Лукашенко совершил акт государственного терроризма и пиратства и окончательно разрушил остатки своей репутации — примерно так выглядит самая распространенная реакция на скандальную вынужденную посадку иностранного самолета в аэропорту Минска.
Я никоим образом не симпатизирую президенту Белоруссии и часто с ужасом думаю о том, каково это — жить в стране, которая находится под его управлением. Но в случае с арестом оппозиционера Романа Протасевича все направленные в Лукашенко критические стрелы, по моему убеждению, бьют мимо цели. И заявления о том, что Александру Григорьевичу, дескать, наплевать на свою репутацию, тоже бьют мимо цели. Совсем Лукашенко на это не наплевать. Ради того, чтобы поддержать и укрепить свою репутацию, батька, собственно, и затеял всю эту историю с «похищением» авиалайнера.
Вы совсем запутались? Не переживайте. Ларчик открывается очень просто. То, что под словом «репутация» подразумевают критики президента Белоруссии и то, что под этим подразумевает сам Александр Григорьевич — это принципиально разные явления, не имеющие друг с другом практически ничего общего. В глазах противников батьки репутация — это имидж политика, «играющего по правилам», четко знающего, что можно и что нельзя. В теории это, наверное, правильно. Но вот только какое отношение это теория имеет к нашему милому Александру Григорьевичу? Когда он «играл по правилам? Когда в самом начале своего президентства он приказал выселить иностранных послов из района правительственных резиденций в Минске? Или когда примерно в те же годы министра обороны Белоруссии по указанию батьки взяли под белы руки и увели прямо с военного парада под предлогом того, что он, якобы, пьян?
Если следовать логике критиков президента Белоруссии, то он окончательно и бесповоротно разрушил свою репутацию аккурат в момент прихода к власти в Минске в 1994 году. Спрашивается: как «политик без репутации» смог после этого продержаться у руля не самой последней европейской страны в течение более чем четверти века? Что ему не позволило утонуть? Ответ прост: та самая репутация, которой, по мнению врагов Лукашенко, у него нет.
В период детства мне очень нравилась песня певицы C.С. Catch под названием Good guys only win in movies — «хорошие парни выигрывают только в фильмах». Не уверен, что мои музыкальные вкусы совпадают с вкусами президента Белоруссии. Но название песни C.С. Catch c самого первого момента начала политической карьеры Лукашенко является его главным жизненным принципом.
Тому, кто стремится к имиджу отмороженного хулигана, с которым лучше не связываться, абсолютно не нужен образ «хорошего парня». Лукашенко по барабану, что его деятельность не одобряют в правозащитной организации Human Rights Watch. Его только забавляет, что в Венецианской комиссии (главный европейский консультативный орган по конституционному праву), его считают диктатором. Президенту Белоруссии плевать с высокой колокольни на то, что «интеллигенты в очках» в России относятся к нему с крайней неприязнью. Ему важно другое — чтобы все знали: с Сашей Лукашенко лучше не связываться. А если кто-то нарушит это главное правило, то Саша Лукашенко, фигурально выражаясь, так надает своему обидчику по мордасам, что обидчик это главное правило точно выучит.
В глазах белорусской элиты Роман Протасевич — один из главных символов и толкачей прошлогодней попытки снести режим Лукашенко. Захватив в подчеркнуто дерзкой и «нецивилизованной» манере этот живой символ, президент Белоруссии посылает всем сомневающимся и потенциальным перебежчикам очень мощный и яркий сигнал: так будет с каждым. От батьки не убежишь!
С точки зрения Александра Григорьевича, возможность послать такой сигнал с лихвой перешивает возможные минусы и издержки вроде санкций против национальной авиакомпании Белавиа. Пугать Лукашенко санкциями — это занятие, обреченное на провал. К разнообразным санкциям, которые то вводят, то снимают, батька давно привык. Они его только еще больше заводят и раззадоривают.
В ситуации с Протасевичем есть еще один аспект — известный и понятный лишь тем, кто входит в белорусскую элиту. Принято считать, что зашатавшийся прошлым летом Лукашенко сумел восстановить свой контроль в Минске в силу двух причин: готовности идти до конца в применении силы и наличия у него безоговорочной поддержки Москвы.
Все это так. Но есть еще и третья причина. В период максимального политического обострения прошлым летом белорусская оппозиция начала массово использовать тактику жесткого психологического прессинга против всех сколько-нибудь заметных чиновников. «Жертвы» при этом выбирались не по принципу того, что данный чиновник что-то особо натворил «на службе режима», а по принципу его служебного положения.
Как следует из моих разговоров с осведомленными людьми, такая тактика психологических «ковровых бомбардировок» дала для оппозиции катастрофический обратный эффект. Столкнувшись с ожесточенными нападками на себя лично и свои семьи, многие функционеры государственного аппарата и силовики сплотились вокруг режима Лукашенко, вынужденно вновь оказали поддержку лидеру, от которого в Минске устали если не все, то почти все. Понимаете теперь, какое второе дополнительное звучание обретает уже описанный мной выше сигнал Александра Григорьевича белорусской элите? В голову лезут знакомые с детства строки: с нашим атаманом не приходится тужить! Батька отомстил нашим обидчикам!
В этой системе логических и эмоциональных координат насильственная посадка иностранного самолета в Минске совсем не воспринимается Лукашенко как политическое поражение. Она воспринимается как политическая победа, самый настоящий триумф.
Разумеется, это только точка зрения президента Белоруссии. Даже официальная Москва в силу того, что гражданку РФ — подругу Романа Протасенко Софья Сапегу, как утверждается, ссадили с самолета и заключили в следственный изолятор в Минске — просто обязана оценивать ситуацию несколько по-иному. Но понимать, как именно мыслит Александр Лукашенко, тоже крайне важно. Иначе можно очень легко придти к совершенно неправильным выводам.
Читайте материал «Лукашенко хотел посадить самолет с Тихановской»: версия политолога»
Авторы: Михаил Ростовский
Подпишись: