Восстание в Генте 1452-1453 гг. является одним из важнейших событий в истории Бургундского герцогства в XV веке. Городские восстания – отнюдь не редкость в ту эпоху, в том числе и в государстве, созданном герцогами Бургундскими и включавшем в себя такие регионы с высокой степенью урбанизации, как Фландрия. Тем не менее восстание в Генте (открытые военные действия развернулись только весной 1452 года, но реально противостояние герцога и властей города началось ещё в 1447 году) стало настоящей борьбой за существование Бургундского принципата [1].
Бургундская ветвь Валуа завладела Фландрией после разгрома гентского ополчения при Росбеке 27 ноября 1382 года, однако город и его союзники продолжали оставаться проблемой для Филиппа Смелого и его потомков. Восстания в Брюгге, Роттердаме, Амстердаме и Лейдене в 1437-1445 годах заставляли герцогов Бургундских регулярно браться за оружие. Конфликты обычно решались силами либо самого герцога, либо через союз с местным олигархатом, однако в случае с Гентом ситуация переросла в затяжную кровопролитную войну [2].
Одним из активных участников этой войны был странствующий рыцарь Жак де Лален, культовый персонаж бургундской литературы XV века, личность поистине легендарная. Именно на полях сражений войны с Гентом он нашёл свою смерть.
Следует отметить, что на русском языке не так много источников, в которых бы описывалось восстание в Генте и тем более роли Жака де Лалена и его дяди Симона де Лалена в его подавлении. В первую очередь это книга Рената Асейнова «При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века», а также книга Вадима Сеничева «Последний странствующий рыцарь».
Гентское восстание: причины и развитие конфликта
Вид на город Гент в 1540 году, картина художника Лукаса де Хере
Прежде чем приступить к описанию непосредственно участия Жака де Лалена в подавлении восстания в Генте, следует рассказать о предпосылках данного конфликта и о том, как он развивался.
В середине ХV века бургундское герцогство представляло собой федерацию земель и княжеств, расположенных на территории Франции и Священной Римской империи. Каждая из входивших в Бургундию областей обладала как национальной самобытностью, так и собственным административным устройством. Борясь с централизующей политикой французских королей, герцоги Бургундии сами проводили централизацию своих владений. Начиная с Филиппа Доброго, бургундские герцоги стали подчинять местные органы управления своим наместникам, возглавлявшим Малые советы земель. Малые советы подчинялись решениям Большого совета и Генеральных штатов, законосовещательного органа с сословным представительством [3].
Фландрия в XV веке являлась регионом с достаточно высокой степенью урбанизации: 36 % населения графства проживали в городах. По этому показателю её можно сравнить только с Северной Италией. При этом важной особенностью было доминирование двух городов – Гента и Брюгге – которые распространяли свою власть на прилегающие сельские территории, предоставляя крестьянам, так называемым «внешним горожанам», сословные права бюргерства [1].
Гент в этот период считался самым влиятельным городом графства. Как пишет хронист Матьё дЭкуши, это был необычайно большой, многолюдный, очень богатый и самый могущественный город из всех, что находились на землях герцога [4]. На особое положение Гента во Фландрии указывает и бургундский хронист Жорж Шатлен, отмечая, что без согласия города герцог не мог собирать налог в этом графстве [1].
Привилегии Гента казались герцогу Филиппу Доброму и членам Большого совета злоупотреблениями. По этой причине герцог решил лишить город части привилегий, что, безусловно, не могло не вызвать негативную реакцию горожан. Кроме того, Филипп Добрый пробовал влиять на результаты выборов в Генте, чтобы не допустить избрания враждебно настроенных по отношению к нему кандидатов в состав городского совета. Однако его попытки не увенчались успехом.
Большинство хронистов называют основной причиной начала восстания в Генте попытку Филиппа Доброго ввести в 1447 году постоянный налог на соль во всём графстве. Хотя хронист Томас Басин, писавший через двадцать лет после войны, отмечал, что война не могла начаться только из-за налога, поскольку после победы герцог так и не ввёл его [2].
Филипп Добрый в сопровождении своего сына Карла и канцлера Николаса Ролена ок. 1447 года (из рукописи Хроники Эно)
Другой чрезвычайно важной причиной конфликта послужили права и привилегии города, о которых говорилось выше. Единственным автором, открыто писавшим об этом, является хронист Матье дЭкуши. Он отмечал, что Гент пользовался некоторыми привилегиями, казавшимися герцогу и членам его совета чрезмерными. Таким образом, конфликт Филиппа Доброго с Гентом был вызван не только желанием ввести налог на соль, но и его стремлением положить конец политической автономии города [1].
Хотя попытки Филиппа Доброго бороться с городскими вольностями привели в итоге к Гентскому восстанию, в большинстве случаев он был способен пойти на компромисс со своими подданными и учитывать их интересы. Именно по этой причине он мог рассчитывать на поддержку других графств.
В течение зимы 1451-1452 годов жители Гента изгнали управленцев, постепенно склонявшихся на сторону герцога. Сначала в октябре 1451 года двух представителей Филиппа обвинили в попытке захватить власть, и в ноябре они были казнены несмотря на то, что герцог вывел из города своего бальи [2]. А в декабре ещё несколько представителей герцога Бургундии были обезглавлены.
В этой ситуации Филипп Добрый решил (как некогда Людовик Мальский) прибегнуть к торговой блокаде города. Проведение блокады показало успехи бургундской династии, достигнутые во внутренней и внешней политике: практически все подданные Филиппа Доброго как во Фландрии (восстававшие против герцога по отдельности в других ситуациях), так и в остальных бургундских владениях в Нидерландах остались верными своему сеньору, участвовали в блокаде Гента на суше и на море [5].
Жители Гента пытались найти поддержку у других городов, в первую очередь Брюгге и Льежа, но не получили её [5]. Пытаясь предотвратить полную блокаду города, гентское ополчение решило осадить крепость Оденарде, находящуюся южнее Гента и способную контролировать движение кораблей по Шельде. Гарнизоном крепости руководил Симон де Лален.
Миниатюра, изображающая осаду крепости Мортань близ Бордо в 1377 году
Осаждающие регулярно при помощи арбалетов забрасывали в город послания, написанные на французском и фламандском языках с призывами сдаться [2]. Симону де Лалену также предлагали деньги за сдачу крепости. Более того – гентцы даже пошли на коварство. В частности, в хрониках указано, что они потребовали от осаждённых сдачи города в обмен на жизнь двоих детей де Лалена, якобы взятых в плен (на самом деле за них выдавали других детей того же возраста). Однако Симон де Лален приказал установить против них пушки, сказав, что пусть погибнут его дети, но «он не потеряет из-за этого свою верность, честь и друзей» [6].
Бургундский хронист Оливье де Ламарш восхищается поступком Симона де Лалена, противопоставляя рыцаря жителям Гента, не имеющим никакого представления о рыцарском кодексе чести [1].
Герцог Филипп Добрый попытался усилить крепости новыми гарнизонами, а также в полном соответствии с логикой войн того времени проводить рейды по путям поставок продовольствия и окружающим деревням, которые могли бы снабжать город. Кроме того, герцог, понимая важность крепости Оденарде, пытался всячески помочь её защитникам. Спешил на помощь своему дяде и странствующий рыцарь Жак де Лален.
Жак де Лален на полях сражений
Когда в Бургундии узнали об осаде Оденарде, кузен герцога Филиппа, граф де Этамп, собрал под своим командованием войско, по большей части из пикардийцев, в которое вошло большое количество бургундских дворян. Герцог приказал этому войску занять наиболее удобную переправу через Шельду, ведущую из Пикардии прямо к Оденарде – Эспьерский мост. Жак де Лален, желая как можно скорее прийти на помощь своему дяде Симону, упросил герцога отпустить его с графом Этампом, хотя изначально он должен был сопровождать Филиппа Доброго в его личном отряде [2].
Описание боя на мосту сохранилось не только в Le livre des faits du bon chevalier messire Jacques de Lalain но и в хронике Жоржа Шателена. При этом в обоих случаях поведение Жака описано как предельно героическое. Если в его личной биографии, написанной по заказу отца, такое описание естественно, то такая же похвала в более отстранённой и нейтральной хронике говорит о том, насколько на самом деле хорош был странствующий рыцарь в военном деле [2].
Бургундцы, имея куда меньшую численность, чем гентское ополчение, смогли нанести противнику огромный урон, как материальный, так и моральный, за один день сняв блокаду крепости и продемонстрировав, что рыцарский натиск всё ещё может выигрывать сражения.
Весной 1452 года Жак де Лален и ещё два бургундских рыцаря, посвящённых в члены ордена Золотое руно, решили провести глубокий рейд по территории противника с отрядом численностью около 400 человек. Завершился он событием, известным как бой под Локереном, главным героем которого стал «Добрый рыцарь без страха и сомнения».
Во время штурма местечка бургундские стрелки и рыцари не выдержали вражеской контратаки и обратились в бегство. В этот момент Жак де Лален проявил хладнокровие. Он с маленьким отрядом некоторое время сдерживал фламандцев, давая возможность своим товарищам отступить. Под ним было убито пять лошадей, и спасшиеся бургундцы думали, что он погиб.
Вскоре герцог предпринял новую экспедицию, в состав которой вошёл Жак де Лален. На пути к Локерену он разбил один гентский отряд, а в сражении 16 июня спас жизнь Жаку де Люксембургу, но был ранен в ногу [7].
В целом, несмотря на ряд неудач, преимущество на поле боя было у герцога Бургундии. После ряда успешных рейдов в мае 1452 года начались попытки заключить перемирие – посредником в переговорах между герцогом и мятежным городом выступил король Франции. Послы короля смогли согласовать перемирие, которое должно было начаться 27 июня, однако оно было нарушено Гентом уже на следующий день.
Ближе к зиме герцог решил усилить гарнизоны вокруг Гента, отправив в них своих лучших рыцарей. Жак, в частности, с 4 января по 14 июня 1453 года руководил гарнизоном Оденарде. Гентцы регулярно проводили рейды на деревни и отдельные фермы во Фландрии, поджигая их. Весь период с зимы до июня 1453 года проходил во взаимных атаках, однако успех по большей части сопутствовал бургундцам [2].
Картина Ньюэлла Конверса Уайета
Летом Филипп Добрый решил направить войска для осады замка Поке, который являлся ключевым бастионом Гента на Западе. Однако Жаку де Лалену было велено сначала отправиться к замку Оденхоф, также занятому восставшими, а уже затем присоединиться к осаде Поке. Оденхоф оказался покинут мятежниками, однако несмотря на это герцог приказал сжечь замок. Несмотря на то, что Жак де Лален, как отмечают хроники, с неохотой отреагировал на этот приказ (он полагал, что в постоянных поджогах нет военной необходимости), он выполнил его.
Гибель Жака де Лалена
К осаде крепости Поке Жак присоединился 3 июля 1453 года. Послушав мессу в шатре герцога, он исповедался присутствовавшему при герцоге богослову Ги де Доузи, ибо выполнение приказа сжечь Оденхоф тяготила его, и отправился проинспектировать бомбарду, стрелявшую по стене замка. Он ехал верхом, ибо недавно получил ранение в ногу, и рана ещё не до конца зажила. Герольд Золотое руно, находящийся поблизости, предложил Жаку вернуться в лагерь и отдохнуть.
Жак последовал этому совету, однако, заскучав в лагере, около 4-х часов дня решил снова проведать герольда и направился под стены замка. Недалеко от крепости он увидел Адольфа Клевского, который находился недалеко от бомбарды, укрывшись за большим деревянным щитом, и бастарда герцога Антуана, которые о чём-то разговаривали. Жак спешился и предложил герольду присоединиться к их беседе [2].
И в этот момент, как пишет Вадим Сеничев, Фортуна изменила рыцарю. Все бомбарды, обстреливающие крепость, были окопаны глубокими траншеями, которые позволяли скрываться от обстрелов, однако именно эта бомбарда окопана не была. Спереди её защищал большой щит (мантелет), а по краям – две павезы. Выстрел со стороны крепости поразил щит, за которым стоял Жак, и осколок доски снёс ему правую часть головы выше уха. Так погиб странствующий рыцарь Жак де Лален.
Несмотря на то, что современники считали де Лалена образцом рыцарства, его смерть часто описывается некоторыми историками как якобы недостойная его статуса. Например, Йохан Хёйзинги в своём классическом труде «Осень Средневековья» писал следующее:
«Была какая-то символическая ирония в том, что Жак де Лален, краса и гордость странствующих рыцарей, был убит пушечным выстрелом. Пушка, какой бы ничтожной она ни казалась, уже возвещала грядущие перемены в ведении войн [8].»
На самом деле сложно согласиться с подобными высказываниями, поскольку войска герцогов Бургундских славились своей артиллерией и тактическими решениями, соответствующими происходившим изменениям. Как справедливо отмечал Вадим Сеничев:
«Смерть Жака не была нерыцарской, так как большое число его коллег и родственников гибли при похожих обстоятельствах. Таким образом, в его смерти нет никакой иронии, но лишь отражение тех опасностей, с которыми сталкивались и простые воины, и полководцы того времени [2].»
Что касается непосредственно восстания в Генте, то грамотная политика герцога, а также отсутствие солидарности между городами из-за усиливающегося соперничества способствовали тому, что восстание было подавлено Филиппом Добрым без привлечения какой-либо помощи со стороны.
Использованная литература:
[1]. Асейнов Р. М. При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века/ Р. М. Асейнов – «Русский фонд содействия образованию и науке», 2019.
[2]. Сеничев В.Е. Последний странствующий рыцарь. – М.: Вече, 2023.
[3]. Куркин А. В. Рыцари: последние битвы – СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2004.
[4]. Escouchy M. d. Chronique/ ed. G. du Fresne de Beaucourt. Vol. I. P. 368-369.
[5]. А. А. Майзлиш. Городская солидарность: реакция на городские восстания в Нидерландах в XIV – середине XV века// Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия История. Международные отношения, Том 12, Выпуск 4 /2012.
[6]. La Marche О. de. Mémoires. Vol. II. P. 233.
[7]. Loise F. Lalaing (Jacques de) // Biographie nationale de Belgique. T. XI. — Bruxelles: Bryant-Christophe et Cie, 1890—1891.
[8]. Хёйзинга Йохан. Осень Средневековья / Сост., предисл. и пер. с нидерл. Д. В. Сильвестрова; Коммент., указатели Д. Э. Харитоновича. – СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2011.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: