1941 год. Заполярье накануне войны

Посвящается командирам всех уровней, которые пытались проявить инициативу по подготовке своих подразделений, частей или войск к отражению вероломного нападения гитлеровской Германии.


В статье используются следующие сокращения: посты ВНОС – посты воздушного наблюдения, оповещения и связи, ГАП – гаубичный артиллерийский полк, ГШ – генеральный штаб, КА – Красная Армия, ЛВО – Ленинградский военный округ, НКО – наркомат обороны, НШ – начальник штаба, ОЗАД – отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, ПВО – противовоздушная оборона, ПД (ПП) – пехотная дивизия (полк), ПрибОВО – Прибалтийский особый военный округ, РМ – разведывательные материалы, САД – смешенная авиадивизия, СК (СД, СП) – стрелковый корпус (дивизия, полк), СФ – Северный флот, ТД – танковая дивизия.

Введение

В первой части «1941 год. Ленинградский военный округ в планах ГШ» были рассмотрены данные о войсках противника на советско-финской границе до начала войны и определены причины включения в планы прикрытия ЛВО на кандалакшском направлении 1-й Краснознаменной ТД и начала её передислокации в Заполярье.

Во второй части попробуем разобраться в последовательности известных и малоизвестных событий в Заполярье, связанных с поездкой командующего ЛВО генерал-лейтенанта М. М. Попова.

Информация о поездке Маркиана Михайловича Попова основывается на его воспоминаниях и на воспоминаниях других участников войны. В этих воспоминаниях большинство событий не имеют привязки к датам и времени суток. Поэтому для определения их последовательности следует выдвигать предположения. Предположения придется обосновать на основе анализа имеющейся информации. При выпуске ранее опубликованных статей автора просили не приводить одни только факты, а писать о своих соображениях. Поэтому заранее прошу прощения у тех, кого предположения автора будут раздражать…

Поскольку во второй и в третьей частях упоминаются события, которые ранее многократно были описаны в воспоминаниях и в публикациях, то для подтверждения их новой последовательности требуется привести много цитат. Новая последовательность событий позволит выделить детали, которые ранее относились к другой дате или же оставались незамеченными. Выявленные новые детали помогут понять поступки командного состава ЛВО и руководства КА накануне войны.

Общеизвестно, что для анализа произошедших событий нельзя использовать без уточнения воспоминания только одного человека, так как они были написаны через достаточно большой промежуток времени. Некоторые детали произошедшего могли забыться, или на них могли наложиться воспоминания из последующих событий.

По-другому следует относиться к дневникам, записи в которых велись после произошедших событий. Записи в дневниках позволяют более точно привязать события к временному периоду и восстановить ряд деталей. Но эти записи зафиксировали только те события, которые человек в то время считал важными или интересными. Могли существовать и другие детали, которые человек считал второстепенными. А через много лет они просто забылись.

Следует понимать, что если детали не отражены в дневнике, то это не значит, что они не происходили. Напряжённая работа могла приводить к тому, что записи в дневнике велись один раз за 2-3 дня, что могло вносить искажения в последовательность событий. В то время нередко рабочий день захватывал всю ночь до утра, и записанные утром события в дневнике попадали в записи за прошедший день.

Разведывательные материалы на 13 июня 1941 года

В июне состоялась полевая поездка начсостава штаба ЛВО в Заполярье. По возвращении генерала М. М. Попова из поездки на полуостров Ханко ему были доложены РМ на 13 июня. В соответствии с РМ на кандалакшском направлении находится немецкая группировка численностью до 20 000 человек, а на территории Норвегии (на мурманском направлении) – до 40 000. Непосредственно на территории Финляндии на мурманском направлении находятся два отдельных финских пехотных батальона.


После ознакомления с РМ командующему округом должна была показаться более серьезной ситуация на Карельском перешейке и у Северного побережья Ладожского озера, где находилась значительная группировка финских войск в составе пяти ПД и восьми бригад.

Полевая поездка начсостава штаба ЛВО

Командующий войсками округа М. М. Попов написал о полевой поездке и о дальнейшей работе в комиссии, созданной на основании приказа наркома обороны:


Очевидно, что в полевой поездке также должны участвовать и члены комиссии, которой предстоит работать позже.

Б. В. Бычевский (начальник Инженерного управления ЛВО):


Видно, что днем или вечером 15 июня в штабе округа начсостав готовится к отъезду в полевую поездку.

Г. В. Голованов (начальник 5-го отдела штаба 42-го СК) в книге «В штабе 42 корпуса» писал:


Таким образом, начсостав ЛВО отправился в поездку на поезде Военного совета округа. В составе поезда имелся вагон командующего округом. Предположительно, в составе поезда также находился вагон с членами комиссии, о которой писал генерал Попов.

4.04.1941 г. подготовлен документ «Контрольный план проведения сборов высшего начсостава, игр, полевых поездок и учений в 1941 году…». В таблице представлены мероприятия, запланированные для ЛВО в июне – начале июля.


Полевая поездка, о которой пишет М. М. Попов, по плану должна была проходить с 15 по 30 июня сначала в 14-ю, а потом в 7-ю армии. Уточненный план поездки предусматривал только посещение войск 14-й армии у Кандалакши. Следовательно, мероприятия, представленные в плане, могли корректироваться, что подтверждается и воспоминаниями, приведенными ниже.

И. М. Пядусов (начальник артиллерии 19-го СК 23-й армии):


После войны командир 50-го СК генерал-лейтенант В. И. Щербаков написал, что штаб корпуса 16 июня выехал в поле на Карельский перешеек на командно-штабные учения, которые начались 17 июня. Руководил учением заместитель командующего войсками ЛВО генерал-лейтенант К. П. Пядышев.

Работа по поверке частей 19-го СК началась 12 июня и должна была закончиться 22 июня в 50-м СК. Однако в представленном выше плане нет мероприятий в 23-й армии или на Карельском перешейке в этот срок длительностью 10 дней, которые должен был проводить заместитель командующего войсками округа.

Из воспоминаний командующего ВВС округа генерал-майора А. А. Новикова мы знаем, куда следовал поезд Военного совета округа из Ленинграда:


Если предположить, что воинский эшелон Военного совета ЛВО шел со скоростью курьерского поезда, то добраться до станции Куолаярви он мог бы за 30-32 часа. При этом учтено, что поезда по железнодорожному пути в сторону Алакуртти – Куолаярви ходили медленнее. Чтобы прибыть поезду, например, к 7 часам утра 17 июня, он должен был отправиться из Ленинграда около 23-00 15 июня или 01-00 16 июня, что не противоречит воспоминаниям генерала Б. В. Бычковского.

Предположительно полевая поездка началась с прибытия поезда на станцию Куолаярви утром 17 июня. Туда же прибыл поезд Военного совета 14-й армии, вероятно, захватив в Кандалакше руководство 42-го СК. На станции оба эшелона должен был встретить начсостав 122-й СД.

Генерал-лейтенант М. М. Попов:


Вероятно, что мероприятия по противодействию вторжению противника включали не только работу на картах и на вводных условиях на местности, но и вывод части войск по тревоге на свои рубежи обороны.

Выдвижение немецких войск к границе

Генерал А. А. Новиков писал в своих воспоминаниях:



В представленных воспоминаниях генералов А. А. Новикова и М. М. Попова явно речь идет о разных событиях. В одних воспоминаниях – это многочисленные полосы пыли, а в других – развертывание немецко-финских войск, которые почему-то не увидел командующий ВВС. Попробуем разобраться в этих событиях. Маркиан Михайлович Попов написал о подготовке финнами оборонительных позиций.

В документе «Боевой путь 715 СП» (подготовлен в сентябре 1942 г.) говорится, что в июне финны строили оборонительные позиции. Похоже, что эти работы начались в начале месяца.


В рассмотренном документе говорится о начале переброски немецких войск к границе во второй половине июня, но точная дата не указана.

В другом документе «Боевая характеристика 122 СД», подготовленном 2.11.1942 г. полковником Мещеряковым (перед началом войны – старший помощник начальника разведотдела 14-й армии), говорится:


Следует отметить, что приведенные данные о занятии опорных пунктов 715-м СП и 369-й ГАП 17 июня являются не совсем корректными.

Например, в документе «Боевой путь 715 СП» записано:


Мы видим, что 715-й СП в полном составе занял оборонительные позиции только к полудню 22 июня.

В журнале боевых действий 369-го ГАП 122-й СД записано:


Из документа видно, что артполк со своей материальной частью занял позиции только около 15 часов 22 июня.

А. Л. Крячков в книге «В Кандалакшских лесах» приводит воспоминания участника войны:


Где-то имеется небольшая неточность, так как в воспоминаниях С. П. Зарулина говорится о выдвижении двух батарей, а в журнале боевых действий полка – о выдвижении только одной батареи.

Получается, что оба упомянутых полка 22 июня не находились на своих оборонительных позициях. Также непонятно: зачем нужно выводить полки к границе на оборонительные позиции, если войска противника у границы отсутствуют? Но об этом поговорим чуть позже.

Предположительно, полковником Мещеряковым описан вывод 17 июня на позиции по учебной тревоге подразделений полков по указанию прибывшего начальства в рамках полевой поездки.

В общем доступе отсутствуют документы о том, чем занимались части 122-й СД накануне войны. Можно только предположить, что они занимались тем же, чем и части соседней 7-й армии.

Части дивизий 7-й армии занимались боевой подготовкой, а к работам на оборонительном рубеже привлекался саперный батальон, и периодически направлялись стрелковые батальоны. От каждого стрелкового полка было назначено в состав войск прикрытия по одному усиленному стрелковому батальону, который в течение от 40 мин до двух часов должен был занять рубеж обороны полка и прикрыть его выдвижение.

То, что немецкие части не находились у границы 17 июня, также подтверждаются приказами немецкого командования. Например, в соответствии с приказом № 39/41 от 17.6.1941 г. командования армии в Норвегии:


Таким образом, до 18 июня немецким войскам запрещалось перемещаться через линию дорог Пудасъярви – Рованиеми – Викаярви. Поэтому они не могли выдвигаться к границе 17 июня. На рисунке показаны отмеченные в приказе населенные пункты.


5 июня в Главном штабе Вооруженных сил Германии подготовлен документ «Расчет времени к плану «Барбаросса», в котором говорится:


Считалось, что с 18 июня замыслы нападения могли быть раскрыты и, вероятно, допускалось их не скрывать. Однако на всех направлениях, кроме кандалакшского, их старались скрывать и в дальнейшем.

В Журнале тыловой службы дивизии «Норд» записано:


Видно, что даже на рекогносцировку дороги немецкие офицеры 15-16 июня поехали не в своей форме, а в финской и на финских машинах.

15 июня в Рованиеми прибыл со своим штабом командующий армии «Норвегия», который 16 июня отдает приказ о сборе.


Ниже представлена часть текста приказа.


Приказ подтверждает, что выдвижение немецких частей в сторону границы происходит только с 00-00 18 июня, а 6-й финской дивизии из состава 36-го армейского корпуса – с 19 июня. Возможно, что у границы находились отдельные подразделения финской дивизии, выполнявшие работы по подготовке оборонительных рубежей. Но немецких подразделений у границы 17 июня не было. Часть населенных пунктов, указанных в приказе о сборе, приведена на рисунке ниже.


В тексте приказа установлена граница, которую не должны пересекать немецкие войска за исключением отдельных частей:


Часть названий, указанных в приведенном тексте фрагмента приказа, была уточнена по подлиннику документа.

Автору не удалось найти на карте озеро Насинаярви и привязать к карте название Кууккмасуо. Когда говорится о Ала Норускайоки, то, вероятно, речь идет о русле реки Норуска-йоки. Немецкое командование знало, что участки дороги между Мяркяярви и Келлоселькя и между Сайя и Витикка могут просматриваться с сопок нашими пограничниками. На рисунке ниже указана передняя граница сбора и указанные выше населенные пункты.


На рисунке расстояние от границы до Келлоселькя и озера Сярки-лампи составляет 12 и 9 км соответственно, а от границы до Мяркяярви и Сайя – 34 и 28 км соответственно.

На основе представленных материалов можно сделать вывод о том, что воспоминания генералов Попова и Новикова о выдвижении немецких и финских частей к границе относятся к более позднему времени – к их повторному посещению этого участка границы. Подтверждается это словами М. М. Попова и Л. С. Сквирского.

М. М. Попов в своих воспоминаниях написал:


Таким образом, описанные события происходили после 18 июня.

НШ 14-й армии Л. С. Сквирский писал:


В воспоминаниях Л. С. Сквирского не говорится о выдвижении немецких и финских войск к государственной границе, а также не говорится о полосах пыли. Он повторно до начала войны не приедет на это направление, в отличие от двух указанных выше генералов. Поэтому 17 июня у Куолаярви могла идти речь только о проведении рекогносцировки у границы немецкими офицерами.

Когда могли появиться немецкие части в зоне видимости с нашей границы

Для того чтобы понять, когда информация о выдвижении немецких частей к границе могла попасть в вышестоящие инстанции, проведем приблизительную оценку времени обнаружения подхода немецких войск к Мяркяярви. На рисунке представлен маршрут выдвижения дивизии «Норд».


В соответствии с Журналом боевых действий из-за задержек в пути части дивизии «Норд» появятся в районе Мяркяярви только 19 июня:


По второй дороге Рованиеми – Кемиярви – Мяркяярви первыми должны были выдвигаться корпусные части и штабы (маршевая группа А), а за ней шли части 169-й ПД (маршевая группа В).


На рисунке представлены маршруты движения указанных маршевых групп.


Ниже представлен график прохода маршевых групп до населенного пункта Кемиярви.


Маршевая группа А должна прибывать в район Кемиярви с 2-00 до 4-00 18 июня, пройдя расстояние в 60 км. Если колонны этой группы выдвинулись после привала (после 4-00) из района Кемиярви к Мяркяярви (расстояние 66 км), то первые машины могли прибывать к конечной точке маршрута после 6 часов утра. О состояния дороги на участке Кемияярви – Мяркяярви нет информации, и, возможно, автоколонны задерживались также для ее ремонта, как и колонны 7-го ПП дивизии «Норд».

Если указанная дорога была в приемлемом состоянии, то после 6 часов (или позже) пограничники-наблюдатели могли заметить клубы пыли в районе Мяркяярви или не заметить из-за большего расстояния (более 30 км) и плохой погоды.

Если предположить, что клубы пыли все же заметили, то наблюдатель должен был доложить об этом начальнику заставы. От заставы до поста наблюдения около 5-6 км. Прибывший начальник заставы мог наблюдать пылевые полосы, которые могли быть признаками прибывающих войск или обширными строительными работами. После осмотра он должен был доложить об увиденном коменданту участка.


Колонны прибывали в течение двух часов. Так как менее полусуток назад этих признаков не было обнаружено на уровне командования округом, армии, 42-го СК и начальника пограничного отряда, то на наблюдательном пункте могли последовательно побывать комендант участка, начальник погранотряда с начсоставом 122-й СД. После их наблюдения за сопредельной территорией сообщения о появлении каких-то войск противника на большом удалении от границы могли поступить в штаб пограничного округа и в штаб 42-го СК. В данном случае сообщения по телефону дошли бы до адресатов где-то после 9-12 часов 18 июня. Для передачи более подробных сведений шифротелеграммами могло потребоваться еще около одного – двух часов.

Время отправления поездов из Мурманска

Перед тем как разобраться с событиями, связанными с завершением полевой поездки, требуется определиться со временем отправления поездов из Мурманска.

Из Мурманска отправлялись поезда до Ленинграда (через Кандалакшу), и ходили электрички до Кандалакши. В Интернете имеются расписания движения поездов на 1937, 1939, 1940 годы, но нет расписания на 1941 год. Ниже на рисунке представлены фрагменты указанных расписаний.


Из представленных данных видно:

– в 1937-1939 годах из Мурманска отправлялось три поезда: почтовый № 79, пассажирский № 57 и курьерский № 3 («Полярная стрела»);
– в 1940 году в расписании нет поезда № 3;
– на станции Кола (пригород Мурманска) останавливались поезда №№ 79 и 57;
– поезд № 79 отправлялся в 10-17…10-20…10-30;
– поезд № 57 отправлялся в 00-17…00-55…02-35;
– поезд № 3 отправлялся в 22-35…23-10.

В составе поезда № 79 имелся вагон (или вагоны) до Москвы, который в Ленинграде прицеплялся к поезду № 59. Поэтому неофициальное название поезда № 79 было «Московский».

Определиться со временем отправления указанных поездов в июне 1941 года помогут воспоминания ветеранов войны.

Г. В. Голованов:


Таким образом, 22 июня 1941 года Московский поезд (поезд № 79) отправлялся из Мурманска в 18-00.

Установить примерное время отправления поезда № 57 помогут воспоминания В. И. Платонова (командира охраны водного района СФ):


Получается, что поезд № 57 отправлялся днем.

М. М. Попов писал, что возвращался в Ленинград поездом «Полярная стрела». Поезд прибыл в Петрозаводск около четырех часов утра. В 1939 году «Полярная стрела» прибывала в Петрозаводск в 23-43 (время в пути от Мурманска до Петрозаводска 24 ч 33 мин). Если Попов прибыл на поезде в Петрозаводск около 4 часов утра, то выехать из Мурманска этот поезд должен был около 3-30 утра.

То, что поезд «Полярная стрела» летом 1941 года отправлялся из Мурманска ранним утром, подтверждается воспоминаниями В. И. Платонова:


В. И. Платонов мог вернуться обратно в Мурманск 20 июня только в том случае, если поезд «Полярная стрела» отправлялся из Мурманска рано утром 16 июня.

Таким образом, из Мурманска в июне 1941 года отправлялся днем пассажирский поезд № 57, в 18-00 – почтовый поезд № 79 (Московский) и около 3-30 – курьерский поезд № 3 «Полярная стрела».

В воспоминаниях адмирала А. Г. Головко сказано:


Генерал М. М. Попов выехал из Мурманска вечером, и моряки сошли на станции Кола. Вечером в 18-00 отправляется единственный поезд № 79, который останавливается на станции Кола.

В Мурманске М. М. Попов поучаствовал в 2-3 совещаниях, провел телефонные переговоры, решал вопросы, связанные с частями 14-й армии, и еще какое-то время ушло на переезды между разными пунктами. По оценке автора, на эти мероприятия потребовалось около 3-4 часов.

Если предположить, что эшелон Военного совета 14-й армии со станции Кандалакша следовал в Мурманск со скоростью курьерского поезда № 3, то время в пути должно было составить 5 ч 49 мин или около 6 часов.

Таким образом, чтобы успеть на поезд, отправляющийся из Мурманска в 18-00 18 июня, генерал М. М. Попов должен был выехать со станции Кандалакша не позднее 8-9 часов утра того же дня.

Завершение полевой поездки

По воспоминаниям Г. В. Голованова мы можем узнать о завершении полевой поездки:


Выше было показано, что генерал М. М. Попов выехал из Кандалакши в Мурманск не позднее 8-9 часов 18 июня.

Получается, что разбор учений начался где-то около 7-8 часов утра.

В воспоминаниях Г. В. Голованова о полученной телеграмме много непонятного: видел ли он сам текст или только слышал о ее содержании, была ли это телеграмма или шифротелеграмма, кто подписал телеграмму. Одно только можно утверждать, что в телеграмме не было информации о выдвижении 1-й ТД и о переброске в район Рованиеми двух немецких моторизованных дивизий. Об этом не написал Г. В. Голованов. Об этом не пишет в своих воспоминаниях и Л. С. Сквирский, хотя будет возвращаться в Мурманск вместе с командующим ЛВО.

Выскажу предположение по поводу телеграммы. Утром 18 июня начинаются мероприятия, связанные с отправкой 1-й ТД в Заполярье. По данным разведки, по дорогам Финляндии передвигаются массы немецких войск. В это время в штабе округа имеется в наличии слишком мало начсостава. Небольшая часть сотрудников штаба участвуют в полевой поездке в 50-м СК и в штабных учениях в 7-й армии, а несколько вагонов работников штаба находятся в районе Кандалакши. Оставшийся за командующего округом НШ Никишев прошедшей ночью должен был общаться по телефону с начальником ГШ по вопросам отправки ТД.

В ГШ могут ожидать вооруженную провокацию на кандалакшском направлении. Также не исключены возможные провокации на других участках границы округа. Генерал Никишев в разговоре с Г. К. Жуковым мог поднять вопрос об отсутствии большой части сотрудников штаба в такое напряженное время. В этом случае телеграмма с категоричным указанием могла прийти от начальника ГШ.

Г. К. Жуков был достаточно резким и требовательным руководителем. Общеизвестна его телеграмма Военному совету ПрибОВО:


Было принято, что командующие войсками округов звонят наркому обороны, а НШ общаются через начальника ГШ КА. Так было и в случае с командующим войсками ПрибОВО, который днем 21 июня не общался с начальником ГШ, а позвонил напрямую наркому и убедил его ввести затемнение для военных гарнизонов и оставить положение № 2 для частей ПВО округа. Получается, что нарком обороны прислушивался к мнению командующих округов, мог соглашаться с их точкой зрения и давать разрешение на их действия при соответствующем обосновании.

Вернемся к рассмотрению событий в Кандалакше. Если телеграмма была достаточно жесткая от начальника ГШ, то командующий ЛВО мог не принять такой тон, так как последующая работа комиссии проводилась по приказу наркома обороны.

Утром 18 июня М. М. Попов знакомится с телеграммой, в которой говорится о завершении полевой поездки и о немедленном возвращении в Ленинград то ли только сотрудников штаба округа, то ли помимо сотрудников штаба и самого командующего. Если в телеграмме действительно говорилось о немедленном возвращении командующего в Ленинград, то М. М. Попов мог принять решение выехать в Мурманск, несмотря на указание вернуться в Ленинград. В Мурманске находится ближайший аппарат ВЧ-связи, по которому можно связаться с наркомом и прояснить ситуацию с командировкой.

Если командующий собирается поднимать вопрос о работе комиссии, то с его вагоном в Мурманск должен был отправиться и вагон с членами комиссии. В состав комиссии должен был войти командующий ВВС округа Новиков. Вероятно, что в состав комиссии входил и член Военного совета ЛВО корпусной комиссар Н. Н. Клементьев, который будет с М. М. Поповым до 22 июня.

Генерал Попов закончил разбор полевой поездки и выехал в Мурманск в составе эшелона Военного совета 14-й армии, а поезд Военного совета ЛВО с начсоставом штаба отправился в Ленинград.

Появление самолетов-нарушителей государственной границы

В Докладной записке наркома внутренних дел Л. П. Берии говорилось, что за май и 10 дней июня 1941 г. границу СССР (по границе с Германией) нарушил 91 германский самолет. В записке не говорится о нарушениях границы со стороны Финляндии.

Историк М. С. Солонин приводил телеграмму, в которой говорилось о нарушении 30 мая границы ЛВО финским самолетом. Финские исследователи писали, что в июне 1941 года был проведен один полет финского самолета-разведчика в зоне Карельского перешейка и один полет в Заполярье.

Рассмотрим воспоминания ветеранов войны, участвующих в полевой поездке, о появлении самолетов-нарушителей государственной границы или самолетов-разведчиков противника.

М. М. Попов:


Возможно, что второй самолет-разведчик был замечен генералом М. М. Поповым в другой день.


Воспоминания Л. С. Сквирского:


«Боевой путь 715-го СП»:


О полете самолета-разведчика 18 июня имеются записи и в других документах подразделений 715-го СП: роты связи, 1-й и 2-й пулеметных рот. В указанных документах отсутствует информация о полете чужого самолета 17 июня, который видело руководство округа и 14-й армии.

Если бы М. М. Попов, А. А. Новиков и Л. С. Свирский 17 июня находились у границы напротив Куолаярви, то в населенном пункте также бы заметили самолет противника на средней высоте. Ведь до границы около 8-10 км. Поэтому можно утверждать, что финскую территорию начсостав осматривал, находясь в стороне от Куолаярви (левее или правее). Вероятно, что большую группу русских военных заметили наблюдатели противника и сообщили об этом по инстанции. Поэтому и прилетел разведчик, который потом не полетел в сторону Куолаярви.

В книге А. А. Марданова «1941: воздушная война в Заполярье» говорится:


Военный историк Ю. В. Рыбин в статье «ВВС Северного флота в начале войны» написал:


Значительное количество постов ВНОС и наличие радиолокационных станций позволяли обнаружить большое количество неизвестных самолетов или вражеских самолетов-разведчиков. Об этом посты сообщали по команде выше.

А. Л. Крячков в книге «В Кандалакшских лесах» написал:


Пограничникам удавалось обнаружить гораздо меньшее число самолетов-нарушителей. В справке Главного управления пограничных войск НКВД СССР о нарушении границы СССР иностранными самолетами за период с 10 июня 1941 г. по 19 июня (включительно) говорится о 9 случаях нарушения границы со стороны Финляндии. Предположительно, все они произошли в зоне ответственности 14-й армии и, вероятно, начиная с 17 июня.

В сообщении заместителя наркома внутренних дел И. И. Масленникова говорится о нарушении государственной границы СССР со стороны Финляндии за 20 июня 4 самолетами в Мурманской области и одним в Карело-Финской ССР. Все населенные пункты, указанные в сообщении, находятся в зоне ответственности 14-й армии.

В следующем сообщении И. И. Масленникова говорится о нарушении границы СССР со стороны Финляндии за 21 июня 3 самолетами в Мурманской области и одним в Карело-Финской ССР. И снова все населенные пункты находятся в зоне ответственности 14-й армии.

Очень похоже, что полеты самолетов-нарушителей границы СССР до 22 июня за пределами зоны ответственности 14-й армии не были зафиксированы. А где летают массово самолеты-разведчики, там следует ожидать провокацию... Получается, что не зря Маркиан Михайлович Попов 17 июня удивился полету самолета-разведчика, так как до этого они длительное время не нарушали границу округа.

Из дневника командующего СФ А. Г. Головко:


Ю. В. Рыбин в статье «На страже северного сияния. Часть 2» уточняет, что адмирал А. Г. Головко в своей книге «Вместе с флотом», рассказывая о событиях, имевших место 18 июня, ошибочно считает, что это произошло 17 июня. Самолет-разведчик прошел над базой СФ Полярное в 11-25 18 июня.


Неточность, видимо, связана с большим количеством сообщений о самолетах-разведчиках, обнаруженных постами ВНОС СФ 17 июня, которые поступали в штаб флота. Кроме того, А. Г. Головко очень напряженно работал в этот период и днями и ночами. Получается, что указанный в дневнике самолет-разведчик 17 июня не пролетал непосредственно над базой Полярное.

Можно констатировать, что по приказу командующего СФ с 18 июня зенитчики стали вести огонь по самолетам-разведчикам. Отдать такой приказ – это поступок, который характеризует А. Г. Головко как настоящего адмирала и патриота, болеющего душой за доверенное ему дело.

Командующий Балтийского флота вплоть до начала налетов немецких самолетов 22 июня такого приказа не отдал. Командующий Черноморского флота тоже не взял на себя ответственность за открытие огня по неизвестным самолетам в ночь на 22 июня, а только отдал приказ дежурному по штабу флота:


Командующих Балтийского и Черноморского флотов можно понять, так как существовал неотменный приказ наркома ВМФ о запрете открывать огонь по самолетам-нарушителям. И никто не знал, когда начнется война. И какие могут последовать наказания за нарушение приказа наркома.

Части ПВО Северного флота

В статье военного историка Ю. В. Рыбина приведена схема дислокации зенитных частей ПВО СФ в районе Мурманска.


Помимо зенитных орудий калибра 45-мм или 76-мм, в состав ОЗАД входила пулеметная рота (4 счетверенные зенитно-пулеметные установки «М-4»).

В составе ПВО СФ еще имелся 81-й ОЗАД (трехбатарейного состава), который прикрывал Беломорскую военно-морскую базу.

Части ПВО ЛВО

В Заполярье располагался Мурманский бригадный район ПВО, входящий в состав Северной зоны ПВО. Командующим Северной зоны ПВО был командир 2-го корпуса ПВО генерал Ф. Я. Крюков, который подчинялся командующему войсками ЛВО. Мурманский бригадный район ПВО прикрывал Мурманск с объектами железной дороги. На 22 июня он имел в своем составе только одну зенитно-артиллерийскую часть – 33-й ОЗАД.

В состав соединений 14-й армии входили ОЗАД или отдельные зенитно-артиллерийские батареи. На 22 июня в соединениях 14-й армии имелись следующие части ПВО: 385-я отдельная зенитно-артиллерийская батарея (14-я СД), 314-й ОЗАД (52-я СД), 359-й ОЗАД (104-я СД) и 252-й ОЗАД (122-я СД). Кроме того, по штату в стрелковых полках должны были иметься роты ПВО (по 6 счетверенных зенитных пулеметов), а в артиллерийских полках – взвод ПВО (3 счетверенных зенитных пулемета).

До 22 июня на огневых позициях находились только три батареи 33-го ОЗАД и 385-я отдельная зенитно-артиллерийская батарея, прикрывавшая штаб 14-й СД.

314-й ОЗАД 22 июня грузился в эшелон вместе со штабом 52-й СД, имея задачу прикрыть эшелон в пути следования до Мурманска. 359-й ОЗАД 22 июня вместе с другими частями 104-й СД выступил по маршруту Кандалакша – Алакуртти, оставив для прикрытия Кандалакши 3-ю батарею и взвод ПВО 502-го ГАП.

В ЖБД 42-го СК отмечено, что 23 июня по приказу командира корпуса ОЗАД 122-й СД должен находиться на огневой позиции у Алакуртти. 24 июня на станцию Алакуртти прибыл 1-й ОЗАД 1-й ТД в составе восьми 37-мм орудий. После выгрузки ОЗАД прикрывал с воздуха станцию выгрузки и район сосредоточения ТД.

Отдельные части и одно подразделение ПВО 18 июня 1941 года открывали огонь по самолетам-нарушителям.

Белорусский писатель И. П. Шамякин написал о событиях накануне войны:


Два дня самолет летал, а решили открыли огонь по нему только 18 июня.

Ниже представлен журнал боевых действий 385-й отдельной зенитно-артиллерийской батареи.



Батарея открыла огонь по немецкому самолету в 18-00 18 июня и была готова открыть огонь 19 июня. Таким образом, запрета и каких-либо санкций по факту открытия огня не последовало. К сожалению, вести бой орудиям этой батареи пришлось недолго, так как 29 июня в 22-15 был получен приказ командира дивизии об уничтожении всего имущества (включая орудия) и об отходе личного состава в направлении Мурманска.

«Боевой путь 715-го СП»:


Указанные выше части и подразделение ПВО ЛВО не подчинялись командующему СФ, однако 18 июня открывали огонь по самолетам-нарушителям. Единственным начальником, кто мог отдать приказ на открытие огня по самолетам Мурманскому бригадному району ПВО, частям и подразделениям ПВО стрелковых дивизий 14-й армии, был командующий ЛВО генерал-лейтенант М. М. Попов.

Г. В. Голованов:


Находясь у границы, командующий М. М. Попов вряд ли бы смог связаться с кем-то из высшего руководства в Москве по обычным линиям телефонной связи. Да и качество этой связи могло быть не очень хорошим… Предположительно, из-за начала массовых полетов немецких самолетов-разведчиков и начавшегося сосредоточения немецких войск у границы М. М. Попов смог убедить наркома обороны в необходимости разрешения отдать приказ на открытие огня частям ПВО ЛВО.

После разговора с наркомом командующий ЛВО должен был продублировать такой приказ, одобренный наркомом, другим частям ПВО округа через НШ Никишева и начальника Северной зоны ПВО. В свою очередь, генерал Никишев обязан был доложить о полученном приказе по команде, то есть начальнику ГШ.

Историк М. С. Солонин в книге «После хорошей войны» пишет:


В книге А. А. Марданова «1941: воздушная война в Заполярье» говорится:


Представленные материалы говорят о наличии указания об открытии огня по самолетам, нарушившим государственную границу. Такой приказ мог отдать только командующий ЛВО, который находился в штабе 14-й армии.

Адмирал А. Г. Головко писал, что СФ находится в оперативном подчинении ЛВО. О факте полета самолета-нарушителя он сообщил НШ округа. После пролета немецкого самолета в 11-25 18 июня командующий СФ отдал приказ открывать огонь по самолетам-нарушителям. При встрече с командующим округа после 14-15 часов в тот же день он обязан был ему доложить о своём приказе, так же как докладывал об этом в штаб округа. Командующий округом должен был одобрить этот приказ, так как сам пробивал аналогичное указание через Москву.

Окончание следует...