«Обученная армия» империи Цин

Образцом для «нового войска» династии Цин стала «Вечно побеждающая армия» Фредерика Уорда. Впрочем, данный образец был не один: европейцы, напуганные тем, что тайпины могут лишить их всех завоеваний, полученных по итогам Опиумных войн, подготовили в Китае ещё несколько отрядов «нового образца». Например, в Нинпо британский морской офицер Родерик Дью собрал отряд из 100 китайцев, постепенно развернув его в «Вечно защищённую армию» из 1000 человек: шесть рот по 150 человек, которыми командовали сержанты Королевской морской пехоты, плюс 50-100 артиллеристов. Эту «армию» то сливали с «ребятами Уорда», то вновь отделяли, но к 1863 году они стали окончательно независимым формированием численностью в 1500 человек.


От англосаксов не отставали французы. Они в июне 1861 года создали «франко-китайский корпус Кянгсу» — 400 китайцев и 40 сержантов французской армии. Поначалу была у корпуса и своя артиллерия — 2 шестифунтовых пушки, но впоследствии он стал чисто пехотным подразделением. Вскоре численность «корпуса», получившего роскошное китайское название «вечно торжествующая армия», составила 1200 человек, а командовать им (или ей?) стал А. Э. Ле Бретон де Колиньи. На пике численность «армии» доходила до 2,5 тысяч человек, но вскоре была сокращена до 1300 бойцов.




«Силы Маккартни» интересны другим подходом к комплектованию: губернатор Ли Хун-чанг передал бывшему военному хирургу Холлидею Маккартни 1000 солдат «восьмизнамённой армии» и приказал сделать из них «дисциплинированных солдат». Для переподготовки «знамённых» были наняты несколько иностранных офицеров, а сам Маккартни стал полковником. У этого подразделения был свой пароход (пока его не угнали тайпины), 6, если не больше, 12-фунтовых гаубиц и пять мортир.


Аналогичным способом был сформирован ещё один отряд в Фахве. Имперских солдат передали британскому лейтенанту Кингсли из 6-го полка, вскоре под его командованием был отряд из 1100 человек. Он сопровождал «китайца Гордона» — известного впоследствии по своей суданской эпопее Чарльза Гордона, командовавшего одно время «вечнопобеждающими», в их продвижении к Сучжоу.


Но, вне всяких сомнений, наиболее выдающимся военным деятелем империи Цин был знаменитый поэт Цзэн Гофань. Это была прямая противоположность вождю тайпинов! Рождённый в 1811 году в семье зажиточного крестьянина (иногда пишут, что дворянина), уже в 1833 он сдал уездный экзамен, год спустя — провинциальный экзамен, а в 1838 году, в возрасте всего 27 лет, — императорский экзамен! Причём сдал с отличием, что давало степень «цзиньши», которой достигали 1, максимум 2 процента от экзаменующихся. С такими способностями его без вопросов взяли в элитную академию Ханьлинь, где состояли учёные, выполнявшие императорские секретарские и литературные поручения. Здесь работали самые выдающиеся китайские писатели и поэты, Цзэн Гофань проработал в Академии 13 лет, став уже через 5 лет чиновником 2 ранга. В 1843 году он был назначен литературным критиком в провинцию Сычуань, затем стал заместителем секретаря Совета по Ритуалам — одного из шести главных министерств Поднебесной.

Тайпинам сильно не повезло: в 1851 году у Цзэн Гофаня умерла мать, и он, как правоверный конфуцианец, вернулся в родную Хунань — соблюсти положенный трёхлетний траур. Тут-то его и застало восстание. Император издал специальный указ, которым повелел чиновнику помочь губернатору провинции собрать отряд добровольцев. Ну он и помог! Активность Цзэн Гофань проявил фантастическую: он не только собрал добровольцев, но и по собственной инициативе создал речной флот из боевых джонок и вместо обороны — атаковал!


Для ведения боевых действий поэт-генерал сформировал «Армию Сян». Основой для нового формирования стали деревенские ополчения — «туанлянь». Но главным отличием стало то, что, в отличие от старой китайской армии, все солдаты стали «собственностью» командующего. Дело в том, что раньше армии и генералы существовали в разных измерениях: генерал не имел постоянных солдат, а солдаты — постоянного генерала. Цзэн Гофань создал армию с нуля, и это была его «личная» армия. По сути дела, он стал первым из тех, кого впоследствии назовут «китайские милитаристы».


Пока «Вечно побеждающая армия» и Гордон сдерживали тайпинов, Армия Сян разграбила Нанкин — столицу «Небесного государства». Что же собой представляла эта сила? Её общая численность составляла почти 360 тысяч солдат. Они делились на батальоны (ин) численностью 500 солдат и 5 офицеров (плюс больше сотни носильщиков-кули). Батальоны — на 4 роты «шао» и отряд телохранителей. В каждом батальоне должно было быть два лёгких орудия, 48 гингальсов (крепостных ружей), поначалу остальные бойцы вооружались мечами, копьями и фитильными мушкетами, но вскоре на вооружение стало поступать и европейское оружие. 2-10 батальонов составляли бригаду, которой командовал бригадный генерал, две-три бригады могли сформировать армию. Солдатам хорошо платили, кроме того, Цзэн Гофан создал арсеналы, школы и заводы по производству боеприпасов. Всё это сохранилось после расформирования армии, одержавшей победу над тайпинами.


Опыт Цзэн Гофаня и прочих «армий» и «корпусов», созданных по европейскому образцу, заставил Китай начать «Движение за самосовершенствование» (или «за самоусиление» — китайские слова многозначны!). Назначенный в 1861 году регентом принц Гун совместно со вдовствующей императрицей Цыси произвёл государственный переворот, захватил власть и приступил к реформам. В том числе были сформированы новые войска, которые получили название «обученной армии» — «ляньцзюнь». Обучение проводили... первые группы личного состава (60 солдат при 6 офицерах) в октябре 1861 года начали готовить в Кяхте.

Кяхта — русская? Ну так русские офицеры и обучали! Муравьёв-Амурский Приморье с Приамурьем не за просто так у Китая взял: был заключён договор о военно-технической помощи, согласно которому капитан И. А. Зейфорт и поручик И. И. Филипенко начали учить китайских солдат и офицеров европейской военной премудрости. Логика в этом была железная: империя Цин, с точки зрения России, должна была уметь защищать себя от англичан, с которыми у русских отношения на тот момент были... не очень. В то же время, с точки зрения поставок вооружения и обучения персонала, выступить против России Китай был бы не способен.


Но не срослось! Хотя все подготовленные русскими офицерами бойцы показали хорошие результаты на стрельбище, в результате ряда политических интриг в феврале 1862 года обучение было прекращено, солдаты и офицеры отозваны, а новыми инструкторами стали немцы и англичане с французами. Что же представляли из себя «обученные войска»? Начнём с того, что они были наёмными. Если служба в старых «знамённых войсках» была наследственной, то в новую китайскую армию вербовали добровольцев. Обычно срок службы был 6 лет, но часто контракты подписывались и на 10–20 лет.

Жалование рядового составляло 4 ляна серебром в месяц. Правда, средства китайские генералы получали регулярно, но нужное количество солдат могли и не нанять, прикарманивая деньги. Получив приказ на формирование части, командир вывешивал на площади объявление и отбирал приходящих кандидатов. Критерием было только здоровье и сила, поэтому среди солдат хватало клейменных каторжников и людей, потерявших уши под ножом палача.


Готовили солдат в Тяньцзинских военных лагерях, а отслуживших свой срок поселяли в Маньчжурии, получая обученный резерв. Иногда через эти лагеря прогоняли солдат армии Зелёного знамени, но это был не лучший выход из положения: они приносили с собой привычки и традиции старой армии, от которых отучить было очень сложно. Другое дело, что, будучи индивидуально сильными и неплохо подготовленными, китайские солдаты часто не имели чувства боевого товарищества: династия Цин была непопулярна, служить шли чисто из-за денег, уважением в Китае профессия военного не пользовалась, так что... Ожидать от них подвигов на поле брани не приходилось.

С другой стороны, была велика пропасть между офицерами (военными мандаринами, по сути дела) и солдатской массой. Командиры не стеснялись красть солдатское довольствие и жалование, а солдаты не доверяли командирам. Тем не менее, «обученная» армия давала сто очков вперёд старым «знамённым войскам».


Слабым местом новой армии Китая был тыл. Снабжение не организовывалось по простой причине: считалось, что если солдату вовремя и хорошо платить, то он сам всем себя обеспечит. Но, поскольку служили солдаты далеко не всегда в Пекине, то выплаченное серебро в глухой провинции часто было невозможно обменять на медные монеты, которыми платили на рынке. А значит, курс меди к серебру вырастал, и бойцы автоматически беднели! Так что организовывать снабжение в конце концов пришлось. Обычно им занимался генерал-губернатор провинции. Он примерно прикидывал потребность в обмундировании и амуниции, рассчитывал смету, закупал всё потребное или размещал заказы на предприятиях, всё полученное размещал на складе, с которого необходимое имущество выдавалось командирам частей. Обмундирование обычно выдавалось на год, а ранец и патронташ — бессрочно.


Провизия закупалась централизованно, за деньги, которые вычитались из жалования солдат. Тем не менее, учитывая воровство на всех уровнях, кормили бойцов так себе, а они в свою очередь восполняли недостающие калории грабежом местного населения. В отдалённых районах — Тибете, Монголии или Синьцзяне — обмундирование и продовольствие поставлялись из центра: местных запасов на прокорм войск просто не хватало.

Разного рода надбавок типа командировочных в обученной армии не полагалось, немного доплачивали только за участие в строительных работах. В общем, между местным населением и солдатами часто возникало «недопонимание», которое по большей части решалось силой, что не прибавляло у местных любви к армии.

Теоретически солдатам в день полагалось по 300 грамм только мяса. Вот только его чаще всего не выдавали. В особенно запущенных случаях мясо могли заменить... опиумом! Как заметил русский офицер В. В. Радлов, курение опиума приносит меньше вреда при хорошем питании и высокой физической активности. Между тем у китайских солдат не было ни того, ни другого, поэтому от данной практики они быстро превращались в развалины, но главное было даже не это! От употребления наркотика солдаты становились пугливыми, отсюда частое открытие огня часовыми при малейшем шорохе и нестойкость на поле боя.

Помимо мяса (или его «заменителя») в дневной паёк китайского солдата входило 600-900 грамм муки и немного крупы. Рис выдавался в походе, в значительных количествах, для чего использовалось большое число обозных фур. А на праздник осени и Новый год (китайский — само собой!) на пять человек выдавали одного барана. Питались солдаты артелями по 5-20 человек, которые сами готовили себе еду, алкоголь приобретался с разрешения офицеров.


Обмундирование от казны солдаты стали получать в 1874 году. При этом единой формы одежды у всей армии не было: всё зависело от вкуса конкретного генерала. Но основными предметами были рубашка, штаны, распашная безрукавка и чулки. Собственно говоря, только безрукавка (по-маньчжурски она называлась «курма») отличала солдат от крестьян, скинув её, солдат легко мог слиться с толпой. Именно этим часто объясняются случаи резни мирного населения, организуемые противниками китайцев: в случае опасности солдаты бросали оружие, снимали курмы и растворялись в окружающем многолюдье, и это в лучшем случае. Потому что в худшем они могли открыть огонь прямо из толпы...

Цвета формы были разными, встречались синий, красный, оранжевый и даже белый, курма обычно имела кайму цвета, отличного от общего цвета формы (для пехоты цвет курмы чаще всего был синий, а окантовки — красный). На неё спереди и сзади нашивался круг с надписью, указывавшей на род войск, имя командира и место службы. Этот круг был отличием солдат «обученной армии»: у «восьмизнамённых» и «зеленознамённых» его не было. У унтер-офицеров на курме имелись нашивки, соответствовавшие званию.

Зимой солдатам полагались длинные стёганные халаты кавалеристам и куртки пехотинцам. В качестве обуви использовались матерчатые сапоги или туфли на стёганой подошве. На голову солдатам зимой полагался толстый тюрбан, летом — платок, который часто дополнял соломенный козырёк. Офицеры носили конические шляпы с красной кистью и шариком, либо чиновничью шапку с такой же кистью и шариком. Цвет шарика указывал воинское звание.

В поход солдат брал ранец, патронташ, флягу из тыквы, нож, палочки для еды, ватное одеяло, зонтик, веер, непромокаемый плащ и чашку. При этом за счёт казны выдавались только ранец и патронташ. Прочее войсковое имущество везли на двуколках, из расчёта одна арба на 10-20 человек. При этом каждому офицеру полагалось несколько палаток (для него и для прислуги), солдаты довольствовались одной палаткой на 20 человек.


Основной тактической единицей «обученной армии» был батальон (ин). Теоретически в нём должно было быть 500 бойцов, реально могло быть и 800-900, но часть из них были нестроевыми (по большей части — носильщиками). Часто армия задействовала для проведения инженерных работ местных жителей, но солдаты и сами умели быстро и качественно рыть окопы или разбивать лагерь. Каждый батальон делился на пять рот (шао), каждая рота — на восемь отделений (пэн). Два отделения образовывали взвод. Общей бедой новой китайской армии была некомплектность личного состава, так что все цифры — чистая теория!

Иногда батальоны китайские генералы пытались объединять в бригады из пяти батальонов: переднего, заднего, левого, правого и центрального. 2-3 бригады считались армией, но по численности она обычно уступала русской дивизии. Встречались корпуса по 4,5 тысячи человек, впрочем, чаще всего тактической единицей был именно батальон. Каждый генерал имел свою свиту из чиновников, образовывавших войсковую канцелярию, но штабом в прямом смысле слова она не являлась, а право на принятие решений в любом случае оставалось за генералом.


Если после русских подготовкой новой армии занялись англичане, то с 1870 года в «обученных войсках» ввели прусский устав. Ну как ввели, многие командиры адаптировали его на свой вкус. Обучение велось с разным качеством в разных местах: лучше всего оказывались подготовлены войска в портовых городах, но русские наблюдатели оценивали эту подготовку не слишком высоко. Особенно удивляли китайцев команды, отдаваемые голосом: обычно в китайских войсках использовали гонг, горн, огни, ракеты и сигнальные флаги. Особенно странно было, когда команды китайскими офицерами китайским солдатам отдавались на ломаном французском или английском языках.

Оружие и тактика — отдельная тема для разговора! Даже к 80-м годам XIX века в китайской армии сохранялись пикинеры: их обычно ставили в первую шеренгу, хотя от луков к этому времени уже успели отказаться. Но общее мнение европейских наблюдателей было единым: холодным оружием китайцы владеют гораздо лучше, чем огнестрельным! Они прекрасно владели и пиками, и саблями, причём многие могли фехтовать двумя саблями одновременно (скорее всего, под «саблями» европейцы имели в виду традиционные кривые мечи «дао»). Ружья содержались в страшном беспорядке, а стрелять в цель умели далеко не все стрелки. Это объясняли недавним переходом к более совершенному оружию: из фитильных аркебуз, использовавшихся до поражения в Опиумных войнах, попасть в цель было нереально, действенен был только залповый огонь.


Если говорить об огнестрельном оружии, то его «разнообразие» было совершенно удивительным! В армии одного из «милитаристов», Ли Хунчжана, в 1883 году на вооружении стояли винтовки и карабины: Снайдер-Энфилд, Шарпса, Ремингтона, Шаспо, Альбини, Винчестера, Пибоди, Мартини и Маузера. И всё это одновременно! Несложно представить себе, насколько сложно было организовать обучение владением этим оружием, а уж снабжение боеприпасами... Причиной всего вышеозначенного было тайпинское восстание и Илийский кризис, заставившие китайцев судорожно скупать любое современное стрелковое оружие, до которого руки дотягивались.

Относительная унификация произошла в 1880 году, когда было принято решение оставить на вооружении только винтовку 11-мм Маузера образца 1871 года (к 1894 году появились усовершенствованные версии данной винтовки — образца 1871/84 годов, с магазином на 8 патронов). Но решение-решением, а японцы во время первого взятия (о японо-китайской войне будет отдельный материал) Порт-Артура на поле боя собрали винтовки семи различных образцов! Как писали современники, в лучшем случае удавалось вооружить винтовками одной системы одно отделение в роте... Офицеры вооружались револьверами столь же разнообразных систем (Кольта, Смит-Вессона, Ремингтона и т. д.), саблями типа «люедао» (примерно, очень примерно соответствующего японскому «тати», хотя происхождение своё он ведёт от монгольской сабли), но встречались и сабли европейского образца. Солдатам сабель не полагалось, но среди трофеев они встречались — скорее всего, кто-то из новобранцев приносил с собой дедовские мечи (такое случалось ещё в гоминдановской армии!)...


Сразу стоит отметить, что на японских гравюрах доблестные солдаты микадо нередко побеждают китайцев, вооружённых и вовсе уж дикой архаикой: трезубцами, алебардами, плетёными щитами... Скорее всего, это пропаганда, но у рот почётного караула подобные артефакты вполне могли иметь место. Они самые боеспособные китайские части под Пхеньяном изображали не только со щитами и алебардами, но и в боевой раскраске! Так что японские гравюры использовать в качестве исторического источника не стоит. Хотя они и красивы... Впрочем, китайские солдаты самостоятельно закупали для самообороны разную экзотику: кистени, палицы, ножи и прочий Шаолинь.

Получив по мозгам от европейских флотов, озаботилось цинское правительство и строительством современного флота. Правда, поставщик кораблей был выбран несколько своеобразно. Если большая часть тогдашних развивающихся стран закупала корабли у Великобритании или Франции, как ведущих военно-морских держав, то китайцы выбрали немцев. Это странно, поскольку германская школа судостроения себя пока что никак не показала. Скорее всего, причина в том, что с немцами Китай ещё не повоевал, а лайми с лягушатниками обидеть Поднебесную уже успели.


Тем не менее именно у компании «Штеттин Вулкан АГ» Империя решила заказать флот из 12 броненосцев. Впрочем, вскоре осетра пришлось урезать до трёх броненосцев, а впоследствии и до двух кораблей (третий превратился в броненосный крейсер). Так же «усохли» ТТХ главной силы китайского флота. В общем, броненосцы «Динъюань» («Вечный мир») и «Чжэньюань» (не нашёл перевода, даже Гугл-переводчик тупит!) были заложены с разрывом в год — 1 января 1879 и 1 января 1880 года, но в строй вошли одновременно: 1 января 1884 года. Корабли малость напоминали английские броненосцы «Аякс» и «Агамемнон», их орудия главного калибра располагались в конструкциях переходных от барбета к башне, расположенных диагонально, что, теоретически, позволяло вести огонь из всех четырёх пушек не только на борт, но и прямо по курсу (битва у острова Лисса надолго задала тренд на строй фронта или клина как основное боевое построение).


При этом главный калибр у кораблей был вполне приличный — 2х2 305-мм казнозарядных крупповских орудия, делавшие по выстрелу каждые 4 минуты. При этом такое расположение оказалось крайне неудачным: орудия были короткоствольными (длина — 25 калибров) и при стрельбе в нос могли повредить пороховыми газами надстройки, а в бою от их залпа командующий китайским флотом получил контузию. Гораздо хуже было то, что промежуточный калибр у броненосцев был курам на смех: две шестидюймовки в башнях на носу и на корме. Столь же слаб был и противоминный калибр: 6х1 57-мм, 5х5 47-мм и 4х37 скорострелок Гочкиса на марсах и мостике.

Но бронированы корабли были солидно! Цитадель из бронепояса с броневыми же траверзами защищала центральную часть корабля — обычная на тот момент схема бронирования. Пояс высотой 3 метра имел толщину 16 дюймов в средней части, 6 дюймов ниже ватерлинии и 10 дюймов в верхней части, траверзы имели аналогичную толщину. Броня стальная — «компаунд». Нос и корма защищались бронепалубой толщиной 3 дюйма. Часть отсеков, не защищённых бронёй, была наполнена пробкой, при этом самих отсеков, разделённых водонепроницаемыми переборками, было более 200! В общем, немецкая школа судостроения уже тогда делала крайне живучие корабли! Корабли водоизмещением в 7,5 тысяч тонн приводились в движение машинами мощностью 6300 лошадиных сил, что давало скорость в 14,5-15 узлов — весьма неплохо для 80-х годов XIX века.


Помимо броненосцев, в состав Бэйянского флота (ВМС Китая делились на четыре флота, главные — Бэйянский и Наньянский) входили 8 броненосных и бронепалубных крейсеров, построенных в Германии и Англии. Правда, по меркам европейских флотов, многие из них могли считаться разве что канонерками, вроде русского «Корейца». Собственно говоря, немцы, построившие китайцами в Штеттине «Цзинъюань» и «Лайюань», их канонерками и называли, но китайцы для солидности переклассифицировали корабли водоизмещением 2900 тонн с 16 узлами скорости и артиллерией из 2х210-мм и 2х150-мм орудий в броненосные крейсера (броня у них и в самом деле была впечатляющая: пояс — 24 см, башня — 20 см!).

Еще смешнее выглядит классификация в качестве крейсеров «ренделовских канонерок» «Чаоюн» и «Янвэй» с водоизмещением в 1350 тонн, скоростью в 16 узлов и без брони. Правда, вооружение у них было солидное: пара 254-мм орудий Армстронг-Уитворт и 4х120-мм пушки той же фирмы (противоминный калибр был и вовсе смешной: 4х37-мм пушки Гочкиса и две митральезы Норденфельда).


Бронепалубные крейсера «Чжиюань», «Цзиюань» (он «Цзинъюань», но пишу как пишу — чтобы не путать с немецкой постройки «Цзинъюанем» — китайский язык тональный, поэтому правильно передать название сложно) и «Чингюань», построенные в Эльсвике фирмой «Армстронг и Митчел», — типичные «эльсвикские крейсера»: водоизмещение 2310 тонн, три 210-мм орудия, два — в носу, одно — в корме, защищены бронещитами, 2 шестидюймовки по бортам, 8 57-мм пушек Гочкиса и 6 37-мм митральез Гатлинга, бронепалуба 50-мм, скосы — 100 мм, щиты орудий — 51 мм, рубка — 76 мм.


Был ещё броненосный крейсер «Пинъюань», главная особенность которого была в том, что этот пароход построили в Китае, на верфи близ Фучжоу (хоть и по французскому проекту). Это был корабль водоизмещением 2500 тонн, имевший солидное бронирование: бронепояс 127-203 мм, барбет башни и рубка — 127 мм, палуба — 51 мм, орудийные щиты — 37 мм. Но вооружение не впечатляло: 1х260-мм короткоствольная пушка, 2х1 150-мм орудия с длиной ствола в 35 калибров и 4х1 47-мм пушки. А скорость впечатляла ещё меньше: 10,5 узлов для 1890 года было совсем мало! Сразу оговорюсь: на всех кораблях были торпедные аппараты, но пользы от них в бою не было никакой (вред — был!).

В целом, китайский флот был бы не слишком хорош в Атлантике, но... На Дальнем Востоке он был сильнейшим (а в мире — 8-м по силе). Визит в июле 1886 года китайских броненосцев во Владивосток вызвал в русском морском ведомстве... Неприятные ощущения пониже спины: у нас в это время на Тихом океане был лишь один броненосный крейсер «Владимир Мономах», так что при всём несовершенстве конструкции китайских броненосцев и крейсеров, они вполне могли его просто задавить массой!

Итогом военных реформ в ходе «Движения за самосовершенствование» стало значительное усиление Китая. По крайней мере, когда русские войска в 1871 году заняли Синцзян под предлогом защиты русских подданных от местных мусульманских повстанцев Якуб-бека, то в 1881 году, несмотря на десятилетнее пребывание российской императорской армии (покорившей всю Среднюю Азию!) в Синцзяне, территории пришлось оставить под давлением Китая. Конечно, Александр II сразу объявил, что русские войска в тех краях — временно, но, как показывала практика, временное легко становилось постоянным, а здесь — не стало. «Илийский кризис» решился к пользе Империи Цин именно благодаря появлению неплохо подготовленных и вооружённых китайских армии и флота. Но скоро маньчжурской династии предстоит пройти куда более серьёзные испытания...