Спасительные белые купола Глеба Котельникова

В «Звёздных часах человечества» Стефана Цвейга –  сборнике рассказов о самых знаменитых озарениях и открытиях – нет, к сожалению, новеллы об изобретателях парашюта. Приспособления удивительного, без которого по достижению больших высот и огромных скоростей, стало попросту невозможным дальнейшее развитие авиации и, впоследствии, космонавтики. Ничем иным, как оказалось, просто невозможно обеспечить спасение лётчиков и доставку на Землю спускаемых космических аппаратов.

Изобретения удивительного ещё и потому, что такое приспособление в виде тканевого купола высотой 7 метров, имеющего основанием квадрат размером 12х12 локтей, было описано ещё в 1485 году Леонардо да Винчи. Который, как выяснилось, оказался лишь эпигоном арабского учёного и изобретателя Аббаса ибн Фирнаса, который в 852 году (шестью столетиями ранее) не только нарисовал, но и построил такой аппарат, с которым спрыгнул с минарета Великой Мечети в Кордове и остался жив.

Аббас ибн Фирнас, изобретатель древнейшего известного парашюта; справа – рисунок парашюта из рукописи Леонардо да Винчи

«Парашютом», соединив латинское слово «пара», т. е. «против», и собственное «шют» (падение), его назвали французы, первыми (после китайцев, конечно) начавшими освоение «пятого океана» планеты монстрами-«монгольфьерами», быстро эволюционировавшими в шарльеры и розьеры, наполненные уже не горячим воздухом, а лёгкими газами.

Французы вскоре оснастили воздушные шары и собственно парашютом, приспособив под днищем кабины аэронавтов полотнище прорезиненного брезента, придумав трюк: на достаточно большой высоте один из воздухоплавателей выпадал из корзины, и устремлялся вниз, волоча за собой объёмный свёрток верёвок и ткани. На полдороге полотнище расправлялось, и человечек под ним благополучно приземлялся. Толпа, наблюдавшая за этим действом, сначала ахала, замирая от ужаса, а затем восторженно аплодировала. На что и рассчитывали устроители таких весьма дорогих спектаклей, разъезжавшие с гастролями.

Именно в таком виде наблюдал за принципом действия парашюта и его будущий изобретатель Глеб Котельников, на тот момент учащийся знаменитой Первой Санкт-Петербургской гимназии – преемницы Лицейского Благородного пансиона, учреждённого императором Александром I. Произошло это в саду «Аркадия». Летал на шаре и прыгал с него известнейший воздухоплаватель Шарль Леру, предпринявший в том 1889 году широкие гастроли по России. Окончившиеся, кстати говоря, трагически: в Ревеле (ныне Таллин) при аварии шара он пытался воспользоваться парашютом, но несовершенство конструкции привело к гибели пилота.

Шарль Леру и памятный знак на месте его гибели

Подобные полёты примерно такими же трюками совершались уже около ста лет (первый прыжок человека с воздушного шара, с высоты в 680 метров совершил 22 октября 1797 года Андре-Жак Гарнерен в парижском парке Монсо). В России он же совместно с супругой демонстрировал их с 1803 года. Что и подвигло, возможно, известного литератора Фаддея Булгарина в 1823 году на написание первого русского фантастического произведения «Правдоподобные небылицы, или Странствования по свету в двадцать девятом веке». В нём автор не только показал действия парашюта, но и (за сто с лишним лет!) предвосхитил появление целого рода войск – «крылатой пехоты»: «…с аэростата главного начальника воздушной эскадры вдруг солдаты бросились опрометью на землю с неизмеримой высоты. Я обмер от страха, но вскоре пришёл в себя, увидев распускающиеся в воздухе парашюты, которые, плавно опускаясь в различных направлениях, представили взорам моим другого рода прелестное зрелище. Солдаты, коснувшись земли, выпутались проворно из сеток, свернули парашюты и, привязав их как ранцы к спине, немедленно построились и начали производить пешие маневры…»

Литератор Фаддей Булгарин, автор «Правдоподобных небылиц…» и Андре-Жак Гарнерен, демонстрировавший прыжки с парашютом с воздушного шара в конце XVIII – начале XIX века

Таким образом, более чем за тысячелетнюю историю этого изобретения было собрано всё необходимое, чтобы его осуществить: имелись идея, описание, многочисленные прототипы, название и даже мечта. Судьбе оставалось лишь найти светлую голову, в которой все эти пазлы сложились бы в одну общую конструкцию, ставшую именно тем парашютом, который знает теперь весь мир. И она, Судьба, сделала свой выбор, остановившись именно на том мальчишке, который глазел в саду «Аркадия» за полётом Шарля Леру. Но до его озарения, вполне достойного по праву называться одним из «Звездных часов человечества», оставалось чуть больше двадцати лет. Чем были наполнены они?

Глеб был сыном профессора математики Евгения Григорьевича Котельникова, получившего первоначальное образование в полтавском Петровском кадетском корпусе, затем Харьковском университете, читавшего лекции в санкт-петербургском Технологическом институте, написавшего ряд учебников: «Выбор и содержание локомобиля», «Сборник по механике» и «Элементарный курс механики». Последний был принят во всех реальных училищах Российской империи. А дед его Григорий Васильевич преподавал математику и физику в Полтавском, а затем Первом Санкт-Петербургском кадетском корпусе. Прапрадед знаменитый математик Семён Котельников был правой рукой Михаила Ломоносова. Как видим, выбор Судьбы был далеко не случаен.

Новое (с 1900 года) здание Полтавского губернского акцизного управления, где работал Г.Е. Котельников, и бюст изобретателя первого в мире парашюта современной конструкции в нише на стене этого здания (современный вид)

В том же достопамятном 1889-м, году «первого озарения», отец Глеба получил назначение в Полтаву, управляющим акцизными сборами губернии. Семья поселилась на первом этаже дома здания акцизного управления, расположенного в красивейшем месте – близ сквера Белухи-Кохановского (ныне Берёзовый сквер). А за 6-7 кварталов, в расстоянии пешей прогулки, на улице Монастырской, в доме купца Пунина, жил дедушка Глеба по матери – известнейший художник Иван Кондратьевич Зайцев. Усадьба граничила с садом другого маститого художника В.А. Волкова, на дочерях которого позже женились оба брата Котельниковы: Борис – на Антонине, Глеб – на Юлии. Брак, основанный на духовной близости, оказался очень счастливым. Юлия была даровитой художницей, работавшей в редкой манере резьбы миниатюр на кости (ряд её работ был приобретён Третьяковской галереей). Оба чудесно музицировали (Глеб прекрасно играл на скрипке), участвовали в театральных постановках всюду, куда бы ни забрасывала их Судьба.

Поручик Глеб Котельников и его невеста Юлия Волкова

Год 1889-й, судьбоносный, оказался и трагическим: в конце его умер, простудившись, глава семьи Евгений Григорьевич. Дабы не обременять семью, Глеб после окончании гимназии подал документы в Киевское военное училище. Окончив его по артиллерийской части, служил в крепости Ивангород, под Варшавой. Выслужив обязательных три года, подал в отставку: вакансий в Полтавской губернии, куда он стремился, не предвиделось. Но отставного поручика тепло принял преемник его отца на должности руководителя Полтавского акцизного управления барон Фитингоф и зачислил на должность контролёра.

Тринадцать лет проработал Глеб Котельников по акцизному ведомству. Выслужив небольшую пенсию, весной 1910 года отправился с семьёй в Санкт-Петербург, где поступил в труппу Народного дома. Воплощая давнюю мечту, решил стать профессиональным артистом, что ему с блеском удалось.

Первые в мире жертвы авиакатастроф: Томас Селфридж (США) и Лев Мациевич (Россия), подвигнувшие Глеба Котельникова на изобретение парашюта

А вскоре, 7 октября, Котельников стал свидетелем гибели на Всероссийском празднике воздухоплавания капитана Льва Мациевича, «Фарман» которого буквально развалился в воздухе. Пилот выпал из него и камнем рухнул вниз.

Смерть выдающегося пионера авиации потрясла Котельникова. Мациевич был отнюдь не первой жертвой авиакатастрофы: сомнительная честь быть таковой принадлежит старшему лейтенанту Томасу Селфриджу, Форт Мер, штат Виргиния. Но мартиролог потерь лётчиков и пассажиров аэропланов быстро пополнялся в это время и русскими, и иностранными именами. Приняв эти жертвы близко к сердцу, Котельников занял все свои мысли только одним: конструированием прибора, способного спасти жизнь человека при аварии аэроплана.

Главным препятствием для предшественников Глеба Евгеньевича был консерватизм мышления, его инерция: очень трудно было «отстыковать» парашют от летательного аппарата, частью которого он являлся веками, и «присоединить» его собственно к человеку. Второе: найти материал, из которого он должен быть изготовлен. Ну не брезент же, весивший столько, сколько не всякий лётчик способен был поднять? Подсказку Котельников увидел на спектакле, наблюдая, как зрительница упаковывала огромную шаль в небольшую по размерам сумочку. Впору было крикнуть: «Эврика»! – конечно же, купол должен быть изготовлен из шёлка: плотного, легко раскрывающегося, занимающего в сложенном виде крайне малый объём.

Третье: стропы парашюта. Все прочие конструкторы располагали их симметрично, а крепления ставили на поясе. Спуск в этом случае был совершенно неконтролируемым. Котельников догадался разделить их на четыре группы, обеспечив крепления не в одной, а двух точках. Теперь, подтягивая те или иные стропы, парашютом можно было управлять.

Сам же парашют помещался в металлической коробке за плечами. Крышка её открывалась при выдёргивании предохранительного кольца, после чего срабатывала пружина-выбрасыватель. Таков был самый первый парашют изобретателя, патент на который за № 5010 был получен им 27 октября 1911 года. «Своему спасательному прибору я дал имя „РК-1“, что означало „Русский, Котельникова, модель первая“. Мечта моей жизни осуществилась», – отметил впоследствии Глеб Евгеньевич в одной из своих книг.

Г.Е. Котельников с парашютом своей конструкции «РК-1»

Так и подмывает написать, что «далее началось триумфальное шествие „РК-1“ по всему миру». Так и было! Спонсор, говоря современными словами, Глеба Котельникова владелец коммерческой фирмы «Авиационная контора В.А. Ломач и К°» Вильгельм Аврусович Ломач дал денег на изготовление двух парашютов и самолично повёз их на конкурс в Париж. Звал в поездку и самого изобретателя, но тот не смог вырваться из-за плотного графика спектаклей, в которых он был задействован. Изделие представил студент Санкт-Петербургской консерватории Владимир Оссовский, прыгнувший с русским парашютом с 60-метровой отметки моста, перекинутого через Сену. Обратно В.А. Ломач вернулся с французским, американским и английским патентами на изделие: приоритет России был полностью обеспечен.

Мечта жизни осуществилась, но не было предела её совершенствованию. Глеб Евгеньевич с энтузиазмом продолжил эту работу. 2 июня 1912 года им были проведены испытания с помощью автомобиля: его разогнали, раскрыли парашют. Машина мгновенно остановилась с заглохнувшим двигателем: именно так полвека спустя будут гасить скорость реактивных самолётов и рекордных гоночных болидов.

Глеб Котельников был неутомимым популяризатором научных знаний: он автор книг «История одного изобретения. Русский парашют» и «Парашют», вышедших массовыми тиражами

Совершенно замучил «Ивана Ивановича», как был назван придуманный Котельниковым манекен лётчика: в натуральную величину, весом 80 килограммов (позже такой сделается непременным участником почти всех авиационно-космических испытаний). Его сбрасывали с аэростата с разных высот, из разных положений, на постоянно совершенствуемых моделях парашюта. Их с течением времени становилось всё больше: в мягком ранце РК-3, РК-4 – грузовой и т.д.

И всё же время парашюта, как ни странно, ещё не пришло. Настоящую путёвку в жизнь и на массовое применение дал парашюту Котельникова лётчик-испытатель Михаил Громов, покинувший на нём экспериментальный самолёт, вошедший в необратимый штопор, в 1927 году. С того времени без парашюта никому в СССР летать уже не дозволялось.

Могила Г.Е. Котельникова на Новодевичьем кладбище г. Москвы – место паломничества парашютистов; справа – памятный знак на месте успешных испытаний первого в мире ранцевого парашюта РК-1 в деревне Салюзи (ныне Котельниково) под Санкт-Петербургом

А 2 августа 1930 года благодаря Глебу Котельникову сбылось и предсказание Фаддея Булгарина: в этот день на учениях Московского военного округа под Воронежем для выполнения тактической задачи было впервые в мире десантировано на парашютах подразделение в количестве 12 человек. Эта дата считается днём рождения целого рода современных войск - воздушно-десантных.

Заглавное фото: рисунок из книги Глеба Котельникова «История одного изобретения. Русский парашют»

Автор этой статьи – Юрий Погода – умер в украинских застенках в ожидании суда по обвинению в госизмене. Шевченковский райсуд Полтавы должен был начать рассмотрение его "дела" 25 июня, но 70-летний Полтавский писатель и краевед не дожил до судилища. Обвинение строилось на его творчестве.