Портрет Кукрыниксов. Павел Корин
Новым и весьма необычным явлением в плакатной и карикатурной живописи были Кукрыниксы. Это странное название первое время читатели воспринимали за редкую румынскую фамилию. Однако в действительности всё оказалось иначе: это аббревиатура по первым слогам фамилий и имён художников, входивших в этот коллектив. Ими были Михаил Куприянов, Порфирий Крылов и Николай Соколов. Хотя в литературе соавторство трёх человек нельзя назвать слишком редким явлением, для живописи это было уникально. Ещё необычней было то, что данный коллектив просуществовал долгие годы и оставил колоссальное творческое наследие.
Начало творческого пути
Все три художника были из разных городов: Михаил Куприянов из Казани, Порфирий Крылов из Тулы, Николай Соколов из Рыбинска. Куприянов с Крыловым познакомились в 1922 году в Москве, где они вместе учились в Высших художественно-технических мастерских. Сначала они начали работать вдвоём под псевдонимом Кукры, а в 1924 году к ним присоединился Николай Соколов, подписывавший свои работы «Никс», благодаря которому коллектив и получил своё окончательное название. Кроме того, все трое были ровесниками: Крылов родился в 1902 году, а Куприянов с Соколовым – в 1903-м.
Первоначально три друга рисовали шаржи на литературных персонажей и иллюстрации к книгам. В частности, их рисунками иллюстрировались произведения Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Горького, Чехова, Ильфа и Петрова. Но потом художники нашли своё призвание – политическая карикатура.
В 1930-е годы Кукрыниксы уже были постоянными сотрудниками газеты «Правда» и журнала «Крокодил». Естественно, все их работы отражали текущую политику властей и обличали только тех, кого нужно было в данный момент властям. О свободе творчества в те годы не могло быть и речи. Большинство работ выполнялось на заказ.
Спустя много лет Николай Соколов вспоминал, как на них повлиял период репрессий и Большого террора:
«Это было перед войной, в период репрессий. Коснулось это и нас. Однажды, в один из дней, исчез Порфирий Никитич Крылов. Его не было очень долго, и мы стали волноваться. Но он всё-таки появился — совершенно подавленный и бледный. Оказалось, его вызывали на Лубянку. Там ему в ультимативной форме предложили доносить на всех художников: о чём разговоры, кто как настроен, у кого какие взгляды… В том числе речь шла не только обо всех наших знакомых, но и конкретно о нас.
Когда Крылов отказался доносить, ему пригрозили. С тех пор у него начался панический страх. Ему всё время казалось, что за ним следят. Мы жили в бельэтаже. Порфирий Никитич часто брал бинокль, чуть раздвигал шторы в мастерской и смотрел в противоположную сторону улицы. Если там останавливался прохожий, ему казалось, что это следят за ним. Отчаяние и страх были настолько сильными, что в течение девяти месяцев он не выходил из мастерской. Он потерял интерес к работе, замкнулся в себе. Когда мы приносили наброски карикатур и спрашивали его мнение, он пассивно говорил: «Делайте, что хотите, я согласен, подпишу».»
Когда Крылов отказался доносить, ему пригрозили. С тех пор у него начался панический страх. Ему всё время казалось, что за ним следят. Мы жили в бельэтаже. Порфирий Никитич часто брал бинокль, чуть раздвигал шторы в мастерской и смотрел в противоположную сторону улицы. Если там останавливался прохожий, ему казалось, что это следят за ним. Отчаяние и страх были настолько сильными, что в течение девяти месяцев он не выходил из мастерской. Он потерял интерес к работе, замкнулся в себе. Когда мы приносили наброски карикатур и спрашивали его мнение, он пассивно говорил: «Делайте, что хотите, я согласен, подпишу».»
Что касается критики работ художников, то массовой и целенаправленной её просто не могло быть в те годы, поскольку Кукрыниксы выполняли правительственные заказы в самых тиражируемых газетах и журналах страны. И тем не менее отдельные отголоски критики всё же были. Так, известно высказывание писателя Викентия Вересаева о Кукрыниксах:
«Можно ещё себе представить, что нашёлся какой-нибудь художник, способный на такое оплевание человека. Но чтоб сразу могло оказаться три художника с таким презрением и отвращением к человеку, — не могу понять.»
Это «презрение и отвращение к человеку» очень пригодилось Кукрыниксам в период Великой Отечественной войны, когда они рисовали уже не дружеские шаржи, а карикатуры на агрессоров.
В годы войны
В Великой Отечественной войне массово использовались старые и проверенные средства пропаганды – плакаты и карикатуры. Все военные годы Кукрыниксы работали не покладая рук. За четыре года они создали более 1000 работ – то есть в среднем на один плакат уходил один, максимум полтора дня. Их творчество не осталось незамеченным в том числе и для врага: точно так же, как и Левитан, они были внесены в расстрельный список Гитлера.
Первый военный плакат Кукрыниксов
Уже 22 июня, услышав сообщение о начале войны, Куприянов, Крылов и Соколов не задумываясь приехали в редакцию «Правды», где их встретили словами: «Теперь вам троим будет много работы».
И действительно, работы предстояло много, и Кукрыниксы сразу же за неё принялись. Уже спустя пару дней после начала войны на улицах Москвы появился первый военный плакат Кукрыниксов «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!». На нём был изображён красноармеец, вонзивший штык в лоб Гитлера, разорвавшего пакт о ненападении. По мастерству исполнения этот плакат можно смело ставить в один ряд с лучшими образцами красной плакатной пропаганды времён Гражданской войны: он прост, выразителен и преисполнен уверенности в победе над коварным врагом.
Последующие работы Кукрыниксов также отличались меткостью задумки, выразительностью и мастерством исполнения. Многие из них посвящались конкретным событиям войны: плакат «Потеряла я колечко…» посвящён Сталинградской битве, «Под Орлом аукнулось, в Риме откликнулось» – Курской битве и последовавшему вскоре после этого свержению режима Муссолини в Италии.
Потеряла я колечко… А в колечке двадцать две дивизии. Кукрыниксы. 1943 год
1943 год
Сотни плакатов и карикатур разоблачали зверства оккупантов, высмеивали руководителей Третьего рейха и его союзников, вселяли в советских бойцов веру в победу. И труды Кукрыниксов не остались незамеченными: в 1942 году, а потом ещё четырежды после войны они были удостоены Сталинской премии. Помимо этого, росла их известность как среди советских граждан, так и за рубежом, работы Кукрыниксов публиковались даже в иностранной прессе стран Антигитлеровской коалиции.
«Аттестат зверости», стихи С. Маршака. 1942 год
Сами художники потом вспоминали о своих военных буднях:
«Мы делали плакаты, оформляли «Окна ТАСС», а во время войны рисовали листовки для разложения войск противника, и даже обёртки для продуктовых концентратов…
Все военные годы мы выезжали из Москвы на фронт; после снятия блокады в январе сорок четвертого года побывали в Ленинграде. Часто не выпускали из рук карандаша или кисти не только днём, но и ночью, когда нас срочно вызывали в типографию газеты. Иногда после целого дня напряженнейшей работы дежурили на крыше и гасили зажигалки.»
Все военные годы мы выезжали из Москвы на фронт; после снятия блокады в январе сорок четвертого года побывали в Ленинграде. Часто не выпускали из рук карандаша или кисти не только днём, но и ночью, когда нас срочно вызывали в типографию газеты. Иногда после целого дня напряженнейшей работы дежурили на крыше и гасили зажигалки.»
Всё врут календари. Кукрыниксы. 1942 год. Как известно, Гитлер планировал выиграть войну до наступления зимы 1941 года
Кукрыниксы в дни поездок на фронт
Кукрыниксы не зацикливались на плакатах и карикатурах, но пробовали себя и в других жанрах. Например, широко известна их реалистическая картина «Бегство фашистов из Новгорода», которая оказалась не менее удачной. Изображённые на ней разбитые статуи и поджигающие дома немецкие солдаты воздействовали на зрителя не хуже, чем карикатуры.
Бегство фашистов из Новгорода. Кукрыниксы
Кукрыниксы в Германии
В 1945 году, как только война закончилась, все три художника посетили Германию, где создали ряд новых работ на местах недавних боёв. Позднее они вспоминали:
«Сразу после Победы мы побывали в Германии. У нас уже была задумана большая картина, которую мы впоследствии назвали «Конец». В связи с этим нам удалось спустя десять дней после Победы попасть в рейхсканцелярию Гитлера. Нам многое там показали, и по свежим впечатлениям мы написали картину, находящуюся ныне, как известно, в Третьяковской галерее. Писали её в этой самой мастерской, где мы работаем с 1943 года. Мы воспроизвели обстановку бункера, выкрасили стену в нужный цвет, и по очереди друг другу позировали.»
Позировать друг другу по очереди пришлось потому, что они никак не могли найти человека, который позировал бы им для фигуры Гитлера. Художники долго ходили по улицам, высматривали похожие типажи в метро и других людных местах, и с большим трудом всё же нашли человека, отдалённо напоминающего Гитлера. Но когда ему рассказали, для чьего образа он будет позировать, он категорически отказался.
Конец. Кукрыниксы. 1945 год
Перед самой поездкой в Германию всем троим были присвоены звания полковников, хотя никто из них не служил в армии и не участвовал в боевых действиях. Сделано это было лишь с практической целью, чтобы повысить вес художников в глазах окружающих.
После этого художников пригласили присутствовать на заседаниях Нюрнбергского трибунала, где судили выживших нацистских руководителей. Все они много раз слышали о Кукрыниксах и видели их работы, однако никто из них не знал художников в лицо. И однажды, когда Герману Герингу сказали, что сидящие напротив него художники в мундирах полковников и есть знаменитые Кукрыниксы, тот переменился в лице. Вероятно, в нём можно было увидеть выражение одновременно злобы и бессилия, ведь нацистская плакатно-карикатурная пропаганда до самого конца войны так и не смогла достичь уровня Кукрыниксов. Позже Николай Соколов вспоминал об одном из таких моментов:
«В перерыве заседания, когда суд удалился, а подсудимые продолжали оставаться на своих местах, я, выходя из зала в коридор, приблизился к Герингу, сидевшему первым у барьера, и на несколько секунд остановился, глядя прямо в глаза. Геринг сразу узнал меня. Мы смотрели друг на друга.
Бессильную злобу и ненависть прочитал я в мутно-серых, расширившихся глазах Геринга, впившихся в меня. Голова его при этом вздрагивала, а поджатые губы стали ещё более лягушачьими. Я представил себе, что он мог думать и чувствовать в эти секунды, увидев меня. Одного из трёх ненавистных ему людей, так и не повешенных им. Его глаза вылезали из орбит, а кулаки сжимались в неистовой злобе.
Во время процесса Геринг всячески старался помешать нам рисовать, закрыв своё лицо руками.»
Бессильную злобу и ненависть прочитал я в мутно-серых, расширившихся глазах Геринга, впившихся в меня. Голова его при этом вздрагивала, а поджатые губы стали ещё более лягушачьими. Я представил себе, что он мог думать и чувствовать в эти секунды, увидев меня. Одного из трёх ненавистных ему людей, так и не повешенных им. Его глаза вылезали из орбит, а кулаки сжимались в неистовой злобе.
Во время процесса Геринг всячески старался помешать нам рисовать, закрыв своё лицо руками.»
В итоге появился ряд новых карикатур и картин, показывающих уже поверженных врагов, которые вскоре будут казнены либо приговорены к длительным срокам заключения по решению трибунала. Так, в результате посещения Кукрыниксами подземного бункера Гитлера была создана картина «Конец», на которой хорошо передан ужас, охвативший Гитлера и его окружение в последние часы их жизни. А на заседаниях Нюрнбергского трибунала среди прочих создана карикатура «Последняя цифра», показывающая закономерный итог тех, кто «всего лишь выполнял приказы».
Последняя цифра. Кукрыниксы
В послевоенные годы
В мирные годы Кукрыниксы продолжали работать в прежнем направлении плакатно-карикатурной пропаганды. Однако теперь вместо Германии главным врагом изображались страны НАТО во главе с США. Серия работ «Холодная война» писалась на протяжении более 40 лет, вплоть до второй половины 1980-х годов. В ней художники реагировали на войны в Корее и Вьетнаме, критиковали гонку вооружений, всячески оправдывали текущую политику Советского Союза.
Стоит отметить, что в послевоенном творчестве Кукрыниксов были и работы, которых позже они сами стыдились. К таковым относится серия карикатур против «врачей-вредителей», созданная ими в начале 1953 года. Напомню, что дело «врачей-вредителей» было сфабриковано в последние недели правления Сталина, а уже спустя месяц после его смерти все подсудимые были оправданы, а дело закрыто. Впрочем, поскольку большинство работ Кукрыниксов писались на заказ, вряд ли у них была возможность отказаться от подобных работ без ущерба для дальнейшей карьеры.
Карикатура на «врачей-вредителей». 1953 год
Деятельность художников и в послевоенные годы не оставалась незамеченной. Помимо уже упоминавшихся четырех Сталинских премий, в 1965 году они были удостоены Ленинской премии. Их работы массово тиражировались во многих журналах и газетах, а также участвовали в выставках.
Их личная жизнь долгие годы проходила безоблачно, но однажды не обошлось без трагедии. В 1977 году жена Михаила Куприянова Лидия пала жертвой серийного маньяка.
Сын Порфирия Крылова Андрей пошёл по стопам отца и тоже стал художником.
Работы Кукрыниксов находятся в Третьяковской галерее, Русском музее Петербурга, а также в музеях и частных коллекциях России, Украины, Великобритании, Франции, Германии, Италии и других стран. В честь одного из художников, Порфирия Крылова, открыт музей на его малой родине в Туле.
Все три художника прожили долгую жизнь. Первым из них умер Порфирий Крылов в 1990 году в возрасте 88 лет. Вторым – Михаил Куприянов в 1991 году в том же возрасте, а Николай Соколов дожил до 97 лет и умер в 2000 году.
Андрей Сарматов
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: