Сталин и Дзержинский: дружба против русских «угнетателей»

Начало пути.

Два националиста пограничных народов империи под видом марксистов-революционеров, модного тогда течения, поднимаются в большевистской среде раскачивая окраины империи, явная анти русскость Дзержинского и Джугашвили только добавляет им веса в среде коммунистов.

По материал книги Рейдфилда Д. Р. «Сталин и его подручные».

Польско-грузинская дружба против русских.

Посторонним могло казаться, что Дзержинский так же мало годится в вожди, как и Сталин. Но он оказался идеальным главой для репрессивной организации. Он, как Сталин, был нерусским и, по меркам Ленина и Троцкого, не был интеллигентом.

Что именно сблизило двух людей, на первый взгляд таких разных по темпераменту и этническому происхождению? Дзержинского и Сталина, как многих образованных поляков и грузин конца XIX в. начала XX в. влекло друг к другу. Грузины учились или отбывали ссылку в Польше, где они находили такое сочувствие и понимание, которого не нашли бы ни в Москве, ни в Петербурге. У поляков и грузин были общие традиции и ценности – культ чести и рыцарства, любовь к красноречию, гордость своим потерянным средневековым величием. Оба народа верили, что они избранники Божьи, защищающие христианскую веру и культуру, будь она католическая и европейская или православная и византийская, против восточных варваров.

Оба чуждались громких выступлений и теоретических дискуссий. Сталин и Дзержинский не завершили своего образования и говорили по-русски с акцентом. (При этом оба писали стихи на своих национальных языках, прим РС)

Как и Сталин, Дзержинский претворил отвращение к русским завоевателям в ненависть ко всем власть имущим. Потом он признался: “Я мечтал о шапке-невидимке и об уничтожении всех москалей”.

Эмигранты не без основания утверждали, что революцию делали “еврейские мозги, латышские штыки и русская глупость”. Вплоть до середины 1930-х гг. в ЧК и ОГПУ русские составляли меньшинство.

Дзержинский, как и Сталин, был и нетерпелив и некомпетентен в вопросах экономики – для решения хозяйственных проблем он прибегал к возмездию.

Дзержинский, фанатичный, но пугливый большевик, не мог не поддерживать Сталина. Дзержинский был похож на Сталина не только немигающим пронзительным взором; как и Сталин, он не любил оставлять ни малейшей подробности вне своего внимания. Любая мелочь – безбилетники в поездах, коробки спичек, в которых обнаруживалось не 100, а 85 спичек, и т.д. – волновала его больше, чем общая экономическая разруха и финансовый крах Советского Союза в 1923 г.

Начало конфликта Сталина и Дзержинского с Троцким

Сталин при полной поддержке Дзержинского вступил в распрю с Троцким, который защищал спецов (бывших царских офицеров на службе красных). Как-никак, он являлся главнокомандующим и смог заставить Дзержинского освободить бывших царских офицеров из тюрьмы для службы в Красной армии. (Они были освобождены с предупреждением, что в случае дезертирства их жены и дети будут расстреляны.) Рассорившись с Троцким, Дзержинский все теснее примыкал к Сталину, который с этого времени начал заменять Троцкого как главного покровителя ЧК.

В октябре 1918 г. Троцкий властно пресек вмешательство Сталина в дела красной армии. Приказываю Сталину немедленно образовать Революционный Совет Южного фронта на основании невмешательства комиссаров в оперативные дела… Неисполнение в течение 24 часов этого предписания заставит меня предпринять суровые меры.

В тот же день Сталин послал длинную жалобу Ленину. Где в частности писал «прошу своевременно, пока не поздно, унять Троцкого и поставить его в рамки, ибо боюсь, что сумасбродные приказы Троцкого, если они будут повторяться, отдавая вес дело фронта в руки заслуживающих полного недоверия, так называемых военных специалистов из буржуазии, внесут разлад между армией и командным составом…» («Русский шовинист» Сталин уже в 1918 году требует расстреливать даже тех офицеров Русской императорской армии, которые перешли на сторону красных, прим РС.)

Чем больше Троцкий издевался над Дзержинским, тем теснее тот привязывался к Сталину.

Впоследствии, после смерти Ленина, Дзержинский охотно способствовал политическому обезвреживанию Троцкого.

Дзержинский и Сталин проигрывают войну Польше

В июле 1920 г. Сталин обещал Ленину блестящую победу.

Но, несмотря на талант и опыт командующего Тухачевского, бывшего царского офицера, красная кавалерия, как за семьсот лет до этого монгольская, через месяц уже завязла в польских лесах и болотах, без палаток, без шинелей, под непрестанным дождем.

Сталин полагал, что до начала переговоров надо захватить как можно больше территории. Из-за такой тактики Красная армия истратила свои последние силы, осаждая Львов. Поляки пошли в контратаку, взяли 100 тыс. советских пленных и захватили огромную территорию – до Минска в Белоруссии и Каменец-Подольского на Украине. Всю славу получил Пилсудский, а весь позор – Дзержинский и Сталин. Троцкий беспощадно издевался над промахами Сталина.

Подрались два кавказца виноваты русские

На Кавказе Сталин проявлял такую жестокость, – осенью 1920 г. он руководил кровавой репрессией черкесов и осетин, – что Ленин заметил, что “обрусевшие инородцы” часто “пересаливают по части истинно русского настроения”.

В феврале 1921 г. Красная армия перешла границы Грузии и довела до конца завоевание Закавказья. В одном из споров о судьбе Грузии грузинский коммунист Мдивани назвал Орджоникидзе «ишак Сталина», Орджоникидзе взбесился и ударил Мдивани по лицу, Мдивани пожаловался Ленину. Ленин распек и Орджоникидзе, и Дзержинского, который вместе со Сталиным оправдывал Орджоникидзе.

Никакой провокацией, никаким даже оскорблением нельзя оправдать – этого русского рукоприкладства… Тов. Дзержинский непоправимо виноват в том, что отнесся к этому рукоприкладству легкомысленно… – диктовал Ленин пока атеросклероз не отнял у него дар речи.

Становление тайной полиции интернационалистов в захваченной русской стране

У Дзержинского и ЧК были, конечно, столь же веские, что и у Сталина, причины не терпеть несогласия. ЧК нуждалась в новых заданиях, когда наступил мир, – иначе был риск, что ее разгонят. К осени 1919 г. белые армии уже окончательно отступили из Центральной России. Хотя кровопролитная война продолжалась еще два года, существование Советского государства уже не подлежало сомнению. Кое-кто задавался вопросом, нужна ли еще ЧК. Дзержинский искал новой сферы полномочий, и 1 мая 1920 г. он добился новых прав для Ч К в мирное время:

Закон дает ЧК возможность административным порядком изолировать тех нарушителей трудового порядка, паразитов и лиц, подозрительных по контрреволюции, в отношении коих данных для судебного наказания недостаточно и где всякий суд, даже самый суровый, их всегда или в большей части оправдает.

Главным товаром у ЧК, когда она имела дело со Сталиным, были, сведения. В 1918 г. ЧК интересовало, кто ты, а не что ты думаешь. Теперь контроль над мыслью и речью давал единственную надежду на расширение полномочий и на предотвращение роспуска ЧК. После того как было восстановлено какое-то подобие почтовой службы, ЧК завербовала достаточно перлюстраторов, чтобы перехватывать и читать все письма граждан. Сведения об общественных настроениях (начиная от разговоров в очередях), о недовольных интеллигентах, о ропщущих крестьянах собирались сексотами, чтобы каждую неделю предъявить доклад Сталину и партии. Но настоящие контрреволюционеры уже повывелись, а обыватель слишком устал, оголодал и отчаялся, чтобы сопротивляться. Хотя рабочие в 1922 г. опять голодали из-за гиперинфляции, столь же страшной, что в веймарской Германии, – и власти удерживали из их зарплаты деньги на фиктивные зерновые или золотые облигации, – любая местная ЧК могла справиться с протестами.

После смерти Ленина Сталин нуждался в ЧК, но в ЧК новом, ЧК которое могло бы преследовать его противников в партии. С точки зрения Сталина, единственным недостатком Дзержинского являлась его щепетильность в борьбе с врагами Сталина внутри партии коммунистов. Сталину потребовались услуги более ловких и находчивых и менее принципиальных заместителей Дзержинского в ЧК и (с 1922 г.) Государственном политическом управлении (ГПУ) – Вячеслава Менжинского и Генриха Ягоды.