25 февраля 1934 года Польша и Германия подписали Договор о ненападении сроком на 10 лет. Польское правительство обязалось «при всех обстоятельствах соблюдать интересы Германии», а также «обеспечить свободное прохождение германских войск на восток и северо-восток по территории Польши». То есть в сторону Советского Союза.
Воевать с Россией
В сентябре 1936 года министр иностранных дел Юзеф Бек на заседании Лиги Наций заявил о желании Польши поучаствовать в работе комиссии по дележке территорий бывших Германской и Оттоманской империй, однако Британия пресекла неоколониальные претензии поляков. И все же с 1938 года стали проводиться общенациональные Дни колоний. К сентябрю 1939 года в этой Колониальной лиге состоял почти миллион потенциальных колонизаторов. И это не шутки. В 1935 году поляки в Бразилии приобрели 27 тысяч гектаров земли для сельхозпроизводства, а еще планировали построить железную дорогу с полосой отчуждения два миллиона гектаров.
Не состоялись их мечты также в Анголе, Либерии, Перу, Аргентине, Мозамбике и Боливии, но в мае 1937 года польская комиссия два с половиной месяца работала на Мадагаскаре на предмет колонизации острова. Не успели, помешал Гитлер.
“ Особо отличились в сотрудничестве с Третьим рейхом шведские предприятия и банки семейства Валленбергов, концерн ИКЕА и еще ряд других помельче ”
В августе 1937-го польский генштаб, оценив военно-политический расклад сил в Европе, в директиве № 2304/2/37 по-солдатски четко сформулировал конечную цель польской политики: «Уничтожение всякой России». При этом имелось в виду не большевизма в России, а страны как таковой. Тем более что западные демократы той поры очень своеобразно понимали проявление этой демократии в практической области.
В чем же мотивы польских военных, которые так страстно желали уничтожения России? Очень им хотелось поживиться за счет восточной Белоруссии и восточной Украины. Все, что было мало-мальски индустриального в Польше, оказывается, построено русскими инженерами за русские деньги и на русских ресурсах. Польша 30-х годов прошлого века была сугубо аграрной и не самой процветающей страной. К примеру, в годы «расцвета» польской экономики, к началу Великой депрессии 1929 года объем ее промышленного производства не достигал даже уровня царства Польского Российской империи 1913-го и составлял всего 81 процент. Но к 1939 году положение значительно выправилось, и уровень достиг 94 процентов от 1913-го. Далее события начали развиваться и вовсе почти с калейдоскопической быстротой. Назовем наиболее значимые из них на основе документов и в хронологическом порядке.
После германского аншлюса Австрии поляки 11 марта 1938 года учинили провокацию на литовской границе с целью создать повод для вторжения своих войск в Литву. Пытались сделать с литовцами то, что немцы потом провернут с ними: 31 августа 1939 года переодетые в польскую форму эсэсовцы захватили немецкую радиостанцию в приграничном немецком городе Гляйвиц, дали в эфир несколько антигерманских сюжетов и оставили трупы в польской форме.
17 марта Польша предъявила Литве ультиматум, где потребовала восстановить дипломатические отношения (звучит миролюбиво и внешне привлекательно). На самом деле поляки потребовали признания существующей де-факто границы – Литва должна была отказаться от Вильнюса и Вильнюсской области. Однако советский Наркомат иностранных дел дважды предупредил панов о том, что Советский Союз не смог бы остаться безучастным, если бы Литва оказалась под угрозой. Варшава дала задний ход. Отношения Литва восстановила, но границы Сталин установил в 1945 году, а Вильнюс вернул Литве в 1939-м, о чем сегодня многие забыли.
14 марта 1938 года Советский Союз предложил Франции провести консультации по ситуации в связи с аншлюсом Австрии, но получил отказ.
17 марта нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов в заявлении для печати подчеркнул «необходимость коллективного отпора нарастающей военной угрозе в Европе». Однако Польша и Румыния ответили, что не пропустят советские войска через свою территорию для помощи Чехословакии.
25 марта Англия отказалась участвовать в международной конференции по выработке совместных действий.
31 марта 1938 года польский посол в Германии Юзеф Липский заверил Риббентропа о своей убежденности «в целесообразности сотрудничества Германии и Польши в борьбе против коммунизма». А в мае того же года уже в Париже польский посол Юзеф Лукасевич в беседе с главой МИДа Франции Жоржем Боннэ «самым категорическим образом» отметил: «Поляки считают русских врагами, что если потребуется, они будут силой противостоять любому проникновению русских на их территорию и даже пролету русских».
20 сентября Москва подтвердила президенту Чехословакии Бенешу свою готовность прийти на помощь. В СССР для этого даже были сформированы шесть армейских групп Красной армии для выдвижения в Чехословакию.
21 сентября Польша предъявила Чехословакии ультиматум о «возвращении» Тешинской области. В октябре после повторного ультиматума оккупировала ее. В тот же день на ассамблее Лиги Наций Литвинов призвал Францию объединить усилия «для оказания помощи Чехословакии доступными для нас путями», но получил отказ, в том числе и из-за антагонистической позиции Польши.
21 сентября Советский Союз на пленуме Лиги Наций заявил о необходимости срочно поддержать Чехословакию и осудить германскую агрессию. Западные «миролюбцы» замолчали резолюцию. Более того, в ответ на готовность СССР оказать помощь Чехословакии Польша демонстративно провела в сентябре крупные военные учения у границ Советского Союза с участием танковых и авиационных соединений.
А вот так накануне «мюнхенского позорища» (30 сентября 1938 года) Бек инструктировал своего посла в Берлине Липского для беседы с Гитлером: «1. Польское правительство парализовало возможность интервенции Советов в чешском вопросе. 2. Польша считает недопустимым вмешательство Советов в европейские дела. 3. В течение прошлого года польское правительство четыре раза отвергало предложение присоединиться к международному вмешательству в защиту Чехословакии».
Крайне интересны и события, предшествовавшие «мюнхенскому сговору». Так, французский парламент 535 голосами одобрил раздел Чехословакии (против были лишь 77 депутатов), британский министр внутренних дел С. Хор высказался за военный союз Англии, Франции, Германии и Италии с целью «гарантии против советской России на случай советского нападения», министр иностранных дел Польши Юзеф Бек сказал, что Чехословакия – это искусственное образование, не отвечающее потребностям и здравым правам народов Центральной Европы.
В результате «мюнхенского сговора» Гитлер одномоментно получил из капитулировавшей Чехословакии 1582 самолета, 469 танков, 2175 арторудий, 43 876 пулеметов и целый ряд других ВВСТ. 25 сентября 1938 года польский посол во Франции Ю. Лукасевич заявил американскому коллеге У. Буллиту: «В случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев русские войска будут полностью разгромлены и Россия не будет более представлять собой даже подобия государства». Вот такой кроткой и миролюбивой была предвоенная Польша.
Предательство и лицемерие
А что же Советский Союз? Сталин все же сумел в ходе обострения «данцигского кризиса» добиться подписания 27 ноября 1938 года коммюнике о нормализации польско-советских отношений. Но это лишь на короткое время стабилизировало обстановку. Еще 2 ноября Венский арбитраж (Германия и Италия) передал Венгрии несколько районов Словакии, Подкарпатской и Закарпатской Руси бывшей Чехословакии. А 10 ноября 1938 года по всей Германии прокатилась волна еврейских погромов, отмеченная в мировой истории под названием «Хрустальная ночь».
В декабре 1938 года в меморандуме разведотдела Главного штаба Войска польского без экивоков говорилось: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке. Главная цель – ослабление и разгром России». По всей вероятности, вместе с дружественной Германией и при одобрении Англии и Франции.
Попрекая Сталина за пакт Риббентропа – Молотова, критики-обличители почему-то не хотят вспомнить аналогичный пакт Чемберлена – Гитлера от 30 сентября 1938 года, заключенный в тот же день, что и мюнхенский приговор Чехословакии. В нем фюрер и английский премьер-министр клятвенно заверили свои народы, что неукоснительно исполнят их волю никогда больше не вступать в войну друг против друга. А накануне, 15 марта высокие договаривающиеся стороны подписали «Дюссельдорфское соглашение», которое по сути определило экономический раздел Европы.
Не затягивали дружбу с Гитлером и миролюбивые французы. 6 декабря того же рокового 1938-го в Париже Риббентроп и французский министр иностранных дел Боннэ подписали аналогичную декларацию. Будущий премьер министр Франции (21 марта – 16 июня 1940 года) Поль Рейно позднее писал, что после переговоров с Риббентропом у Боннэ сложилось впечатление, что отныне германская политика будет направлена на борьбу с большевизмом. То есть Запад, сдав Гитлеру Чехословакию, подписав с ним миролюбивые декларации, дал добро к экспансии на Советский Союз. Заметьте – за год до начала этой экспансии и договора о ненападении Молотова – Риббентропа.
26 января 1939 года в ходе переговоров польский министр иностранных дел Бек заявил своему немецкому коллеге Риббентропу, что его страна претендует на Великую Украину и на выход в Черное море.
9 марта британский посол в Берлине Гендерсон пишет своему министру Галифаксу: «Чем меньше мы будем принимать чью-либо сторону в этом конфликте (в «данцигском конфликте»), тем лучше, рано или поздно весьма вероятно столкновение между Германией и Россией».
21 марта Риббентроп предъявил Польше ультиматум – отдайте Данцинг и Коридор (полосу между Германией и Восточной Пруссией на территории Польши).
22 марта Гитлер захватил Мемель (Клайпеду).
После оккупации Чехии германскими войсками 15 марта 1939 года Польша 23 марта приступила к скрытному мобилизационному развертыванию своих вооруженных сил. К 1 июня под ружье встали 440 тысяч человек, не считая погранвойск, полиции и жандармов. К 1 сентября численность увеличилась до 840 тысяч – миллиона человек.
26 марта Польша отвергает ультиматум.
31 марта Англия и Франция заявляют о своих гарантиях помощи Польше в случае нападения Германии. Но в это же время французский министр иностранных дел Боннэ сообщил германскому послу в Париже Й. Вельчаку, что ни один француз не пойдет на войну ради Данцинга и что сотрудничество с Германией может стать со временем более тесным, чтобы не допустить усиления большевизма ни в мировом, ни в локальных масштабах.
11 апреля Гитлер утвердил план нападения на Польшу.
28 апреля Германия расторгла Договор о ненападении с Польшей 1934 года и Морское соглашение с Англией.
11 мая польский посол в Москве Вацлав Гржибовский заявил Вячеславу Молотову, что Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР.
19 августа Эдвард Рыдз-Смиглы в ответ на предложение англо-французов объединить усилия с СССР для отпора Гитлеру заявил: «Независимо от последствий ни одного дюйма польской территории (для пропуска советских войск в сторону Германии) никогда не будет разрешено занять русским войскам».
23 августа Польша и Франция приступили к основной фазе мобилизации, а 31 августа в Польше начинается полная мобилизация. Утвержден план наступления «Запад» в Восточной Пруссии.
7 июля 1939 года в Берлине одновременно были подписаны два договора о ненападении: с Латвией пакт Риббентропа – Мунтерса и с Эстонией пакт Риббентропа – Сельтера буквально через полтора месяца после того, как Гитлер хапнул у Литвы Мемельланд, то есть Клайпеду и прилегающую территорию в 2657 квадратных километров со 145 тысячами жителей! Лимитрофы отказались от любых англо-франко-советских гарантий, а в секретной клаузуле (дополнении) четко говорилось, что обе они обязаны «принять все необходимые меры военной безопасности по отношению к советской России. Оба государства признают, что опасность нападения для них существует только со стороны советской России». И все это на фоне имитации англо-французскими генералами переговоров с Советским Союзом.
25 августа 1939 года в Лондоне подписан пакт Рачиньского – Галифакса о взаимной помощи между Великобританией и Польшей. В нем стороны твердо заверили друг друга в немедленной взаимной военной помощи, в случае если одна из сторон будет втянута в боевые действия с европейским государством, то есть с Германией. Таким образом, англичане дали карт-бланш полякам на дальнейшее провоцирование Германии. И это после аншлюса Австрии, расчленения Чехословакии, захвата Мемеля!
О предательстве и лицемерии гарантов польской безопасности и независимости хорошо сказал на Нюрнбергском процессе бывший начальник Оперативного управления Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии генерал А. Йодль: «Если мы не потерпели крах в 1939 году, то только благодаря тому, что во время польской кампании приблизительно 110 французских и английских дивизий, дислоцированных на Западе, не предпринимали ничего против 22 немецких дивизий».
По подсчетам историка М. Мельтюхова, «сил для наступления было вполне достаточно. К началу сентября 1939 года французские войска на германской границе насчитывали 3 миллиона 253 тысячи человек, 17,5 тысячи орудий и минометов, 2850 танков, 1400 самолетов первой линии и 1600 в резерве. Кроме того, против немцев могли быть задействованы свыше тысячи английских самолетов. Им противостояли 915 тысяч германских войск, имевших 8640 орудий и минометов, 1359 самолетов и ни одного танка».
А вот нынешний польский историк Павел Вечеркевич не согласен с Йодлем и Мельтюховым: «Англия и Франция не были готовы к войне. Им нужно время, чтобы догнать Третий рейх, и они были полны решимости выиграть это время любой ценой». С последним трудно не согласиться, с 1933 года они только и делали, что «догоняли» Гитлера, подталкивали Польшу на конфронтацию и всячески препятствовали Сталину в создании антифашистского блока в Европе. А сегодня и западные, и российские «правдолюбцы» осуждают Сталина за его стремление выиграть время любой ценой.
Арсенал всей Европы
Любопытно посмотреть и на то, чем Европа снабдила Гитлера к моменту его нападения на СССР. На усиление фашистской армии к июню 1941-го ударно потрудились как союзники фашистов, так и оккупированные Германией страны. А еще и так называемые нейтралы, чей вклад в гитлеровскую экономику до сих пор стараются не афишировать.
Скажем, Швеция поставила Германии в 1938–1945 годах:
- железной руды – 58 миллионов тонн, в том числе только в 1938-м – 10,6 миллиона тонн;
- подшипников – 60 тысяч тонн;
- целлюлозы – 7 миллионов тонн;
- пиломатериалов – 13–14 миллионов кубических метров;
- автотехники и артиллерийских орудий – более 2 тысяч единиц, а также электротехническое оборудование и инструменты.
Особо отличились в сотрудничестве с Третьим рейхом предприятия и банки семейства Валленбергов, концерн ИКЕА и еще ряд других помельче.
Швейцарский экспорт в 1938–1942 годах на 40 процентов приходился на Германию и Италию. В основном шли стратегическое сырье, машиностроительное оборудование, продукция химической промышленности, фирма «Нестле» поставляла шоколад, железные дороги перевозили германские военные грузы, госпитали лечили раненых солдат вермахта. В швейцарских банках к 2000 году хранилось денег и золота Третьего рейха на четыре миллиарда долларов.
Испания. 4 сентября 1939 года Франко подписал декрет о нейтралитете. Но в июле 1943-го на Восточный фронт ушла «Голубая дивизия» (около 20 тысяч человек), осенью того же года туда прилетела испанская авиаэскадрилья «Сальвадор». После боев под Ленинградом остатки дивизии в октябре 1943 года были эвакуированы в Испанию, однако семи тысяч испанских добровольцев продолжили воевать в рядах вермахта до мая 1945 года.
В целом к 1941 году Германия из оккупированных стран Европы получила 365 400 тонн цветных металлов, 272 тысячи тонн чугуна, 1860 тысяч тонн бензина, 220 тысяч тонн авиакеросина (всего – 8,8 млн т нефтепродуктов), 51 900 тонн сырой кожи, 6200 тысяч пар сапог.
Всего же за счет оккупированных стран Германия увеличила производство железа – в 7,7 раза, нефти – в 20 раз, чугуна и стали – в 2,3 раза, автомобилей – в 2 раза, зерна – в 4 раза, шерсти – в 7,1 раза, меди – в 3,2 раза.
Германские монополии владели на правах собственности или контроля 617 филиалами или субсидируемыми фирмами в нейтральных Швеции, Швейцарии, Испании и Португалии.
В 1943 году по сравнению с довоенным 1938-м Германия произвела синтетического топлива на 256 процентов больше, пороха и взрывчатки – на 333 процента, синтетического каучука – на 2240 процентов!
По сравнению с январем-февралем 1942 года общий объем военного производства германской экономики ко второму полугодию 1944-го возрос в 2,8 раза, в том числе и новейших видов вооружений. К маю 1945 года немцы сумели построить 2500 реактивных самолетов-снарядов «Фау-1» (комплектующие поставляла американская ITT) и более 6200 «Фау-2».
Научно-технический потенциал Третьего рейха позволил немецкой промышленности приступить даже к строительству боевых вертолетов. В 1943 году 20 вертолетов FI 282 («Колибри») стояли на вооружении корабельных соединений на Балтике, в Средиземном и Эгейском морях, в 1944-м начали поступать в артиллерийские части вермахта. А еще был «Фокке Ахгелис Fa» («Дракон»). К 1945 году в стадии испытаний находилась даже модель истребителя-перехватчика вертикального взлета «Фокке-Вульф Трибфлюгель».
Все это говорит о том, что против Советского Союза воевала не одна Германия, а практически вся объединенная Европа. Ее лучшие инженерные кадры и технические достижения работали на фюрера, были подчинены единой воле. И мы этот урок должны хорошо запомнить.
