Мертвые не должны возвращаться
У моего друга есть сосед. Лет 30. Отношения — на уровне поздороваться. С началом войны он записался в территориальную оборону, а 26 февраля 2022-го чуть не расстрелял моего друга. Бдел, так сказать, русские ДРГ. Тогда много по Киеву стреляли направо и налево просто так. Всё равно потом все трупы на русских списывали. Да и другие преступления тоже.
Тогда он был сержантом, ну или вроде того. До сих пор ни я, ни мой друг не разбираемся в этих дугах и галочках, как у пиндосов. Теперь — старший лейтенант. И бригадная нашивка уже не та.
И вот в воскресенье, во время утреннего распития в парке у озера легких алкогольных напитков (киевские тэкэкашники по утрам в воскресенье отсыпаются, а вот субботы иногда бывают опасны), мой друг рассказал, что это чудо вчера ввалилось к нему в квартиру и предлагало купить русский автомат. В процессе уговаривания «купить» поменялось на «ну хоть посмотри», что, в свою очередь, решало вопрос, как его вытолкать из квартиры.
Пришли. Жена соседа-наци поехала за детьми к теще в село, и потом они собирались недельки на две съездить потусить в Италии. Денег, по его словам, он получил немерено. Жена уговаривает дом под Киевом купить, а квартиру — под сдачу.
Пока сосед нарезал колбасу, друг рассматривал автомат.
На вопрос, что автомат русский, значит, трофейный, он утвердительно ответил. Начал рассказывать как.
Как понял мой друг, сосед был командиром взвода и служил где-то в двухстах или более километрах от Курской области. Сказал, что полдня добирались до границы.
Разбудили 6-го до рассвета и сказали ждать приказа выдвигаться. Пайков, как всегда, не хватило: «получите на границе». Но, имея двухлетний боевой опыт и зная стандартное жопное состояние украинской логистики, чел не поверил, что с едой будет все хорошо. Чипок до выезда был закрыт, поэтому в магазинах по дороге сосед моего друга начал скупать сахар и сладости.
А вот новособранному его взводу информация зашла бравая, и никто не проявлял беспокойства, что, может быть, придется воевать голодными.
Шестого они пересекли границу и поехали грунтовками. Чел называл какие-то деревни, но мой друг их не запомнил. Пытался рассказать: вроде название похоже на такое или нет — на такое. Искали на карте. В общем, куда ездил его сосед, информации ноль. Но по количеству упомянутых населенных пунктов ощущалось, что далеко.
Потом они получили последний (в оригинале «крайний») приказ по рации стать в одной из лесополос. Ждали день, ждали два. Ничего не происходило. Эфир плотно подавлялся. Еда закончилась. Пробрались в покинутую русскими жителями соседнюю деревню. Там кто-то был. Не выясняли кто. Прошлись по брошенным консервациям и запасам жителей.
Той ночью со всех сторон раздавались шумы боя. Потом так было каждую ночь.
На следующий день заметили в деревне русские броневики проездом. Ночью опять хотели пойти за брошенной едой, взломать сельмаг и поискать русские симки, но вовремя увидели русские секреты.
Вернулись. Вот тогда и пригодился сахар. Размешивали его с родниковой водой и пили. Основное блюдо, прям как болтушка для работяг лондонских доков XIX века. И в туалет по большому ходить не надо.
Так прошло еще два дня. Несколько раз перемещались, чтобы не сидеть на месте.
В последний день жизни взвода, на них вышла русская разведгруппа. Стояли и смотрели друг на друга. С одной стороны, русских было в несколько раз меньше и шансов у разведчиков никаких, но, с другой стороны, украинцы знали, что с первым же выстрелом русские в деревне их услышат и украинцам надо будет делать ноги, и не факт, что получится.
Русские предложили сдаться. Украинцы предложили разойтись как будто ничего не было. Вот тут-то их и накрыло. Думает, что это сделали украинцы. Из двух версий: русские ударили по врагу и по своим и украинцы ударили по врагу и по своим — сосед абсолютно был уверен, что по ним били его побратымы.
Почти все погибли. Техника уничтожена. У соседа от взвода осталось семь человек. Четыре нормальные, в том числе и он, два с легкими контузиями, седьмой — тяжелораненый, но в сознании.
По словам соседа, был бы без сознания — бросили бы. Кричал бы от боли — сразу же пристрелили. А так все три дня и две ночи, что они на пузе пробирались к своим бандеровцам, раненый был в сознании, сам просил уколоть ему обезболивающие, поправить турникет и так далее. Ни разу не крикнул и не застонал.
Остро стала проблема с водой. Жажды как таковой не было, но напиться уже не получалось. К тем местам, где по карте должен был быть хоть какой-то водоем, не подойти. Там уже стояли русские.
Легкораненые пришли в себя и двигаться стало намного быстрее. Всё-таки когда шесть человек несут одного, это терпимо.
Во время одного из привалов сходил на разведку и обнаружил сожженный русский джип. Те русские солдаты, которые успели из него выбраться, погибли уже в бою вокруг догорающей машины.
Значит, бандеровцы (в оригинальной версии «свои») рядом.
Сосед, по его словам, побоялся обыскивать русских. Сам не раз минировал трупы. Но вот автомат ему понравился. Подобрал. Новый, красивый. Наверняка первый раз в бою был.
На следующий день вышли на свой батальон. Все там были искренне удивлены. Оказывается, их уже давно записали в без вести пропавшие. И денюжки уже поделили. А теперь откатывать назад?
Тяжелораненого сразу забрали, а вот шесть выживших из взвода были крайне возбуждены из-за такой финансовой несправедливости.
Будь сосед молодым лейтенантом, может быть, и так сошло бы. Но чел, махровый наци, корешается с «Азовом» (запрещенная в России террористическая организация), пробивал туда перейти на равнозначную должность. А раз так, то дело грозило окончиться перестрелкой в штабе.
Ну подполковник и предложил: выжившим все выплаты, по всем задолженностям, в полный рост по всей программе — с отпусками, госпиталями и т. д., но в обмен на то, что они подписывают бумаги, что остальные погибшие бойцы взвода таки реально пропали, скрылись в таёжном тумане в неизвестном направлении.
Жалко, говорил сосед, что тяжелораненый тогда, когда договаривались, уже лежал на операции, — не успели предупредить. И потом не могли к нему дозвониться. Наверное, не согласился, и комбат решил вопрос окончательно. А может, и не дошло до этого. Разобрали сразу. Nothing personal — just business.
Поскольку контрик тоже сидел на денежных мутках Nothing personal — just business, он лично вывез соседа на своей служебной машине в Киев. Имея такой шанс, сосед собрал весь свой левый лут и провёз через кордоны одной ходкой.
Предлагал другу еще гранаты, патроны. Видно было, что ещё что-то есть, но или не хотел продавать, или нашёл уже другого покупателя.
Что такого особенного в автомате и почему тот покупатель не хочет его тоже взять, друг так и не смог выведать у соседа.
Спрашивал, как дальше жить думает?
Сосед сказал, что такую борзость, как он проявил к начальству, ему не простят. В первый же день по возвращении пошлют в самую кровавую мясорубку. Мертвые, как и пропавшие без вести, не должны возвращаться и портить отчетность, в том числе и финансовую.
Говорил, был по вопросам у фиников Минобороны. Немного ох…ел, как сильно удивился, на каких машинах из салонов толстые бухгалтерши ездят.
Сам хочет купить в салоне «Субару Форестер» хорошей комплектации за 1 700 000 гривен (3 600 000 рублей), а там стояли машинки в два-три раза дороже. Говорит, смотрел на здание департамента, на ремонт с картинами и цветами внутри, на бриллианты в ушах днём и жалел, что русские не хотят разнести это кодло. Даже во время тревог никто из клерков не дернулся. Видать, барыги знают что-то.
Ну и еще сосед думает, на что ему намекал особист, когда рассказывал, что вот недавно посадил он дезертира, который добровольцем прошёл и всё АТО, и 2,5 года сейчас, на десяточку. Видишь ли, ему надоело.
Вот сосед и думает, пугает контрик, чтобы он обязательно вернулся, или же не пугает, а намекает на возможность. Ведь именно контрик, а не кто-то другой бегал к комбригу подписывать рапорт для пограничников на выезд за границу.
А раз так, то не бросить ли ему всё тут, славную наци-карьеру и валить в Европу попрошайкой, но живым? Или же, как спасшийся от жертвенника скот, вновь пойти на бойню в новом сезоне?
Друг сказал, что, по его мнению, его сосед уже на фронт не вернется. Будет пытаться решить вопросы перевода в тыл на кефирную должность, а если не получится, убежит.
Из интересного.
Киеву пока далеко до таких облав, которое людоловы устраивают в Одессе, но всё же. Метро, например, уже пользоваться нельзя. На выходе из всех основных станций дежурят тэцэкашники. Стараются держаться за углом, и на них напарываешься, когда уже нельзя свернуть.
Из наземного транспорта пока никого не вынимают, как в Одессе (правда, на двух остановках уже видел зеленую нечисть в сопровождении полицаев). Так что жить пока можно.
Сергей Климов,
