СССР больше нет, забыли…

В современном общественном сознании мы наблюдаем парадоксальное явление, когда какие-то общественные институты и механизмы управления, показавшие свою эффективность в Советском Союзе, пытаются встроить в современные аналогичные институты или противопоставить одни другим, не считаясь с конкретным историческим фоном и социальным устройством общества. Нет им числа. Индустриализация, мобилизационная экономика, плановая экономика, возрождение села (?), традиционные ценности, «пионерии» и «комсомолии», школа и высшая школа, наконец, «Сталина на Вас нет» и т. д., и т. п.



При этом желание применения их в настоящих условиях можно слышать не только от людей, далёких от управления, как и от спутника Земли, но и от политиков, депутатов, даже членов-корреспондентов АН.

Прежде чем рассмотреть несколько, на мой взгляд, ярких примеров такого «коллективного бессознательного», я вынужден обратить внимание на ключевой фундаментальный момент той системы, где справедливо, видятся образцы управления и организации, небывалой на нашем длительном историческом пути.

Это идеология коммунизма. Без которой никакие механизмы управления из той эпохи никогда работать не будут, как не сможет ездить автомобиль без дизеля или бензина, разве что под откос.

Вся система советского государственного и общественного управления была пронизана партийной системой, как обеспечивающей ей, по нынешним временам, идеальную работу, по тем временам, максимально возможную. Об этом знали все противники этой системы начиная ровно с октября 1917 г., об этом знали и настоящие большевики: Советы без коммунистов! Этого требовали социалисты, этого требовали анархистские «краса и гордость революции» из Кронштадта, этого требовали кулаки из Тамбова, и антисоветчики всех мастей. И как только Советы стали без коммунистов в 1989 г., так вся система управления Советской власти пошла под откос.

Потому что никакой пионерии, как кроме Пионерской организации имени В. И. Ленина, и комсомолии без ВЛКСМ не существует и существовать не может. И когда как раз эти скрепы были выдернуты из общества, то все институты общества, при сохранении тех же названий, стали работать совершенно по-другому, чаще всего как антиподы того, что было: в школах без положительных идей октябрят, пионеров и комсомольцев катастрофически падает общая дисциплина, а за ней и усвоение знаний и т. д., и т. п.

Я не пытаюсь идеализировать то общество, но сейчас речь о ключевых принципах: как это устроено и почему работало?

Это первое. Второе, здесь будет уместно добавить и про Сталина, ставшего в нынешние времена и идолом, кумиром (не сотвори себе кумира), и мемом. Но И. В. Сталин – это коммунист, во-первых, коммунист, во-вторых, и коммунист, в-третьих.

Это не какое-то трансцендентное явление, в не времени и пространства, а лидер, который встал у руля государства в определённых исторических обстоятельствах, и был членом, и одним из вождей партии социального прогресса и эмансипации.

Без коммунистической идеологии большевиков, членом партии которой он был, никакого бы Сталина не было.

Жёсткие методы управления при Сталине, которые, снова повторюсь, людям, далёким от управления, представляются единственно верными, были вызваны исключительными историческими обстоятельствами, а не личными склонностями к тирании, или единственным методом управления «по жизни». Отход от них после смерти Сталина был естественным для общества и систем управления, которые не могут пребывать в постоянном максимальном напряжении, чему нас учит вся история человечества. Но специфика развития общества СССР, где ментальные примитивные представления аграрного общества не были ни изжиты, ни преодолены даже у государственнообразующего народа, при поддержке внутренних и внешних противников СССР, привели к ситуации 1991 г. Но сейчас не об этом.

«Плановая экономика»

На бескрайних просторах интернета в комментариях и в статьях можно встретить требования о необходимости вернуть «плановую экономику», «без неё, оказывается, беда» и т. д.

Начнём с понятия «плановая экономика». Это «как социализм с человеческим лицом» – оксиморон. Если очень, очень примитивно, экономика бывает только экономикой, связанной с формацией. При капитализме – капиталистическая, ещё её скромно называют «рыночной». При социализме – социалистическая, при феодализме – феодальная. При родовом строе… экономики нет, всё строится на кровнородственных отношениях.

В то время как планирование в рамках любого предприятия (в широком смысле этого слова) – это один из важнейших механизмов управления.

В наши дни подавляющее количество компаний, от средних до гигантов, живут и управляются исключительно в рамках планирования. Стандартная схема в зависимости от размера предприятия: пяти-трёхлетний план, годовой, квартальный и месячный. И механизмы использования планирования для управления ничем не отличаются от СССР.

Другое дело, что в Советском Союзе, в уникальных исторических условиях, с целью поступательного развития общества, в критических климатических условиях, в зоне рискованного земледелия, в стране, где подавляющее большинство государственнообразующего народа пребывали в рамках примитивной аграрной ментальности, без применения жёсткого и всеобъемлющего плана обойтись было невозможно. Добавим, в стране скудных сырьевых и финансовых ресурсов.

При всех ошибках, допускаемых при планировании и управлении, и при выполнении планов, это был существенный прогресс в развитии общества с господствующей примитивной аграрной психологией, где планирования не существовало от слова совсем: мужик предполагает, а Бог располагает.

Постановка вопроса о том, зачем в СССР планировали буквально всё, почему колбасу, пирожные, парикмахерские не вывести из-под плана, свидетельствуют о полном дилетантизме критиков в этом вопросе.

Тем более что как только такое произошло в 1986 г., тут же за «вольной парикмахерской» появились «шальные деньги», рэкет, проституция и прочие прелести «первоначального накопления капитала».

Профессиональные критики планирования в СССР, а за ними и дилетанты, отмечают, что при капитализме возможно «гибкое планирование», а при социализме такого не было.

Да, это так, потому что у этих двух видов планирования есть существенная разница: в основе первого планирования лежит прежде всего финансовое планирование, а в СССР планирование было предметное.

При первом случае акционеры говорят директору, условно, твой план 1 млн долларов прибыли, выпускай что хочешь, но чтобы в конце года был указанный результат. И он, в рамках «гибкого планирования» и конкуренции, начинает выпускать, что может его предприятие произвести, что позволяет рекламный бюджет прорекламировать, и что позволяют продать каналы продаж. Например, подглядел, что делает завод в соседнем штате или районе, понял, что может выпускать дешевле: газ на предприятие поступает дёшево, и… выполнил план, а может, и «достиг пятилетку в три года». Что вряд ли, потому что план был сразу поставлен на пределе возможностей. Вот что значит гибкий план. Да, а тот, кстати, завод, в соседнем штате разорился. Но это, как сейчас говорят, не его проблема.

Возможно ли было такое «гибкое» планирование в социалистической стране? Ответим: сто раз нет, в том числе и потому, что историческое развитие нашей страны, и при Советской власти, и ранее, не давало возможность разбазаривать скудные ресурсы в естественной конкурентной борьбе, что на некоторых этапах истории могли позволить себе развитые капиталистические страны, такие, например, как США до 1929 г.

Поэтому в СССР и форма планирования была не от финансов, а от продукции.

Второй вопрос, который напрямую связывают с «плановой экономикой» – дефицит промышленных и продовольственных товаров.

Да, да, да, мы стойко стояли в очередях за синей птицей. И это было страшное испытание рода человеческого, страшнее ничего не бывает в этом мире.

Для понимания, дефицит – это стандартный спутник человечества и индустриального общества, в частности. Если профицит товаров, значит, будет дефицит финансов, и наоборот. В рыночных условиях потребность в каком-то товаре при его дефиците решается простым способом – повышением цены. А затем, вначале насыщением, а потом перенасыщением рынка, гибелью конкурентов, потому что бурный успех одного всегда ведёт к гибели других, в рыночных условиях – это норма, но она нереальна для социалистического общества, иначе в чём отличие?

Так, все проблемы дефицита времён перестройки были решены в 1992 г. путём подъёма цен на сотни процентов. Что в рамках социалистического строя никто не мог сделать: это противоречило идеологическим установкам. На колхозном рынке было всё в изобилии, покупай, но все хотели колбасу по 2 руб. 20 коп., а не по 5 руб.

А в рамках планирования перебрасывание ограниченных ресурсов, например, с производства ЗРК С-300 на производство сосисок, мало того, что лихорадило бы всю системы поставок и все цепочки производителей, но и повлекло бы куда как к более существенным сбоям в выполнении плановых показателей по ЗРК. А других ресурсов особо и не было. Поэтому реакции и не было такой быстрой, как у тех, у кого есть неограниченный или условно неограниченный ресурс.

После тридцати лет критики «плановой экономики» СССР уже даже самому «пропустившему всю школу» понятно всё про колбасу и танки, и прочий стратегический резерв, и почему СССР планировал именно так, а не как-то по-другому, постоянно балансируя на грани: пушки взамен масла, или масло и пушки, или...?

При этом Советский Союз имел и полную продовольственную независимость, и паритет по современным вооружениям с потенциальным противником, и одновременно производил гражданскую авиацию и т. д., чего сегодня в «неплановой экономике» совсем не наблюдается.

А все «чудо-экономики» второй половины ХХ века, ФРГ, Япония и Юж. Корея, совсем не тратились на оборону страны: «ах, почему же они лучше живут победителей?».

В наши дни, несмотря на то что, как я писал выше, во всех компаниях и банках присутствует очень жёсткое планирование, тем не менее, ни о какой «плановой экономике» в РФ говорить не приходится, нет никакой технологической возможности сделать единое планирование, хотя компьютерные технологии в этой области сделали гигантский рывок по сравнению с 1991 г., и технически это очень даже возможно!

Потому что в экономике определяющим является не способ планирования или что-то из этой области, а форма собственности. И в рамках господства частной собственности, где конъектуру, да, да, да, при всей её зарегулированности со стороны государств во всём мире, определяет рынок, а в случае с нашей страной, так сложилось за последние 30 лет, исключительно внешний рынок. В таких условиях всеобщая «плановая экономика» приведёт к коллапсу, при котором ошибки планирования в СССР покажутся цветочками, впрочем, мы и так это всё наблюдаем сейчас.

Национализация

Вторая история, которая тянется из СССР, и она отчасти связана с «плановой экономикой», это «национализация». Но и она никак не коррелируется с тем, что было в Союзе.

Национализация — акт, который часто применяется при капитализме в любой стране. Поводов для неё может быть множество, от угроз национальной безопасности до конфискаций у сторонников политических оппонентов текущей власти. Но суть всегда одна.

При капитализме «абстрактное государство», с одной стороны, машина для подавления тех, кому этот капитализм не нравится, а с другой стороны, экономический агент, такой же как любая корпорация или компания, конкурирующий за ресурсы, поэтому от перестановки мест слагаемых сумма не меняется: от национализации предприятие не становится эффективнее, всё в рамках конъектуры рынка, просто ресурс перемещается от одних групп влияния к другой.

В советской России национализация производилась с политической целью перевода частной собственности в общенародную собственность, как и ренационализация, или приватизация в 1992 г., переводила общенародную собственность в частную.

Путь национализации при «социализме» заключался в том, что весь прибавочный продукт использовался не на поездки с кокотками в Париж или Вену, а на постройку базовых потребностей для всех: яслей, детских садов, школ, больниц, далее выдача квартир, путёвок, да и полёт первого космонавта, советского человека, в Космос, освоение Сибири и Дальнего Востока, где население выросло в три раза по сравнению с 1914 г. и т. д.

Что, повторюсь, при сохранении «России, которую мы потеряли» было бы совершенно невозможно: не потому, что она была «плохая», дело не в этом, а потому, что прибавочный продукт в ней использовался преступно расточительно для страны с суровыми климатическими условиями в зоне рискованного земледелия.

В рамках «национализации» в капиталистической стране, повторюсь, у компании практически ничего не меняется, кроме собственника. Она может работать более эффективно, возможно – да, возможно – нет, это зависит ровно от тех же факторов, что и в компании в частных руках, от конъектуры рынка. Взять, например, военное предприятие, если у него есть заказы от военного ведомства, оно работает, если нет – работать не может.

Поэтому национализация в современных условиях никаких вопросов эффективности решить не может, пример тому – компании с государственным участием, которые жёстко зависят от конъектуры рынка и действуют по правилам рынка, и устроены как предприятия, цель которых – максимально обеспечить прибыль. И по-другому никак.

Здесь я привёл только два примера понятий, которые имеют только одно общее название, но в разных социальных системах будут работать совершенно по-разному и давать совершенно разный эффект.

Нельзя что-то взять, «как при Сталине», и приделать к современной системе управления и экономических порядков, в стиле: пора вводить С.М.Е.Р.Ш. Что касается любой стороны дела: от индустриализации до национальной политики.

Показательно, например, что в СССР, где, как утверждали ранее антисоветчики по Голосам, а теперь везде, мы, русский народ, были в загоне. Но… при всём при этом в СССР существовало целое огромное направление писателей-«деревенщиков», которые талантливо, но бестолково и однобоко, по моему мнению, описывали свои боли и проблемы русского крестьянина и крестьянства. Это В. И. Белов, В. Г. Распутин, В. П. Астафьев, Б. А. Можаев, В. М. Шукшин и многие, многие. Но вот нет «ига большевицкого», но и нет писателей русского крестьянства, которые бы хоть рядом встали со вторым строем тех писателей?

Потому что всё это происходило в той исторической среде, и тогда, при том уровне знаний и ментальности. И было всё это в совершенно другой стране по общественному устройству, а это куда более важно, чем всё остальное.

Фантомные боли, всех тех, кто жил в СССР, включая антисоветчиков, не дают покоя, но СССР – нет, а его опыт, увы, совершенно не применим в современных условиях, но зато демонстрирует уровень развития общества.

Продолжение следует…