Запутались насчет рака? Вот что достоверно известно о его причинах (New Scientist)
Нас буквально завалили статьями обо всем, что якобы вызывает рак, — но даже профессионалы не знают этого наверняка. Так как же надежнее всего определить, что ты в группе риска?
Красное мясо, мобильные телефоны, пластиковые бутылки, химические подсластители, линии электропередач, кофе… Чему только не приписывали связь с раком? Не переживайте, если вы запутались, вы в этом не одиноки. Проблема не в недостатке информации. Скорее, наоборот: нас закидали таким потоком информации, — и дезинформации! — что отличить миф от факта порой крайне непросто.
Разобраться все же необходимо, потому что рак касается каждого из нас. Даже если сами вы раком не болели, вы наверняка знаете кого-то, у кого рак был. В Великобритании вероятность заболевания раком на протяжении всей жизни равна один к двум. По статистике, рак — вторая по распространенности причина смерти после сердечно-сосудистых заболеваний. Каждый шестой житель Земли умирает от рака.
Рак — это целая группа заболеваний, механизмы его возникновения многочисленны и сложны, однако снизить риск нам вполне по силам, если только мы сможем определить его причины. Это непросто, и даже среди экспертов царят разногласия. И все же в последние годы мы сильно продвинулись в этом вопросе благодаря огромному количеству исследований, касающихся как факторов окружающей среды, так и наследственной предрасположенности. Итак, что мы знаем о причинах, вызывающих рак — и чего не знаем? И если мы сталкиваемся с противоречивыми сведениями — как правильнее оценить риски?
То, насколько запутано общественное мнение в этом вопросе, явственно показал прошлогодний опрос. Опросив 1 330 британцев, исследователи из Университетского колледжа Лондона и Лидсского университета констатировали, что более трети опрошенных приписывают канцерогенные свойства химическим подсластителям, генетически модифицированным продуктам, пластиковым бутылкам и мобильным телефонам. Более 40% считают, что рак вызывает стресс — хотя эта связь остается недоказанной. Еще тревожнее то, что лишь 60% знают о канцерогенности солнечных ожогов. И лишь 30% известно о сильной связи онкологических заболеваний с вирусом папилломы человека (ВПЧ).
Многих наблюдателей эти результаты ошеломили — и совершенно зря. В случае с раком разрыв между общественным мнением и научными открытиями имеет давнишние корни. Взять, к примеру, дискуссию об аспартаме. Последние полвека вокруг этого подсластителя не утихают жаркие споры — и степень убежденности широких масс в его канцерогенности постоянно колеблется. В интернете можно найти немало статей, где утверждается, что аспартам вызывает рак мозга. И тем не менее, убедительных доказательств того, что он может вызывать неконтролируемые мутации на клеточном уровне — а именно эта особенность считается отличительной чертой всякого рака — нет. То же самое касается антиперспирантов, фторированной воды, линий электропередач, «умных» счетчиков, чистящих средств и много чего другого.
Треть людей ошибочно считают, что рак вызывают пластиковые бутылки
И все же напрашивающийся вывод, что мы чересчур легковерны или даже невежественны, будет ошибочным. На самом деле, общественное мнение далеко не всегда безосновательно. Представление, будто рак могут вызывать травмы, онкологи, включая исследователей из Университетского колледжа Лондона и Лидсского университета, долгое время отвергали, однако опубликованное в 2017 году исследование признало, что связь действительно возможна. Кроме того, нет единого мнения о том, канцерогенны те или иные продукты или нет. Возьмем, к примеру, кофе. В прошлом году калифорнийский суд запретил продавать на территории штата кофе без «ракового предупреждения», поскольку в нем содержится акриламид. Его Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) отнесла к «вероятным канцерогенам», хотя четких доказательств того, что он увеличивает риск любого типа рака, нет. Так, из-за присутствия этого вещества в пище запеченной или жаренной, будь то в масле или на открытом огне, рекомендуется не злоупотреблять чипсами, тостами и тому подобной пищей. Однако достаточно ли его в вашей утренней чашке кофе, чтобы считаться канцерогеном — вопрос открытый. На данном этапе у нас не хватает научных данных, чтобы сказать наверняка.
Даже там, где исследований проведено достаточно, выводы можно трактовать по-разному. Это происходит из-за того, что у обоих подходов к исследованию канцерогенов есть свои недостатки. Лабораторные исследования на животных или их клеточном материале точнее, но их результаты не всегда применимы к людям. Исследования же на людях труднее интерпретировать из-за большого количества сопуствующих факторов, искажающих результаты. Отсюда и разногласия в медицинской среде — что канцерогенно, а что нет. Так, по единодушному заключению, прямой связи между электронными сигаретами или красным мясом и раком нет, однако исследования, появившиеся за последние пару лет, утверждают, что есть. Другие исследования вообще указывают на фактор «невезения». Этот невразумительный термин подразумевает, что рак могут вызвать причины неведомые, повлиять на которые мы не в состоянии.
Вся эта путаница создает неверное представление, что на вероятность заболеть раком никак не повлиять
Кроме того, в онкологических исследованиях присутствует материальная заинтересованность — поэтому некий скепсис совершенно оправдан. В конце концов, пыталась же табачная промышленность скрыть связь между курением и раком легких — да притом десятилетиями. Еще есть такой момент, что академические исследования нередко финансирует крупный бизнес, и это приводит к конфликту интересов. Так, главный врач нью-йоркского Мемориального онкологического центра Слоуна-Кеттеринга, одного из ведущих в мире, подал в отставку из-за обвинений в том, что не поставил общественность в известность о корпоративных источниках финансирования ряда исследований из крупных журналов.
Корыстный интерес
Корпоративное финансирование подрывает достоверность исследований. Одна недавняя работа заключила: случайные клинические исследования в три раза вероятнее дадут результаты при участии крупного бизнеса. Кроме того, исследования, за которыми стоят представители промышленности, как правило, публикуются быстрее — и, таким образом, вероятнее повлияют на теорию и практику лечения онкологических заболеваний.
С другой стороны, стоит только заподозрить корыстные интересы, как появляются страшилки. Например, в июле 2018 года газета «Обсервер» (The Observer) сообщила, будто индустрия мобильных телефонов успешно пролоббировала, чтобы о связи между телефонами и раком мозга умолчали, однако исследования показали, что такой связи вовсе нет.
Кроме того, участие крупного бизнеса может повлиять и на оценку рисков. В августе прошлого года американский суд обязал «Монсанто», гиганта по производству сельскохозяйственных удобрений, выплатить 289 миллионов долларов землевладельцу Дуэйну Джонсону, заболевшему раком. Суд постановил, что онкологическое заболевание Джонсона вызвано гербицидом производства компании, хотя научное обоснование этого решения хромает. Объем выплат судья сократил, однако 78 миллионов Джонсону все же выплатили.
В общем, неудивительно, что многие сбиты с толку. Складывается неверное представление, что вероятность заболеть раком снизить никак нельзя. Как отмечает ВОЗ: «Около трети смертей от рака обусловлены пятью основными поведенческими и пищевыми факторами риска: высоким индексом массы тела, недостаточным потреблением фруктов и овощей, недостатком физической активности, а также употреблением табака и алкоголя».
Крупнейшим фактором риска является табакокурение, на него во всем мире приходится 22% смертей от рака. ВОЗ также выделяет воздействие солнечного света и других форм радиации, а также отмечает, что в странах с низким и средним уровнем дохода до четверти случаев заболевания раком вызваны инфекциями, такими как гепатит и ВПЧ.
Следует признать, что исследователи выделили целый ряд доказанных канцерогенов (см. раздел «Риск высокий и не очень»), чьего воздействия не всегда удается избежать или свести его к минимуму. Еще одна трудность в том, что для определения полной картины факторов риска предстоит пройти еще очень долгий путь. Недавнее исследование показало, что установить причину заболевания раком удается лишь в четырех случаях из десяти — причем, как правило это курение и излишний вес. Другое исследование оценило уровень неопределенности еще выше. Ученые пришли к выводу, что две трети видов рака являются следствием «случайных мутаций» — ошибок репликации ДНК — предсказать которые в настоящее время невозможно.
Риск высокий и не очень
Если в раковые исследования инвестируют столько денег и сил, то почему же мы все еще столь невежественны? Ну, вообще-то рак сильно отличается от большинства болезней. Во-первых, он может развиваться постепенно, что мешает точно определить его причину — в отличие от той же малярии или холеры. Во-вторых, не существует четкой причинно-следственной связи. Бывает, люди курят всю жизнь — и благополучно обходятся без рака легких. Так что считать, будто существует некий единственный виновник — упрощенчество. На самом деле, неконтролируемое деление клеток — а им рак и характеризуется — может быть вызвано целой совокупностью факторов окружающей среды.
Кроме того, нам предстоит еще немало узнать о наследственной природе рака. Правда, биологи добились огромных успехов в определении отдельных мутаций. Например, мы установили, что гибридные гены — то есть, которые состоят из двух генов, изначально из разных хромосом — нередко сопутствуют некоторым раковым заболеваниям крови и кожи. Мы также знаем, что ген под названием TP53 подавляет развитие опухолей. Вообще, при раковых заболеваниях этот ген мутирует чаще всего. Однако весь диапазон его функций остается по-прежнему неразгаданным. Мы так до сих пор и не знаем, сколько именно генов в человеческом геноме, не говоря уже о том, в каких они состоят отношениях, и какие должны произойти изменения, чтобы вызвать рак.
Другой не менее сложной областью, представляющей несомненный интерес, является микробиом — микробы, которые живут внутри тела и на его поверхности. У каждого из нас в кишечнике сосуществуют сотни видов бактерий, и дефицит одних или присутствие других может вызвать предрасположенность к раку. Например, принято считать одной из причин рака желудка бактерию helicobacter pylori. Кроме того, на нашу микрофлору влияет рацион, гигиена и окружающая среда. Однако пока мы еще очень мало знаем о взаимодействии этих факторов с геномом и микробиомом — или о том, как именно эти бактерии способствуют развитию рака или, наоборот, снижают его риск.
Все это осложняет задачу выяснить причину раковых заболеваний. Но есть и конструктивный взгляд на проблему. Рак сопутствовал человечеству на протяжении всей эволюции. Благодаря этому мы уже не бессильны перед ним, ведь наша иммунная система выработала ряд механизмов и научилась частично блокировать болезнь. Один из них — вышеупомянутый ген TP53. Его продукт — белок, который останавливает размножение раковых клеток. Еще один такой механизм — остановка или «арест» клеточного цикла, который не позволяет мутировавшим клеткам завершить положенный жизненный цикл. Пол Эвальд (Paul Ewald) и Холли Суэйн Эвальд (Holly Swain Ewald) из Луисвиллского университета, штат Кентукки, назвали эти механизмы «барьерами». Когда точно не уверен в канцерогенности того или иного продукта или занятия, имеет смысл прикинуть, могут ли они ослабить эти барьеры. «Эволюционная перспектива позволяет нам делать разумные, хотя и умозрительные, выводы даже при отсутствии конкретных доказательств», — объясняет Пол Эвальд.
Эволюционная перспектива
Такой подход позволяет объяснить, почему рак в современном мире столь распространен. Одна из причин кроется в том, что люди стали дольше жить, а это увеличивает вероятность того, что сбои в репликации ДНК рано или поздно приведут к раку. Кроме того, возможно, наше поведение не соответствует нашей эволюции. Пример так называемого эволюционного несоответствия — отказ от грудного вскармливания. Так дети лишаются сложных сахаров, а ведь они питают кишечную микрофлору и проводят «тонкую настройку» иммунной системы. Вообще, по мере повышения уровня жизни дети все реже подвергаются воздействию патогенных микроорганизмов — которые готовят иммунную систему к борьбе с болезнями в более позднем возрасте. Мел Гривз (Mel Greaves) из Института исследования рака в Лондоне, пришел к тому, что именно здесь следует искать причину острого лимфобластного лейкоза — чрезвычайно распространенного детского заболевания.
Таким образом, восприняв современный образ жизни, мы, возможно, сами того не желая, рушим барьеры, блокирующие рак. Если это так, то в эволюционной перспективе это поможет исследователям сосредоточиться на факторах риска — в результате чего удастся определить наверняка, каких продуктов и какого образа жизни следует избегать. Но проблема остается многогранной. Пол Эвальд предупреждает: надо рассматривать не отдельные причинно-следственные связи, а совокупность факторов. Гривз же отмечает, что западный образ жизни изменился так быстро и так разительно — и, кстати, продолжает меняться — что определить факторы, вызывающие рак, будет непросто.
Хорошая же новость в том, что, возможно, мы уже располагаем всей полнотой информации. Каждый год в попытке определить, вызывает ли то или иное вещество или поведение рак, проводятся крупные дорогостоящие исследования. Просеять гору данных гораздо труднее, если не знаешь, чего ищешь. Но эволюционное мышление поможет направить научный прожектор в правильную сторону.
Выявить все до единого факторы, лежащие в основе ракового заболевания у конкретного человека, возможно, так никогда и не удастся — но принимать взвешенные решения во избежание рисков нам вполне по силам. Поэтому, когда вам попадется следующая страшилка, спросите себя: подтверждаются ли эти заявления конкретными данными, замешан ли в исследовании материальный интерес, и, главное, соответствуют ли выводы эволюции человека.
Джонатан Гудмэн
