Американские аналитики признали эффективность нашей дипломатии в регионе
Россия имеет преимущество перед Соединенными Штатами на Ближнем Востоке, что не может не вызывать обеспокоенности Вашингтона. Об этом пишет американский журнал The National Interest. По мнению автора публикации, успех российской дипломатии связан не столько с применением военной силы, сколько с умением выстраивать коалиции.
Журнал пишет, что Россия идет на контакты со всеми, не взирая на прошлые разногласия. Так она налаживает контакты с Израилем, Ираном, Турцией. При этом издание замечает, что использование иранского аэродрома российскими ВКС не приведет к созданию военного альянса.
Во многом с The National Interest нельзя не согласиться. Американцы действительно часто рассчитывают на грубую силу, шантаж и несбыточные обещания. Понятно, что это мало нравится другим государствам. И если они становятся партнерами Вашингтона, то скорее от страха, нежели исходя из собственных интересов. К тому же политика США постоянно меняется, и даже самый ярый сторонник американской демократии в другой стране не может быть уверен, что завтра его не объявят диктатором.
Россия, наоборот, всегда ведет последовательную политику. Во внутренние дела других стран не лезет, а сотрудничество предлагает на взаимовыгодной основе.
В то же время нельзя не отметить, что Соединенные Штаты сегодня держат практически весь Ближний Восток, а влияние России распространяется лишь на Сирию. Но, видимо, американцы так устроены, что любую чужую активность воспринимают как вызов, а целью ставят безграничное владычество на земном шаре.
— Россия действительно вернулась на Ближний Восток, — говорит старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов.
— В советское время Ближний Восток считался союзником нашей страны. Сейчас, понятно, другая ситуация. Но Россия вернулась в регион. Если говорить о союзниках, то это Сирия — союзник традиционный.
Но сложно говорить, что Россия обыгрывает Соединенные Штаты. У нашей страны, безусловно, есть свои интересы на Ближнем Востоке. Прежде всего, это касается сирийского конфликта. Мы налаживаем отношения с Турцией, которая традиционно нашим союзником не была. Нормальные отношения у нас с Ираном, оттуда наши ВКС бомбят террористов в Сирии.
Но нельзя согласиться с американским изданием, что мы налаживаем контакты со всеми, не взирая ни на что. У России есть своя направленность.
Пока мы не видим, что опережаем Америку. Даже в Сирии. Главное, что Россия вернулась на Ближний Восток и действует там активно.
— Вообще, есть ли у нас цель переиграть США?
— Как таковой этой цели нет. Мы не стараемся переиграть США и Запад. Политика и геополитика предполагают достижение каких-то конкретных целей. Любая великая держава действует, исходя из интересов. У России сейчас есть свои геополитические интересы на Ближнем Востоке. При этом мы не хотим показать, что сильнее и активнее кого-то.
Но в нашей политике на Ближнем Востоке есть свои сложности. Прежде всего, это интересы нашего бизнеса. Не всегда он действует на внешнюю политику продуктивно. Но с этой проблемой сталкиваются и другие страны.
— Какие цели ставит Россия на Ближнем Востоке?
— Мы боремся с распространением «Исламского государства» *, которое представляет угрозу для нашей национальной безопасности. Тысячи человек с постсоветского пространства сегодня находятся в рядах радикалов. В случае их возвращения ничего хорошего не будет. Интерес России — подавить ИГИЛ, не дать ему возможности продвигаться в регионы Центральной Азии и Северного Кавказа.
Сегодня Сирию, Ирак и Иран можно назвать союзниками в противостоянии радикальным исламистам. Сложилась «ось», которая защищает дальние рубежи России. Поэтому важное направление — взаимодействие с этими государствами.
Есть, конечно, экономические интересы. Они связаны, прежде всего, с Турцией и Ираном. Это важно для экономической составляющей внешней политики России.
— Можно публикацию в The National Interest считать дезинформацией? Ведь это США всегда сотрудничали со всеми, не думая о принципах.
— Сегодня любую публикацию надо рассматривать с точки зрения ведения информационной войны. На Россию пытаются давить. Одновременно идет воздействие на американскую читающую публику.
Соединенные Штаты считают себя самой сильной и самой демократичной страной на планете, об этом неоднократно говорили американские политики. И США не столько предлагают, сколько навязывают всем свои ценности и свою политику. Американцы действуют в своих интересах. Статья в The National Interest имеет двойное предназначение.
— Нельзя сказать, что мы переигрываем Соединенные Штаты, мы просто отстаиваем свои интересы, — считает эксперт Института Ближнего Востока Сергей Серёгичев.
— Американцы тоже имеют дело со всеми, даже с радикальными исламистами. Если брать некий «счёт», то у нас пока ничья. Где-то мы впереди, а где-то американцы нас опережают.
Вообще, ситуация на Ближнем Востоке меняется постоянно. Сегодня кажется, что ты победитель, а завтра в проигрыше, послезавтра понимаешь неоднозначность ситуации, а потом опять в выигрыше. Поэтому нельзя однозначно говорить, кто кого переигрывает.
Если смотреть на вещи глобально, то мы видим, что конфликт в Сирии продолжается, конфликт в Палестине продолжается. Сложно говорить, кто выиграл и проиграл. Пока мы довольно успешно ведем политику на Ближнем Востоке.
Но есть свои нюансы. Скажем, есть опасность втягивания нас в сирийский конфликт с участием крупных военных формирований. Для небольшого контингента мы уже несем большие потери. И мы не можем переломить эту ситуацию. Мы бьем боевиков, но будущее непредсказуемо. Не факт, что если освободят Алеппо, то мы сможем вернуть Сирию в состояние, в котором она была до войны. Это будет другая Сирия. И есть опасность, что страна будет фрагментирована, одни регионы будут нас поддерживать, а другие — люто ненавидеть. И так на всём Ближнем Востоке.
Наша дипломатия в принципе не мыслит категориями «проиграл» и «выиграл». Есть конкретные задачи и цели. Есть цели на длительную перспективу. Главная наша задача — обеспечить национальную безопасность, не допустить, чтобы террористы из Сирии поехали потом к нам. И ради этой задачи мы идем на контакты с кем угодно, это факт. Но это не наше ноу-хау.
У нашей внешней политики хороший пиар. Мы подаем россиянину, что всё хорошо, а проблем будто не замечаем. С другой стороны, оно, может, и к лучшему.
Хотя есть и другие мнения. Что дружба с Ираном может обернуться и против нас. Но в политике нет друзей и врагов, есть только партнеры и конкуренты, и они постоянно меняются местами.
— Можно ли в принципе строить долгосрочную стратегию на Ближнем Востоке?
— Можно. Просто надо исходить из принципа национальной безопасности. Наша политика на Ближнем Востоке должна быть подчинена этому, даже экономическая выгода уходит на второй план. Другое дело, что регион преподносит сюрпризы. Скажем, случилась «Арабская весна», которую никто предсказать не мог.
Сложно угадать, что будет в регионе завтра. Можно пытаться привлечь союзников, чтобы в крайнем случае привлечь их. Но стоит учитывать, что союзники могут переметнуться на другую сторону. Те же сирийцы, на самом деле, неплохо ладят с Соединенными Штатами, раньше вообще отношения были хорошими. Иран метит в региональные лидеры, и ему всё равно, с кем иметь дело. Он будет у кого угодно закупать оружие, лишь бы оно было качественным и недорогим. Кстати, иранцы больше дружат с китайцами, чем с нами.
Ближневосточная политика крайне турбулентна, ее трудно предсказать. Дипломаты больше заняты тактическими задачами, нежели стратегическими. Мало кто думает, как решить принципиально конфликт в Палестине или решить проблему нехватки воды при растущем населении.
Поэтому можно сказать, что наша дипломатия более-менее справляется. Но всё может поменяться очень быстро. Российская политика хороша тем, что она выверена. Она не меняется в секунду как американская. К тому же политика США зависит от президента, Конгресса, которые между собой не ладят. Есть еще политика Пентагона, политика ЦРУ. У нас всё от одного источника, внешняя политика монолитная.
Я бы не стал говорить о том, чья политика эффективнее. Мы решаем свои задачи, а американцы — свои. У нас тоже немало проблем. Неизвестно, сколько протянется конфликт в Сирии. Неясно, как нам вести себя с курдами. Дамаск говорит, что следующая война будет с ними. На чьей стороне быть Москве? Это сложный вопрос.
Пока мы справляемся с задачами. Но есть и к чему стремиться. Было бы хорошо, чтобы на Ближнем Востоке все проблемы решались словом, а не оружием. Но это пока утопия.
* «Исламское государство» (ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
Подпишись: