Эта статья продолжает рассказ об эволюции Русского государства, в период с самого конца XVII до тридцатых годов XVIII века. Описание политических событий, приведённых в статье, связано исключительно с этим вопросом.
Северная война
Первоначальный план по выходу к морю предполагался на юге, в борьбе совместно с союзниками против Турции. Петр, как и многие его предшественники, понимал важность союзников и стремился без союзников или, по крайней мере, без нейтрализации воинственных соседей, войну не начинать. Русские дипломаты всегда активно работали над этим, именно поэтому и было создано «Великое посольство», отправившееся в Европу в 1697–1698 гг. В ходе чего выяснилось, что союз против Турции в текущей ситуации был невозможен, зато натерпевшиеся от Швеции в XVII веке Дания, Саксония и Польша готовы были воспользоваться ситуацией, когда королем в Швеции стал пятнадцатилетний Карл XII.
Карл XII. Худ. Д. Кронберг, XIX в.
Сегодня многие задаются вопросом, как такая огромная страна, как Россия Петра I, вела войну против «маленькой» Швеции двадцать один год?
Но, во-первых, Швеция была гегемоном Балтики. Петр присоединился к союзу, который создавал курфюрст и король Саксонии и Речи Посполитой Август II Сильный, который был инициатором войны и привлёк к союзу сильную морскую страну, Данию. А Швеция, кроме флота, имела профессиональную армию, которая превосходила по численности армии Дании и Саксонии, без Речи Посполитой, вместе взятых.
Подразделения шведской армии 1699–1709 гг. Худ. О. Пархаев.
Русская же армия, хотя и была значительно больше шведской, требовала серьёзной модернизации. Границы страны не позволяли задействовать её целиком в шведской Прибалтике.
В-третьих, любое государство в средневековом мире создавалось на путях войны, и Россия не была исключением. Постепенно с модернизацией росли возможности Русской армии и флота. Правильнее сказать, модернизация стала работать исключительно на эти цели.
В результате неимоверных усилий и титанической работы Русская армия нанесла сокрушительное поражение шведской армии в Полтавской битве в 1709 году. К этой победе Пётр пришел закономерно, через поражения и трудности, последних будет ещё немало, будут и серьёзные неудачи, как в войне против Турции. В результате Полтавской победы царя Петра изменилась расстановка сил не только в Северной войне, но и в Европе.
Россия стала гегемоном Восточной и Северной Европы, а Карл из «льва» превратился в «дели бея» (безумного правителя), как его называли турки, куда он бежал с малороссийским гетманом-изменником Мазепой, рассчитывавшим на победу шведов.
Война по тем или иным причинам, продлилась аж до 1721 года. И окончилась сокрушительным поражением Швеции, которая тем не менее получила обратно Финляндию, за ненужностью для Петра, и оплату за Прибалтику.
Что получилось? Ускорение кнутом
Петр в ходе своих реформ в России создал всё и практически с нуля: от фабрик до флота, от современной его времени денежной системы до нового налогообложения, изменил обычаи и сам ритм жизни, особенно класса дворян.
Повторюсь, что историографические, а за ними – любительские, попытки считать, что реформы Петра явились продолжением реформ его отца Алексея Михайловича (1629–1676) и брата Федора Алексеевича (1661–1682), сестры Софьи (1657–1704), верны лишь отчасти, так как они имели, как и в период модернизации в Турции и Персии, поверхностный характер и не затрагивали основ общества, поэтому и не оставляли существенного следа в развитии общества: как пришли, так и ушли.
Армия и флот требовали скорейшего усовершенствования, но в одно мгновение запустить заводы было невозможно, а то, что осталось от прошлого обновления, было не способно обеспечить ни армию, ни страну без проведения в свою очередь их осовременивания. Массовая закупка стрелкового оружия за границей происходила до 1710 году, а холодного – еще и во втором десятилетии XVIII века. Со вступлением в действие Олонецких заводов и модернизации Тульских потребность в импортном стрелковом оружие отпала.
Русская армия в Северной войне. 1704–1712 гг. Худ. О. Пархаев.
Такая же ситуация была и с сукном, и с суконными предприятиями (70 % импорта), поставкой металлов из Европы. Сложно перечислить, что поставлялось в Россию: соль, бумага, книги, модели кораблей, каменный уголь, воинское снаряжение и оснащение кораблей, инструменты и станки и т. д., не считая специалистов, которые или настраивали новые производства, или осуществляли обслуживание и ремонт ввезённого, например часов.
Большинство мануфактур, строительство которых было запущенных Петром I как через русских и иностранных купцов-промышленников, так и за государственный счет, вступили в действие уже к финалу Северной войны и к концу правления царя. А результаты они начнут приносить с 40-х годов, не без участия текущего правительства, так: 50 % сукна для армии при Анне Иоанновне поставляли уже российские мануфактуры. Все эти действия Петра по модернизации, практически на пустом месте, привели к победе в Северной войне России, нашей страны, стоящей тогда на более ранней стадии исторического развития, чем проигравшая.
Если дед и отец Петра осуществляли точечную модернизацию, то Петр провёл её комплексно, усовершенствовав прежде всего высший класс страны, что делало результаты осовременивания резко более стабильными и создавало задел на будущее. А также превращало правящий класс феодалов в своего рода «европейцев».
Передовые европейские нововведения смогли прижиться на русской почве, например: научные учреждения, коллективные системы управления, Сенат, Коллегии, промышленность и добыча полезных ископаемых, наконец, современная структура управления и построения армии и флота.
Но… без постоянной европейской подпитки эти структуры адекватно работать тогда не могли, потому что они были завезёнными, а не естественными, как в других европейских странах, где к этим достижениям страны там пришли эволюционным путем. Потому что все эти нововведения были осуществлены у нас в стране раннего феодализма, а не в государстве раннего капитализма или позднего феодализма, откуда они были заимствованы.
Я не хотел бы, чтобы у читателей сложилось мнение, что только у России происходили заимствования, та же соседка России – Речь Посполитая, постоянно производила технологические заимствования в то время. Все страны заимствуют технологии и институты, но речь мы ведем тут не о том, что Россия что-то заимствовала, а о том, почему это происходило и как это было связано с социальным развитием нашей страны.
В прорубленное окно
После проведенных реформ Петра мы не увидели никакой сверхактивности русских купцов на международных торговых рынках.
«Я чаю, – размышлял на свой лад первый русский «экономист», предприниматель времен Петра, Иван Посошков, о международной конкуренции, – что и все европские жители не ради [рады] нашим короблям, им то надобно, чтоб они одни славились и обогатились».
Несмотря на то, что объём фабричного производства увеличился в России в разы, ничего нового на вывоз предложено не было. В ходу оставались все те же продукты промыслов или сырьё. Ни о каком наращивании массового продукта, необходимого для внешней торговли, не могло быть и речи. А наши купцы становятся не самостоятельными игроками, а посредниками, агентами между иностранными купцами и русским рынком, как это было и ранее. Потому что феодальная Россия не могла реализовывать ничего иного, кроме сырья.
Попытка оседлать транзит с Востока на север провалилась, захваченные земли в Персии стали для наследников императора «чемоданом без ручки». Как мы писали выше, объективно для России важнее был путь в обратном направлении, страна широко открыла свои рынки западным товарам.
Цена реформы
Модернизация вместе с войной, а здесь мы наблюдаем взаимное переплетение событий, которые невозможно разделить, требовали колоссальных ресурсов. С 1680 по 1724 год сумма прямых налогов, с учетом падения курса рубля, выросла в 3,7 раза, а всего налогов – в 2,7. Это вызывало бегство крестьян, рост многочисленных разбойничьих шаек, грабивших дворянскую собственность, восстание Булавина 1709 года.
Вдобавок ко всему в 1723–1724 гг. был неурожай и голод, впрочем, всеевропейский в 1724 году. Потому что всё это, безусловно, было ценой реформ. В поисках решения проблем для обеспечения модернизации, в борьбе с уклоняющимися от налогов была проведена налоговая реформа. Она перевела объект налогообложения с двора на податное лицо.
Сравнение данных подворного сбора 1721–1723 гг. к подушному 1726–1727 гг. показывает, что у всех категорий тягловых, которые платили до реформы дополнительные налоги, сумма уменьшилась (от 8 до 21 %), а у помещичьих крестьян, у которых не было дополнительных платежей, увеличилась на 62 %.
Русское общество, а тем более русское крестьянство, ставшее крепостным, феодальнозависимым классом, на протяжении всего XVII века жило в условиях постоянных мобилизаций. С началом XVIII века эта ситуация только усугубилась, так как тотальная модернизация требовала резко больших ресурсов и усилий.
Разорение крестьянских хозяйств, а вслед за ними и дворян было вызвано перенапряжением экономических сил страны во время войны и работой примитивной аграрной экономики, в условиях рискованного земледелия, на пределе возможностей.
Революционер на троне?
В научной и публицистической литературе часто пишут, что Петр, создав регулярную армию, поставил на одну грань и рекрута-холопа (раба) и дворянина, которые начинали свою службу рядовыми. Но такая ситуация была только в короткий период напряженной борьбы с внешним врагом, когда нужно было срочно увеличить армию. Никакую социальную структуру общества Петр-«революционер» не изменил, да и ввёл он такой порядок с «педагогическими целями»: воспитать из дворян «солдат», знающих военное ремесло с самого начала, как и он сам.
Победы в войнах, в реализации которых участвовали оба русских класса, и прочие сословные группы, принесли выгоды прежде всего господствующему классу, приобщив его не только к современным военным технологиям, но и к материальному миру Европы.
В конце XVII – начале XVIII века были уничтожены знаковые элементы доклассового общества: родовое местничество (1682 г.) и холопство (1723 г.). В сравнении с предыдущим периодом феодальный класс, как и класс крестьян, принимает четкую структуру: в податное население попали все, кто не имел офицерского чина, не отбывал службу, не вел род от московских чинов и не имел крепостных. «Табель о рангах» на феодальной почве XVIII века документально оформлял эту ситуацию, закрывая доступ в дворянские ряды простолюдинам.
Он отразил иерархическую структуру, сложившуюся среди дворянства в XVII века в зависимости от размера земельной собственности.
Развитие этот феодальной иерархии приведёт к тому, что с 60-х годов в гвардии смогут служить только состоятельные дворяне. Из 400 тыс. бывших рядовых служилых (мелких феодалов) в 1730 году 340 тыс. были переведены в государственные крестьяне, а 60 тыс. – в посадские. Единичные факты того, что среди окружения царя были выходцы из разных сословий, не делает Петра царём-демократом. В целом он своими действиями, прямо или косвенно, способствовал укреплению феодального класса как господствующего, стоящего над городским сословием и классом крестьян.
Дворянство как воинский класс при множестве эксцессов, связанных со службой и её тяготами, было драйвером при управлении страной и на войне, война была для него естественной работой.
Европеизация дворянства: бритье лица, европейская форма и одежда, европейская мода и, наконец, использование иного языка положило начало резкому разделению двух классов, как, впрочем, и во многих ранних феодальных государствах, например, как в Англии после норманнского завоевания. Это вызвало огромный разрыв между классами.
Выгодополучателем от модернизации страны и победы в Северной войне, если не учитывать историческую перспективу, которая была крайне важна для будущего России, был исключительно класс дворян.
Петропавловский собор. С-Петербург. Архитектор Д. Трезини. 1712 г.
Внешнее давление в виде моды и материальных благ втягивало русское феодальное общество в мир товарно-денежных отношений, вело к усилению эксплуатации феодальнозависимого населения на протяжении всего XVIII века. Посошков очень четко определил ситуацию:
«Чем было им государю своему радеть и в собрании казны чинить споможение, а не остановку, то они бедные забыли, что самую истинную земля, коя и под ним самим, не ево, но великаго государя, а и сам он не свой, но его ж величества, а страха на себе ни малого не имеют. И такое препятие чинитца в мелких помещиках, а [о] силных лицах и спрашивать нечего».
В результате Петровской модернизации, рядом с ней и вследствии её, феодальный строй только укрепился. Он был надежно защищён от внешних воздействий и вошел в стадию «высокого феодализма», с той лишь разницей, что у «рыцаря XIII века» появилось современное стрелковое оружие и соответствующие ему технологии управления на войне.
Дворянство отчетливо осознало свое роль в процессе управления страной на всех стадиях от полицейской до… поиска полезных ископаемых и даже торговли, тем более в вооруженных силах. А зависимые от дворян крестьяне стали активно использоваться не только на сельскохозяйственных полях, но из-за «военной революции» и на полях сражений.
Наивно полагать, что если Русская армия стала «регулярной» при феодализме, то поменялась её социальная суть. Ситуация в России как раз отчетливо подчеркивает доминирование строя над управленческими структурами.
В ходе Петровской модернизации и одновременно с ней сложилось общество, к которому можно применить формулу феодальной Европы XIII–XIV вв. о воюющих, пашущих… и молящихся.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: