События последних лет со всей очевидностью проявили поджигательский характер Североатлантического альянса, буквально горой вставшего на сторону неонацистской Украины.
Между тем в своей стратегической концепции, утвержденной в 2022 г. и рассчитанной на десять лет, натовцы не постеснялись поставить все с ног на голову, указав: «Главный смысл организации и ее первостепенная задача заключаются в обеспечении нашей коллективной обороны от всех угроз, откуда бы они ни исходили… Альянс носит оборонительный характер».
При этом одним из центральных пунктов концепции стало упоминание России как «прямой угрозы безопасности альянса».
Кто в это поверит? Не случайно представитель МИД Китая, реагируя на концепцию и слова тогдашнего генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга об оборонительном характере блока, назвал их «шуткой века».
Демонстрирующим собственное лукавство или плохое знание прошлого натовцам всё же не стоит полагаться на всеобщие невежество и беспамятство. Народы (и не только Европы), кто из истории, а кто и на собственной судьбе, познали всё «миролюбие» Североатлантического блока.
Пока существовал ярко выраженный двухполярный мир, сдерживающим фактором для НАТО была противостоявшая ему на равных Организация Варшавского договора. После роспуска ОВД процесс легализации НАТО в качестве силы, едва ли не единолично решающей, какой из народов наказать за уклонение от «стандартов западной демократии», шёл исподволь и сопровождался изрядной политической риторикой, демагогией и прямым обманом.
Принятая в ноябре 1990 г. в Париже Хартия СБСЕ для новой Европы вроде бы констатировала окончание эры конфронтации и раскола. «Безопасность неделима, – провозглашалось в хартии, – и безопасность каждого государства-участника неразрывно связана с безопасностью всех остальных. Поэтому мы обязуемся сотрудничать в деле укрепления доверия и безопасности между нами». Красивая риторика нашла отражение и в Римской декларации Совета НАТО 7-8 ноября 1991 г. Констатировав, что «мир кардинально изменился» и уровень безопасности в Евроатлантическом регионе значительно повысился по сравнению с предшествующими четырьмя десятилетиями, участники сессии даже признали, что «проблемы, с которыми мы столкнемся в этой новой Европе, не могут успешно решаться одним институтом… Поэтому мы работаем над созданием новой европейской структуры безопасности, в рамках которой НАТО, СБСЕ, Европейское сообщество, Западноевропейский союз и Совет Европы взаимно дополняют друг друга».
Упоминания среди этих структур ОВД, естественно, нет, поскольку военный союз бывших соцстран был распущен еще 31 марта 1991 г. Но сами государства, в него входившие, никуда не делись, и их «приручение» началось вполне невинно – путем включения в состав учрежденного в декабре того же года Совета североатлантического сотрудничества (ССАС). На первых порах он объединил страны НАТО и еще девять стран Центральной и Восточной Европы, в марте 1992 г. в ССАС вошли все страны СНГ, а к июню – Грузия и Албания. Западные лидеры, упивавшиеся победой в холодной войне, «изящно» ушли от ответа на естественно возникавший вопрос: если распущен Варшавский договор, зачем сохранять Североатлантический альянс?
Как объявило руководство НАТО, ССАС был призван заложить основы будущей безопасности Европы. А для этого альянс взялся оказывать практическую помощь бывшим социалистическим странам в решении задач «переходного периода». Задачу руководителям альянса облегчал заранее и не без умысла утвержденный порядок управления ССАС: в его составе преобладали страны НАТО и отсутствовал принцип консенсуса при принятии решений. Сегодня понятно, что тем самым закладывался процесс перехода этих государств (причем не только бывших соцстран, но и нескольких бывших союзных республик СССР) на западные политические и военные стандарты.
Важнейшим этапом на этом пути стала инициатива НАТО по присоединению стран ССАС к новой программе сотрудничества с блоком «Партнерство во имя мира» (ПРМ), разработанной в США и активно продвигавшейся в том числе с участием З. Бжезинского и Г. Киссинджера. Официально её целями провозглашались достижение прозрачности процесса военного планирования и формирования оборонных бюджетов, обеспечение проведения международных операций под эгидой ООН или с санкции ОБСЕ и т. п. Но в действительности программа заняла центральное место в продвижении блока к границам Российской Федерации.
Восточноевропейские страны (они потом первыми и пополнили НАТО) активно помогали сторонникам экспансии альянса на Восток превратить ПРМ из альтернативы расширению НАТО в «предбанник» для будущих членов. Еще в октябре 1991 г. министры иностранных дел Польши, Венгрии и Чехословакии заявили о желании своих стран практически участвовать в деятельности блока. Эта инициатива нашла поддержку в декабре 1991 г. на сессии ССАС с участием 16 стран НАТО и девяти государств ЦВЕ. Реализация программы ПРМ означала переход к прямым двусторонним военным контактам с альянсом.
Уже этот факт свидетельствует, что западные лидеры откровенно лгали, давая обещание не расширять состав НАТО и называя молодую Россию «партнером». Втягивание её в политический диалог вовсе не означало отказа от сохранения военной организации альянса и от его продвижения на Восток.
Первым и принципиально важным шагом по пути территориального расширения НАТО стало решение о принятии в его состав объединенной Германии. В последующие годы прошли три волны расширения, в результате в альянс вступили девять государств ЦВЕ и три бывшие советские республики Прибалтики. Еще десяток государств являются участниками «Плана действий по членству», «Ускоренного диалога» и «Индивидуального партнёрского плана». А с началом СВО в блок правдами и неправдами затягивается Украина.
Но учредители альянса все это время держали курс не только на численное расширение его состава. Еще в Стратегической концепции 1991 г. была заложена идея о расширении миссии НАТО за ранее определенную зону ответственности, которая в соответствии с Вашингтонским договором включала территорию государств-участников и район Атлантического океана к северу от Тропика Рака – параллели, расположенной на 23°26′ к северу от экватора. Расширение миссии влекло за собой подмену и понятия обороны, поскольку речь шла уже о защите не территории, а интересов союзников. В Стратегической концепции 2010 г. появилась запись о том, что «Североатлантический союз подвергается воздействию политических событий и событий в сфере безопасности за пределами его границ, а также может сам воздействовать на эти события», что, по сути, свидетельствовало о попытке придать альянсу глобальный характер.
Документ фактически отразил давно утвердившуюся практику вмешательства сил альянса в события в регионах, далеко отстоящих от продекларированной когда-то зоны ответственности, – достаточно вспомнить Югославию, Ливию или Афганистан, а теперь и Украину.
При этом более чем 75-летний опыт существования альянса убеждает, что основная его цель, сформулированная первым генсеком британским лордом Г. Исмеем, – «держать русских вне Европы, американцев – в Европе, а немцев – под контролем Европы» при всей саркастичности этой формулы в своей основе остается прежней. Только на место Советского Союза ставится Россия. И Россию же демонизируют.
На это вновь обратил внимание президент РФ, выступая 2 октября на пленарной сессии международного дискуссионного клуба «Валдай». «Правящие элиты и объединённая Европа продолжают нагнетать истерию: оказывается, война с русскими чуть ли не на пороге. Повторяют эту чушь, эту мантру раз за разом», – сказал Владимир Путин. И добавил: «Я смотрю иногда, как и что говорят, думаю, они же не могут в это верить, что Россия собирается нападать на НАТО – в это поверить невозможно, а своих людей убеждают».
