Европейский запрет на поставки российской нефти должен быть реалистичным

Евросоюз усердно работает над тем, чтобы ввести запрет на импорт нефти из России, а также нанести удар по торговым позициям этой страны посредством санкций, касающихся страхования перевозок. Однако Евросоюзу необходимо понять, что цель свести нефтяной экспорт России к нулю является одновременно недостижимой и нежелательной.

Венгрия, Словакия и Хорватия уже угрожают единству блока в вопросе отказа от импорта российской нефти в течение следующих шести месяцев и от закупок продуктов нефтепереработки к концу этого года. К их позиции следует отнестись серьезно, даже если не принимать их аргументы в полном объеме.

Через эти три страны пролегает южная ветка трубопроводной системы "Дружба" – более 4800 километров труб, по которым сибирская нефть транспортируется вглубь Европы. Их нефтеперерабатывающие предприятия были построены специально для переработки конкретного сорта сырой нефти, поступающего из России. И все они окажутся в тяжелом положении, если к осени им придется искать альтернативу.

Альтернативы действительно есть. Характеристики российской марки экспортной нефтяной смеси, которую называют нефтью марки Urals, можно получить, смешивая нефть, поставляемую из других стран, однако это будет обходиться дороже. То есть речь не о том, что нефтеперерабатывающие предприятия в Венгрии, Словакии и Хорватии не смогут работать. Речь о том, что они не смогут работать с той же производительностью и рентабельностью, как прежде.

Если предоставить этим странах отсрочки, это не подорвет санкционную политику, однако это даст им мощный финансовый импульс, поскольку они продолжат перерабатывать дешевую российскую нефть, в то время как их конкурентам придется искать более дорогостоящие альтернативы.

Конечно, это не повод отказываться от цели прекратить закупки российской нефти Европой. Хотя Евросоюз должен продлить для этих стран сроки перехода, он также должен потребовать последовательного сокращения объемов российской нефти, которую они перерабатывают, в течение этого переходного периода — точно так же, как было предусмотрено в санкциях эпохи Обамы в отношении иранской нефти для некоторых азиатских клиентов.

Хотя объемы, о которых в данном случае идет речь, нельзя назвать незначительными, они все же не огромны. Данные российской нефтепроводной монополии "Транснефть" показывают, что в 2021 году совокупные поставки сырой нефти в эти три страны составили около 240 тысяч баррелей в день. Это около 10% от общего объема поставок "Транснефти" на запад в 2021 году и менее 7% общего объема поставок в "дальнее зарубежье" – страны за пределами постсоветского пространства.

Для Евросоюза сейчас выгоднее принять это постепенное сокращение объема импорта российской нефти, нежели рискнуть полностью всем пакетом санкций.

Между тем введение санкций против российского экспорта нефтепродуктов влечет за собой иные сложности.

Односторонняя аргументация должна иметь меньше веса. Все европейские страны столкнутся с необходимостью искать альтернативные источники поставок. Поскольку продукты нефтепереработки производятся таким образом, чтобы соответствовать регулятивным стандартам конкретных покупателей, в них допускается гораздо меньше вариаций, нежели в природной сырой нефти. Эти стандарты варьируются в разных частях мира, но дизельное топливо, производимое с учетом нормативов Евросоюза на каком-нибудь ближневосточном нефтеперерабатывающем предприятии, может послужить заменой подобного продукта из России.

Таким образом, цены будут расти, но они будут расти для всех. Ключевые вопросы таковы: что мы на самом деле подразумеваем под российскими нефтепродуктами? И можно ли обойтись без них?

Что касается определения, главный исполнительный директор концерна Shell Бен ван Берден (Ben van Beurden) уже ответил на вопрос, который я задал на прошлой неделе: если дизельное топливо производится на индийском нефтеперерабатывающем предприятии, но с использованием российской нефти, оно считается индийским или российским?

На прошлой неделе, во время презентации показателей компании за первый квартал Берден сказал: "В мире не существует таких систем, которые позволяли бы проследить, была ли добыта та или иная конкретная молекула из геологической формации в России". Комментируя вопрос о том, что именно должно подпадать под санкции, он добавил, что, если продукт "подвергся существенной обработке и изменениям, он фактически теряет свое происхождение". Другими словами, дизельное топливо, экспортируемое с индийского завода, перерабатывающего российскую нефть, следует считать индийским дизельным топливом.

Альтернативой может быть введение санкций в отношении всей продукции любого нефтеперерабатывающего предприятия, использующего российскую нефть. В условиях глобального рынка, где предложение уже ограничено, особенно предложение дизельного топлива, это станет экономическим самоубийством.

Российская нефть продолжит поступать на рынок. Однако Евросоюз сможет нанести реальный удар по нефтяной промышленности этой страны и по государственным доходам. Санкции на прямой экспорт нефтепродуктов ударят по нефтеперерабатывающему сектору России, и это отразится на всей цепочке поставок нефти вплоть до операций по добыче в Сибири и других местах.

Если закрыть для России европейский рынок, который является для нее ближайшим и самым прибыльным рынком, это заставит ее экспортировать продукцию на более значительные расстояния. А санкции, затрагивающие транспортировку, увеличат стоимость доставки. Следующим шагом могут стать своего рода вторичные санкции – вроде тех, которые Соединенные Штаты вводили против иранской и венесуэльской нефти, – чтобы нанести удар по поставкам России в Азию.

Возможно, до этого не дойдет. В конце концов цель санкций не в том, чтобы нанести России экономический ущерб как таковой – что бы там ни говорил Кремль. Цель санкций – заставить Владимира Путина прекратить его спецоперацию на Украине. Я не уверен, что это поможет, но попробовать все же стоит.