Кадр из фильма «Сергей Лазо», 1967 г.
Сергей Лазо – ещё один «неудобный» нынешним буржуазным властям (и потому практически забытый) герой гражданской войны. А ведь когда-то его имя знали все советские школьники. И Владимир Маяковский в 1924 году именно о Сергее Лазо (а не о Щорсе, Чапаеве или Кочубее) упомянул в своей «хрестоматийной», входившей в советские учебники литературы поэме «Владимир Ильич Ленин»:
В паровозных топках сжигали нас японцы.
Рот заливали свинцом и оловом.
Рот заливали свинцом и оловом.
О нём мы и поговорим в нашей сегодняшней статье.
Происхождение и первые годы жизни
По рождению будущий красный командир Сергей Георгиевич Лазо был дворянином. На свет он появился в бессарабском селе Пятра 7 марта 1894 года, здесь и прошло его детство.
Георгий и Елена Лазо с сыновьями (Сергей слева)
Отец семейства умер в 1905 году, в 1907 г. вдова с тремя сыновьями переехала в своё имение в с. Езорены.
Дом семьи Лазо в с. Езерены
В 1910 году семья поселилась в Кишинёве. Старший сын, Сергей (герой нашей статьи), окончив с отличием гимназию, в 1912 г. поступил в Петербургский технологический институт. К этому времени он, кстати, уже знал 5 языков – русский, румынский, английский, немецкий и французский.
С. Лазо, фотография 1912 г.
Однако в 1914 году пришлось вернуться домой, так как тяжело заболела мать, и Сергею, как старшему сыну, пришлось взять на себя заботы о семье. Вернуться к учёбе удалось через несколько месяцев – уже на физико-математическом факультете Московского университета. Здесь он стал членом одного из подпольных кружков. Но и это учебное заведение окончить Сергею Лазо не удалось, так как в 1916 году он был призван в армию. Бывшего студента отправили на учёбу в Алексеевское пехотное училище, откуда он был выпущен прапорщиком, но скоро получил звание подпоручика. Армейскую службу Лазо начал в 15-м Сибирском запасном стрелковом полку, который размещался в Красноярске. В этом городе традиционно проживало много политических ссыльных, с которыми С. Лазо быстро нашёл общий язык и даже вступил в партию эсеров. По своим политическим взглядам он тогда был близок к левым эсерам-интернационалистам.
Начало революционной карьеры
Молодой подпоручик Сергей Лазо пользовался огромным авторитетом у солдат своего полка и после получения известия о Февральской революции был выбран командиром 4-й роты. Уже 4 марта именно Лазо арестовал губернатора Якова Гололобова и некоторых других царских чиновников, а затем был командирован в Петроград – на первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Здесь он увидел Ленина, чья речь произвела на него очень большое впечатление.
Вернувшись в Красноярск, Лазо активно участвовал в установлении в этом городе Советской власти. Комиссар Временного правительства так сообщал в Петроград о том, что произошло в Красноярске в ночь на 29 октября:
«Большевики заняли казначейство, банки и все правительственные учреждения. Гарнизон в руках прапорщика Лазо.»
Однако формально в РКП(б) Лазо вступил лишь летом 1919 года. Хотя идеям большевиков он откровенно сочувствовал ещё с того времени, когда услышал речь Ленина. Затем Лазо участвовал в работе II съезда Советов Восточной Сибири в Иркутске и I Общесибирского съезда Советов, был избран членом Центрального Исполнительного комитета Советов Сибири. Подавил попытку контрреволюционного выступления юнкеров в Омске, а затем, в декабре 1917 года, восстание в Иркутске, которое подготовили его однопартийцы – эсеры. Именно тогда он впервые принял участие в настоящих боевых действиях. Военно-революционному комитету стало известно о готовящемся мятеже, в котором должны были принять участие курсанты местного военного училища и юнкера трёх школ прапорщиков. Им было приказано сдать оружие, однако часть юнкеров 1-ой и 2-ой школы не подчинились. Вместо этого 21 декабря они осадили бывший дом генерал-губернатора, который занимали многие советские учреждения. Но местные красноармейцы контролировали единственный мост, что позволило локализовать мятеж и удержать город до 23 декабря, когда из Красноярска прибыл отряд Сергея Лазо. Уличные бои длились до 1 января и закончились победой красных. Военным комендантом Иркутска, а также начальником его гарнизона стал Лазо. Затем подавил антисоветский мятеж в Соликамске.
Красный командарм
Карьера Лазо развивалась просто фантастически, и в феврале 1918 года мы видим его командующим Забайкальским фронтом, развернутым в Даурии (Восточное Забайкалье) против казаков есаула Г. М. Семенова. Присвоивший себе звание атамана Семенов так писал об этом:
«Будучи в чине есаула, я имел в своём подчинении генералов и штаб-офицеров, в отношении которых являлся их непосредственным или прямым начальником. Чтобы обойти неловкость подчинения мне старших в чине, высший командный состав отряда обратился ко мне с просьбой принять на себя звание атамана»... Отсюда произошло наименование меня «атаман Семёнов».»
Напомним, что 24 года Лазо исполнилось лишь в марте того года. Столь стремительному возвышению могли бы позавидовать многие наполеоновские маршалы, которые и сами путь от рядовых или унтер-офицеров до генералов часто проходили всего за несколько лет. Утверждают, кстати, что Г. Семенов признавал военный талант своего противника и говорил:
«Имел бы несколько офицеров, как Лазо, не имел бы поражений!»
В подчинении Лазо тогда оказалось две женщины-комиссара. Одна из них, 20-летняя Ольга Грабенко, стала его женой.
Ольга Грабенко-Лазо с дочерью Адой, родившейся в 1919 г.
Но особенно выделялась вторая «комиссарша» – Нина Лебедева-Кияшко, приёмная дочь царского губернатора Забайкалья, которая ещё гимназисткой вступила в партию эсеров, от них перешла к анархистам, принимала участие в террористических актах. Будучи маленького роста, она держала в страхе даже «попутчиков» – матёрых каторжников, обращаясь к ним с маузером наперевес и с виртуозными матерными оборотами, от которых приходили в восторг даже истинные знатоки «тюремного фольклора».
Кстати, сейчас часто можно прочитать, что Сергей Лазо был чуть ли не бандитом, обирающим крестьян. Конечно, получать продовольствие и красные, и белые могли только от местных крестьян. Этот факт особенно и не скрывали, хоть и не афишировали. Вспомните эпизод знаменитого фильма «Чапаев», вышедшего в 1934 (!) году:
Кадр фильма «Чапаев»: «Ну, прямо карусель получается. Белые пришли — грабють, красные пришли — тоже грабють. Ну, куды крестьянину податься?»
Однако самому Лазо эта практика очень не нравилась. Вот какую историю в конце 1970-х годов услышали журналисты от старика, видевшего этого красного командира:
«Пацаном я тогда был. И приехал в наше село Лазо. Ну, мы все, пацанята, прибежали, на плетне расселись, ждем. Партизан собрали и позвали Лазо. Он вышел на крыльцо. Высокий, в шинели, папаха – во! Шашка – во! И речь толкнул: «Партизаны, … вашу мать, хорош мужиков грабить!»
Но вернёмся к ситуации в Сибири и Забайкалье в 1918 году.
Созданный Семеновым в Северной Манчжурии «особый» отряд (в который помимо казаков входили монголы и буряты) должен был отрезать Дальний Восток от других территорий Советской России. Его союзниками выступали И. Калмыков (тоже самозваный атаман, на самом деле – сотник), которого называли «кровавым диктатором Хабаровска» и генерал Д. Хорват (бывший российский управляющий КВЖД в Маньчжурии).
Во Владивостоке 4-5 апреля 1918 года высадились оккупационные части бывших союзников из Антанты: вначале, под предлогом защиты своих подданных, японцы, потом – англичане (а в августе – ещё и американцы). В октябре 1918 г. численность японского контингента достигла 72 тысяч человек, американцы довели численность своих войск до 10 тысяч, ещё около 28 тысяч «командировали» в другие страны – Великобритания, Франция, Италия, Греция, Румыния, Сербия, плюс чехословацкие легионеры. Иностранная оккупация Владивостока продолжалась до 1925 года.
Японские солдаты во Владивостоке
Банкет интервентов, Владивосток – на стене флаги Франции, США, Японии, Китая
Наибольшую активность проявляли именно японцы, которые оккупировали Приморскую, Амурскую, Забайкальскую области и Северный Сахалин. Они же нанесли наибольший ущерб экономике занятых областей. В Японию было отправлено 52 % улова сельди в 1919 году и 75 % в 1921-м, а улов рыб лососёвых пород они вывозили подчистую. Были захвачены и отправлены в Японию более 2 тысяч вагонов, около 500 морских и речных судов. Другими «трофеями» стали 43 тонны золота, более 650 тысяч кубометров леса, большое количество стали, чугуна, меди, серы, селитры, фосфора, воска, тысячи голов лошадей и крупного рогатого скота. Вывозились даже рельсы и шпалы.
В это же время отброшенные Лазо в Маньчжурию отряды Семенова начали второе наступление на Читу. В его частях оказались японцы – штабные офицеры, несколько сотен солдат при 15 тяжелых орудиях с артиллерийскими расчётами. В мае, как вы помните, начался мятеж чешских легионеров, а составы с ними растянулись по всей Сибири.
Чешские легионеры во Владивостоке
В общем, ситуация была хуже некуда.
28 августа 1918 года на конференции партийных и советских работников Сибири, которая состоялась на станции Урульга, было принято решение о переходе к тактике партизанской войны. На железнодорожной станции Ерофей Павлович был сформирован броневой отряд, который должен был прикрывать отступление остатков войск расформированного Забайкальского фронта. Лазо с небольшим отрядом от разъезда Малый Невер двинулся было к Якутску, но вовремя узнал о белогвардейском перевороте в этом городе. В результате в середине декабря 1918 года он оказался во Владивостоке, где в январе 1919 года был избран членом подпольного Дальневосточного областного комитета РКП(б), хотя официально в эту партию он вступит только летом.
С. Лазо – член подпольного Дальневосточного областного комитета РКП
Между тем в апреле 1919 г. перешли в наступление красноармейские части Восточного фронта М. В. Фрунзе. В том же месяце на Владивостокской подпольной конференции Лазо был назначен командующим партизанскими соединениями в Приморье. Очень быстро была сформирована 9-тысячная армия, штаб которой Лазо устроил на станции Адриановка. Помимо отрядов, прибывших из Владивостока, Хабаровска и Благовещенска, в неё входили интернациональные части из бывших военнопленных: венгры (мадьяры), австрийцы и немцы. Кроме того, в Приморье действовали 20 партизанских отрядов. В это время с Лазо встречался будущий известный писатель А. Фадеев, который вспоминал:
«Лазо был расчетлив, распорядителен и абсолютно бесстрашен... в бою оставался в сущности таким же, как всегда: со своими приподнятыми бровями, с обычным внимательным и точно несколько удивленным выражением лица, безразличный к тому, что может лично с ним случиться. Он делал только то, что необходимо было для решения поставленной им боевой задачи.»
Он же писал:
«Лазо был пролетарским революционером, революционером до последней капли крови, был богато одаренным человеком, исключительно талантливым. Кроме того, он обладал огромным трудолюбием и работоспособностью; любой вопрос изучал всесторонне и до конца. При этом он был на редкость скромен, лишен ложного самолюбия. Это был человек высокой рыцарской чести и благородства.»
Лазо разработал довольно смелый план уничтожения сил противника вдоль важной Сучанской железнодорожной ветки, который увенчался полным успехом. Затем были атакованы отряды атамана Семёнова, которые были прижаты к границе, но добить их помешали белочехи, которые 12 июля захватили Иркутск, 20 августа Верхнеудинск, 26-го – Читу.
В ноябре 1919 года Лазо отозвали во Владивосток, где ему было поручено возглавить Военно-революционный штаб по подготовке к восстанию в этом городе. А 26 января 1920 г. был сформирован уже объединённый оперативный штаб, который непосредственно руководил восстанием – его возглавил также Лазо. К городу были подведены партизанские отряды, занявшие Никольск-Уссурийский, Сучан и Шкотово, на сторону большевиков перешёл гарнизон станции Океанской. Восстание началось в 3 часа утра 31 января 1920 г. – и к середине этого дня войска наместника Колчака генерал-лейтенанта Розанова сложили оружие. Бывший адмирал к этому времени уже был сдан союзничками эсерам и меньшевикам Политцентра Иркутска.
Последняя фотография Колчака, конец 1919 г.
Мундир английский,
Погон французский,
Табак японский,
Правитель омский.
Погон французский,
Табак японский,
Правитель омский.
Оставшийся не у дел генерал Розанов срочно отплыл в Японию.
Сергей Лазо, фотография 1920 г.
Поскольку в городе находились оккупационные войска Антанты, была сформирована «розовая» Приморская областная земская управа, но на ключевых постах оказались большевики. Лазо получил пост заместителя председателя Военного совета. Дальневосточный комитет РКП(б) разъяснял:
«Многие товарищи крестьяне, рабочие и солдаты недоумевающе вопрошают, почему это так? Почему власть передается Приморской областной земской управе, а не Владивостокскому совету? ... Советы не созданы на Д. Востоке по нескольким причинам. Во-первых, из-за присутствия здесь значительного числа иностранных войск, особенно японских… Другая причина – это наша полная оторванность от Советской России… Мы, коммунисты-большевики, оставаясь верными принципам Советской власти, при создавшихся условиях высказываемся за поддержку власти в лице Областной земской управы при условиях, если она начнет немедленное проведение в жизнь мира с Советской Россией и удаления из нашего края иностранных войск. Мы считаем временную передачу власти земству переходной ступенью к Советской власти.»
Лазо, кстати, был горячим сторонником установления в Приморье Советской власти, однако его удалось убедить в нецелесообразности такого решения. Но его подвели и в конечном итоге погубили собственные подчинённые – анархисты Яков Тряпицын (ему было всего 23 года) и упоминавшаяся выше «комиссарша» Нина Лебедева.
Яков Тряпицын лежит на кровати, рядом – Нина Лебедева
Николаевский инцидент
В феврале 1920-го Тряпицын и Лебедева с отрядом анархистов захватили Николаевск-на-Амуре (город с населением около 20 тысяч человек) и провозгласили Дальневосточную Советскую Республику.
Николаевск-на-Амуре в начале ХХ в.
Немедленно начались «реквизиции имущества буржуазии», расстрелы недовольных, но, самое главное, они перебили солдат японского гарнизона этого города. Лучшего подарка японским оккупантам сделать было невозможно. К Николаевску были направлены японские войска, узнав о приближении которых, анархисты сожгли город и отступили. Сохранилась телеграмма, отправленная Тряпицыным в штаб Военного совета:
«Товарищи! Последний раз говорим с вами. Оставляем город и крепость, взрываем радиостанцию и уходим в тайгу. Все население города и района эвакуировано. Деревни по всему побережью моря и в низовьях Амура сожжены. Город и крепость разрушены до основания, крупные здания взорваны. ... На месте города и крепости остались только дымящиеся развалины, и враг, придя сюда, найдет только груды пепла. Мы уходим.»
Большевики его пафос не оценили и расстреляли в посёлке Керби (сейчас носит название Имени Полины Осипенко, Хабаровский край) – за уничтожение Николаевска и дискредитацию советской власти.
Не ограничившись изгнанием анархистов из разрушенного ими Николаевска, японцы в ночь с 4 на 5 апреля 1920 г. атаковали Советы и повстанческие военные гарнизоны в Хабаровске, Владивостоке, Спасске и других городах.
6 апреля 1920 года была провозглашена Дальневосточная республика (ДВР), в состав которой вошло также Западное Забайкалье. Японцы надеялись сделать эту республику своим протекторатом.
Во Владивостоке японцами были схвачены многие большевистские лидеры, в том числе заместитель председателя Военного совета Сергей Лазо и два члена Военного Совета – Алексей Луцкий и Всеволод Сибирцев. Утром 9 апреля они были увезены из города, а потом – казнены. Обстоятельства их смерти точно неизвестны, но скоро появились и быстро распространились сведения о том, что 28 или 29 мая 1920 года они были переданы Бочкареву – командиру отряда белых казаков. Затем то ли на станции Муравьево-Амурская, которая потом получила название Лазо, то ли на станции Уссури всех троих сожгли в топке паровоза, причём Лазо – заживо. Каноническая версия основывается на показаниях некоего железнодорожника, который в сентябре 1921 года сообщил, что стал свидетелем этой казни на станции Уссури (Ружино): Лазо оказал сопротивление и потому его оглушили ударом по голове, а Луцкого и Сибирцева вначале расстреляли. А итальянский журналист и разведчик Клемпаско, работавший в Japan Chronicle, уже в апреле 1920 года сообщил о казни этих людей на мысе Эгершельд во Владивостоке и о том, что их тела потом были сожжены в топке паровоза.
Паровоз Ел-629, в топке которого якобы был сожжён Сергей Лазо, в 1972 году установлен как памятник на проспекте Блюхера в Уссурийске. Правда, утверждают, что это американский локомотив 1930-х гг. выпуска
Жена Лазо, Ольга Андреевна Грабенко, стала кандидатом исторических наук, преподавала в Военной академии имени Фрунзе. Умерла в 1971 году. Единственная дочь красного командарма, Ада, филолог и редактор «Детгиза», написала книгу об отце: «Лазо С. Дневники и письма», опубликованную в 1959 г.
Вторая жизнь Сергея Лазо
Считается, что первым популяризировать образ Лазо стал лично знавший его Александр Фадеев.
Затем были написаны цитировавшиеся в начале статьи стихи Маяковского:
«В паровозных топках сжигали нас японцы…»
Также знавший Лазо М. Губельман (оказавший большое влияние на образ Левинсона в романе Фадеева «Разгром») написал книгу, вышедшую в серии «Жизнь замечательных людей».
В Молдавии в 60-х гг. книгу о земляке написал И. Немиров, она называлась «Жизнь – подвиг Лазо». Два фильма были сняты на киностудии «Молдова-фильм: в 1967 году «Сергей Лазо», в 1985 г. – трёхсерийный «Жизнь и бессмертие Сергея Лазо».
Лазо также является одним из героев известного советского романа «Даурия» (автор – К. Седых).
В Приморском и Хабаровском краях появились районы, носящие имя Лазо.
В честь Лазо была названа станция Муравьёво-Амурская (Уссурийская железная дорога).
Появились и памятники. Вот на этом, во Владивостоке, имеется табличка с надписью:
«Вот за эту русскую землю, на которой я сейчас стою, мы умрем. Но не отдадим ее никому.»
А это памятник Лазо в Партизанске:
В посёлке городского типа Переяславка (Хабаровский край):
Но в современной Молдавии Лазо не в чести. Поначалу, после присоединения этой области к СССР, имя героя гражданской войны получили его родное село Пятра и город Сынжерей – но были вновь переименованы после получения Молдавией независимости.
Этот памятник Лазо в Кишиневе (самый высокий в городе – 7,5 метров) уцелел благодаря «заступничеству» оперного певца, народного артиста СССР Михаила Мунтяна:
Дело в том, что в 1980 году Мунтян исполнял главную партию в опере Давида Гершфельда «Сергей Лазо».
В 1940 г. Борис Лазо перед отъездом в Румынию передал советским представителям юношеские дневники и личные вещи своего брата. Они стали экспонатами ныне закрытого Республиканского мемориального музея Григория Котовского и Сергея Лазо, который открылся 9 мая 1948 года: в 11 залах можно было увидеть более 23 тысяч экспонатов.
Республиканский мемориальный музей Г. Котовского и С. Лазо, Кишинев, фотография 1966 г.
После обретения Молдавией независимости, музей был закрыт, почти вся его богатейшая коллекция бесследно исчезла. А вот усадьба семьи Лазо в селе Пятра в 2018 году была восстановлена – как памятник архитектуры XIX века.
Дом семьи Лазо в Пятрах
В этом отношении дому, в котором родился Г. Котовский, повезло меньше: теперь это жилое и довольно значительно перестроенное здание.
Но вы ошибаетесь, если думаете, что в «свободной и демократической» России невозможно надругательство над памятью героев прошлых лет. Например, вот этот чудом сохранившийся бюст С. Лазо, стоявший на территории заброшенной воинской части на острове Русский (Владивосток), спасли жители Лазовского района Приморского края, установив его в селе Лазо:
В бездарной повести Виктора Пелевина «Жёлтая стрела» описан «гранёный флакон дорогого коньяка «Лазо»», который «обожает московская элита» – «с пылающей паровозной топкой на этикетке». А в одной из песен группы «Монгол Шуудан» есть строка:
«Видел, как в печурке бьётся об угли Лазо.»
Такое глумление над историей страны буквально уродует души её граждан. Но 30 лет наши правители благодушно смотрели, как эту историю оплёвывают подонки и недоумки, щедро выделяя средства на съёмки антисоветских и антироссийских фильмов, сериалов и спектаклей, открывая Ельцин-центр, памятники Солженицыну и Сахарову, вводя в школьную программу клеветнические солженицынские пасквили, «декоммунизируя» названия улиц, площадей и станций метро. Результат, к сожалению, увидели не только они, но и все мы. Например, вот здесь – в Верхнем Ларсе (фотографии из открытых источников):
26 сентября 2022 г. длина очереди здесь составила 25 км.
Рыжов В. А.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: