Каюсь, не придал значения одной встрече, которая произошла пару недель назад на одном из городских рынков. Встречи с бойцом СВО. Ни имени, ни фамилии бойца я не спрашивал. Да и не нужно было. Случайная встреча двух мужиков, которые устали ходить по рядам и выпросили у своих половин возможность покурить у входа на рынок, пока они будут выбирать очередную покупку.
Парень лет 30 в обычной военной робе, каких сегодня можно встретить десяток за час, прогуливаясь по улицам любого российского города. Причем форма совсем не обязательно говорит о принадлежности к армии. Чаще это, скорее, дань удобству. Как когда-то джинсы. Единственное, что меня удивило, это георгиевские ленточки на погонах. Не лычки или звездочки, а лента.
Парень подошел ко мне, заметно прихрамывая на левую ногу, и попросил прикурить. Сейчас даже не помню, почему я спросил его, показывая глазами на ногу:
– Зацепило?..
Он так же просто ответил:
– Да, немного. Подлечили и в отпуск отправили.
Мы помолчали.
– А мне братаны позвонили. Мою «ласточку» починили. Надо ехать забирать. А то передадут какому-нибудь… Ребята-земляки молодцы. Быстро её вылечили, как обещали…
Тут вернулась спутница, и он, бросив недокуренную сигарету, поспешил к ней.
Вот такая встреча. Разговор вроде ни о чем. Но запал в душу. Я вспомнил, как в прошлом году читал объявления в автобусах о наборе добровольцев. В том числе и в ремроту. Так вот о ком говорил этот парень. О той самой ремроте, что прямо сейчас «лечит» технику в ближайшем нашем тылу.
А ведь тему-то, сам того не подозревая, парень поднял очень серьезную. В армии, а особенно на войне, земляк – это почти родственник. Почти брат. Наверное, людям очень важно, чтобы в бою был рядом кто-то, кто там, в мирной жизни, ходил по тем же улицам, дышал тем же воздухом, купался в той же реке... Это потом появятся побратимы, с которыми ты не раз был в бою.
Не случайно в фильмах о войне часто присутствует сцена, когда солдаты спрашивают у вновь прибывших, откуда они. Побратимы – это вот, рядом. Это такие же люди войны, как и ты. А земляк – это оттуда, из другой жизни. Это тоненькая ниточка, связывающая с домом.
Возникает вопрос – так нужно ли командирам формировать подразделения с учетом места призыва? Как это повлияет на боевой дух подразделения? Не «всплывут» ли какие-то «домашние разборки» в боевых условиях? Или наоборот, не станут ли воспоминания о «молодости» поводом к нарушению воинской дисциплины или даже присяги?
Порождение контрактной системы формирования
Не так давно я смотрел видео с очередной речью Евгения Пригожина перед потенциальными сотрудниками ЧВК «Вагнер», пока находящимися в местах не очень отдаленных. Речь, прямо скажу, не агитатора на призывном пункте. Я даже не о лексиконе, тут ясно – с людьми надо говорить на понятном им языке, я о том, как мастерски Пригожин формирует группы.
«Вы сами соберетесь в группы… с теми, с кем потом пойдете в бой».
Понятно, что люди, которые провели в условиях заключения достаточно много лет, впитали в себя законы зоны и нарушать их не намерены. Слишком дорого за такие нарушения приходится расплачиваться «в том мире». Заключенные четко разделены между собой и прекрасно знают, как легко можно потерять статус и скатиться на самый низ.
Пригожин сразу расставляет все точки над и. Вот этот тезис о том, что «в бой только рядом с теми, кого вы сами выберете», и дает гарантию. Да ещё подкрепленный другим тезисом – «опущенных мы не берем никогда».
Как это связано с землячеством? Прямо! ЧВК работает с определенным контингентом, и там несколько другое деление. Вербовщики прекрасно понимают, на что надо «давить». Именно на статус, на место в иерархии. И только потом на возможность получить помилование, стать другим человеком и прочее.
У армейского командира место статуса как раз и занимает землячество. Да и выбора у такого командира часто просто нет. Части и соединения, которые участвуют в СВО, укомплектованы контрактниками. Значит – подавляющее число личного состава набрано из числа жителей какого-то, прилегающего к месту дислокации региона. Что мы и наблюдаем сегодня на ЛБС.
Точно так же произошло с мобилизованными военнослужащими. Призыв в регионе, обучение в регионе, боевое слаживание в регионе и выдвижение к месту проведения СВО уже готовым подразделением или даже частью. Даже специалисты – саперы, снайперы, пулеметчики и прочие, после дообучения в ближайшем тылу (на полигонах ДНР и ЛНР) возвращаются в свои подразделения.
Таким образом, наши части и соединения во многом состоят из земляков. Появление «боевых бурятов», «кадыровцев», «сибиряков», дальневосточников», «москвичей», «татар» и прочих вполне закономерно. Связь таких подразделений и частей сохраняется в дальнейшем. Люди собирают гуманитарку для «своих». Губернаторы приезжают к своим. Даже отпускников своих подразделений вывозят и возвращают своими автобусами, поездами, самолетами…
Ничего плохого в этом я не вижу. Даже наоборот, регионы обеспечивают дополнительное снабжение своих подразделений необходимыми вещами, иногда вводящими в ступор представителей соседних подразделений. Напомню мерзкую дискуссию в соцсетях, которая возникла на пустом месте. Жители региона прислали своим солдатам национальные музыкальные инструменты…
Сколько грязи я увидел тогда. «Лучше бы носки и трусы прислали, их всегда не хватает...» и подобный бред. Да, носки рвутся, но очень часто звук какой-нибудь гармошки, бэшхуура, дечиг по́ндара или курая гораздо нужнее, чем носки или трусы. На войне душа важнее тела.
Но есть и негативные стороны такого формирования. Увы, но это тоже объективный, да и субъективный фактор. Представьте себе комбата, которому как манну небесную вдруг присылают взвод или даже роту подготовленного пополнения. Бравые ребята, рвутся в бой, имеют боевой опыт чеченской кампании или сирийской. Мотивированные донельзя.
А у него люди безвылазно сидят на ЛБС три-четыре месяца. Или разведка доложила о подготовке очередного «наступа» на какой-то опорник. И мчится это подразделение на помощь тем, кому требуется помощь. Взвод в помощь роте – это же почти чудо.
При всех плюсах, подразделение ещё не знает местных условий, овражков разных, лесополос опасных, грязи и прочих мелочей. И нарывается на противника или на минное поле... Или подставляется под арту противника. Кто виноват в том, что подразделение несет потери?
Солдаты стоят насмерть. Офицеры даже ранеными не уходят с поля боя. Комбат выполняет задачу всеми силами и средствами, которые у него есть... Проводник из бывалых бойцов дорогу знает... Виновата обычная психология и недооценка противника. Сейчас приедем и покажем им… А потом в сети появляются ролики о «перемогах» или о том, что какое-то подразделение сразу бросили в мясорубку...
Так хорошо или плохо воевать в одном строю с земляками?
По моему мнению, вопрос надуман. В 1941 под Москвой немцев били сибирские дивизии, земляки-казахстанцы вошли в историю как герои-панфиловцы… При этом москвичи показали себя с самой лучшей стороны. Ленинград защищали ленинградцы. Севастополь севастопольцы. Это потом, после переформирований и комплектований, после возвращения раненых из госпиталей все перемешалось.
Применительно к сегодняшней ситуации части и соединения, привязанные к определенным регионам, это очень разумно и хорошо для Российской армии. Объединение понятий земляк и побратим дает дополнительный стимул солдатам и офицерам быть хорошими бойцами. Многие из них знают друг друга ещё с гражданки и понимают, что рассказы о том, кто и как воюет, станут известны в родном городе или селе достаточно быстро.
Точно так же это сказывается и на взаимоотношениях командир – подчиненный. Взводный или ротный, комбат или комполка тоже из числа мобилизованных. Офицеры тоже заботятся о своем имидже. Там дома важно знать, что командир, тот самый, что жил на соседней улице или в соседнем селе, настоящий отец солдатам, грамотный, требовательный, смелый, свой.
Я вспоминаю разговор с одним из мобилизованных ещё осенью, перед отправкой его подразделения в зону СВО. Тогда как раз разгоняли тему участия депутатов в операции.
«Командир полка у нас что надо. С соседнего района. Депутат. Отслужил свой срок офицером. Ушел в запас и вернулся добровольцем. Гонял нас как сидоровых коз. «Русский солдат должен уметь и иметь все на войне». А сам этнический казах. Сын степей. Дотошный, пробивной, но требовательный. Повезло нам».
Это мнение подчиненного! Я уверен, что такой командир соберет и офицеров под стать себе. Так рождается монолит. Так рождается, уже тогда родилась – хорошая боеспособная часть. Думаю, в военкоматах сейчас достаточно заявлений от добровольцев, желающих служить именно в этом полку.
А боец тот, который так озабочен судьбой своей «ласточки», уверен, уже там. Месит донбасскую грязь колесами или гусеницами. И уже сказал «спасибо за хорошую работу» своим землякам. Я так думаю...
Александр Ставер
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: