«Семёрка» – необыкновенные приключения итальянцев в России
Довоенные эсминцы проекта 7 удачными назвать язык не поворачивается. Даже не уходя в такие высокие материи, как корабельная электроника, особенности главной энергетической установки, артиллерийского вооружения и иже с ними. «Решительный», попав на камни, разломился на три части, «Сокрушительный» затонул 22 ноября 1942 года после того, как у него в шторм отвалилась корма – при расчёте прочности корпуса неопытными советскими кораблестроителями были допущены ошибки (точнее, они не думая слизали расчёты итальянцев, поскольку «семёрки» строили по типу итальянского эсминца «Маэстрале», вот только на Средиземном море таких штормов, как на Севере, не бывает).
Но самое главное – их было мало! Во время войны было потеряно 34 эсминца этого проекта, а ещё 30 – не было достроено.
В общем, в самом начале холодной войны ВМФ СССР оказался без «рабочих лошадок», коими на флоте в то время были эсминцы. Правда, в стадии проектирования были эсминцы проекта 41, но проектирование – дело долгое, а корабли были нужны ещё вчера...
«Тридцатку бис» не пугал ни Север, ни Средиземное море...
Тогда взяли ещё довоенный проект 30 и довели его до ума.
Дело в том, что проект 30 был развитием всё той же «семёрки» и унаследовал все её недостатки, включая хлипкий «средиземноморский» корпус. В ЦКБ-17 под руководством Арведа Людвиговича Фишера взяли удачную главную энергетическую установку, артиллерию и основные системы и механизмы «тридцатки», после чего упаковали всё это в новый корпус.
Корпус проектировали на основании корпусов трофейных немецких эсминцев, но избавились при проектировании от их недостатков, например, плохой мореходности из-за перегруженной носовой части. В результате корпус получился отменный – прочный и мореходный.
Калибр зенитной артиллерии увеличили до 85-мм (на «семёрках» и «тридцатках» стояли максимум 76-мм зенитки), поставив 1х2 установку 92-К, дополнительно установили 4х2 37-мм зенитных автоматов В-11 (или 7х1 37-мм артустановок 70-к) и 3х2 25-мм 2М-3М. Главный калибр оставили тот же, что и на «тридцатках» (а до них на легендарном лидере «Ташкент») – две башни Б-2ЛМ с парой 130-мм пушек в каждой. Торпедные аппараты также стали пятитрубными, вместо трёхтрубных на предшественниках.
Для борьбы с подводными лодками предназначалась гидроакустическая станция «Тамир-5М», два бомбомёта БМБ-2 и два бомбосбрасывателя с 51 глубинной бомбой. Мог эсминец ставить и мины: на борт брали 52 мины КБ-3 или 60 М-26. Скорость в сравнении с проектом 30 немного снизилась, но это не имело особого значения – снижение было заметно только на спокойной воде, в штормовом море мореходные «тридцатки бис» делали «итальянцев», как спринтер – пешехода.
«Смелый» в Неве
Головной эсминец проекта 30 бис «Смелый» был принят в состав ВМФ СССР 21 декабря 1949 года – на день рождения Сталина. Всего же с 1948 по 1953 год построили 70 кораблей данного проекта – большей серии в истории российского и советского кораблестроения не было ни до, ни после (даже эсминцев типа «Арли Берк» американцы меньше построили – 68 единиц).
Строили корабли на заводах № 200 имени 61 Коммунара в Николаеве, № 199 имени Ленинского комсомола в Комсомольске-на-Амуре, № 190 имени А. А. Жданова в Ленинграде и № 402 в Молотовске (ныне – Северодвинск).
Солидному кораблю – солидные боевые службы. «Солидный» в Средиземном море.
Жизнь у «тридцаток бис» была долгая и насыщенная!
Эти корабли составили основу Советского флота в 50–60-е годы, оставались в строю в 70–80-е, некоторые корпуса были выведены из состава ВМФ в 90-е! Последний эсминец этого проекта был исключён из списков флота в 2002 году – последние годы он доживал в качестве УТС. Но это в отечественном ВМФ. А служили они не только на Родине: корабли передавались Индонезии – 8 шт., Объединённой Арабской республике (была такая страна, если кто не помнит: в состав входили Сирия и Египет) – 5 шт., Польше – 2 шт., Болгарии – 1 шт.
В радиолокационном дозоре...
Некоторые эсминцы были переоборудованы в корабли радиолокационного дозора проекта 31, но остальные – не модернизировались. Дело в том, что на эсминцах проекта 30 бис бортовая электросеть работала на постоянном токе (для модернизации с установкой ракетного оружия лучше подошли эсминцы проекта 56 с сетью переменного тока).
Анфас
Общая оценка проекта – двойственная.
С одной стороны, это были корабли, устаревшие ещё на стадии проектирования – паллиатив, позволивший не оставить ВМФ без кораблей до вступления в строй эсминцев проекта 41 и более поздних.
Но с другой... Это были очень хорошие корабли: красивые (некрасивый корабль хорошо ходить по морю не может), мощные, мореходные.
Кроме того, эти эсминцы стали «школьной партой» для множества командиров соединений – на пути к адмиральским погонам нужно непременно пройти ступеньку «командир корабля», и многочисленные «тридцатки бис» предоставляли мотивированным офицерам такую возможность. Тем более что учить устройство корабля на эсминце куда проще, чем на крейсере – он меньше...
При полном параде!
Одна из бригад эсминцев Черноморского флота даже неофициально называлась «королевской» – ею в своё время командовал будущий Главком ВМФ СССР С. Г. Горшков. Служить здесь считалось перспективным в плане карьеры, а эсминцы содержались с особым шиком: корпуса красили в уникальный светло-шаровый цвет, а леера, якорные шпили и цепи и вовсе – в белый.
А ещё названия на них были выложены буквами, крупнее, чем на обычных кораблях – такими, как на довоенных «семёрках». Балтийские и черноморские «тридцатки бис» имели двузначные бортовые номера, северные и тихоокеанские – трёхзначные. Вдобавок ни один из эсминцев этого проекта не был назван в честь какого-либо партсъезда, съезда комсомола или умершего члена Политбюро ЦК КПСС: все они несли исключительно стандартные для Российского и Советского флота имена в форме прилагательных.
В конце карьеры. Инкерман 1986 год...
О качестве проекта 30 бис лучше всего говорит тот факт, что за всё долгое время службы они не принесли в копилку ВМФ СССР ни одной крупной неприятности, тем более – катастрофы. Простые в эксплуатации, надёжные, как автомат Калашникова. Прочные!
В 1973 году «Серьёзный» стоял в судоремонтном заводе в Поти. Штормовым ветром с противоположной стенки оторвало плавкран, который прошёл через бухту и въехал в правый борт эсминца в носовой части. От такого удара, корабль похлипче запросто мог бы затонуть, но тридцатка бис отделалась надводной пробоиной полтора метра длиной и четверть метра шириной.
А ещё удачная конструкция корпуса сделала эсминцы данного проекта одними из самых малошумных надводных кораблей ВМФ СССР. По крайней мере, так считал специалист по проблеме подводного шума, доктор технических наук капитан 1-го ранга В. Н. Пархоменко.
Что до недостатков, то как минимум часть из них сглаживалась хорошей подготовкой экипажей. Хрестоматийным примером является то, как пара «тридцаток бис» загоняли британскую подлодку Opportune класса Oberon.
Дело было так...
В профиль...
23 июня 1965 года в Норвежском море Северный флот решил немного того – потренироваться. Понаблюдать за учениями решила английская дизель-электрическая подводная лодка Opportune. Вот только рядом находилась пара советских эсминцев проекта 30 бис (класса «Скорый» по-натовски), которые были заняты как раз тем, что отваживали от учебного процесса всех любопытных.
Для начала Opportune, будучи незамеченной, решила пофотографировать учения через перископ и позаписывать на магнитофон шумы винтов советских кораблей и работу ГАС эсминцев. Но внезапно на лодке поняли, что обнаружены.
Командир субмарины вертелся, как уж: уходил на глубину, осуществлял маневрирование на малошумном ходу, но добился лишь того, что заботливые североморцы начали сбрасывать за борт подрывные заряды, имитирующие на учениях бомбометание глубинными бомбами. Настырный англичанин пытался оторваться в течение 30 часов, но советские эсминцы всё время находились рядом и делали вид, что просто гуляют.
В конце концов, полностью разрядив аккумуляторную батарею, Opportune была вынуждена всплыть. После всплытия эсминцы заняли позиции по обоим бортам подлодки и нежно под руки проводили на выход из района учений.
Один из командиров эсминцев поблагодарил ПЛ за совместную плодотворную работу, второй сделал фото бортового номера Opportune – на долгую память, после чего передал длинный световой семафор, который британцы не разобрали (что-то про чью-то мать вроде было).
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: