Модули «патрульники» не спасут

Патрульный корабль Черноморского флота «Василий Быков» проекта 22160 совершил переход на Северный флот для испытаний оружия. Об этом 12 августа сообщили в пресс-службе Минобороны РФ.




С большой вероятностью, речь идет о стрельбах крылатой ракетой (КР) комплекса ракетного оружия (КРО) «Калибр» (в контейнерном исполнении) с акватории Белого моря.

Так что, обретут силу новые патрульные корабли ВМФ, получившие за крайнюю слабость вооружения на флоте прозвище «голубей мира»? Увы, нет.

Первое. Контейнерные КРО

Собственно, в размещении пусковой установки (ПУ) в стандартном контейнере нет ничего оригинального, да и, по большому счету, разумного. Когда эта идея возникла, обоснования ее приводились, мягко говоря, далекие от адекватных, мол, контейнеровозы будут хоть по всему миру, скрытно имея среди контейнеров ракетные. Те, кто об этом говорили, не имели ни малейшего представления, что такое международные контейнерные перевозки.

С технической стороны, размещение ракетной ПУ в стандартном 40-футовом контейнере возможно. Однако главный вопрос: зачем?

Если говорить о маскировке, то маскировка под 40-футовый контейнер довольно смешна. Можно сравнить с пусковыми установками ПКР у Ирана, которые делаются максимально компактными (как раз для маскировки!), однако имеют раму, на которой при необходимости можно установить любые средства маскировки (в т.ч. «под контейнер»).

Стандартный контейнер для пусковой — это заведомо избыточные габариты и масса.

Отдельная проблема — «навигационная»: начальная выставка «борта» ракеты при значительных погрешностях стартовой системы координат (что мы имеем в «стандартом контейнере»). Смотрим «американский аналог» — довольно компактную подъемную ПУ для КР Mk143.


Первое, что бросается в глаза при всей компактности П, — ее мощный фундамент. Что будет «фундаментом» для нашего «ракетного контейнера»? Тонкий палубный настил (причем, как правило, без усиленных шпангоутов)? Разумеется, «выстрелить» ракетой можно и с такой «ПУ» (в кавычках), но вопрос в ограничениях (в первую очередь по волнению) и характеристиках такой ПУ.

Собственно говоря, они настолько проблемные, что флот от такого «подарка промышленности» отпирался, как только мог. До назначения главкомом Чиркова В.В. После чего желающих упираться весьма поубавилось.

Более того, в самом пуске с такой ПУ нет ничего оригинального. Это уже делалось! На военно-морском салоне в начале 2010 гг. демонстрировалось видео вертикального пуска «калиброобразной» ракеты с кормовой части БПК проекта 1155. И ответ на вопрос, что это, есть:


Т.е. все просто «содержимое патента» устанавливается в «металлическую коробочку» (на рисунке выделено красным) в виде 40-ф контейнера, и вуаля, «изобретено новое оружие»!

Причем это «вундерваффе» планировалось на проекты!

Возникает простой вопрос: что мешало выкинуть этот инновационный трэш и просто поставить нормальные фундаменты, на которые при необходимости могли бы быть установлены классические наклонные ПУ (тех же самых ракет) или что угодно другое (см. верхнюю грузовую палубу «Абсалона»):


При той же массе конструкций боекомплект ракет мог быть в 1,5-2 раза больше, а, главное, эти ПУ могли запускать эти ракеты в высоком темпе и в условиях развитого волнения.

Однако это здравое и разумное техническое решение слишком «неинновационно», и поэтому флот просто обязан принять ракетные контейнеры! Ведь на дворе XXI век!

Здесь необходимо отметить, что у контейнерных КРО все-таки есть своя ниша эффективности. Более того, они имеют смысл и могут быть весьма ценны для обороноспособности страны. Но ни в коем случае не в существующем (и усиленной проталкиваемом в ВМФ) облике и концепции. Но это предмет отдельной статьи.

Второе. Какая модульность нам нужна?

Одной из ключевых проблем современных кораблей является их модернизационная способность, и модульные принципы могут очень помочь в этом. Но для этого такие конструктивные решения должны быть оптимизированы, в т.ч. с разбивкой систем и комплексов на достаточно компактные модульные блоки.

Т.е. модульность действительно целесообразна (и ради нее действительно можно пожертвовать и частью боевых качеств корабля), но в виде «компактных» составных частей, обеспечивающий реальную быструю и эффективную модернизацию кораблей. Собственно говоря, это реализовано в программах MEКO (ряде других).



Однако у нас эффективными менеджерами модульность была сведена к «запихиванию» всего и вся в 20- и 40-футовые контейнеры. Наглядный пример этого — контейнерный 40-футовый «Минотавр» (для проектов 22160 и 20386).


Сравнение с западными БУГАС наглядное… Т.е. зарубежные разработчики делали так, чтобы их БУГАС можно было поставить куда угодно и в кратчайшее время, наши же — так, чтобы это можно было сделать только на проекты 22160 и 20386.

И это далеко не самый убойный пример нашей модульности, просто он публичен. Дальше все много и смешнее и грустнее. Самое точная фраза для модульности, реализуемой сегодня для ВМФ РФ — маразм под соусом инновационности. Неслучайно одним из крупных отечественных специалистов в ходе дискуссии о качестве наших модульных работ была использована иллюстрация общественной уборной в виде 40-футового контейнера с указанием, что такие есть и под требования Морского регистра.

Третье. «Модульные корабли»

Про проект 20386 сказано более чем достаточно в статье "Хуже, чем преступление. Строительство корветов проекта 20386 — ошибка".

А вот про «передовиков модульности ВМФ» патрульные корабли проекта 22160, представитель которых сейчас прибыл на испытания на Северный флот, нужно сказать особо.

По заявлениям его разработчиков, идея создания такого корабля принадлежала Чиркову В.В. и заключалась в «минимальном водоизмещении для неограниченной мореходности» для обеспечения малой стоимости эксплуатации.

Здесь же нельзя не отметить поездку Чиркова В.В. в США в 2013 г., где модульные корабли программы LCS американской стороной презентовались особо. То, что к тому моменту уже явно обозначилось катастрофический провал программы LCS (детали в статье «Боевые системы корветов ОВР») лоббистов этой тематики, нас не интересовало (специалисты все это знали сразу и многократно предупреждали).

Л. П. Гаврилюк, д.т.н., ОАО «ЦТСС»:


Интересующимся настоятельно рекомендуется ознакомиться со всей статьей «Модульные принципы строительства боевых кораблей». Нужно понимать, что у нас реализуется не «вариант МЕКО», а фактически тупой принцип портового склада, при котором потери полезной нагрузки для кораблей просто катастрофические.

Ради основной идеи на проекте 22160 были использованы инновационные (для кораблей такого класса) обводы — «глубокое V». Хотели получить увеличение мореходности. Получили… полный завал по скорости. Вместо изначально обещанных 27 узлов корабли проекта 22160 еле-еле смогли показать 22 узла. Заявления, что 27 узлов «планировались на немецких дизелях», которые оказались под санкциями, — от лукавого, ибо скорость в 27 уз многократно фигурировала в докладах после 2014 г.. и была окончательно «похоронена» только разгромными реальными испытаниями головного патрульного корабля проекта 22160.

Инновационные обводы замышлялись для мореходности. Грустная ирония в том, что, если бы корабль проектировался по «классике», то с учетом меньшего сопротивления такого корпуса при тех же 22 узлах и мощности (половинка от корвета проекта 20380) он мог бы иметь водоизмещение в полтора раза больше, успокоитель качки (который в маленький корпус проекта 22160 втиснуть не удалось) и, соответственно, много большую мореходность при решении задач по предназначению. Только вот в таком варианте получается упрощенный «патрульный» вариант серийного проекта 20380. Модули и контейнеры? Их без проблем можно было разместить на шкафуте (с новой надстройкой).

Реальные данные по качке кораблей проекта 22160 при океанских переходах показали, что уже на 4 баллах волнения возможности использования вертолета крайне уменьшаются. Еще хуже с катерами. Бортовые RIB не имеют современных спуско-подъемных устройств (СПУ), соответственно, их использование на волнении крайне затруднено.


Широко разрекламированная десантно-штурмовая бронелодка ДШЛ имеет малую мореходность и ограничения по приему на кормовой слип в 2 (два) балла! Очень наглядно эта «прелесть» выглядела в прошлом году на репетиции парада в Севастополе: на абсолютно ровной воде ДШЛ смогла зайти на слип далеко не с первой попытки.

Для любого зарубежного «патрульника» вертолет и катера — это главные их рабочие инструменты. И на корабле все подчинено их эффективному применению, в т.ч. в тяжелых штормовых условиях. На нашем 22160 есть и вертолет, и катера. Но… для пляжных условий.

Тезис о малой стоимости патрульных кораблей был похоронен МРК проекта «Каракурт», который имея мощное вооружение, высокую скорость, мореходность и оказался дешевле, чем бестолковые и «беззубые» патрульные корабли проекта 22160 (речь идёт о первых "Каракуртах" без "Панциря"). Здесь же стоит напомнить, что в жертву аферы с проектом 22160 были принесены критически необходимые ВМФ корветы ОВР.

Что делать?

Выводы делать…

Очевидно, что о строительстве новых кораблей проекта 22160 не может быть и речи, и что-то надо делать с уже построенными.

С учетом их крайне низкой боевой ценности объективно просматривается только один вариант — на Балтику, для создания постоянной патрульной службы трассы «Северный поток», угрозы которому вполне реальны и конкретны. И они уже не только «устные» и на интернет-ресурсах.

Когда рядом с «трубой» внезапно появляется боевой НПА-уничтожитель SeaFox (который кто-то «случайно потерял») — это серьезно. Аппарат, кстати, после обнаружения был подорван на месте, и «почему-то» желания разбираться, кто все-таки «потерял» современный боеприпас, желания не возникло.

Задача обеспечения безопасности «Северного потока» вполне по силам патрульным кораблям при условии их оснащения специальными комплексами и мореходными катерами.