Какими быть именам нового флота России
Традиции именования кораблей у каждого флота свои, правила и особенности этого процесса изучает специальная историческая дисциплина — каронимика. «Лента.ру» продолжает рассказ об истории имен отечественных кораблей, обратившись к тому, что происходило в нашем ВМФ с 1992 года.
Свободу внедрять умеренно, по возможности избегая кровопролития
После 1992 года на флоте был предпринят ряд рациональных шагов по приведению в чувство советской каронимики. Во-первых, были отменены ужасающие «почетные наименования» типа «Имени XXVII съезда КПСС» — тот случай, когда вряд ли кто-то будет сожалеть об утрате.
Во-вторых, ВМФ освободился от политизированных каронимов, первыми из которых стали многочисленные «комсомольцы». Этот шаг выглядел уже не столь однозначно, но роспуск ВЛКСМ и радикальные перемены в стране делали его неизбежным.
Возврат к аналогам «комсомольцев» обозначился только в последний год. Политически обусловленная инициатива нынешнего руководства Минобороны привела к появлению на флоте нескольких «юнармейцев». Пока рано судить о том, насколько устойчивой окажется текущая аппаратная конъюнктура и превратится ли она в прочную флотскую традицию.
Однако часть советских имен осталась. Например, в составе ЧФ до 1998 года числился БПК «Красный Кавказ». Крейсер «Варяг» был «Червоной Украиной» до 1996 года. Печально, что эти сочные каронимы советского времени, вокруг которых успела возникнуть традиция и преемственность, надежно похоронены в текущих политических дрязгах.
В-третьих, с 1993 года многоцелевые атомоходы начали получать имена в традиции до 1917 года — рыб и хищников. Однако дальше появились названия городов (без разбора на областные и районные центры), которые стали присваивать скопом всем остальным классам (стратегическим ракетоносцам, носителям крылатых ракет, а также «дизелюхам»). Исключением в тот период стала только К-456 проекта 949А, ставшая «Касаткой» еще в 1992 году, но довольно быстро (1996) переименованная в «Вилючинск». К слову, с 2011 года это «Тверь».
Попытались было вернуть имперские имена и на борта надводных кораблей, но далеко этот процесс не зашел. Так, новый СКР проекта 12441 при закладке в 1997 году назвали «Новиком», а после отказа от него в исходном виде переквалифицировали в учебный корабль «Бородино» (этот недостроенный корпус до сих пор стоит в Калининграде). Еще двум кораблям этого типа хотели присвоить имена «Рюрик» и «Пересвет», но они так и остались на бумаге. Зато уже позднее, в 2006 году, два десантных корабля Тихоокеанского флота стали «Пересветом» и «Ослябей».
Какое-то время побыл «Александром Невским» недостроенный эсминец проекта 956 (ранее — «Вдумчивый»), пока не был продан Китаю. Имя унаследовано от легкого крейсера проекта 68-бис, исключенного из состава флота в 1989 году, и позднее перешло к новому ракетоносцу проекта 955. В 1995 году недостроенный СКР проекта 11540 «Неприступный» стал «Ярославом Мудрым». Как видим, четкого правила возвращения традиционных имен на флот предложено не было, а присвоение носило случайный характер.
Удалось выдержать серию переименований атомных крейсеров проекта 1144: «Адмирал Нахимов» («Калинин») и «Адмирал Лазарев» («Фрунзе»). Находящийся в глубоком отстое «Киров» должен был стать «Адмиралом Ушаковым», но до этого так и не дошло. В итоге с 2004 года это имя отдали эсминцу «Бесстрашный», восстановив «историческую справедливость»: в советское время в серии проекта 956 среди прилагательных была «белая ворона» в виде «Московского комсомольца» (с 1992 года «Настойчивый»).
Особняком стоит довольно-таки удачное возвращение на флот имени «Петр Великий». Так именовался первый российский броненосец новой схемы (с башнями в оконечностях), построенный в 1872 году. Имя в 1992 году присвоили строящемуся крейсеру проекта 1144 «Юрий Андропов» (до того — «Куйбышев»). Другой вопрос, что в серии однотипных кораблей этот кароним смотрится не вполне уместно.
С флота еще до формального роспуска СССР начали убирать каронимы, связанные с проблемными национальными республиками. Скажем, в 1990 году «Баку» стал «Адмиралом флота Советского Союза Горшковым», «Тбилиси» — «Адмиралом флота Советского Союза Кузнецовым», а строящаяся «Рига» — «Варягом».
После 1992 года процесс завершился. БПК «Симферополь» (невесть как вообще образовавшийся в списках каронимов ВМФ СССР), успевший побывать в процессе постройки «Маршалом Жуковым» и «Маршалом Буденным», в 1996 году стал «Североморском». БПК «Таллин» недолго побыл «Владивостоком» (1992-1994, потом списан). Однако большая часть крупных надводных кораблей с «устаревшими» названиями просто списывалась на слом в первой половине 1990-х. Некоторые каронимы, формально теперь не имеющие отношения к России, все-таки сохранились: в составе Северного флота числится малый противолодочный корабль МПК-194 «Брест» (бывший «Брестский комсомолец»).
Пожалуй, к неоспоримым плюсам этого периода следует отнести умеренность в переименовании крупных единиц флота. Помимо крейсеров проекта 1144, «Москвы» и устранения «украинского фактора» и «комсомольцев», новая метла не тронула никого. В составе флота остался представитель брежневского Политбюро «Маршал Устинов» и два крайне неоднозначных персонажа отечественного ВМФ («Вице-адмирал Кулаков» и «Адмирал Левченко»). Устроить показательную «люстрацию» символов застойных времен было довольно просто, однако флот воздержался от дешевого популизма.
Здравствуйте, мы ваши шефы
С середины 1990-х, когда стало понятно, что сокращение военного бюджета — это надолго, на флоте начались поиски средств к существованию. Причем буквально: речь уже не шла о развитии или поддержании боеготовности на советском уровне, задача формулировалась на уровне «чем кормить экипажи?».
Наиболее простым и распространенным ответом стали шефские контакты экипажей с региональными властями. Это заодно решало остро стоявшую еще с советских времен проблему «единства армии и народа», создавая канал перетока на определенные корабли срочников — уроженцев конкретной местности. Однако на рубеже 1990-х и 2000-х повсеместной практикой стало и переименование кораблей в честь шефов (чаще городов, реже регионов).
В результате многоцелевые лодки флота, получившие в 1993 году имена в имперской традиции, начали судорожно перекрашиваться: «Дельфин» стал «Барнаулом», «Дракон» — «Самарой», «Краб» — «Костромой», «Зубатка» — «Нижним Новгородом» и т.п. При этом часть лодок все-таки сохранила имена «образца 1917/1993 годов»: «Акула» (исключена в 1994 году), «Вепрь», «Тигр», «Кашалот», «Карп», «Пантера», «Волк», «Гепард», «Леопард».
Но большая часть лодок переименовывалась уже сразу в шефские имена. В подавляющем большинстве случаев это были имена городов; три исключения среди подлодок — К-419 «Кузбасс» (в 1993-1998 годах «Морж»), БС-64 «Подмосковье» (с 2008 года) и К-18 «Карелия» (с 1996-го). К слову, «Карелий» на флоте две: это еще и тихоокеанский корабль-разведчик ССВ-535 проекта 864.
При этом наименования национальных республик в какой-то момент стали допустимыми каронимами для малых сил флота: так появились малые противолодочные корабли «Кабардино-Балкария» и «Калмыкия», ракетный катер «Чувашия» и малый десантный корабль «Мордовия». Серийного именования в практике не прослеживается. Причем в дальнейшем имена «Татарстан» и «Дагестан» получили каспийские ракетные корабли (сторожевики) проекта 11661, которые относятся к более высокому рангу.
Некоторые географические каронимы передавались: так, К-266 еще с 1991 года был «Северодвинском», но в 1993 году имя ушло головной лодке нового проекта 885, а корабль стал «Орлом».
При переименовании малых сил флота возникло двоякое применение. Одни корабли и катера получали стандартный город на борт, а другие именовались в честь горожан: «Ковровец», «Казанец», «Муромец», «Суздалец» и т.п. Заметим, что эта интересная и перспективная традиция — деполитизированная замена «местных комсомольцев» советского времени. Единственное, что в ней достойно сожаления, так это беспорядочность присвоения имен.
Крупных надводных кораблей эти изгибы почти не коснулись, за одним серьезным исключением: черноморский ракетный крейсер «Слава» стал «Москвой». Шефская помощь правительства Москвы и политические соображения перевесили один из самых заслуженных каронимов отечественного флота, умудрявшийся выживать на бортах и до 1917 года, и после него.
Помимо этого были и еще попытки затащить названия городов на борта крупных надводных кораблей: скажем, недостроенный эсминец проекта 956 «Екатеринбург» (исходно «Важный»), который затем продали Китаю, а имя в 1999 году отошло стратегическому ракетоносцу К-84.
В части «городов морской славы» (к географии это имеет только опосредованное отношение) была попытка вернуть флоту «Владивосток» и «Севастополь» в виде двух вертолетоносцев типа «Мистраль». Ради этого имя «Севастополь» отобрали у заложенной еще в 2006-м лодки проекта 677, строительство которой было остановлено. Лодку в 2015-м переименовали в «Великие Луки». Сопоставление этих имен в отношении к одному классу кораблей в целом отражает ту непринужденную и демократическую атмосферу, что сложилась в российской каронимике к настоящему времени.
Благодарность за помощь властей, поддержавших экипажи в трудное время, можно хоть как-то понять. Но появление на флоте имен коммерческих спонсоров объяснить можно только полной безысходностью: К-480, переименованная было в «Барс», стала «Ак-Барсом», Б-877 — «Алросой», а «стратег» ТК-20 — «Северсталью». В начале 2000-х эту практику запретили, но менять имена не стали.
Начальству в пример
Винегрет, который по очереди делали три разных человека. Именно такая мысль приходит первой, когда смотришь на перечень из восьми имен ракетных подводных крейсеров стратегического назначения проекта 955 «Борей». Стратегический ракетоносец — «железо» серьезное, и именовать его полагается по первому разряду. Российский флот сделал это крайне своеобразно: нарушив сразу несколько базовых принципов.
Во-первых, в рамках одной серии смешаны категории князей-правителей, военачальников и императоров дома Романовых. Это еще полбеды, но, во-вторых, даже внутри этих групп полностью разрушен формат каронима.
Однородная княжеская серия «имя+прозвище» («Юрий Долгорукий», «Александр Невский», «Владимир Мономах») ни с того ни с сего продолжилась «Князем Владимиром» (вместо логичного в этом ряду «Владимира Святого» или «Владимира Крестителя») и «Князем Олегом» (вместо «Олега Вещего»).
Далее флот заказал «Генералиссимуса Суворова». Анекдот состоит даже не в толстом намеке на соболевский «Капитальный ремонт», а в том, что это имя менялось в пожарном порядке в самый последний момент — буквально до дня закладки корабль фигурировал в документах под наименованием «Князь Суворов». Закладную доску пришлось перебивать по живому утром того же дня. Потом пришел черед «Князя Пожарского». Среди двух сортов этого княжеского великолепия, не имеющего отношения к князьям-правителям, зачем-то застрял «Император Александр III».
Впрочем, тут можно усмотреть определенную извращенную традицию отечественного флота. Вспомним для примера хотя бы пять эскадренных броненосцев типа «Бородино», именовавшихся внутри серии как бог на душу положит. Даже интересно, какие еще варианты именования могут быть применены позднее, в 2020-х годах и далее, для новых лодок, которые придется строить на замену выводящимся из боевого состава советским ракетоносцам проектов 667БДР и 667БДРМ.
В чем-то схожая ситуация сложилась и «с другого конца» корабельного перечня. Десантные катера проекта 20180 «Дюгонь» именуются так: «Атаман Платов», «Денис Давыдов», «Иван Карцов», «Лейтенант Римский-Корсаков», «Мичман Лермонтов».
Формально перед нами без шуток благое дело и историческое событие: на флот 200 лет спустя впервые пришли герои войны 1812 года. Фактически же следует разобраться: то ли Давыдов носил звание «денис», то ли Лермонтова звали Мичманом, а также какое именно ко всему этому имеет отношение генерал от кавалерии Матвей Платов.
