Один против двадцати: забытый подвиг русского летчика

Дата 26 сентября (13 сентября по старому стилю) 1916 года запомнилась одним из поразительных событий, связанных с российской морской авиацией. Три гидросамолета Балтийского флота совершили налет на германскую авиабазу. То, что случилось потом, могло бы обессмертить имя лейтенанта Арсения Горковенко. Но подвиг его был забыт. Что же произошло?

От него не осталось ни одного фотоснимка – лишь несколько групповых фотографий, где он предположительно может присутствовать. Имя лейтенанта Горковенко, увы, практически неизвестно широкой публике – и эта публикация призвана хотя бы частично исправить положение.

Появился на свет Арсений Николаевич 21 октября 1891 (по старому стилю) года в Туркестанском крае, в семье офицера, а происходил он из семьи потомственных дворян Херсонской губернии. Родители решили определить сыну флотскую карьеру – и 8 сентября 1907 года пятнадцатилетнего Арсения зачислили в младший общий класс Морского корпуса (МК). Представление об особенностях характера юного Арсения можно получить из аттестации, подписанной в марте 1911-го капитаном 2-го ранга Н.И. Берлинским: «Исполняя обязанности унтер-офицера в 6-й роте, выказал себя выдающимся выполнителем возложенных на него служебных обязанностей, не стесняясь останавливать кадет другой роты за совершаемый проступок. Единственным, что может послужить не в пользу, это некоторая сухость в общении с подчиненными.

Огромным достоинством должно служить то обстоятельство, что в той же роте находился кадетом его родной брат, которое не мешало быть разумно требовательным и служить примером как по отношению к службе, так и любви к морскому делу».

Впрочем, нельзя считать, что Арсений с самых ранних лет был чёрствым педантом, всецело преданным дисциплине. Доказательством тому стал случай 20 марта 1912 года – на имя Горковенко в 1-ю роту доставили вино, и употребление этого напитка личным составом привело, как указывается в документах, к «беспорядку». За это Арсения лишили унтер-офицерского звания. Впрочем, на его карьере сей прискорбный случай не сказался – 1 мая 1912 года он окончил МК двадцатым (из 111 человек) по списку выпуска. За что и удостоен был права ношения Золотого знака «В память окончания полного курса наук Морского корпуса».

Днём позже приказом морского министра № 122 Арсения Горковенко произвели в корабельные гардемарины и отправили в плавание на черноморском линкоре «Евстафий». 5 октября гардемарин Арсений Горковенко был произведен по экзамену в мичманы и отправлен на Балтийский флот. Вице-адмирал Николай Яковлев отметил Арсения в числе «особо выделившихся своими знаниями, рвением и службою».

На Балтике Горковенко зачислили в 1-й Балтийский флотский экипаж. До 26 марта 1913 года он нес службу на линкоре «Император Павел». Затем Арсения назначили офицером в 4-ю роту новобранцев, предназначенных на пополнение команд бригады линейных кораблей Балтийского флота. Начальство характеризовало его, как «очень способного и работоспособного офицера, толкового, распорядительного», очень интересующегося техникой, но отличающегося «замкнутым характером».

Служба протекала благополучно, но своим положением мичман был недоволен. У Арсения была мечта: он хотел стать авиатором. В те годы авиация, особенно военная, делала ещё первые шаги, но развивалась очень бурно. С каждым годом появлялись все новые типы летательных аппаратов – больше, быстрее, мощнее, вместительнее.

По повелению императора Николая II при армии России 6 февраля 1910 года был создан отдел Воздушного флота. Однако собственной авиацией пожелали обзавестись и моряки – тогдашние теоретики военно-морской мысли уже начали догадываться, что вскоре самолеты станут незаменимы при проведении морских и прибрежных операций. В 1912 году Главный Морской штаб разработал концепцию создания при флотах особых авиационных отрядов.

Правда, на момент начала Первой мировой войны российский ВМФ обладал всего лишь тремя десятками самолётов различных типов, к которым было прикреплено около двадцати дипломированных лётчиков. Однако уже через семь месяцев это количество выросло более чем вдвое. Активно строилась необходимая инфраструктура, аэродромы. Причем на тот момент Россия оказалась в числе стран, развивавших в том числе авиацию, базирующуюся на кораблях. Специализированных авианосцев тогда ещё нигде не строили, под плавучие аэродромы переоборудовали коммерческие пароходы.

Рождён, чтобы летать

В ту пору молодежь многих стран оказалась охвачена «воздушной лихорадкой». Ремесло пилота стало необычайно модным. О них писали книги и снимали кино, мужественные физиономии в авиационных шлемах взирали на мир с обложек газет и журналов, само слово «летчик» стало синонимом удальства и отваги.

Двадцатилетний Арсений Горковенко тоже поддался этому поветрию – он стал просить, чтобы ему позволили выучиться на водителя воздушного судна. И его просьбу удовлетворили: 20 сентября 1913 года приказом командующего морскими силами Балтийского флота мичману разрешили держать вступительный экзамен на офицерские теоретические курсы авиации при Санкт-Петербургском политехническом институте. Арсений этот экзамен успешно сдал, отучился и окончил курсы. Начало войны он встретил на корабельных палубах – служил на крейсере «Олег», на эсминцах «Эмир Бухарский» и «Доброволец», а за участие в бою с германскими крейсерами у острова Готланд 19 июня 1915 года мичман Горковенко удостоился ордена Святого Станислава 3-й степени (с мечами и бантом).

Но это не то, чего хотела душа – Горковенко мечтал смотреть на врага с борта самолета, а не корабля. Его мечта исполнилась в августе 1915-го, когда Арсения командировали для учебы в Офицерскую школу морской авиации в Петрограде (ОШМА). Осенью 1915 года ОШМА переехала в Баку, к берегам тёплого Каспия – погодные условия Балтийского моря в этот сезон мешали круглогодичной планомерной работе по подготовке морских летчиков. Мичман Горковенко состоял во 2-й группе переменного состава и летал с инструктором. В конце января 1916 года он успешно сдал экзамены по дисциплинам «Двигатели внутреннего сгорания», «Материальная часть аэроплана», «Моторное дело», «Ремонт аэроплана» и был допущен к летным испытаниям. 29 января был выпущен приказ по школе № 208, который гласил: «Согласно постановлению Учебного совета от 29 сего января за № 17 мичман Горковенко, как успешно выполнивший все условия экзаменационного полёта и сдавший испытания на морского лётчика, признан достойным этого звания, в чём и постановлено выдать ему соответствующее удостоверение».

В феврале Горковенко убыл в распоряжение отдела воздушного флота и был назначен на 2-ю авиационную станцию на острове Эзель. В апреле его произвели в лейтенанты. Очень скоро Арсений стяжал славу одного из лучших летчиков Балтийского флота. Он воевал на летающей лодке М-9 – гидросамолете конструкции Дмитрия Григоровича. Это был деревянный двухместный биплан, вооруженный пулеметом. В период кампании 1916 года Арсений участвовал как минимум в семи воздушных боях, уже в мае был награжден орденом Святой Анны 4-й степени – «за храбрость».

Документы рассказывают о его повседневной боевой работе. Вот, например, утром 19 июля 1916 года в районе Виндавы две пары М-9, ведущими которых были лейтенант Горковенко и мичман Михаил Сафонов, участвовали в воздушном бою с превосходящими силами противника. На следующий день они же сражались с тремя «Альбатросами» (немецкий истребитель-биплан), причём Горковенко, проявив настойчивость и мастерство, настиг один из вражеских аэропланов и сбил его пулеметной очередью.

Или 29 июля 1916 года Арсений, «управляя своим гидроаэропланом, вступил в бой с двумя неприятельскими аппаратами, атаковал их и одного подбил, заставив спуститься и выкинуться на берег; после чего увидя, что наш аппарат находится в опасном положении, искусным и самоотверженным маневрированием с боем прикрыл его отход, заставив неприятеля удалиться» (высочайший приказ по Морскому ведомству № 36 от 16.01.1917). Судьба до поры берегла отважного пилота. Но август принес Арсению тяжелый удар – 8-го числа его брат Анатолий, служивший на эсминце «Доброволец», погиб, когда этот корабль подорвался на вражеской мине в Ирбенском проливе. Увы, судьба не пощадила и второго брата – Арсению довелось пережить Анатолия менее, чем на месяц...

Сам погибай, а товарища выручай

26 сентября (13 сентября) Горковенко отправился на дерзкую операцию – он во главе группы из трех машин (две других вели мичман Михаил Сафонов и мичман Игорь Зайцевский) вылетел для бомбардировки базы немецких гидросамолетов. База располагалась на озере Ангерн, в захваченной кайзеровскими войсками к тому моменту западной части Латвии – и ее самолеты причиняли массу неприятностей. Месяцем ранее русская авиация разнесла её бомбами. Теперь, по прошествии времени, Горковенко, Сафонов и Зайцевский должны были выяснить, в какой степени противник сумел ликвидировать последствия налёта и, если получится, добавить немцам бомбового груза. Российские летающие лодки появились над озером неожиданно для противника.

Впрочем, как выяснилось, немцы усвоили урок прошлого месяца, прикрыв базу мощной зенитной батареей. Германские зенитчики открыли ураганный огонь. Лавируя среди разрывов, пилоты сбросили на стоянку немецких гидросамолетов дюжину фугасных бомб. Казалось, задача выполнена, но испытания для русских еще только начинались. При отлете они были атакованы двадцатью немецкими истребителями «фоккер», поднявшимися с близлежащего аэродрома. Началась погоня. К этому моменту самолеты преследуемых и преследователей покинули воздушное пространство над сушей и теперь летели над свинцовыми волнами Рижского залива. Немцы всей массой навалились на отставший самолет мичмана Зайцевского, обрушив на него град пуль. Стрелок Зайцевского получил тяжелое ранение пулей в грудь, и летающая лодка потеряла возможность отстреливаться.

Горковенко и Сафонов дружили с Зайцевским еще с авиационной школы, где все трое обучались одновременно. Они не могли бросить товарища в столь тяжелый момент.

Два гидросамолета развернулись и бросились на вражескую двадцатку, отвлекли внимание на себя. Самопожертвование Горковенко и Сафонова не пропало даром – Зайцевский вырвался из-под огня противника и благополучно вернулся на базу. Однако Михаила Сафонова ранили в ногу, а его самолёт был изрешечен пулями. Стрелок Орлов тоже получил ранение. Казалось, гибели не избежать. Но на помощь другу снова бросился Арсений, отвлекая на себя пилотов противника. Русский летчик искусно маневрировал, кидая свой аппарат из стороны в сторону, мастерски увертываясь – а стрелок водил раскалившимся от беспрерывного огня стволом пулемета. Но долго так продолжаться не могло, немецкое превосходство было слишком подавляющим.

Никто уже никогда не расскажет о мыслях и чувствах Арсения в те последние минуты. Но нет сомнения, что страха он не испытывал – Горковенко любил небо, обожал свою профессию военного летчика, всегда рвался в бой в числе первых. Что может быть почетнее для мужчины, чем погибнуть в битве, спасая своих товарищей?

В какой-то момент машина Арсения попала под перекрестный огонь двух немецких аэропланов. Скорее всего, лейтенант был убит в воздухе. Неуправляемая летающая лодка рухнула в Рижский залив, в результате чего погиб и стрелок Горковенко, унтер-офицер Д.П. Фай. Но их гибель не была напрасной. Истекая кровью, Сафонов оторвался от врага и хоть с большим трудом, но сумел довести самолёт до аэродрома.

Известие о гибели Арсения вызвало потрясение у всех, кто его знал. «Ужасно жаль беднягу. И это большая потеря для нас», – записал в своем дневнике капитан 2-го ранга Иван Ренгартен, возглавлявший службу радиоразведки Балтийского флота. Командование флота направило руководству Морского ведомства представление и Арсений Николаевич Горковенко был посмертно награжден орденом Святого Георгия IV степени и Георгиевским оружием.

Однако в последующем военно-революционном лихолетье память о его подвиге как-то рассеялась и сейчас про Горковенко знают лишь военные историки. А поскольку могилы у Арсения не оказалось, то даже цветы возложить некуда...

И последнее. Наверняка читателю будет интересно, как сложилась дальнейшая судьба людей, ради которых Арсений пожертвовал жизнью.

Михаил Сафонов месяц лечился в госпитале, потом вернулся на фронт, геройски воевал, подтвердив репутацию одного из лучших морских летчиков дореволюционной России. Во время последовавшей вслед за революцией Гражданской войны Михаил сражался за белых, эвакуировался из Владивостока в 1922-м. Умер в Китае при до конца невыясненных обстоятельствах то ли в 1924-м, то ли в 1926 году. Игорь Зайцевский после революции перебрался сначала в Финляндию, где одно время служил в местной авиации, потом в Швецию, жил в Стокгольме. Работал водителем, в свободное время занимался живописью. Он умер 18 мая 1979 года в 88-летнем возрасте.