметили регистрацию в Верховной Раде Украины 3 августа проекта резолюции, название которой вызывает у нас удивление», — заявил пресс-секретарь польского МИД Рафал Собчак. Он добавил, что текст документа пока не опубликован, и комментировать его рано.

— Согласно современной украинской историографии, самым ярким представителем которой является директор Украинского института национальной памяти Владимир Вятрович, в прошлом веке между Польшей и Украиной случилось аж две войны: одна в 1918—1919 гг., другая — в 1942—1947 гг., — напоминает политический аналитик международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислав Бышок.

— В обоих случаях украинцы, согласно Вятровичу, были жертвами, а сами войны носили национально-освободительный характер. Такая героическая историография изначально создавалась для внутреннего пользования, но после недружественного по отношению к Киеву решения Варшавы признать Волынскую трагедию геноцидом польского народа новейшие исторические мифы Украины вполне могут быть использованы и в международных спорах.

— Допускаете ли вы принятие этого решения или это просто «бряцанье оружием», попытка доказать что-то полякам?

— Украина слишком сильно зависит от Польши, поэтому такой шаг со стороны Киева был бы крайне опрометчивым. Думаю, украинские власти всё-таки смогут соблюсти баланс между внутриполитическим популизмом и внешнеполитическим реализмом.

— К чему приведёт решение о признание? Как это повлияет на отношения между странами?

— Отношения между Варшавой и Киевом строятся в большей степени на прагматизме, а не на историческом романтизме. Не существует причин, по которым Польша откажется от своих планов по включению Украины в свою сферу влияния («маленький Евросоюз»), как не существует и причин, по которым Киев отвернётся от Варшавы — хотя бы потому, что в непосредственной близости у него тогда вообще не останется никаких союзников.

Другое дело, что на бытовом уровне к украинцам, которые приезжают в Польщу на учёбу или работу, отношение ещё больше ухудшится за такую, с некоторой точки зрения, неблагодарность со стороны Киева.

— В чем, по-вашему, причины сегодняшнего «меряния геноцидами»? Польша всегда выступала «адвокатом Украины» на международной арене, поддерживала ее против России… Что произошло?

— Польша продолжит выступать «адвокатом Украины», но при этом будет снова и снова указывать Киеву на его место — не партнёра, но клиента. У Польши существуют исторические претензии ко всем своим соседям, а в польском национализме, как, кстати, и в украинском, нет концепции «братских народов». Список претензий и обид в отношении русских в Варшавы постепенно иссякает, Германию трогать пока боязно, а Украина — это очень удобный случай, когда можно обострять отношения, играя на исторической памяти польского народа, не опасаясь при этом каких-то серьёзных ответных действий со стороны Киева, кроме, в самом крайнем случае, «сам дурак».

Что касается Украины, то вся её национально-освободительная мифология строится на противостоянии русским и полякам, поэтому Киев не может «дать в обиду» Организацию украинских националистов* Степана Бандеры или Украинскую повстанческую армию*, и уличить их в геноциде мирного польского населения на Западной Украине.

— Насколько глубоки исторические противоречия между Польшей и Украиной? Удастся ли их когда-нибудь сгладить в обозримой перспективе? Или они еще долго будут разделять страны?

— Знакомый польский аналитик в личном разговоре недавно заметил, что его соотечественники должны быть по гроб жизни благодарны Советской России, освободившей Польшу от «украинского вопроса» по итогам Великой Отечественной войны. Напомню, в межвоенный период до 30% населения Польши составляли украинцы, далеко не все из которых желали, что называется, евроинтегрироваться в польское общество. После войны, изменения границ и массового обмена населением между Польшей и СССР украинцев в Польше практически не осталось, как и поляков в западных областях Украины и Белоруссии.

На территориях нынешних Украины и Белоруссии в течение веков шли различные этнологические процессы, на которые накладывалась политика государств, к которым эти территории относились в то или иное время. Политика государств, собственно, тоже менялась. Была ещё политика отдельных местных чиновников, а также местной интеллигенции, которая пыталась ответить на вопросы: кто мы? с кем мы? против кого мы?

Если общим местом русской общественно-политической мысли второй половины XIX в. было то, что на западе Украины и Белоруссии живут «окатоличенные» и «ополяченные» русские, то поляки были убеждены, что «украинцы» и «белорусы» — это потомки польских крестьян, слишком долго находившихся под властью Московии, вследствие чего забывшие о своём происхождении. Соответственно этим доктринам и шла политика русификации или полонизации — на одних и тех же территориях и по отношению к одному и тому же населению, но в разное время. «Особая» этническая идентичность жителей этого региона, которые не относят себя ни к русским, ни к полякам, по умолчанию предполагает некое, как минимум, недоверие к более сильным соседям.

Впрочем, историческая память в новейшее время — это конструкт, который складывается в основном за счёт государственной системы информации и обучения. Поэтому при наличии государственной воли и вложении соответствующих ресурсов можно за декаду серьёзно изменить мировоззрение, в том числе историческое, нового поколения в той или иной стране.

Обозреватель ИА «REGNUM» Станислав Стремидловский отмечает, что пока что это личная инициатива внефракционного депутата, и в таком контексте ее восприняли власти.

— Но могу сказать, что, конечно, нардеп Мусий получил свою порцию славы в Польше — 4 августа, он стал «героем номер один» в польских средствах массовой информации, на него обратили внимание спикер Сената Станислав Карчевский и МИД Польши. Правда, я совсем не уверен, что это хорошо и для Мусия в частности, и для Украины в целом.

— Дойдет ли дело до реализации этого постановления? К чему это приведет? Как отреагирует Варшава?

— Когда речь идет об Украине, сказать очень сложно, поскольку реакция политического класса этой страны основана на эмоциях и чувствах, а не логике. С логической точки зрения, даже просто обсуждение этого постановления станет еще одним серьезным ударом по польско-украинским отношениям. Но ныне на Украине логика — на последнем месте. Что говорить, если, например, мэр Тернополя Сергей Наддал дает такой комментарий о последних событиях: «Досадно, что по российскому сценарию сегодня действуют представители правящей партии в Польше, которые добились такого позорного решения в Сейме, решения, которое унижает наших героев из Украинской повстанческой армии и бросает тень на всех украинцев, ведь в те сложные исторические времена гибли люди с обеих сторон». Сказать Варшаве, что своих дорогих мертвецов она поминает по приказу Кремля — худшего оскорбления полякам трудно нанести.

— Насколько исторически обоснованы измышления Мусия?

— Никак они не обоснованы. Во-первых, операция «Висла» была обычной практикой для послевоенной Восточной и Центральной Европы. И обмен населения, польского и украинского, в рамках это операции прошел куда спокойней, чем, скажем, выдворение немецкого меньшинства из Польши. Во-вторых, обратимся уже к истории Волынской резни, если бандиты из числа украинских националистов преследовали поляков именно за то, что они поляки, то ответные действия Армии Крайовой были направлены преимущественно против вооруженных «партизан».

— Порошенко в отношении двух стран провозглашает принцип «прощать и просить прощения». Как к этому относятся в Польше?

— Дело не в словах, а в делах. Нельзя с одной стороны просить прощения, а с другой — возвеличивать память убийц поляков. И каковы на самом деле намерения Киева? Скажем, я читаю у одной украинской журналистки в отношении глорификации националистов, что «поляки это воспринимают очень болезненно, но, возможно, они не всегда анализируют нынешнюю ситуацию, не понимают, что не они — адресаты этих посланий, потому что ими являются украинское общество в настоящий момент и соседняя Россия, проспект Бандеры был перед тем Московским, а не Варшавским». То есть, прославление Бандеры является элементом украинской политики со всеми вытекающими последствиями. Я уже не говорю о том, насколько бесчувствен украинский политикум, не обладающий даже зачатками эмпатии… Когда в Житомире местные «свободовцы» требуют от мэра отменить решение об установке памятника Яну Игнацию Падаревскому, и это накануне приезда в город нового посла Польши на Украине — как после такого слушать рассуждения президента Порошенко о прощении?

— Почему, по-вашему, спустя годы «мерение геноцидами» становится весомым политическим инструментом? Тоже самое, например, у армян и турок… Насколько это вообще продуктивно?

— Говорить о геноциде надо потому, чтобы это страшное явление прошлого не повторилось в настоящем. Если вы думаете, что между убитыми польскими детьми на Волыни в 1943 году и убитыми детьми в Донбассе в наши дни нет прямой связи, то ошибаетесь. Та логика, которая более 70 лет назад руководила украинскими националистами, желавшими «освободить» от поляков Украину, сегодня в полной мере присутствует в действиях Киева и его всевозможных «добровольцев»…

* В ноябре 2014 года Верховный суд РФ признал экстремистской деятельность «Украинской повстанческой армии», «Правого сектора», УНА-УНСО и «Тризуба им. Степана Бандеры». Их деятельность на территории России запрещена.

Дмитрий Родионов

Фото: Zuma/ ТАСС