«Комсомолец» — самая известная катастрофа АПЛ

Ни одно уважающее себя старое здание не обходится без привидений. Здание главного учебного корпуса СВВМИУ было старым (1913 года постройки) и, без сомнения, уважающим себя — положение самого длинного здания в Европе обязывало! И к моменту поступления туда автора, оно успело обзавестись своим привидением — «призраком лейтенанта Шостака». Курсанты, несшие ночью в корпусе парно-пожарный дозор (был такой не утомительный наряд), утверждали, что около полуночи по длинным паркетным коридорам, громко топая, ходит офицер в белой форме №1 и с обожжённым лицом — выпускник «Голландии», лейтенант Александр Шостак, погибший на подлодке К-278 «Комсомолец».



К-278 не была обычной подлодкой. Поддерживать паритет по подлодкам со странами НАТО СССР было сложно, так что было решено сделать качественный прорыв — построить боевую субмарину, которая смогла бы работать на глубинах, доступных только батискафам. Это давало ряд преимуществ: на большой глубине АПЛ не достала бы никакая торпеда — её просто раздавило бы давлением толщи воды. Да и на глубинных бомбах не было такого замедлителя, что позволил бы утопить цель на глубине больше километра.




Исследовательское проектирование начали в 1964 году под руководством главного конструктора ЦКБ МТ «Рубин» Николая Климова. Эскизный проект утвердили в июле 1969 года, а в 1972 году технический проект глубоководной АПЛ был утверждён флотом и Министерством судостроительной промышленности. Правда, до закладки корабля сам Николай Климов не дожил два года — умер в 1976 году. ТТХ новой подлодки, получившей обозначение «проект 685 «Плавник»», были следующими: длина 117,5 метров, ширина 10,7 метров, осадка в надводном положении — 8 метров, надводное водоизмещение — 5880 тонн, подводное — 8500 тонн, экипаж — 57 человек (впоследствии его увеличили до 64 человек). Вооружение — шесть торпедных аппаратов калибром 533 мм с 16 запасными торпедами на стеллажах.


Уже небольшой экипаж АПЛ подсказывает, что лодка была для ВМФ СССР максимально инновационной — с большим количеством автоматики. Но главной её особенностью стала возможность ходить на глубинах до 1000 метров. Точнее, 1000 метров было рабочей глубиной. Кроме того, на лодке был один реактор, что для советских подлодок — большая редкость. Мощность запитанной от него турбины составила 43 тысячи лошадиных сил. Турбина приводила в движение два автономных турбогенератора, кроме того, на борту имелся резервный дизель-генератор.


Высокая глубина погружения АПЛ К-278 достигалась применением в качестве конструкционного материала прочного корпуса (и лёгкого тоже) титанового сплава, что дало основание флотским острословам окрестить подлодку «золотой рыбкой», поскольку титан был на тот момент на международном рынке хоть и дешевле золота, но не очень сильно — раза в два-три (в 2025 году грамм титана стоит в районе 8 рублей, в 70-е годы прошлого века — на порядки дороже!). Дело в том, что в СССР в 1956 году был разработан «вакуумно-дуговой с расходуемым электродом» метод плавки титана. В результате к 1990 году в СССР этого металла выплавляли в 1,9 раза больше, чем во всём остальном мире, и в 4 раза больше, чем в США. Титан по прочности примерно равен стали, но при этом процентов на 40 легче, что даёт возможность делать более толстые прочные корпуса ПЛ.


Первыми «золотыми рыбками» стали АПЛ проекта 705 «Лира», последняя из которых была списана в 1989 году. Применение титановых прочных корпусов в подводном кораблестроении позволило ряду советских подлодок с титановыми корпусами достигнуть рекордных результатов. Так, подлодке К-162 проекта 661 принадлежит не побитый до сей поры рекорд подводной скорости — 44,7 узла! В общем, опыт работы с титаном к моменту начала строительства К-278 у советских судостроителей был.


Прочный корпус АПЛ К-278 был разделён на 7 отсеков: 1 — торпедный, 2 — жилой, 3 — ГКП, 4 — реакторный, 5 — электротехнический, 6 — турбинный, 7 — вспомогательных механизмов. Для борьбы за живучесть АПЛ в 1 и 7 отсеках были установлены генераторы пены системы ВПЛ (воздушно-пенная лодочная), а в каждом отсеке, кроме реакторного, — установки объёмного пожаротушения ЛОХ (лодочная объёмная химическая), причём подать ЛОХ в отсек можно было как из своего, так и из соседнего отсеков. Для откачки воды из отсеков служило два центробежных насоса большой мощности.

Экстренно продуть ЦГБ (цистерну главного балласта) подлодки можно было при помощи пороховых газогенераторов. В 1, 3 и 7 отсеках имелись люки, через которые экипаж мог покинуть корабль (ну, или спуститься в него), причём над входным люком 3-го отсека располагалась всплывающая капсула (ВСК), при помощи которой весь экипаж разом мог выйти из затонувшей подлодки. В капсуле был аварийный запас еды, воды, рация и сигнальные средства, а на её корпусе размещались надувные плоты на 20 человек каждый.

В общем, самым слабым местом на подлодке был экипаж: именно от его подготовки зависело функционирование всей этой машинерии. И в этом была проблема. Дело в том, что АПЛ К-278 была чрезвычайно сложной и требовала крайне высокой степени подготовки каждого подводника в отдельности и слаженности экипажа в целом. И надо отдать должное — такой экипаж на атомоходе был! Дело в том, что на головных корпусах больших серий или на экспериментальных субмаринах экипаж всегда подготовлен лучше, чем «в среднем по больнице». А К-278 именно такой и была — первая и единственная в своём роде глубоководная подлодка.

Экипаж принимал лодку у промышленности в готовности 70–80 процентов, когда был доступ к системам и механизмам, которые в полностью готовом состоянии недоступны. И когда заводские специалисты могли подсказать подводникам, что к чему. Перед допуском к эксплуатации матчасти каждый член экипажа сдавал зачёт, причём неуверенный ответ на любой вопрос автоматически отправлял экзаменуемого на пересдачу.


Экипаж К-278 был сформирован в 1981 году, первым командиром подлодки стал капитан 1 ранга Юрий Зеленский, имевший опыт командования экипажем «новостройки». Экипаж прошёл полный курс подготовки в учебном центре, затем участвовал в достройке АПЛ, сдаточных и государственных испытаниях. В общем, уровень подготовки экипажа был... Выше только горы! Но, как я уже писал ранее, на подлодке обычно два экипажа. В отношении К-278 долго стоял вопрос: стоит ли на лодку готовить полноценный второй экипаж, или ограничиться «техническим», обслуживающим ПЛ в базе? В конце концов, второй экипаж решили готовить. Правда, к тому времени лодка была уже достроена, прошла государственные испытания и прибыла в базу. Поэтому его подготовка была... Сильно более теоретической: в достройке корабля он не участвовал.


В 1984 году Главком ВМФ СССР утвердил приёмный акт Госкомиссии — К-278 вошла в состав военно-морского флота. До конца 1985 года экипаж капитана 1 ранга Зеленского успешно сдал все курсовые задачи — подлодка «вошла в кампанию», а экипаж начал получать «морские». 4 августа новорожденная субмарина совершила рекордное погружение — сначала на 1000 метров, потом — ещё на 27, чтобы проверить реакцию на возможный провал подлодки по глубине. Лодка показала себя лучшим образом — от сильного обжима корпуса срезало несколько титановых болтов, было отмечено несколько протечек по фланцевым соединениям, небольшие неполадки дейдвудного сальника, нижней крышки люка и... И всё! К-278 доказала, что кораблестроители справились с поставленной задачей и в ВМФ СССР появилась единственная в мире глубоководная АПЛ.


По возвращении в базу подлодку проинспектировал командующий Северным флотом адмирал И. М. Капитанец, который поздравил экипаж с погружением и назвал «экипажем героев». Последние слова не были простой риторикой — все члены экипажа были представлены к государственным наградам. Правда, наградные списки «завернули» в политуправлении флота. Почему? В них не было ни одного флотского «политрабочего», кроме замполита лодки Василия Кондрюкова, который реально участвовал в глубоководном погружении.

В 1986 году в Норвежском море К-278 провела опытные тактические учения — командование решало, как лучше использовать появившийся в его руках «козырь». В ходе учений, в том числе, была опробована всплытием с рабочей глубины ВСК, а подлодка совершила первый поход на полную автономность. Период опытной эксплуатации подлодки закончился. Комиссия выдала заключение о том, что создание боевой глубоководной АПЛ стало крупным научно-техническим достижением отечественного судостроения. Лодку планировалось использовать для разработки тактики глубоководного плавания по программе научно-исследовательских задач. При этом, поскольку корабль являлся уникальным, рекомендовалось ограничить его эксплуатацию объёмом, необходимым для поддержания высокой квалификации экипажа.


Экипаж Зеленского совершил ещё один боевой поход, аварийных ситуаций не случилось, все поставленные задачи были выполнены в полном объёме. В октябре 1988 года К-278 за достигнутые успехи получила имя собственное — «Комсомолец». Началось планирование дальнейшей научно-исследовательской деятельности, в следующий поход «Комсомолец» должен был отправиться вместе с научно-исследовательским судном «Академик А. Н. Крылов», но... Внезапно было принято решение отправить лодку в обычный поход. Со вторым экипажем капитана 1 ранга Евгения Ванина.

Второй экипаж числился в первой линии, но уровень его подготовки был существенно ниже первого: учебный центр, где не хватало тренажёров на новую лодку. Лодку экипаж впервые увидел в 1985 году, когда она уже ходила в море на опытную эксплуатацию. В принципе, ничего страшного в этом не было: просто экипажу надо было предоставить время на изучение корабля и отработку всех положенных нормативов. Но программа опытной эксплуатации «горела», и лодку второму экипажу не передавали до её завершения. По сути дела, экипаж был «техническим» — способным «держать» «Комсомолец» в базе (только несколько человек из экипажа выходили в море на К-278). Впрочем, с этой задачей экипаж справлялся успешно, в 1986 году повторно отучился в учебном центре и в начале 1987 года получил возможность отработать задачу Л-1 («Подготовка ПЛ к выходу в море»). Наплаванность второго экипажа составила 32 суток...


В 1988 году «Комсомолец» снова ушёл в автономку с первым экипажем. А второй в третий раз отправили в учебный центр. К моменту выхода в море перерыв в плавании у второго экипажа составлял более полугода. Согласно КАПЛ ВМФ-75, в этом случае необходимо предоставить экипажу 30-50 суток (со сдачей задач Л-1 и Л-2) для восстановления утраченных навыков. Вот только это время экипажу предоставлено не было: день на контрольную проверку по задаче Л-1, да предремонтный выход в море на 3 суток, совмещённый со сдачей задачи Л-2 (по документам на это требуется не менее 5 суток). А остальное время было потрачено на межпоходовый ремонт. За 1988 год экипаж был в море всего 24 ходовых суток.


11 февраля 1989 года «Комсомолец» со вторым экипажем вышел в море для завершающей проверки готовности к выходу на боевую службу. Весь контрольный выход в атмосфере 7 отсека фиксировалось повышенное содержание кислорода, порой превышение составляло 30 процентов. 28 февраля 1989 года лодка со вторым экипажем была подготовлена к выходу в море на патрулирование. Старпом О. Г. Аванесов, командиры дивизионов БЧ-5 В. А. Юдин и А. М. Испенков, инженер-гидроакустик И. В. Калинин были прикомандированы из первого экипажа. Капитан 1 ранга Ванин и несколько офицеров имели опыт выходов в море в составе первого экипажа.

Замполит корабля прибыл на борт за две недели до выхода. Восемь лейтенантов имели опыт плавания до 35 ходовых суток. Большая часть мичманов имели опыт плавания до 70 суток, но были среди них и недопущенные к самостоятельному исполнению обязанностей, а прапорщик Ю. П. Подгорнов (техник трюмный!) и вовсе никогда ранее не служил на подлодках. Из 15 матросов и старшин срочной службы 8 подлежали увольнению в запас после похода, а двое были призваны на флот в 1988 году. Старшим на борту в море вышел заместитель командира дивизии капитан 1 ранга Б. Г. Коляда, ранее командовавший лодками 705 проекта, но переподготовку на К-278 не прошедший. 28 февраля «Комсомолец» вышел в море, имея на борту 69 матросов, старшин, мичманов и офицеров. Экипажу капитана 1 ранга Ванина предстояло совершить автономку длительностью 90 суток.


7 апреля, 38 сутки похода. Лодка идёт на глубине 387 метров со скоростью 8 узлов, боевая готовность №2, на вахте 2-я смена. ГЭУ работает без замечаний, газовый состав воздуха в норме, техника исправна, за исключением телевизионной системы контроля за обстановкой в отсеках и датчиков содержания кислорода в 5 и 7 отсеках. В 11:06 тишину разрывает резкий перезвон, а по корабельной трансляции раздаётся: «Аварийная тревога! Пожар в 7 отсеке! Всплываем на глубину 50 метров!».


В 11:03 вахтенный доложил в Центральный: «В 7-м отсеке температура более 70 градусов, понижено сопротивление изоляции силовой электросети отсека». Вахтенный 7-го отсека на связь не вышел, на приказ дать ЛОХ в отсек не отреагировал. Дать ЛОХ в 7-й отсек приказали вахтенным 5-го и 6-го отсеков, но связи не было и с ними. Руководство борьбой за живучесть принял на себя командир электромеханической боевой частью капитан 2-го ранга Валентин Бабенко. Вахтенного офицера сменил старпом, капитан 2-го ранга Олег Аванесов, помощник командира перешёл на пост аварийной связи с отсеками корабля. Прибывший на ГКП замкомдива капитан 1-го ранга Коляда застал всех на местах.


В это время из 6 отсека мичман Колотилин доложил, что из 7 отсека поступает дым. Он получил команду подать в 7 отсек ЛОХ из 6-го. В 11:10 из 6 отсека поступил доклад, что протечки дыма устранены, но в отсеке трудно дышать. В 11:16 мичман Колотилин доложил, что в отсек поступает турбинное масло из-под турбогенератора. В этой ситуации телекамеры в 6 и 7 отсеках были бы очень полезны, но система телеконтроля не работала (качество советских камер было так себе, я ни разу не видел, чтобы отсечные камеры работали...).

Подлодка всплывала со скоростью 10 узлов, когда остановилась главная турбина — сработала защита ГТЗА (всплытие «с ходом под ГТЗА» не дало загерметизировать переборку между 6 и 7 отсеками — вращался вал гребного винта). В 11:14 была продута средняя группа ЦГБ, в 11:16 «Комсомолец» всплыл полностью, продув балласт. В 11:20 был открыт верхний рубочный люк, и на ходовой мостик вышли капитан 1 ранга Коляда и помощник командира ПЛ капитан-лейтенант А. Верезгов. Связь ходового мостика с ГКП была нарушена, но в дальнейшем — восстановлена.

Почему начался пожар? В 7-м отсеке хватало электрооборудования, а оно имеет свойство искрить время от времени. В обычной обстановке беды в этом нет, но при повышенном содержании кислорода... В нижней кормовой части отсека находилось турбинное масло, краски, электрический кабель. Если бы при нормальном содержании кислорода загорелось турбинное масло, то кислород в отсеке быстро выгорел бы и пожар погас сам собой. Но при повышенном содержании кислорода, как показали впоследствии расчёты, температура могла превысить 500 градусов, арматура системы ВВД (воздуха высокого давления) — прогреться до 220 градусов, при которых синтетические прокладки теряют свои свойства и воздух начинает поступать в отсек, поддерживая горение. При таких условиях начинает гореть всё! Но главное — повышенное содержание кислорода в отсеке может полностью нейтрализовать действие фреона системы ЛОХ.

Известно, что датчик кислорода в 7-м отсеке барахлил, в октябре 1988 года его даже пришлось ремонтировать. Начальник химической службы «Комсомольца», капитан-лейтенант Грегулев (автор делал у него дипломный проект Г. Т.) позднее докладывал: «...Газовый контроль был один — на пульте. Я контролировать воздух по всей лодке не мог. В корме раздача кислорода была на автомате». К сожалению, такое на подлодках не редкость, превышение содержания кислорода в отсеке часто приводит к пожарам: при 30 процентах кислорода в атмосфере любая искра может стать причиной полномасштабного пожара. А может и вовсе случиться самовозгорание промасленной ветоши. Поступление же в отсек ВВД сделало из обычного пожара доменную печь.

Тут сразу стоит отметить, что экипаж Ванина допустил сразу несколько ошибок, которые не допустил бы более опытный 1-й экипаж. Во-первых, аварийная тревога была сыграна через три минуты после обнаружения пожара в 7-м отсеке. Три минуты в условиях развития пожара — очень много! А тут ещё командиры 6-го и 7-го отсеков были задержаны на ГКП для инструктажа, в результате не была герметизирована переборка между 6-м и 7-м отсеками. Ну и не были перекрыты клапаны системы воздуха высокого давления на подачу в корму. Все эти мероприятия являются обязательными в этой ситуации, и с более опытным экипажем они были бы проведены.

Поступавший в 7 отсек ВВД «надул» отсек, в результате по не перекрытым маслопроводам в 6 отсек стало поступать масло, на что обратил внимание мичман Колотилин. В 11:18 пожар распространился на 6 отсек. Поступавший и сюда воздух высокого давления вызвал срабатывание аварийной защиты реактора и остановку обоих турбогенераторов. Потеряли питание компрессоры и вентиляторы, в отсеке стала подниматься температура, что привело к открытию арматуры четвёртой группы ВВД. С 11:16 до 12:00 в 7 и 6 отсеки стравился воздух трёх групп ВВД из четырёх — 6,5 тонн воздуха! В 7 и 6 отсеках температура достигла 1100 и 450 градусов соответственно. Для сравнения: в доменной печи температура достигает 2000 градусов — сопоставимые значения. А учитывая, что давление в отсеках поднялось до 13 атмосфер...

Продолжительность пожара в 7-м отсеке составила час, в 6-м — 30-35 минут. Вполне достаточно для того, чтобы выгорели сальники забортной арматуры, изоляция кабелей, выходивших из прочного корпуса. Всё это было выдавлено избыточным давлением в отсеках, и в прочный корпус начала поступать вода. По расчётам специалистов, в минуту в отсеки поступало 300-500 литров воды. Кроме того, из-за пожара потерял герметичность люк 7-го отсека и сальники рулевых устройств. Из разгерметизированного прочного корпуса раскалённые продукты горения под давлением стали поступать в ЦГБ №10, что привело к нарушению её герметичности.

Около 12:00 стравливание ВВД в отсеки прекратилось, что привело к затуханию пожара. Между тем, в ходе пожара продукты горения стали распространяться по лодке. В 11:22 дым, шедший из блока рулевых указателей, заставил включиться в средства индивидуальной защиты всех находившихся на ГКП. Этот дым замаскировал поступление токсичных продуктов горения из кормы в трюм 3-го отсека по неперекрытому дифферентовочному трубопроводу. В период с 11:30 до 11:50 на верхней палубе 5-го отсека произошла объёмная вспышка, она не вызвала пожара, но сильно обожжены оказались несколько человек, сильнее всех капитан-лейтенант Николай Волков и лейтенант Александр Шостак. Скорее всего, вспыхнули продукты неполного сгорания турбинного масла, попавшие в отсек через незакрытые захлопки трубопровода обратного пара и по трубопроводу отсоса паровоздушной смеси. Масло нагрелось у раскалённой переборки, в 5-м отсеке также отмечалось повышенное содержание кислорода, случайная искра и...


Когда мичман Каданцев отдраил верхний рубочный люк ВСК и поднялся на ходовой мостик, то заметил — от кормовой части лодки поднимается пар. Точно то же самое вспоминал капитан 1 ранга Коляда, упоминая к тому же бурление у борта лодки — признак поступления в разгерметизированные отсеки ВВД. Поступление продуктов горения в 5, 3 и 2 отсеки вызвало включение личного состава в ШДА — шланговые дыхательные аппараты. Но трубопроводы, по которым шёл воздух из кормовых групп баллонов, оказались не перекрыты, и подводники, включившиеся в ШДА, стали вдыхать угарный газ высокой концентрации, люди начали терять сознание.


В 12:06 в корму на разведку посылаются капитан 3-го ранга Вячеслав Юдин и лейтенант Анатолий Третьяков. В аппаратной выгородке 6-го отсека они обнаружили лейтенанта Андрея Махоту и мичмана Михаила Валявина и вывели их оттуда. Немного отдохнув, Махота и Валявин были отправлены командиром корабля в 5-й отсек для оказания помощи находившемуся там личному составу. В отсеке они обнаружили восемь человек: шестеро включённые в ИДА-59, двое — в ШДА. Спасти включившихся в ШДА не удалось... Четверых подводников из 2-го отсека, также включившихся в ШДА, корабельный доктор смог привести в чувство. Использование ШДА в условиях подобного пожара также было ошибкой, которую первый экипаж ПЛ, скорее всего, не допустил бы.


К 13:30 давление в аварийных отсеках сравнялось с атмосферным, и в них начала поступать забортная вода. В 13:00 лодка имела дифферент на корму в 1 градус, в 16:00 — 3 градуса, в 17:00 — 6,3 градуса, это данные из вахтенного журнала лодки, они подтверждаются аэрофотосъёмкой. С каждой минутой количество воды, поступающей в кормовые отсеки, становилось больше — корма погружалась, и росло давление. Корма погружалась — нос поднимался, и из показавшихся из воды клапанов вентиляции безкингстонных балластных цистерн носовой группы начал вытравливаться воздух, «Комсомолец» терял плавучесть.

В 16:40 по лодке был отдан приказ готовиться к эвакуации, готовить ВСК, спускать на воду спасательные плоты. Спустить удалось только один плот, ещё один сбросили с самолёта Ил-38. В 17:03-17:05 подлодка стала быстро валиться на корму. Когда в 17:08 дифферент достиг 50-60 градусов, лодка ушла под воду с неиспользованными 25 процентами ВВД, исправными компрессорами и осушительными насосами. До последней возможности работал дизель-генератор, обеспечивавший электропитание, его работу обеспечивал капитан 3 ранга Анатолий Испенков, командир электротехнического дивизиона БЧ-5. Командир подлодки капитан 1 ранга Ванин и ещё четверо моряков успели забраться в ВСК и всплыть, но после всплытия из-за разницы давления в ВСК сорвало верхний люк и выбросило в море мичмана Сергея Черникова, выбраться из камеры живым смог только мичман Виктор Слюсаренко.


Как ни обидно такое писать, но экипаж имел возможность спасти лодку. На помощь К-278 шла плавбаза «Алексей Хлобыстов», над аварийной субмариной кружили самолёты морской авиации. Когда в 18:20 «Алексей Хлобыстов» прибыл к месту аварии, от переохлаждения уже погибли 16 подводников, а один (капитан 3 ранга Испенков) ушёл на дно вместе с лодкой. Спасти из воды удалось 30 живых моряков и поднять тела 16 погибших. На подлодке до конца работал дизель-генератор и осушительные насосы, был запас воздуха высокого давления, а значит, было всё для поддержания плавучести в течение как минимум нескольких часов. С 14:18 осуществлялся радиообмен с береговым КП через самолёт-ретранслятор.


Итогом аварии стала гибель 42 подводников, из них подавляющее большинство — 30 человек, погибли до подхода помощи: 2 в ходе борьбы за живучесть, 2 — от отравления угарным газом, 3 не успели покинуть корабль, 2 погибли вместе с кораблём на боевых постах, 3 умерли на плавбазе «Алексей Хлобыстов» от последствий переохлаждения. В живых остались 27 членов экипажа АПЛ К-278 «Комсомолец». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 мая 1989 года все члены экипажа подлодки были награждены орденами Красного Знамени.


Самое интересное началось со следствия по делу о гибели подлодки. Командованием ВМФ была выдвинута версия о неких «конструктивных недостатках», ставших причиной гибели «Комсомольца». Эта версия сразу вызвала отторжение у людей, имевших отношение к эксплуатации субмарины. Дело в том, что конструктивные недостатки есть у любой подлодки, но большая их часть без проблем несёт службу в компании с ними: АПЛ слишком сложная машина, чтобы не иметь косяков, вопрос в том, чтобы косяки не были фатальными.

Фатальных косяков «Комсомолец» не имел. Ошибки же экипажа в ходе борьбы за живучесть лежали на виду, но... Но если тянуть за эту нитку, могли возникнуть неприятные вопросы, например: «А кто отправил в море подлодку с недостаточно подготовленным экипажем?». Ситуация в данном вопросе очень сильно перекликалась с аналогичной при аварии К-429, где число прикомандированного личного состава также не позволяло отправить экипаж в море. Но есть ещё одно совпадение в этих двух авариях. В случае с К-429 начальником штаба флотилии был контр-адмирал Олег Фролов. В случае с аварией К-278 он же был командующим 1-й флотилией Северного флота. Волевой стиль решения кадровых вопросов в этих двух случаях сильно похож.

Есть известное выражение И. В. Сталина: «Кадры решают всё». Как ни относись к итогам четверти века правления «лучшего друга советских физкультурников» в целом, нельзя не отметить его правоту в данном вопросе. «Человеческий фактор» в плане техногенных катастроф часто принимает форму именно недостатков в кадровых вопросах — человек, оказавшийся не на своём месте, может стать той соломинкой, которая приведёт к каскаду неисправностей, вызывающих катастрофу. И под воду уйдёт подлодка, имеющая все основания считаться лучшей в ВМФ СССР...

Все фото взяты из открытых источников