Коренной перелом в настроениях обитателей незалэжной
Всё-таки нельзя отказать в политическом чутье режиму Зеленского, который столь долго и неохотно принимал требуемый западными «партнерами» новый мобилизационный закон, хотя, по сути, он лишь легализовал, да и то лишь отчасти, давно сложившиеся методы набора в ВСУ.
Канули в Лету времена, когда повестки «цивилизованно» разносились по адресам подлежащих мобилизации, и даже те, когда главной задачей людоловов было заставить жертву расписаться в получении повестки: наступавшая после этого уголовная ответственность за уклонение заставляла большинство подписантов дисциплинированно самим прибывать на медкомиссию и призывной пункт.
Давно уже добычу сразу же запихивают в авто и везут в ТЦК, откуда одна дорога — на «нулевку», даже без возможности завершить дела на гражданке и попрощаться с родными (по-другому уже нельзя — подавляющее большинство получивших повестки попросту переходят на нелегальное положение). Часто, если у человека есть законные основания на освобождение от призыва, его заставляют заключать «добровольный» контракт (42 случая смертей в ТЦК за 2023–2024 гг. говорят сами за себя).
Что же касается интенсивности отлова, то и раньше тэцэкашники трудились не покладая рук: планы по мобилизации стабильно горели (недобор во многих регионах достигал 80–90%), а восполнять недоимку собой, понятно, никто не желает.
И тем не менее 16 мая, когда новый закон вступил в силу, произошел, я бы сказал, качественный переход. Напомню, в январе «Альтернатива» отмечала: «То, как противостоит мобилизации основная масса обычных украинцев, можно было бы назвать стихийным народным бунтом против крайне непопулярной войны, если бы не одно но: война в украинском обществе, как свидетельствуют опросы (при всей их погрешности), настрой в соцсетях, да и просто наши личные контакты с отдельными его представителями, как раз чрезвычайно популярна, огромный процент населения грезит и согласен только на окончательную победу с возвратом Крыма и Донбасса…».
Поэтому и бунты против мобилизации пока носят практически исключительно индивидуальный характер. «Ведь кто-то должен защищать нэньку, но пусть это буду не я», видимо, рассуждают они, глядя, как военкомы избивают и затягивают в свои машины очередную сопротивляющуюся жертву. А ведь при их солидарности, коллективной обороне любая мобилизация захлебнулась бы окончательно.
Точно так же ведут себя свиньи в загоне, когда скотники приходят за особью, которой пришёл черёд отправляться на бойню: упирается лишь та, которую уже тянут за уши, а прочие спокойно наблюдают за происходящим. Мне неведомо, понимает ли скотина, что и за ней обязательно придут, как и то, куда навсегда исчезают «соседи», а вот логика типичного жителя незалэжной понятна: «впишусь — и меня могут замести, а так, глядишь, получится отпетлять от мобилизации до самой пэрэмоги». Это, к слову, относится и к украинским гражданам (особенно гражданкам) непризывных категорий: отправят в мясорубку этого — меньше шансов, что доберутся до моего мужа, сына…
Судя по всему, главный месседж, который получили украинцы с принятием нового закона, — отпетлять получится у очень немногих, рано или поздно заберут и угробят всех. Уже в первые дни в Сети появилось немало видео с совершенно опустевшими от мужчин улицами украинских городов. Но, главное, кардинально изменились сами формы и масштабы сопротивления.
На видео, число которых выросло на порядок, видно, что сопротивляться помогают и случайные прохожие. Так, на видео с рынка в Херсоне пожилой мужчина бьет тэцэкашника бутылкой, а херсонские оккупационные власти официально сообщают, что мать жертвы, которой удалось уйти, укусила могилизатора за руку (судя по фото, от всей души) и теперь её привлекут к ответственности. Достоянием гласности стал крупный инцидент в Одессе, когда выручать своих к ТЦК приехали бригады скорой помощи и таки отбили их.
Но самое симптоматичное — пока, похоже, стихийное, но разрастающееся активное сопротивление: обыденностью становятся сообщения о поджогах автомобилей ТЦК, зафиксированы и признаны украинской властью случаи обстрелов ТЦК и покушений на их сотрудников (так, в Черниговской области одному из них бросили во двор гранату).
Людоловы становятся настоящими изгоями украинского общества, предметом всеобщей ненависти. Британский журналист, общавшийся с тэцэкашниками, поведал, что во время беседы на улицах Киева слышал произносимые вполголоса проклятия в их адрес со стороны случайных прохожих, принявших его за очередную жертву.
Такое отношение уже распространяется и на прочих военнослужащих ВСУ. Они жалуются, что выходить на улицы стараются «по гражданке», дабы их не принимали за людоловов, а объявления «НЕ ТЦК» на военных машинах стали настоящим трендом.
Украинский телеграм-канал «Легитимный» сообщает, что у Зеленского крайне обеспокоены тем, что ненависть в адрес ТЦК в украинском обществе достигла 99 проц. после того, как военкомы начали избивать женщин. «Теперь на Банковой принято решение отделять ВСУ от ТЦК, хотя ранее в ТЦК были направлены все те, кто служил на ЛБС».
Действительно, тотальная ненависть к армии в воюющей стране, что называется, чревата, но как отделить отношение граждан к ВСУ от его важнейшего структурного подразделения, коим являются ТЦК, тем паче что в конфликтах с гражданскими главный аргумент людоловов: «Я воевал в Бахмуте, Авдеевке…».
Ненависть неизбежно будет распространяться на ВСУ и, конечно же, на саму власть, тем более от классической политтехнологии «отдельные перегибы на местах, которые центральная власть устраняет», решено отказаться: могилизация идёт туго и для проводящих её нужно создать режим наибольшего благоприятствования, включая и гарантированное отсутствие ответственности за любые эксцессы. Когда приходится реагировать на вызвавшие широкую огласку инциденты, официальные комментарии всегда сводятся к правильности действий ТЦК и ответственности тех, кто им препятствуют.
В общем, дано добро на мобилизацию по полному беспределу, что заставляет вспомнить «особую подсудность» для немецких военнослужащих в восточной кампании, подразумевающую полное отсутствие ответственности за любые преступления против местного населения. Впрочем, чего удивляться таким совпадениям!
В этом контексте показателен нашумевший эпизод с прорывом группы ухылянтов через украинско-венгерскую границу на военном грузовике ГАЗ-66. Стало известно, что три десятка сбежавших из страны украинцев оказались сотрудниками СБУ и полиции из Днепропетровской и Запорожской областей.
Вероятней всего, кроме мотива «все там будем» (на ЛБС), в столь радикальном решении тех, кому в непосредственной перспективе фронт не грозит, огромную роль сыграло осознание бесперспективности для Украины идущей войны, как и нежелание превращаться в ненавистных изгоев для знакомых, соседей и даже родственников.
Отметим, что само проведение такой «операции» было весьма сложным и рискованным, как и то, что несколько десятков человек о ней договорились. Т. е., несмотря на единичный на сегодня (из известных) случай организованного и столь массового бегства за границу украинских силовиков, он наглядно демонстрирует царящие среди них настроения.
На кардинальное изменение настроений во всем украинском обществе указывает такой важнейший ныне показатель, как тональность социальных сетей, включая чаты патриотической направленности. Если раньше «успехи» ВСУ, приведшие к значительному числу жертв мирного населения, вызывали там взрыв восторга, как будто на фронте одержана победа масштаба Сталинграда, то реакция на недавние удары по Луганску и Шебекино оказалась неизмеримо более сдержанной, а ставшие достаточно редкими людоедские посты собирают огромное количество дизлайков.
Господствует ныне в украинских пабликах пессимизм, негатив к Зеленскому и всё более к западным «союзникам», полная поддержка и одобрение ухылянтов. Можно констатировать, коренной перелом в настроениях украинцев произошёл.
Немало способствовали ему и нанесенные в последнее время мощные удары по энергетике Украины. Даже власти признают, что нынешние многочасовые отключения электроэнергии — цветочки по сравнению с кошмаром, который неизбежно наступит зимой.
Война для среднего украинца из глубокого тыла перестает быть чем-то абстрактным, даже если ему и близким в данный момент не грозит мобилизация. В общем, холодильник (особенно, если он в морге) начинает побеждать телевизор, несмотря на всю мощь обрушившейся на головы украинцев пропаганды.
Усилят пацифистские настроения и озвученные Владимиром Путиным мирные инициативы. Как мы отмечали, хатаскрайность является отличительной чертой менталитета среднего украинца. Он может быть искренне убежден, что «Украина — цэ Европа» или станет таковой когда-нибудь, Россия же — «Мордор», гибрид «совка» и Северной Кореи, в котором неведомо такое устройство, как унитаз, но умирать за светлое будущее не готов.
Тем более, нет ему интереса отдавать свою жизнь и терпеть лишения ради такого «счастья» для Херсона и Луганска. Главное, чтобы «орки» не дошли до его родных Винницы или Чернигова, а предложения российского лидера как раз и дают возможность избежать этого. Более того, даже ему становится очевидным, что это и есть динственный шанс.
Я не берусь делать прогнозы относительно дальнейшего развития ситуации вокруг тотальной могилизации, она может качнуться в любую сторону — или к усилению протестов, вплоть до массовых беспорядков, которых режим не перенесёт (отмечу, что и достаточно влиятельные силы, готовые их раскачать, дабы убрать Зеленского, на Украине есть), или, наоборот, режиму удастся подавить протесты и пока стихийные акты сопротивления, наладив конвейер смерти.
Но в любом случае усидеть на штыках, как известно, крайне сложно, а отношения Зеленского и «подданных» всё более подходят именно к этому определению. Тем более невозможно это на фоне крайне непопулярной в народе войны. История знает множество примеров поражений из-за внутренних причин, причём тогда, когда с точки зрения сугубо военной арифметики всё обстояло достаточно благополучно.
И тут нужно напомнить о достаточно очевидном факте, о котором неоднократно писала и «Альтернатива» — стратегия России сводится к войне на измор. Но измор — это не только перемалывание армии противника и уничтожение его экономического потенциала. Доведение армии и народа противника до деморализации стратегического масштаба — это также измор, что безусловно, является важным компонентом российской стратегии, который начинает приносить свои результаты.
Впрочем, есть у этой стратегии и более дальний прицел на тот момент, когда к нынешним новым регионам прибавятся следующие (достаточно очевидно, что предложения Владимира Путина — политический жест доброй воли из категории «была бы честь предложена», который практически наверняка будет отвергнут, окончательно развязав руки России).
Очевидно, что их интеграция не только в экономическом, но и в политическом, ментальном плане будет весьма непростой задачей. Если их население будет доведено до полного разочарования в украинской власти, самом «украинском проекте», оно будет воспринимать приход России как избавление от бедствий и гибели, и это кардинально упростит дело, обеспечит если не «любовь» (на первых порах), то лояльность к российской власти. Этот плод должен был дозреть.
Александр Фидель,
