Броненосцы, время первых...

Последние русские парусные линейные корабли были прекрасны! «Двенадцать апостолов», «Париж», «Великий князь Константин»: 130 стволов, из которых 28 — 68-фунтовые бомбические орудия, напрочь спалившие турецкую эскадру при Синопе! Их орудия позволили Севастополю держаться без малого год, вот только сами они к тому времени врастали в ил на входе в Ахтиярскую бухту. Решение о затоплении Черноморского флота можно считать спорным, но... Стоит признать — перспектив они не имели!



Когда говорят, что капитаны парусных кораблей не любили пароходы, сразу нужно оговориться: они не любили пароходы, переделанные из парусных кораблей, и не без оснований! Паровая машина, вставленная в трюм не приспособленного для того корабля, отнимала место у артиллерии, боеприпасов, провизии, воды или личного состава. При этом выгода, дававшаяся первыми паровыми машинами, была неочевидна: под парами переделанные корабли могли давать узла три, а при традиционной буксировке шлюпками — узла два. Ну и стоило ли ради одного узла скорости огород городить? Тем более, что под парусами переделки шли хуже нормальных парусников — винт тормозил движение.

Собственно говоря, именно таким был «Константин» — парусный линейный корабль, при тимберовке в 1852-54 годах оборудованный паровой машиной мощностью 450 лошадиных сил. За установку машины пришлось заплатить снижением артиллерийской мощи: вместо 82 орудий оставить 74. Впрочем, к концу Крымской войны стало ясно: время деревянных линейных кораблей прошло!


Император французов Наполеон за номером 3 был не чужд инженерному делу. Оперативная гибель турецкой эскадры при Синопе заставила его задаться сакраментальным вопросом: «Что делать?». Впереди была осада Севастополя, и подставлять деревянные борта под калёные ядра и бомбы орудий русских равелинов не хотелось — турецкий пример был весьма наглядным. Поэтому император заказал три прорывных корабля: «Лёв», «Тоннант» и «Девастасьён» (я не знаток французского, так что пардон за произношение!). Это были мелкосидящие плавучие батареи, оснащённые паровыми машинами. Впрочем, скорость и мореходность не были их коньком — 4 узла в штилевую погоду не впечатляли даже тогда! Зато эти корабли были вооружены 16х30-фунтовыми и 2х18-фунтовыми орудиями, которые прикрывала 11-сантиметровая броня!


Такой подход позволял этим пироскафам подходить на минимальную дистанцию к русским укреплениям, не обращая внимания на огонь. Под Севастополь батареи не успели, но 18 октября 1855 по полной оторвались на крепости Кинбурн. Старая крепость была снабжена (по разным данным) то ли 50, то ли 60 орудиями, рядом были выстроены ещё две батареи на 10 и 11 орудий. Это были не новые, но вполне боеспособные 24-фунтовые пушки, стрелявшие чугунными ядрами, которые в калёном варианте были весьма опасны для деревянных кораблей.

Начавшаяся 16 октября перестрелка союзного флота с крепостью прошла без особых результатов до тех пор, пока в 9 утра 18 октября на 4 кабельтовых к русским фортам не подошли французские плавучие батареи. Всё было кончено в течение 2,5 часов: французские пушки беспрепятственно громили цитадель, а русские ядра оставляли на броне французских кораблей только вмятины. В 11:30 в крепости была выведена из строя вся артиллерия юго-западного вала, горела казарма, поскольку тушить пожар под ураганным огнём было невозможно, вскоре огонь перекинулся на все остальные строения. Пользуясь ослаблением огня с батарей крепости, противник ввёл в лиман 9 паровых фрегатов. Теперь крепость поливали огнём со всех сторон, и после пятичасовой бомбардировки русский огонь прекратился полностью. Когда к берегу причалили шлюпки с парламентёрами, комендант крепости генерал-майор И. В. Коханович почёл за лучшее принять условия капитуляции.


Реакция современников была однозначной: полный успех! И по всей Европе начинается строительство броненосных кораблей. В 1859 году на воду сошёл французский «Глуар», за ним последовал британский «Уорриор». В 1861 году появился «Ахиллес» — улучшенный «Уорриор», за ним — три бронированных фрегата класса «Минотавр». Корабли не отличались мореходными качествами, но имели броню в 114–140 мм и сильное вооружение: 4х9-дюймовых нарезных (хоть и дульнозарядных) орудия и 24х7-дюймовых нарезных дульнозарядных орудия в бронированной батарее.


Как не любил Великий Князь Константин парусники, но отставать от супостатов не хотелось, и в 1861 было решено построить первые броненосцы. Первый назвали «Первенец» — в честь первенца нового императора Александра Николаевича — Николая Александровича (1843-65 гг.). Опыта строительства крупных броненосных кораблей Россия не имела (канонерка «Опыт» — не в счёт, она была маленькая!), поэтому корабль заказали в Англии, на верфи «Тэмз Айрон Воркс». Но уже второй корабль серии, «Не тронь меня», строили в России. В Санкт-Петербурге построили и третий корабль серии — «Кремль».

Корабли были классифицированы как «броненосные батареи», предназначенные для обороны Финского залива, поэтому скорость для них была не принципиальна. За образец был принят строившийся в то же самое время на верфи «Минотавр». Машину для «Первенца» планировали снять с того самого «Константина», но 450 лошадиных сил, вполне подходящие для деревянного корабля, для броненосца было явно недостаточно, поэтому в Англии на корабль поставили 1000-сильную трёхцилиндровую паровую машину фирмы «Модсли, сыновья и Филд». В движение корабль приводил единственный гребной винт диаметром 3,2 метра. Корпус был разделён на 7 отсеков водонепроницаемыми переборками и имел три непрерывные палубы — верхнюю, батарейную и жилую. Броня у батареи была стандартной для того времени толщины — 114 мм, а вооружение — 26х60-фунтовых гладкоствольных пушек.


На любой новой технике конструкторы впадают в новаторский раж, стараясь запихнуть в бедный головной образец побольше оригинальных технических решений, явившихся в результате бессонных ночей за кульманом. «Первенец» исключением не был: до корабля с двумя таранами, носовым и кормовым, не додумались даже древние греки с их извращённой фантазией. Русские инженеры — додумались! «Первенец» имел по тарану в носу и корме, по идее, кормовой должен был защищать руль и винт от удара, но на деле управляемость парохода была... Скажем мягко — не на высшем уровне. А кренился на при поворотах он так, что пришлось даже устанавливать дополнительные скуловые кили — дабы не перевернулся. Штурвал у нового корабля был настолько тугим, что рулевых на него требовалось шесть человек (кстати, поговорка «держите меня четверо» — как раз о таких штурвалах, но «Первенцу» четверых не хватало...), пришлось его даже переносить с орудийной палубы на особую платформу перед бизань-мачтой — чтобы рулевым не было тесно.



«Не тронь меня» строили в Санкт-Петербурге, на верфи Галерного острова, но по контракту с англичанином Ч. Митчелом. Верфь сдали англичанину в аренду, предварительно построив эллинг со всеми необходимыми приспособлениями. Наблюдал за постройкой корабля от Кораблестроительного департамента Морского ведомства корабельный инженер А. Х. Соболев. Собственно, на «Не тронь меня» и установили бэушные, снятые с «Константина» котлы (то, что «экономика должна быть экономненькой», не Леонид Ильич придумал!), но машины пришлось купить новые, английские, завода Хамфрейса, мощностью 1632 лошадиные силы. Два тарана, бронирование, скуловые кили, всеми этими деталями «Не тронь меня» не отличалась от «Первенца», скорость была такая же — 8 узлов — максимум. А вот вооружение у плавбатарей отечественной постройки было послабее «Первенца» — 17х60-фунтовых гладкоствольных пушек вместо 26. Вступила в строй «Не тронь меня» 6 июля 1865 года.


На «Кремле» отечественные кораблестроители отказались-таки от кормового тарана, что сразу дало прибавку к скорости в 1 узел. Корабль был заложен на верфи Семянникова и Полетики в Санкт-Петербурге 1 декабря 1864 года, строительством руководил Н. Е. Потапов. Паровую машину установили со списанного фрегата «Илья Муромец» — двухцилиндровая, запитывающаяся от 4 котлов, мощностью 913 лошадиных сил. В строй «Кремль» вступил в 1867 году. Корабль впервые получил полые железные мачты, которые, к тому же, использовались для вентиляции нижних палуб. Все три первых русских броненосца несли парусное вооружение трёхмачтовой марсельной шхуны (на «Кремле», по просьбе командира, добавили прямые паруса на грот-мачте — всё-таки у него корпус был сильно более мореходный), палубы поверх брони застилали досками: верхнюю и жилую — сосновыми, батарейную — дубовыми, в бортовых отсеках размещались цистерны, которые в бою предполагалось заполнять водой, погружая корабли дополнительно на 30,5 сантиметров в воду, что снижало поражаемую поверхность. Все корабли имели небольшую бронированную броневую рубку.

Служба всех первых русских броненосцев достаточно бедна на события. Разве что столкновений хватало: «Не тронь меня» в 1869 году столкнулась с полуброненосным фрегатом «Петропавловск», а в 1883 году повредила норвежское судно «Хайден». Несмотря на то, что корабли никогда не воевали, «Кремль» умудрился мастерским таранным ударом потопить корабль. Правда, свой — винтовой фрегат «Олег». Впрочем, он же и погиб первым из всех — в 1885 году попал в сильный шторм, получил повреждения корпуса и затонул (хотя и на мели — командир успел вывести на мелкое место), после чего был поднят и отбуксирован в Кронштадт для ремонта.


Тем не менее корабли принесли большую пользу отечественному флоту. Они подвергались постоянным переделкам, на них испытывались новые орудия и машины (под конец эксплуатации они почти полностью перестали походить друг на друга). Даже устарев окончательно, они использовались в качестве блокшивов, несамоходных барж и даже плавкранов — именно в таком качестве некоторое время подвизалась «Не тронь меня». Первым на слом отправился самый молодой из кораблей — «Кремль», это случилось в 1908 году. «Не тронь меня» была отправлена на разделку только в 1950 году. Дольше всех продержался сам «Первенец» — он был пущен на иголки только в 1959 году.