Князь Олег прибивает щит свой к вратам Цареграда
Не секрет, что мода на политкорректность никоим образом не отменила различные «фобии», которыми страдает западное общество вот уже на протяжении столетий. Не в последнюю очередь речь идет о нелюбви к России, русским и славянам вообще, проявляющейся на широком поле от материалов «желтых» СМИ до академических справочников.
В XIX в. - начале XX в. некоторые представители немецкой академической науки готовили идейные основания для «натиска на Восток», доказывая изначальную ущербность славян, подчиненность их «государственному гению» Рима, а затем и германских императоров. В частности, родилась концепция, что и сам этноним славяне в своих корнях связан с понятием «подчинение»: дескать, римляне в таком количестве брали пленников с именами с окончанием на –слав, что в итоге и слово servus (раб) заменилось в латыни на sclavus. А затем оно уже стало нарицательным, а впоследствии и собственным именем славян. В различных вариантах эта версия доминировала на Западе настолько, что перекочевала к некоторым российским ученым и даже попала в крупнейший отечественный словарь Брокгауза и Ефрона.
И до сих пор версия жива – в т.ч. в некоторых «научных» изданиях России и в Интернете (где запрос по теме «славяне-рабы» является довольно популярным), хотя ее потеснили более изощренные теории.
В таких современных источниках знания, как английский Оксфордский энциклопедический словарь, его французский аналог Ларусс (в чуть смягченном виде), немецкий словарь братьев Гримм и т.д. повествуется, что славяне может, и не произошли от рабов, но тем не менее термин «рабство» (esclavage, esclavitud, sclavia и т.д.) появился благодаря огромному количеству славянских рабов, захваченных – только уже не римлянами - а германцами в период раннего средневековья.
Изощренность этой версии заключается в том, что, во-первых, близость, а иногда и полное тождество среднелатинского sclav в значении «славянин» и sclavus «раб» во многих европейских источниках очевидна. Во-вторых, история с приобретением имени «покоренного» народа «невольничьего» оттенка неоригинальна. Например, староанглийское Wealh тоже когда-то означало и покоренных англосаксами островных кельтов и «слуг». Мы действительно знаем и о том, что в потоке рабов, поставлявшихся из Центральной Европы на арабский Восток, славянский элемент какое-то время был значительным.
Однако достаточно ли подтверждают это соответствующие пассажи о славянах в энциклопедических словарях? Я уже касался данной темы в своей книге (Виноградов А.Е. Русская тайна. М. "Алгоритм», 2013), но хотелось бы кое-что уточнить.
Характерно, что в большей части Европы «славянизированное» обозначение невольника закрепилось только в XIII в. когда германские походы на славян и, соответственно, захват их в плен практически прекратились (язычники-венды были истреблены или крещены), а крымско-турецкий «трафик» еще не набрал силу. Т.е. реальных оснований для сопоставления «славянина» с «рабом» не было.
С другой стороны, мы знаем многие примеры произвольного сближения отдельных слов и этнонимов в период средневековья, полный т.н. народных этимологий, основанных лишь на случайных звуковых ассоциациях. На Западе Москву сопоставляли то с кавказскими мосхами, то с библейскими Мосохом. В свою очередь, русские купцы именовали Стокгольм Стекольней. И т.д.
Слово sclavus в значении «раб» могло быть изначально только созвучным «славянину». Для этого предположения есть вполне научные основания. Основа sl-, scl – , schl, означавшая «слугу», «раба» существовала во многих индоевропейских языках, восходя к понятию слабый (например, германское schlaff в этом же значении и schlav(e)- «раб»).
Что касается сближения этой основы с названием народа, то есть все основания предполагать, что дело не обошлось без высокой политики. Точно так же, как в XIII в., когда на фоне панических ожиданий нашествия татар западные хроникеры сблизили их этноним с тартарами, т.е. выходцами из преисподней. Ведь задолго до появления Батыя кое-кому на Западе очень не нравился славянский мир.
Не совсем ясен инициатор этой подмены – некоторые подозревают греков, у которых были к тому собственные «идеологические» обоснования: славяне, особенно болгары, долгое время были одним из основных противников Византийской империи.
Однако гораздо больше оснований судить о том, что эту подмену начали в германском Восточнофранкском королевстве и наследовавшей ему Священной Римской империи, которая с одной стороны, осуществляла «натиск на Восток», с другой, сама страдала от ответных славянских набегов и весьма ревниво относилась к усилению Польши. Конечно, такую лингвистическую операцию предприняли далеко не рядовые немцы, которые всех славян еще долгие столетия называли «вендами». Речь идет об узкой «книжной» прослойке, намеренно «латинизировавшей» старогерманское schlav(e)- «раб» до sclavus.
Вроде как изменение небольшое, и вполне в духе этимологических «изысканий» того времени, но поскольку при помощи такой подмены порочился целый этнос , то вполне можно провести параллель с современными «черными» пиар-технологиями.
Указанная подмена, кстати, не осталась без ответа в западных славянских землях, где написание этнонима «славяне» на той же латыни приобрело совсем другой, «позитивный» оттенок: slawus, что практически совпадает с польск. Sława –«слава».
Но в то время, когда возглавляемая «германским гением» Священная Римская империя доминировала в Европе, часть последней все-таки склонилась, хотя и с собственными вариациями - к версии германских книжников.
Как бы то ни было, за всей этой политической пиар-кампанией совершенно потерялись реальные истоки происхождения этнонима славяне. Для большинства отечественных (как со временем и западных) ученых было вполне очевидно, что версия от «пленников» далека от науки. Но также было ясно, что искать истоки этнонима от славы или слова значит следовать наивным этимологиям средневековья. Ключевой загвоздкой является здесь буква «к», которая упорно засела в ранних написаниях этнонима: склавин, склав, сакалиба. Как писал известный отечественный этнограф В.П. Кобычев, она «является не простым приспособлением исконно славянского термина к артикуляционной базе греческого, латинского и арабского языков, а отражает подлинное произношение этого слова самими славянами в ту эпоху».
Но что же значит реконструируемое таким образом имя склавяне? Подсказку может дать другой этноним, написание которого в средневековых хрониках до степени смешения близко к нашему Sclavii. Речь идет о Skalowia, Scalwia, скаловах – средневековом племени и области на границе Пруссии и Литвы. Это имя очевидно близко по значению с др.-прусским skalwa-осколок. Теперь заглянемв словарь В.И. Даля и также обнаружим некогда распространенный у русских вариант названия осколка, скалы, утеса скалва. Не исключено, что его название законсервировало букву «к», ранее общую для предков славян и балтов, но затем пропавшую у первых.
Славяне как осколок некогда общего восточноевропейского массива «венедов»- первая версия, которая приходит в голову. Ведь еще Геродот упоминал скифов-сколотов- этноним, который неоднократно пытались записать в славянские именно со значением «осколок». Однако здесь возникает немало вопросов, например: известное по византийским хроникам племяантов тоже, по большому счету, «раскольники» по отношению к единому венедскому массиву, но их так почему-то не назвали.
Тем не менее ассоциация со скалвой кажется все равно интересной, особенно если учесть другое значение этого слова и при этом вспомнить курс физической географии. Имя предков славян венеды по ряду предположений означало «жители влажных мест». Польский филолог С. Роспонд считал, что такая же конкретная среда обитания объясняет имя «славяне»: его носители, как и венеты, дескать, занимали влажные низменные и приморские районы Восточной Европы, поэтому и имя их надо выводить из древнего и.-е. корня sloye - «влажный». Такое направление мысли нельзя не признать интересным, но только если обратить внимание на важную деталь. Момент появления в хрониках славян удивительным образом совпадает с расселением этих новых «варваров» как раз не на низменных, а на совершенно других местах обитания - с горным или холмистым рельефом. Мало того, византийские источники отмечают, что вообще продвигаться по враждебной территории Империи, включая собственно Элладу, славянские отряды предпочитали по горам (видимо, быстро в них освоившись).
Но при этом, как не раз указывали ученые (Ф.П. Филин, В.В. Мавродин и т.д.) «горная» лексика у ранних славян еще начисто отсутствовала, а лексемы гора в нынешнем значении, ущелье, пик и т.д. появились позже. Поэтому можно предположить, что первые увиденные нашими предками горы получили название по одному из немногих слов, которое имелось в запасе мигрантов для обозначения огромных камней- скалва, скала. Ведь точно также появилось само название Карпаты, которое на древнем иллирийском или фракийском (ср. албанское karpe-скала) означало Скалы. А дальше вполне логично, что и обитатели этих скал получили соответствующее прозвище – сначала упомянутые Птолемеем древние карпы (видимо, иллирийцы), затем скалавяне, склавяне. Именно эту древнюю форму славянского этнонима успели зафиксировать греки и «латиняне».
Впоследствии «к» выпало из самоназвания этноса, что возможно, было связано с расширением территории его расселения – в том числе вновь на равнинные территории (в ходе которого исходный смысл этнонима подзабылся и в ход пошли вышеперечисленные народные этимологии –слава, слово ).
Эта языковая эволюция (выпадение «к») заодно затронула и топонимы, которые были переосмыслены в «славянском» духе: не случайно, например, в Восточных Карпатах с горной цепью Сколевские Бескиды соседствует местечко Славское (Славсько). Очевидно, первый топоним представляет собой архаичную форму, производную от скалы, а последний– уже модифицированную. А Словенские ключи близ Изборска так и подмывает назвать склавенскими, поскольку бьют они непосредственно из известняковых скал. Видимо, такого же происхождения названия гористых стран Словакия, Словения.
Таким образом, загадка буквы «к» разъясняется довольно просто, как и тайны кем–то старательно развиваемых «нелестных» созвучий этнонима славяне.
Вопрос не в том, чтобы кому-то запретить такие созвучия исследовать. Вопрос лишь в том, чтобы наука, была здесь, наконец, отделена от PR. Или от пропаганды, что в общем, одно и то же.
Алексей Виноградов
Читайте нас: