Конец нефтегазовой эпохи близок

Российские углеводороды могут закончиться уже через десять лет

Глава Сбербанка России Герман Греф спрогнозировал, что сырьевые запасы РФ могут закончиться уже к 2028−2030 годам. По мнению Грефа, даже если он ошибся с точными сроками, повторения суперсырьевого цикла, который наблюдался последний десяток лет, уже не будет. Времени у России осталось совсем немного, и к исчерпанию ресурсов нужно готовиться.

Глава Сбербанка добавил, что выход из «моноресурсного» состояния экономики обычно очень болезненный. «Он всегда связан либо с революционными проявлениями, либо с гражданской войной, либо с сильной зависимостью от зарубежных стран. Это три классические выхода из подобного рода ситуаций», — отметил Греф. Поэтому уже сейчас нужно предпринимать меры, чтобы нивелировать негативные последствия.

По словам Грефа, ни у кого в правительстве уже нет иллюзий по поводу того, что сырьевые цены вернутся на прежний уровень и все проблемы экономики автоматически будут решены. «Мне кажется, за последний год, может быть, два, таких „розовых очков“ нашего будущего, что цены вернутся опять к уровням за 100 долларов и у нас снова будет все хорошо, все меньше и меньше», — считает Греф. Хотя руководство сырьевых компаний, по его мнению, еще не совсем готово к тому, чтобы перестраивать свой бизнес, так как для этого потребуется вложение огромных сил и средств.

Ответом на грядущее истощение ресурсов, по мнению главы «Сбербанка», должна стать диверсификация экономики, от которой зависит будущее страны.

Впрочем, в Министерстве энергетики РФ не совсем согласны с прогнозом Германа Грефа. По оценкам экспертов Минэнерго, до 2020−2035 годов мировая энергетика останется преимущественно углеродной, с доминированием углеводородного сырья. К этому времени добыча энергоресурсов в России сократится, но все равно будет приносить большой доход. В Минприроды, в свою очередь, подсчитали, что доказанных запасов нефти хватит России как минимум на 28 лет. Если же считать и те ресурсы, которые можно добыть в теории, то открытых запасов хватит на 57 лет.

Тем не менее, наличие больших запасов углеводородов не опровергает слова Грефа о том, что к 2030 году экономика должна выйти из моносырьевого цикла. Эксперт-аналитик компании «ФИНАМ» Алексей Калачев считает, что запасы ресурсов вполне могут быть и больше, чем по оценкам Минприроды, но вот значение углеводородов для экономики через несколько десятков лет, скорее всего, заметно снизится, и это ударит по российскому нефтегазовому сектору.

— Мне кажется, Герман Греф все же имел в виду не столько физическое истощение запасов, сколько сокращение той роли, которую играет нефть в мировой экономике, — говорит Алексей Калачев. — Как кто-то удачно выразился, каменный век закончился не потому, что закончились камни.

Цифры, которые приводятся в сообщениях информагентств, касаются преимущественно разведанных запасов не слишком трудно извлекаемых углеводородов. А между тем, прогресс не стоит на месте, за это время наверняка появятся технологии более эффективного извлечения запасов, а имеющиеся станут значительно дешевле.

Еще совсем недавно нельзя было всерьез говорить о сланцевой нефти, а сегодня сам факт возможности ее добычи в США с себестоимостью в районе 40 долларов за баррель в корне изменило ситуацию на мировом нефтяном рынке. Россия еще даже не приступала не только к разработке, но и к разведке сланцевых нефти и газа.

А ведь есть еще и более сложные нефтяные пески — пока их разработка обходится дорого, но Канада потихоньку продвигается в этом направлении. Также не полностью разведаны запасы шельфа, океан вообще может оказаться полным сюрпризов. Кроме того, вероятно до 2030 года может появиться возможность извлечения водорода из земной коры. А, впрочем, может быть технологии получения водорода из воды окажутся к тому времени эффективнее добычи — как знать?

— Удастся ли России к этому времени выйти из «моноресурсного» состояния и перестроить экономику?

— Шансы есть, но их с течением времени становится все меньше. В современном быстро меняющемся мире важно участвовать технологической гонке. Не обязательно выигрывать, но участвовать — обязательно! А для этого нужны предпосылки, созидаемые, а не ликвидируемые на базовом уровне: свобода предпринимательства, защита прав собственности, приоритет инвестиций в культуру, науку и образование, поддержка международного научного, технологического и экономического сотрудничества. Тогда на выходе может что-то получиться. В противном случае — не получится ничего.

Похожего мнения придерживается и заместитель заведующего кафедрой Конкурентной и промышленной политики экономического факультета МГУ Александр Кудрин.

— Говорить о том, что к 2030 году ресурсы иссякнут в буквальном смысле, преждевременно. Проблемой, скорее, станет то, что из-за технологических изменений, которые происходят в последнее время, через 20−30 лет просто не будет спроса на углеводороды. Это касается, в первую очередь, электроэнергетики, а во вторую — таких сфер, как транспорт и бытовое потребление. Потребность в ископаемом топливе может резко сократиться. Существует опасность, что мы не успеем монетизировать наши ресурсы, которые находятся в земле. Нефть, газ и, тем более, уголь, которыми обладает Россия, возможно, вообще никогда не будут добыты, потому что не будут востребованы. Этот риск сегодня является приоритетным.

Что касается непосредственно истощения ресурсов, думаю, их хватит надолго. Но вот низкое по себестоимости сырье, извлекать которое просто и дешево, действительно может закончиться достаточно быстро. Это в особенности касается нефти. Извлечение глубинных запасов может быть достаточно дорогостоящим и трудоемким делом. И в условиях развития возобновляемых источников энергии эти дорогие энергоресурсы, опять-таки, будут не востребованы на рынке.

— Какие альтернативные источники энергии сегодня являются самыми перспективными?

— Это, прежде всего, развитие ветровой и солнечной энергетики, при условии, что достаточно хорошо будут развиваться необходимые для этого взаимосвязанные технологии Smart grid (интеллектуальные сети) и Energy storage (хранение энергии). Если будет достигнута возможность широкого охвата территории стран-потребителей этими сетями, то тогда возобновляемые источники энергии могут получить новый импульс развития и стать ведущим источником в мире. Для этого, естественно, необходима и эволюция базовых технологий — солнечных батарей, ветряков. Сегодня все они имеют недостатки, но прогресс идет достаточно быстро, и если эти недостатки будут устранены, они получат широкое распространение.

Что касается электрокаров, это уже следующий этап. Даже если будет хорошо развито энергоснабжение, есть достаточно много проблем, связанных с зарядкой этих машин. Тем не менее, в перспективе 20 лет и больше они могут войти в широкий обиход.

Есть и другие возможные альтернативы, например, развитие водородной энергетики. Но пока она находится на зачаточном этапе развития, и вряд ли это перспектива ближайших десятков лет.

— А как в России обстоят дела с развитием возобновляемых источников энергии?

— У нас применяют стимулирующие меры для того, чтобы развивать возобновляемые источники энергии. Например, либеральное тарифное регулирование, которое должно поддерживать эту отрасль. Но с учетом того, что у нас очень большие запасы традиционных природных ресурсов, боюсь, что не стоит ожидать высокого уровня развития и применения возобновляемых источников энергии.

Возможно, они получат широкое распространение только на отдельных удаленных или изолированных территориях. Мне кажется, что эти технологии придут в нашу страну уже после того, как будут внедрены в Европе и Америке.

Мария Безчастная

Фото: Виктор Драчев/ТАСС