Германия – вчерашний день, сейчас наступает время Восточной Европы

Хотя история предоставляла Берлину такой шанс, он не взял на себя лидерской роли. В образовавшийся вакуум устремились восточноевропейские страны, став новым центром Европы. Помимо утраты влияния, это имеет и другие последствия для экономики и благосостояния Германии.

Кая Каллас (Kaja Kallas) — "будущее Европы". В этом сейчас убеждены многие люди в социальных сетях. Они делятся фотографиями главы правительства Эстонии вместе с изображениями Санны Марин (Sanna Marin), премьер-министра Финляндии. Рядом с этими снимками они помещают фото Ангелы Меркель — правда, с подписью "Прошлое Европы".

После того, как Россия с оружием в руках пришла на помощь своим сепаратистам на Украине 24 февраля этого года Европейский Союз очнулся и начал перестраиваться. Его центр смещается на восток. Это видно не только по тому, что прежде всего восточные члены содружества — Эстония, Польша и Чехия — готовы отдать украинской армии свое последнее оружие. Это видно и по тому, что именно они приняли у себя большую часть из семи миллионов украинцев, которые вынуждены были бежать из страны.

То, что соотношение сил в Европе изменяется и что с этим связаны определенные культурные изменения, видно и по фотографиям в социальных сетях, где превозносят таких женщин-политиков, как Кая Каллас. Именно она сегодня противопоставляется Ангеле Меркель, которая многие годы считалась лидером Европы.

Невольно создается впечатление, что Германия — это вчерашний день, а сейчас наступает время восточных стран ЕС. Действительно, своими действиями против Украины Россия вдруг вывела на авансцену мировой политики забытый на долгие годы регион — Центральную и Восточную Европу (ЦВЕ). Именно этот регион, управляемый такими "друзьями" России, как польское правительство и режимы прибалтийских стран, попал в центр внимания мировой общественности. Согласно устаревшему немецкому взгляду, эти страны были "предбанником Европы". Стиснутые между Германией, Россией и Австрией, они жили своей провинциальной жизнью, и им долгое время не придавалось особого политического значения. Теперь же они вдруг нашли свое предназначение — они стали играть определяющую роль в европейской санкционной политике, направленной против России. Более жестких мер всегда сначала требуют в Варшаве и Таллинне, а уж потом с ними соглашается Германия.

Словакия, Румыния и Польша, которые годами указывали на агрессивность России и от чьих предупреждений Брюссель и Берлин постоянно отмахивались как от паникерских, теперь стали прифронтовыми государствами. Польша вообще превратилась в незаменимый перевалочный пункт для западных поставок вооружения на Украину. Прибалтийские государства и Словакия также говорят о своей готовности обеспечивать безопасность восточного фланга альянса — там ожидают, что Москва останется враждебной по отношению к Европа даже после того, как пушки на Украине замолчат.

Разделительная линия в новой конфронтации блоков будет проходить теперь по границам Восточной Европы, а не Германии, как это было в течении десятилетий после Второй мировой войны.

Благодаря этому, как считают в США, возрастает стратегическое значение этого региона. В сфере политики безопасности Восточная Европа наращивает своей вес по мере того, как Германия его теряет. Возможно, что для немецких политиков эта "смена эпох" и вправду является революцией: Германия пропустила вперед поляков и прибалтов! Но за границей такую пертурбацию даже благосклонно настроенные комментаторы воспринимают в лучшем случае как давно назревшую адаптацию страны к натовским стандартам. В глазах европейцев медлительность Берлина в предоставлении помощи Украине лишила Германию возможности занять лидерскую позицию в Европе. Во всяком случае, пока. Доверию к немецкой политике в странах-партнерах был нанесен ущерб, которого многие еще не заметили. И это не останется без последствий для положения Берлина.

От имиджа нерешительного союзника нам, немцам, быстро избавиться не удастся, и, вероятно, это приведет и к экономическим проблемам. Потому что именно в Восточной Европе Германия должна быть заинтересована в том, чтобы восприниматься как надежный партнер. Восток Европейского союза для Германии — более важный экономический регион, чем Китай. Например, Польша — четвертый по значимости торговый партнер Германии, в 2021 году торговый оборот двух стран составил более 122 миллиарда евро. В этом отношении Польша опережает даже Италию.

Восточноевропейский регион будет вероятно и дальше динамично развиваться. В последние годы экономики восточноевропейских стран росли в год на пять и более процентов. Хотя энергетический кризис и инфляция, как и везде в Европе, и там привели к проблемам. Тем не менее многие эксперты считают этот регион двигателем роста.

Есть все основания для предположения, что из-за напряженности в отношениях между Пекином и Вашингтоном инвесторы будут все больше отходить от Китая, а компании США и ЕС в ближайшие годы вообще свернут свою активность в КНР (Китайской Народной Республике). И тогда в центр их внимания попадет Восточная Европа — благодаря своему географическому положению и обилию квалифицированной рабочей силы.

При этом Украина ни в коем случае не останется в стороне. И хотя страна в самое ближайшее время не станет членом ЕС, можно предположить, что она будет еще теснее связана с ЕС. Обмен будет касаться межграничного траффика, энергетической инфраструктуры, общих инвестиций в железные и шоссейные дороги и другие сферы. Многое из этого уже происходит.

Главным бенефициаром этого процесса станет в первую очередь восток ЕС. Там складывается интегрированное экономическое пространство с более чем 150 миллионами жителей, которое краковский экономист Марчин Кедзерский (Marcin Kedzierski) уже сейчас называет "серьезным политическим и экономическим конкурентом германо-французскому ЕС".

Даже тот, кто не согласен с тезисом Кедзерского о конкуренции между востоком и западом ЕС, должен признать, что ЕС меняется сейчас радикальнее, чем когда бы то ни было в последние десятилетия. Германии, как державе, определявшей развитие ЕС, грозит опасность быть отодвинутой на задний план. Берлин утратил доверие на востоке.

Если цены на энергию останутся высокими надолго, то все экономическое пространство Германии окажется в опасности. Зачем компаниям Tesla, Google или местным концернам Volkswagen илиr Bosch создавать рабочие места в Германии, если электроэнергия будет дорогой, а цифровая инфраструктура ненадежной? За скандалом с Арне Шёнбомом (Arne Schönbohm), шефом Федерального агентства по безопасности информационных технологий, которого подозревают в связях с Россией, внимательно следят и за рубежом.

На востоке ЕС еще до этого были предприняты усилия с целью освободиться от российской зависимости. Один из примеров тому — польско-норвежский газопровод Baltic Pipe. Польский премьер-министр Матеуш Моравецкий (Mateusz Morawiecki) и его датская коллега (Метте Фредериксен) открыли его ровно в тот день, когда был взорван газопровод "Северный поток". Это событие, олицетворяющее взрывной провал с выбросом газов в воду всей прежней энергетической политики Германии, показывает также, в какую сторону сдвигается центр тяжести в Европе — от ФРГ на восток.

Однако было бы преувеличением считать Восточную Европу образцовой во всех отношениях. Скорее можно сказать, что она автоматически стала центром, потому что во всех процессах, с которыми сталкивается сейчас ЕС, она действует как главный актор. На первом месте стоит борьба за Украину с Россие, а также последствия этой борьбы, но другая важная тема — это миграция.

Так, например, вновь увеличилось число людей, попадающих в ЕС по балканскому маршруту, некоторые из них добираются через Словакию и Чехию в Германию. Часть беженцев с Ближнего Востока или из Африки пытается в Белоруссии пересечь границу с Польшей.

Неразрешенным остается и кризис с соблюдением норм правового государства на востоке Европы, а именно в Польше и Венгрии. Обе страны подвергаются критике из-за неправомерных реформ системы правосудия и нападок на прессу.

Проблема с соблюдением норм правового государства показывает, что для успеха мало быть в центре Европы географически. Физическое пребывание в центре Европы не означает, что ваш регион служит образцом. Вопрос о том, где в Европе будущего будет находиться центр, а где — периферия, решается сейчас. И этот процесс может преподнести еще немало сюрпризов.