«Поработали вдоволь штыки, но и приклады русские!»

Предыстория

Утром 1 (13) сентября 1854 года телеграф сообщил русскому главнокомандующему Александру Меншикову, что огромный флот направляется к Севастополю. Нахимов с вышки морской библиотеки наблюдал в отдалении огромную вражескую армаду – около 360 вымпелов. Это были как военные корабли, так и транспорты с солдатами, артиллерией, разного рода припасами.



2 (14) сентября 1854 года англо-франко-турецкая армия была высажена в Евпатории и, не встретив сопротивления, двинулась вдоль побережья на юг, на Севастополь (Как Англия, Франция и Турция начали вторжение в Крым). Этот город, бывший главной базой русского Черноморского флота, считался основной целью союзников в Крымской кампании.

Корнилову, Нахимову, Истомину, Тотлебену и многим другим известным и оставшимся безвестными героям предстояло грудью встретить врага, своей смертью спасая Россию. Именно они, русские солдаты и матросы, создадут великую севастопольскую эпопею, которая затмит все прошлые осады. В западной печати уже после завершения войны это чудо назовут «Русской Троей».

Главнокомандующим Крымской армией и Черноморским флотом был правнук петровского любимца и фаворит государя Николая I Александр Сергеевич Меншиков. Он был осыпан всеми возможными милостями и пользовался особым благоволением императора. Александр Меншиков был начальником Главного морского штаба и Морского министерства, хотя никогда не плавал и знал морское дело чисто любительски, изучая его самостоятельно.

Обладал колоссальным богатством и одной из лучших библиотек в России, был очень образованным человеком, читая книги на разных языках. Человеком Меншиков был умным и язвительным, четко подмечая недостатки тогдашних сановников. Меншиков был бесспорно храбрым человеком, когда сражался с турками и французами. При штурме Парижа был ранен в ногу, за это отмечен орденом Св. Анны 2-й степени и золотой шпагой с надписью «За храбрость». На войне 1828–1829 гг., командуя войсками, осаждающими Варну, был тяжко ранен (ядром в обе ноги).

Это был, бесспорно, талантливый и храбрый человек, но он не был полководцем с большой буквы. В частности, он не смог организовать оборону Крыма. После того, как вражеский флот вошёл в Чёрное море и обстрелял Одессу, береговую и противодесантную оборону на самых опасных направлениях не создали.

Поэтому союзники без проблем произвели высадку десанта, хотя такая операция даже в условиях незначительного сопротивления, стала бы очень тяжёлой операцией. Меншиков узнал о высадке союзников, когда уже ничего не мог предпринять. Он и не подумал двинуться к месту высадки. Даже малочисленный гарнизон на месте высадки с артиллерией мог произвести страшное опустошение во вражеском десанте.

Севастополь к длительной осаде не подготовили. Попытка защитить Севастополь с моря минами Якоби провалилась. Слишком много времени было упущено в мирное время, и его не хватило для должных опытов и установочных работ.

Меншиков надеялся, что неприятель уже упустил благоприятной время для высадки десанта в Крыму. И высадка экспедиционной армии будет перенесена на следующий год. Холодно Меншиков отнёсся и к талантливому военному инженеру Тотлебену, которого с Дунайского театра прислал князь М. Горчаков. Фактически Меншиков отправил его назад, но Тотлебену удалось все-таки остаться в Севастополе, и в итоге именно он спас город от быстрой капитуляции.

Верховное командование также проявило беспечность в обороне Крыма. На полуостров могли направить крупные силы, но этого не сделали. Большая армия в Крыму могла сорвать высадку вражеских сил. В Крым можно было направить армию Горчакова, которая оставила Дунайские княжества.

Избыточные силы обороняли побережье Балтики, хотя там у врага не было значительных десантных сил (Мечтали о Кронштадте, а взяли только Бомарсунд). В Петербурге считали, что даже если враг высадится на полуострове, то это будет краткосрочный набег, так как снабжать экспедиционную армию только по морю очень сложно.

Такие ошибки в итоге и привели к трагедии Севастопольской обороны. Русские командиры, солдаты и матросы своим героизмом, как могли, выправляли политические и военные ошибки высшего руководства.

Соотношение сил и расположение русских войск

Союзная армия насчитывала более 60 тыс. человек. Небольшой гарнизон был оставлен в Евпатории. Поэтому к Альме вышло около 55 тыс. солдат при 112 орудиях (по другим данным – 144 орудия): около 28 тыс. французов, 21 тыс. англичан и около 6 тыс. османов. Союзники имели преимущество в стрелковом вооружении, почти все солдаты были вооружены штуцерами.

7 (19) сентября союзники вышли к Альме и были видны с русских позиций. Русский командующий выбрал позицию на левом берегу реки Альма. Довольно высокий берег делал позицию удобной для обороны, а в тылу располагались высоты, на которые можно было отвести армию в случае неудачи. Однако позиция была слишком растянута, что с учётом превосходства сил противника делало её невыгодной. К тому же левый фланг рисковал попасть под удар вражеского флота, его пришлось отвести от берега, что делало его положение неустойчивым и могло привести к общему поражению.

На правом крыле войсками командовал генерал Пётр Горчаков (брат главнокомандующего Дунайской армией князя М. Горчакова). Это был опытный и храбрый командир, который был участником практически всех войн, начиная с кампании 1808–1809 гг. в Финляндии. Казанский, Владимирский и Суздальский пехотные полки защищали Курганный холм, укрепленный двумя редутами.

Левым крылом руководил командир 17-й пехотной дивизии Василий Кирьяков. По отзыву историка Крымской войны Тале, это был «…невежественный, абсолютно лишенный каких бы то ни было военных (или невоенных) дарований, редко бывавший в совершенно трезвом состоянии генерал». Под его началом были Минский и Московский полки. Он должен был встретить противника огнём у подъёма с моря. Левый фланг доходил только до дороги на Альма-Тамак. В результате участок от Альма-Тамака до моря оказался не защищённым, что позволяло противнику совершить обходной маневр.

Центром позиции непосредственно руководил Меншиков. Под его рукой были Белостокский, Брестский, Тарутинский и Бородинский пехотные полки. В центре господствующей высотой был Телеграфный холм. Три стрелковых батальона развернули цепи в авангарде, на правом берегу реки. Особого плана боя у Меншикова не было, но он был уверен в успехе.

Планы союзников

Командование союзников, имея превосходство в силах, планировало ударить одновременно с фронта и в обход обоих русских флангов. На правом атакующем крыле находились французские войска, на левом – англичане. Турецкая дивизия Ахмет-паши располагалась в резерве.

Фронтальной атакой руководил маршал Сент-Арно, целью французских войск была господствующая высота центра – Телеграфный холм. Одна из французских дивизий под командованием генерала Пьера Франсуа Боске должна была обойти левый русский фланг вдоль моря. Это был храбрый офицер, который почти два десятилетия служил в Алжире, где французские войска регулярно вели боевые действия и имели большой опыт (как русские на Кавказе). Британские войска под началом лорда Раглана должны были обойти русское правое крыло.

Общее командование, в силу своего огромного опыта, осуществлял французский маршал Арман Жак Ашиль Леруа де Сент-Арно. Это была очень своеобразная личность. Сын простого горожанина смог подняться до самых вершин военной власти. Начало его военной службы было неудачным – его уволили за дурное поведение по требованию его роты. С учётом весьма грубых нравов, которые царили в армиях того времени, это было достижение. Затем неудавшийся солдат искал счастья в Англии, снова во Франции (уже в качестве актера), затем участвовал в освободительной войне в Греции.

Смог при помощи родственников снова поступить во французскую армию. Дезертировал, не желая направляться в Гваделупу (в Южной Америке), куда отправили его полк. Снова смог поступить в армию после Французской революции 1830 года. В 1836 году был переведён в алжирский Иностранный легион. Сент-Арно провёл жизнь авантюриста и гуляки. Не было злодеяния, перед которым он остановился бы, не было «радостей жизни», которыми бы он не подорвал своё здоровье.

С другой стороны, он показал себя и храбрым солдатом. В Алжире он прошёл длинный путь от солдата до дивизионного генерала. В алжирском Иностранном легионе были весьма жесткие нравы. Местных туземцев за людей не считали. Даже в этом диком уголке цивилизации Сент-Арно отличился. Отряд головорезов Сент-Арно получил название «адской колонны». Арабов он позволял убивать и грабить при малейшем несогласии, но и своих солдат держал в ежовых рукавицах, расстреливая их при малейшем неповиновении.

Сент-Арно уже тогда показал, как европейские цивилизаторы «наводят порядок»: например, в Шеласе, в 1845 году арабов загоняли толпами в пещеры и травили дымом, убивая всех поголовно.


Луи-Наполеон, который умел выбирать людей, в 1851 году вызвал его в Париж и назначил начальником 2-й дивизии Парижской армии, а затем военным министром. Луи-Наполеон разглядел в Сент-Арно полностью беспринципного человека. Готовя государственный переворот, принц-президент хотел иметь полную уверенность, что военный министр без сомнений прольет реки крови.

2 декабря 1851 года переворот успешно прошёл, и ровно через год после этого при восстановлении империи Наполеон III сделал Сент-Арно маршалом Франции. Сент-Арно назначили и командующим Восточной армией, направленной против России.

Сент-Арно был талантливым полководцем, энергичным, быстрым, решительным и жестоким. Он был удачлив в решениях и лично храбр. Однако жизнь на широкую ногу, полная беспутств, подорвала прежнее железное здоровье солдата. К началу экспедиции жизненные силы Сент-Арно были на исходе.

Он смог подчинить себе британского лорда Раглана, успешно произвести высадку войск в Крыму и дать первое сражение. На этом его поход завершился. 29 сентября 1854 года на пути в Константинополь Сент-Арно скончался.

Британский командующий Фицрой Джеймс Генри Сомерсет барон Раглан (Реглан) такими достоинствами, как и недостатками, не обладал. Это был типичный представитель британской военной касты – медлительный, прямолинейный английский аристократ, соблюдавший все правила, принятые в его среде. Раглан служил под началом генерала Веллингтона в кампании на Пиренейском полуострове. После того как в сражении при Ватерлоо был серьёзно ранен (ему пришлось ампутировать правую руку), не видел войны, и в современной войне понимал мало.

У британцев было меньше опытных сухопутных командиров, чем у французов. Они предпочитали использовать чужое «пушечное мясо».

Сражение на левом фланге

Ранним утром 8 (20) сентября 1854 года французские войска под началом генерала Пьера Боске двинулись в обход левого фланга Русской армии. Во французско-турецком корпусе было 14 тыс. солдат. По плану Боске должен был отвлечь на себя внимание русских, когда в центре ударит Сент-Арно. В это время британцы должны были захватить на правом фланге Курганный холм.

Британцы не спешили, поэтому Боске был вынужден остановиться на привал. В 12 часов наступление возобновилось. Впереди шла цепь стрелков – зуавы и алжирцы. За ними две колонны: в левой колонне шла 1-я бригада, в правой колонне 2-я бригада генерала Буа, она наступала по песчаной отмели в устье реки. За ними шли османы.

Стрелки форсировали реку и беспрепятственно поднялись на высоты правого берега Альмы. Это удивило Боске, так как место было идеальным для того, чтобы встретить врага. Далее их ждал ещё один приятный сюрприз. Перед ними находились возвышенности, местами совершенно отвесные. При соответствующей инженерной подготовке, они становились совершенно неприступными, особенно для подъёма артиллерии. Боске приказал взять высоты, но тут обнаружилось, что их не укрепили соответствующим образом и их никто не защищает. Здесь были только казачьи дозоры, которые немедленно ушли, обнаружив такую массу вражеских войск.

По поводу дальнейших событий нет единой картины. По одной версии, наиболее распространенной, французские стрелки проникли в тыл 2-го батальона Минского полка. Батальон смешался и по приказу подполковник Раковича отступил за селение Орта-Кисек.

По словам современника сражения И. Ф. Приходкина (Приходкин И. Ф. «Альминское сражение»), после появления французов на левом фланге Меншиков повернул туда Московский и Минский полки. В результате левый фланг Русской армии оказался загнут под прямым углом. Белостокский, Брестский и Тарутинский полки держали позиции в центре.

На левом фланге 5 русских батальонов встретили 10 батальонов французской дивизии Боске. Однако русскую пехоту поддерживала артиллерия, а французская артиллерия отстала. Её трудно было перебросить по пересечённой местности. Французы пошли в атаку и под убийственным огнем русской артиллерии понесли большие потери. Наша артиллерия целыми рядами истребляла французов, но они храбро продолжали наступать.

Когда французы подошли на расстояние ружейного выстрела, их превосходство в стрелковом вооружении дало о себе знать. К тому же, по одной из версий, в это же время союзный флот открыл огонь, от которого Минский полк понёс тяжелые потери. Русские войска стойко сопротивлялись. Ходили в штыковые атаки. Как отмечал свидетель боя, «поработали вдоволь штыки, но и приклады русские!»

Тут выяснилась ещё одна ошибка: у батарей было мало зарядов. Запасные зарядные ящики поставили на большом удалении, опасаясь попадания в них.

Отсутствие полевой артиллерии мешало французам окончательно решить исход дела на левом фланге в свою пользу. В это время на левом фланге реку форсировала ещё одна французская дивизия под началом генерала Канробера. Она отбросила передовые части Московского полка и стала угрожать всему левому флангу.

Ситуация на левом фланге стала критической. Одновременно французы смогли поднять на плато орудия и открыли огонь по русским позициям. Русские солдаты были вынуждены несколько отойти. В то же время отошли и русские полки в центре.

Бой в центре

Французские войска в центре – 1-я и 3-я французские дивизии (20 батальонов), начали наступление около 6 часов утра. Впереди шли стрелки-зуавы. Стрелки Московского полка отошли, оставив селение Альма-Тамак на левом берегу реки. Французы форсировали реку. В результате отошедшие полки русского левого фланга – Московский и Минский, попали между двух огней.

2-й и 3-й батальоны Московского полка открыли огонь по дивизии Канробера. Французы понесли некоторые потери, был ранен и генерал Канробер. Чтобы поддержать наступление, маршал Сент-Арно бросил в бой 3-ю резервную дивизию. Около 14 часов русские войска стали отступать. Оба командира русских Минского и Московского полков – Приходкин и Куртьянов были ранены.

Белостокский, Брестский и Тарутинский полки, которые должны были держать позиции в центре, отступили без особого сопротивления. Они были деморализованы видом отступающих войск левого фланга. К тому же попали под артиллерийский обстрел. Только Бородинский полк мужественно отбивал атаки противника в центре (здесь наступала дивизия Ласи Эванса) и отбросил англичан за Бурлюк. Только потеряв половину состава, полк отступил.

В результате ключевую позицию центра остались защищать только правофланговые батальоны Московского полка. Надо сказать, что, по английским данным, этот холм вообще не защищали. Лорд Раглан в поисках удобной позиции для наблюдения вышел в расположение французских войск и занял Телеграфный холм. Оценив его удобства, он приказал расположить на нём батарею. Союзная батарея обстреляла правофланговый Владимирский полк, который в этот момент как раз наступал к реке. Попав под фланговый огонь, полк прекратил атаку и отошёл.

По русской версии, подразделения Московского полка оказали на Телеграфном холме последнее сопротивление противнику. Французы штурмом взяли высоту. Русские солдаты после упорной борьбы были вынуждены уступить численно превосходящему противнику. После этого французы доставили на холм 42 орудия (семь батарей). Минский полк также до последнего оказывал сопротивление противнику и отступил только, когда узнал об отходе всей армии.

Бой на правом фланге

Английские войска также выступили утром. Они должны были совершить обходной манёвр. Однако в ходе движения выяснилось, что обход русского фланга создаст опасный разрыв между войсками. Лорд Раглан приказал дивизиям сместиться вправо. В результате британцы не только начали наступление на несколько часов позднее, чем планировали, но и пошли во фронтальное наступление, вместо фланговой атаки. Если бы не успех французов, англичане в этот день могли потерпеть поражение.

Английские войска наступали в двух линиях. В первой были лёгкая дивизия под началом Джорджа Брауна (левое крыло) и 2-я дивизия Джорджа де Ласи Эванса (правое крыло). Во второй линии наступали 1-я дивизия герцога Кембриджского (левое крыло) и 3-я дивизия Ричарда Ингланда (правое крыло). В резерве остались 4-я дивизия Джорджа Каткарта и кавалерия графа Лукана.

Дивизия Брауна атаковала Курганный холм, который оборонял Казанский егерский полк. Здесь же располагались редуты – Большой и Малый. Их удерживали Владимирский и Углицкий полки. На правом крыле находился Суздальский полк. Войсками на Курганном холме руководил командир 17-й дивизии, генерал Онуфрий Александрович Квицинский. Это был опытный боевой командир, который участвовал во многих сражениях.

В ходе движения порядки британских дивизий первой линии перемешались, офицеры не смогли навести порядок, и войска пошли в атаку плохо организованной толпой. Англичане начали подниматься вверх по склону, когда их атаковали 8-й и 4-й батальоны Казанского егерского полка. Эта атака принесла больше вреда, чем пользы. Атакующие егеря помешали русской артиллерии вести огонь по противнику. К тому же, когда их опрокинули сильным ружейным огнем (погиб командир полка Селезнев и оба батальонных командира), англичане на их плечах ворвались в Большой редут.

Русская артиллерия с запоздание открыла огонь по противнику, но из-за неровности рельефа, позволявшего скрываться за складками местности, и построения англичан – они передвигались не в плотном строю, а отдельными цепями, урон был незначительным. Два других батальона Казанского полка, деморализованные неудачной атакой первых двух батальонов, не выдержали и отступили. Британцы захватили редут и несколько орудий.


Британцы не успели закрепить успех. 1-я дивизия герцога Кембриджского (гвардия и шотландская бригада) из состава второй линии только ещё форсировала реку. В яростную контратаку на Большой редут бросились 1-й и 2-й батальоны Владимирского полка под началом самого командира дивизии генерала Квицинского. Русские солдаты пошли в классическую штыковую атаку, практически без стрельбы они ворвались в редут и опрокинули полк Королевских фузилеров. Командир Владимирского полка полковник Ковалев в ходе этого боя был ранен.

Отступающие британские солдаты смешали порядки полка Шотландской гвардии, гвардейцы также стали отходить. Довершила успех атака 3-го и 4-го батальонов Владимирского полка, который лично повёл командир правого фланга Горчаков. Владимирцы оттеснили противника к самой реке.

Но этот успех уже не мог изменить исход сражения. Французы уже оттеснили левый русский фланг и заняли центр, открыв фланговый огонь по Владимирскому полку. Русский правый фланг также был вынужден начать отступление. Владимирский и Казанский полки потеряли в этой ожесточенной схватке примерно по 1 200 человек каждый убитыми и ранеными.

Квицинский, оставленный без поддержки с фланга, принужден был начать отступление и в этот момент был дважды ранен в руку и ногу и контужен в бок с переломом ребра (генерал вследствие тяжёлых ран должен был оставить строевую службу).

Британцы отмечали большое мужество и стойкость русских солдат при отходе. Участник сражения, состоявший в штабе лорда Раглана, Кинглэк писал, что русских громила французская артиллерия, «страшно избивая их», а они не могли ничем ответить. И при этих тяжелейших условиях «порядок был сохранен, и колонна, с минуты на минуту истребляемая все больше, шла величаво».

Сражение завершилось в шестом часу вечера.

Итоги

Союзники не осмелились преследовать отступающие русские войска.

Французы после победы на левом фланге и, захватив центральные высоты, не довершили своей победы общим преследованием в конце сражения. Они не решились даже добить батальоны Московского и Минского полков, которые, огрызаясь, сдерживали огромную, по сравнению с ними, массу французских войск. Французы громили их артиллерией, но пехоту в бой не бросили.

Английская кавалерия также оставалась в резерве. Союзное командование опасалось, что это только авангард Русской армии и ожидало нового сражения. Так, Раглан боялся ночного нападения русских войск, продолжая держать войска в боевой готовности и занимать господствующие высоты.

Русские войска потеряли в этом сражении более 5,7 тыс. человек, два-три подбитых орудия. Союзники потеряли около 3,5 тыс. человек (по другим данным – 4,3–4,5 тыс. человек).

Союзная армия одержала победу, открыв дорогу на плохо защищённый Севастополь. К главной базе Черноморского флота союзники не спешили, наступая крайне медленно и осторожно. Они не верили, что Крым защищают столь незначительные силы. Долго думали, что встретили только передовой корпус Русской армии.

Несмотря на численное преимущество противника, поддержку флота и лучшее стрелковое вооружение, военные исследователи считают, что Меншиков мог задержать противника на большее время и нанести ему серьёзный урон. В частности, остается спорным вопрос: был ли левый фланг оставлен незащищённым сознательно по приказу командования или это была ошибка Кирьянова и Меншикова. Также отмечается, что Меншиков не уделил внимания сооружению более серьёзных укреплений, хотя позиция и время позволяли это сделать.

Плохо было организовано и взаимодействие войск. Если Московский, Минский, Бородинский, Казанский и Владимирский полки грудью встретили врага, понесли огромные потери и яростно сражались, то почти половина армии Меншикова вообще не понюхала пороху. Брестский, Белостокский, Тарутинский и Углицкий полки оставили поле сражения, фактически не реализовав свои возможности.

Таким образом, не все силы армии были использованы для сдерживания врага. При более умелом руководстве, как на правом фланге, войска Меншикова имели хорошие шансы затянуть бой и нанести врагу серьёзный урон.

Впечатление, произведенное в Петербурге битвой при Альме, было огромным. Это был первый бой, и он произвёл гнетущее действие. Теперь все ждали вести о падении Севастополя.