На проходившей 80 лет назад с 28 ноября по 1 декабря 1943 года Тегеранской конференции «большой тройки» — Франклина Рузвельта, Иосифа Сталина и Уинстона Черчилля — обсуждались вопросы разгрома Германии и их союзников, а также проблемы послевоенного мирного урегулирования. Для советской делегации в качестве основной стояла задача добиться от союзных держав твердого и окончательного обязательства открыть «второй фронт» в Европе не позднее 1944 года.
Западные союзники помнили слова Сталина о важности общей вооруженной борьбы с гитлеровской Германией именно на европейском фронте. Вместо высадки англо-американских войск на севере Франции в 1942 году США и Великобритания предприняли наступательную операцию в Северной Африке, что, хотя и несколько осложняло положение Германии, но реально не препятствовало концентрации ее основных сил на юго-западном участке советско-германского фронта. Выражая свое разочарование политикой Вашингтона и Лондона, 6 ноября 1942 года Сталин заявил в речи, посвященной 25-й годовщине Октябрьской революции:
«Допустим, что в Европе существовал бы второй фронт, так же как он существовал в Первую мировую войну, и второй фронт отвлекал бы на себя, скажем, 60 немецких дивизий и 20 дивизий союзников Германии. Каково было бы положение немецких войск на нашем фронте? Нетрудно догадаться, что их положение было бы плачевным. Более того, это было бы началом конца немецко-фашистских войск, ибо Красная Армия стояла бы в этом случае не там, где она стоит теперь, а где-нибудь около Пскова, Минска, Житомира, Одессы. Это значит, что уже летом этого года немецко-фашистская армия стояла бы перед своей катастрофой. И если этого не случилось, то потому, что немцев спасло отсутствие второго фронта в Европе».
Однако, несмотря на допущение президентом Рузвельтом на переговорах с министром иностранных дел СССР Вячеславом Молотовым возможности открытия «второго фронта» в Европе уже в 1942 году, из-за обструкции Черчилля этого не произошло ни в 1942, ни в 1943 годах.
Рузвельт же и его помощники главной для себя задачей на переговорах в Тегеране считали побудить Сталина помочь англосаксам в войне против Японии, о чем президент США и британский премьер просили лично советского лидера еще со времени японского удара по Перл-Харбору.
Встрече глав СССР, США и Великобритании предшествовала Московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19−30 октября 1943 г.). В подготовленных для переговоров Объединенным комитетом начальников штабов США инструкциях особо указывалось: «Полное участие России в войне против Японии после разгрома Германии имеет важное значение для быстрого и сокрушительного разгрома Японии с наименьшими потерями для США и Великобритании».
Вопрос о возможности участия СССР в войне с Японией был затронут госсекретарём США Корделлом Хэллом на состоявшейся сразу после Московской конференции 30 октября беседе со Сталиным. Сталин заявил тогда о готовности помочь нанести поражение Японии после разгрома Германии. Характеризуя занятую Сталиным позицию по дальневосточному вопросу, Хэлл сообщал в Вашингтон, что глава советского правительства «проявил глубокое стремление к сотрудничеству с США и Великобританией». Как писал Хэлл в своих мемуарах, Сталин сделал это заявление «уверенно, совершенно бескорыстно, не требуя ничего взамен». При этом он считал слова советского руководства «заявлением исключительной важности».
Однако не будет ошибкой полагать, что Сталин, обещая помощь в разгроме Японии, рассчитывал на взаимность и скорейшее открытие «второго фронта» в Европе, что ускорило бы капитуляцию Германии, а значит и Японии.
В Тегеране Сталин был настроен весьма решительно. Он требовал не обещаний общего характера, каковых начиная с 1942 г. было предостаточно, а указания конкретного срока начала операций в Северной Франции. Черчилль же уходил от прямого ответа, ссылаясь на необходимость длительной подготовки к операции форсирования Ла-Манша и высадки войск в Северной Франции.
В случае же отказа от определения срока высадки Сталин был готов покинуть конференцию, что было чревато развалом союзнической коалиции. Сложившуюся на конференции драматическую ситуацию описал в своих мемуарах тогдашний посол СССР в США Андрей Громыко:
«…Сталин несколько раз пытался получить ответ от Черчилля, когда начнется высадка союзников в Европе, то есть когда будет открыт второй фронт. Но он так и не получил этого ответа. Однажды, едва сдержавшись, Сталин поднялся с кресла и сказал Ворошилову и Молотову:
— У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается…
Черчилль в замешательстве, боясь, что конференция может быть сорвана, заявил:
— Маршал неверно меня понял. Точную дату можно назвать — май сорок четвертого.
Атмосфера несколько разрядилась».
Сталин не остался в долгу и на прямо поставленный президентом Рузвельтом вопрос об оказании Советским Союзом помощи США в войне против Японии сделал важное заявление. Он сказал:
«Мы, русские, приветствуем успехи, которые одерживались и одерживаются англо-американскими войсками на Тихом океане. К сожалению, мы пока не можем присоединить своих усилий к усилиям наших англо-американских друзей потому, что наши силы заняты на Западе и у нас не хватает сил для каких-либо операций против Японии. Наши силы на Дальнем Востоке более или менее достаточны лишь для того, чтобы вести оборону, но для наступательных операций надо эти силы увеличить, по крайней мере, в три раза. Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда — общим фронтом против Японии».
Несмотря на то, что обещание Сталина носило общий характер и в Тегеране не было сделано даже совместной протокольной записи на этот счет, американцы и англичане с энтузиазмом восприняли слова советского лидера о том, что советское выступление против Японии может состояться через шесть месяцев после капитуляции Германии. Хотя до такого развития событий было еще далеко, Сталину было важно дать подобное обещание в расчете на ответные шаги западных стран, направленные на ускорение открытия второго фронта против Германии.
Рузвельт не мог скрыть своего удовлетворения занятой Сталиным позицией и сразу попытался добиться от советского лидера решения ряда военных вопросов, связанных с предполагавшимися совместными действиями против Японии. Речь шла о предварительном планировании военно-воздушных операций в северо-западной части Тихого океана. При этом президент предложил начать такое планирование «незамедлительно». 29 ноября Рузвельт говорил Сталину: «Мы считаем, что в целях сокращения сроков войны бомбардировка Японии с баз Вашего Приморского края немедленно после начала военных действий между СССР и Японией будет иметь весьма большое значение, поскольку это предоставит нам возможность разрушить военные и промышленные центры».
На Тегеранской конференции впервые состоялся разговор о возможных результатах разгрома Японии для восстановления территориальных прав СССР на Дальнем Востоке. Причем инициативу такой постановки вопроса проявили западные союзники. Черчилль начал с того, «чтобы советский флот плавал свободно во всех морях и океанах». Отвечая на вопрос Сталина, что может быть сделано для России на Дальнем Востоке, Рузвельт предложил превратить, например, Дайрен в свободный порт. Сталин, заметив, что СССР фактически заперт японцами на Дальнем Востоке, на это отвечал, что «Порт-Артур больше подходит в качестве военно-морской базы». Как бы подводя итог предварительному обсуждению этого вопроса, Черчилль заявил, что «совершенно очевидным является тот факт, что Россия должна иметь выход в теплые моря». При этом, помня, что в результате неудачного для России исхода японо-русской войны 1904−1905 гг. она лишилась части своей территории на Дальнем Востоке, Черчилль особо отметил, что «управление миром должно быть сосредоточено в руках наций, которые полностью удовлетворены и не имеют никаких претензий».
Во время беседы зашел разговор об отношении Сталина к Каирской декларации США, Великобритании и Китая, в которой, в частности, отмечалось, что Япония должна быть лишена всех захваченных и оккупированных территорий. Советский руководитель заявил, что «русские, конечно, могли бы к этому коммюнике кое-что добавить, но после того, как они станут активно участвовать в военных действиях на Дальнем Востоке».
Как известно, окончательно политические условия участия Советского Союза в войне против Японии были сформулированы и закреплены на Крымской (Ялтинской) конференции глав правительств СССР, США и Великобритании в феврале 1945 года. Они, в частности, предусматривали согласие стран-союзников на безусловное возвращение СССР ранее утраченных Российской империей Южного Сахалина и всех Курильских островов.
Читайте нас: