«Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок…»
П. Я. Чаадаев. Философские письма, 1828-1830 гг.
П. Я. Чаадаев. Философские письма, 1828-1830 гг.
Предисловие
Первоначально осуществление государственного переворота в Афганистане с целью смещения Амина было запланировано на 14 декабря 1979 г. Немного ранее названной даты в Афганистан были тайно доставлены из СССР Бабрак Кармаль и остальные члены будущего правительства [4]. План операции был разработан в КГБ СССР и находился у представителя КГБ в Афганистане генерал-лейтенанта Иванова. Но при обсуждении плана стало понятно, что выполнить его не представляется возможным ввиду явно недостаточного количества задействованных сил и средств.
Надо полагать, что к тому моменту министр обороны и председатель Комитета государственной безопасности СССР наконец осознали, что Афганистан это не маленькая банановая республика, а государство, имеющее небольшую армию. Причём армию, вооружённую советским оружием и обученную советскими военными специалистами. И неизвестно, как высший комсостав этой армии отреагирует на попытку советских войск и сотрудников КГБ осуществить в стране военный переворот.
Развязывание войны с афганской армией в планы советского правительства не входило, поэтому с целью решения поставленной задачи в КГБ развернулась деятельность по разработке двух вариантов специальной операции. Первый предусматривал «тихое» устранение лидера Афганистана путём подмешивания яда в пищу. Второй вариант (силовой) предусматривал ликвидацию Амина путём убийства в ходе штурма его резиденции спецподразделениями КГБ.
За дело берётся Главное разведывательное управление ГШ МО
В разработке «силового» плана по захвату дворца Тадж-Бек главная роль была отведена полковнику Василию Васильевичу Колеснику.
С 1975 г. он командовал 15-й бригадой Специального назначения ГРУ ГШ МО. С ноября 1977 г. переводится в ГРУ ГШ на должность старшего офицера-направленца [5].
2 мая 1979 г. руководитель ГРУ П. И. Ивашутин ставит Колеснику задачу сформировать 154 ооСпН общей численностью 520 человек. По воспоминаниям Василия Васильевича, помимо управления и штаба, отряд состоял из четырёх рот. Первая имела на вооружении БМП-1, вторая и третья — БТР-60пб. Четвёртая была ротой вооружения и состояла из взвода АГС-17, взвода реактивных пехотных огнемётов «Рысь» и взвода сапёров. Также в отряд входили отдельные взводы: связи, ЗСУ «Шилка», автомобильный и материального обеспечения [5].
Но главная особенность отряда заключалась в том, что в него отбирались солдаты, сержанты и офицеры трёх национальностей: узбеки, туркмены и таджики (и немного украинцев во взводе ЗСУ «Шилка»). Поэтому впоследствии отряд получил неофициальное наименование «мусульманский батальон», или сокращённо «мусбат».
Ни такого вооружения, ни такого штата в отрядах спецназа до этого не было [5].
Отряд формировался на базе 15-й отдельной бригады СпН, дислоцировавшейся в г. Чирчик ТуркВО, его командиром был назначен майор Халбаев Хабиб Таджибаевич.
Встречаются сведения, что изначально отряд создавался для охраны правительства Афганистана по просьбе в то время ещё живого Нор Моххамада Тараки [4].
Видимо, по этой причине сначала отряд готовился для выполнения задачи «оборона зданий». По этой теме была составлена соответствующая программа, и проводилась учебно-боевая подготовка, продолжавшаяся около 5 месяцев. Потом задача поменялась на диаметрально противоположную — «штурм зданий». С этого момента при выполнении занятий на полигоне солдаты и офицеры стали надевать форму иностранного образца (как впоследствии узнали — афганскую) [6].
5-7.12 отряд был переброшен самолётами в Баграм. Руководил переброской Колесник. После размещения отряда Василий Васильевич вернулся в Союз [5], [6].
По «официальной версии» Политбюро ЦК КПСС, отряд был введён для удовлетворения просьбы Генерального секретаря ЦК НДПА и премьер-министра ДРА Х. Амина направить в Кабул советский мотострелковый батальон для охраны его резиденции (ОСОБАЯ ПАПКА. Протокола № 176 заседания Политбюро ЦК КПСС от 6 декабря 1979 года О направлении спецотряда в Афганистан).
17 декабря 1979 г. Амин переехал в свою новую резиденцию, расположенную на окраине Кабула во дворце Тадж-Бек [9].
В этот же день утром (согласно источнику [6] — 23 декабря) располагавшийся в Баграме 154-й ооСпН начал выдвижение в афганскую столицу для обеспечения охраны новой резиденции главы ДРА — дворца Тадж-Бек. В составе отряда следовали и переодетые в афганскую форму офицеры группы «Зенит» вместе с её командиром Я. Ф. Семёновым [9].
Прибывший к резиденции отряд составил вторую линию охраны, оказавшись между первой линией — ротой личной охраны Амина, и второй — бригадой под командованием майора Джандада, в чьё непосредственное подчинение и вошёл «мусбат» [5].
Вскоре штабом отряда вместе с афганскими военными был составлен совместный план охраны дворца, отработан порядок взаимодействия и налажена радиосвязь [5].
18 декабря В. В. Колесник (по его воспоминаниям — 17.12.) совместно со своим помощником подполковником Олегом Ульяновичем Швецом вылетели в ДРА. С ними вместе летели начальник нелегальной разведки ПГУ Дроздов и его коллега капитан второго ранга Эвальд Григорьевич Козлов [4], [5].
С целью обеспечения скрытности по прибытии в Баграм первых трёх офицеров переодели в афганскую форму и под изменёнными фамилиями и именами «зачислили» в 154-й ооСпН. Колесник стал начальником штаба майором Колесовым [5], Швец — начальником особого отдела майором Сергеем Ивановичем Швецовым, Дроздову «присвоили» капитана и назначили зампотехом Лебедевым [10].
А вот Козлова почему-то в отряд не взяли, и под какой легендой он работал в ДРА, сведений не имеется.
Офицерам ГРУ первоначально ставилась задача общего руководства действиями 154-й ооСпН, а офицерам КГБ — руководство спецназом КГБ и агентурное обеспечение планируемого переворота.
23 декабря во второй половине дня главный военный советник Магометов вызвал Колесника в советское посольство. Там уже присутствовал и главный советник КГБ Б. С. Иванов. Они сообщили, что планируются мероприятия по свержению режима Амина. В соответствии с их планом 154-й отряд должен был направить взвод на бронетранспортёрах на аэродром, а также к Генеральному штабу, на узел связи, в ХАД и «Царандой». При таком раскладе на основной объект (дворец Тадж-Бек) оставалась рота и два взвода [5], [8].
В этот же день 23 декабря в Кабул прибыла спецгруппа КГБ «Гром» с командиром майором госбезопасности Михаилом Михайловичем Романовым [9].
Особенности оперативной обстановки
Дворец Тадж-Бек располагался на поросшем густым кустарником крутом холме высотой 60 м, куда вела одна-единственная дорога, охраняемая круглосуточно, и чтобы попасть к парадному подъезду на машине, надо было проехать круг по серпантину. К торцу здания можно было попасть, поднявшись по узкой пешеходной лестнице, для чего требовалось преодолеть три крутых подъёма высотой не менее пяти метров каждый и две пологие площадки по два метра [9].
Общий вид дворца и крыла, к которому вела лестница
Вершина холма представляла из себя форму бутылки, внутри которой размещалось здание дворца.
Скаты были заминированы. Вокруг здания находилась стена высотой около 4-х метров, с западной стороны был выкопан глубокий ров [5], [6].
Стены дворца были способны сдерживать удары авиации [9].
Система охраны резиденции была организована тщательно и продуманно. Её создавали два офицера-советника 9-го Управления КГБ СССР с учётом всех инженерных особенностей объекта и характера окружающей местности, что делало его трудноуязвимым для противника [3].
Внутри дворца несла службу личная охрана X. Амина, состоявшая из его родственников и особо доверенных людей [8]. Во дворце постоянно присутствовало около 200 гвардейцев охраны [9].
Вторую линию составляли семь постов, на каждом из которых располагалось по четыре часовых, вооружённых пулемётом, гранатомётом и автоматами. Смена их производилась через два часа. Внешнее кольцо охраны образовывали пункты дислокации батальонов бригады охраны (трёх мотопехотных и танкового). Они располагались вокруг Тадж-Бека на небольшом удалении. На одной из господствующих высот были закопаны два танка Т-54 (по воспоминаниям Колесника, танков было три), которые могли беспрепятственно прямой наводкой простреливать из пушек и пулемётов местность, прилегающую ко дворцу. Всего в бригаде охраны насчитывалось около 2,5 тыс. чел. Кроме того, неподалёку располагался зенитный полк, на вооружении которого находилось двенадцать 100-мм зенитных пушек и шестнадцать зенитных пулемётных установок (ЗПУ-2), а также строительный полк (около 1 тыс. чел., вооружённых стрелковым оружием) [8].
В Кабуле были и другие армейские части — две дивизии и танковая бригада [8].
Колесник совершенно обоснованно выразил сомнение в возможности осуществить план, предложенный руководством — даже навскидку было очевидно, что количество сил и средств наступающих во много раз меньше сил и средств обороняющихся.
Тогда Магометов предложил ему и советнику командира бригады охраны резиденции полковнику Попышеву разработать свой план. Занявшись этим вопросом более серьёзно, Колесник понял, что имеющихся сил явно недостаточно для взятия дворца. Кроме того, нельзя было забывать и про две танковые бригады, которые стояли под Кабулом [5].
Утром 24 декабря первым докладывал Попышев — с планом руководства он согласился. За ним докладывал Колесник. Произведя расчёт сил и средств, а также их соотношение, он повторил, что план руководства неприемлем, и предложил собственный. Магометов с Ивановым переглянулись и объявили перерыв. Около 18 часов совещание продолжилось, Магометов объявил, что план Колесника утвердили, и тот назначен руководителем операции [5], [8].
Так совершенно неожиданно для себя полковник-направленец ГРУ ГШ стал непосредственным руководителем ключевой операции по смене государственной власти в Афганистане...
Дальнейшее развитие событий
После этого Колесник (по указанию Магометова) доложил ситуацию начальнику ГШ МО Н. В. Огаркову, сообщив в конце, что для выполнения поставленной задачи ему необходима рота десантников и взвод ПТУРС.
Огарков пообещал выделить необходимые силы и приказал подготовить и передать, используя ЗАС, решение на штурм, которое должно было быть подписано Колесником и Магометовым. Решение было готово к трём часам ночи, Колесник и Магометов поставили свои подписи, и оно ушло в Москву [5].
Согласно воспоминаниям В. В. Колесника [5], по его плану зенитный полк охраны дворца должен был захватить инженерный взвод 154-го отряда, усиленный двумя расчётами АГС-17. Гранатомётчики должны были огнём отсечь личный состав от средств ПВО на позициях, а сапёры под их прикрытием — выйти к орудиям и пулемётным установкам и уничтожить их подрывом. Этой группой руководил подполковник Швец.
Заместителю командира отряда капитану Сахатову ставилась задача отобрать личный состав для захвата танков, закопанных у дворца. Для её выполнения требовались люди, способные водить танки и вести огонь из них в случае необходимости. Кроме танковых экипажей в эту группу вошли четверо человек из спецгрупп КГБ — два снайпера и два пулемётчика. Всего двенадцать человек. Они должны были выдвинуться на автомобиле ГАЗ-66 мимо расположения третьего батальона и захватить три закопанных танка.
Вторая и третья (так в первоисточнике) роты отряда, а также приданная рота десантников под командованием старшего лейтенанта В. А. Востротина, должны были блокировать расположения второго, третьего и расположение первого и танкового батальонов, которые дислоцировались вместе, и не допустить их выхода из ППД.
Первая рота под командованием В. С. Шарипова должна была доставить на своих бронемашинах группы «Грома» и «Зенита» ко дворцу. Непосредственно штурм здания должны были осуществить группы спецназа КГБ совместно с двумя группами первой роты [5]. (Примечание: согласно источнику [2], В. С. Шарипов командовал 3-й ротой).
Непосредственное участие 154-й ооСпН в зачистке помещений дворца и в физической ликвидации Амина не предусматривалось [9].
Попытка утвердить план
План, отработанный на карте и им подписанный, Колесник принёс на утверждение Магометову и Иванову. Однако, согласившись с планом устно, ни тот, ни другой свою подпись на документе не поставили [5].
Мотивация их действий не вызывает сомнений: любой офицер, обучавшийся в военном училище, хорошо знает, что согласно канонам тактики для успешного наступления требуется как минимум общее двухкратное превосходство сил наступающих над силами обороняющихся. Для взятия крепостей с ходу (без длительной осады) желательно пятикратное превосходство сил наступающих над силами обороняющихся.
В первые дни ВОВ немецкая армия обеспечила 5-6-кратное локальное превосходство над силами РККА, чем главным образом и объясняется столь высокий темп продвижения вермахта в начальной фазе операции «Барбаросса» в западных военных округах СССР.
А в данной ситуации при штурме дворца, который по сути представлял собой расположенную на господствующей высоте крепость, наоборот, количество наступающих в 5-6 раз не превосходило количество обороняющихся.
Оба генерала прошли Великую Отечественную и поэтому прекрасно осознавали, что шанс на победу при таком соотношении составляет 1 % из ста. И даже при наиболее благоприятном исходе операции безвозвратные потери будут исчисляться жизнями многих сотен молодых офицеров и юношей-солдат, фактически идущих на верную смерть. И полягут они вовсе не для защиты своей собственной Родины, а ради какой-то мифической победы дела социализма в далёкой маленькой стране, даже неизвестной большинству советских людей.
Поэтому генералам не требовалось быть великими провидцами, чтобы догадаться, что в случае неблагоприятного развития событий виновными сделают руководителей операции, то есть людей, поставивших подписи на плане. Генералы прошли 30-е годы и хорошо знали, какова может быть цена подписи на таком документе. Шутка «подпись — первый шаг к тюрьме» вовсе не казалась им забавной.
Тогда В. В. Колесник в их присутствии сделал на плане надпись: «План устно утвержден Главным военным советником Магометовым С. К. и Главным советником КГБ Ивановым Б. И. От подписи отказались», поставил время, дату и свою подпись, после чего направился в батальон, чтобы поставить задачи участникам предстоящего штурма [5]. Вместе с ним в батальон прибыл и генерал Дроздов, который был назначен его заместителем по руководству группами спецназа КГБ.
Между тем сам Василий Васильевич общие потери при штурме дворца оценивал весьма оптимистично в 40 %, и как это ни удивительно, оказался прав [9]. Это говорит о том, что полковник из ГРУ верил в успех порученного дела и сумел вдохнуть эту веру в участников штурма. Надо полагать, что именно благодаря этому фактору операция и прошла столь удачно.
Я. Ф. Семенов с М. М. Романовым разработали совместный план, по которому группа «Гром» после выдвижения на БМП «мусбата» должна была уйти влево на серпантин, а группа «Зенит» на БТР должна выйти следом за ней и атаковать дворец с торца. В это время «Гром» по серпантину поднимается к дворцу. После сбора личного состава групп у фасада начинается совместная зачистка помещений дворца с целью найти и ликвидировать Амина. Мусульманский батальон участия в зачистке дворца не принимает [9].
Существенным недостатком плана являлось отсутствие прямой бесперебойной связи между руководителями штурмующих групп и командиром взвода ЗСУ «Шилка», выполнявшего огневые подготовку и поддержку атаки. Это не позволило осуществить целеуказание и своевременно перенести огонь установок на верхние этажи здания.
Позже был назначен ещё один руководитель операции — начальник Курсов усовершенствования офицерского состава КГБ СССР Г. И. Бояринов. Ему было поручено координировать действия групп «Гром» и «Зенит» во время зачистки помещений дворца.
Задачу на штурм дворца командирам групп поставил устно Ю. И. Дроздов 27.12. в 15.00. Никаких карт, планов и письменных документов не составлялось, все вопросы офицерами КГБ обсуждались и решались в устной форме [9].
Оценка реальности выполнения поставленной задачи
Но нельзя утверждать, что задача была в принципе невыполнимой, на стороне атакующих спецназов ГРУ и КГБ имелись и определённые преимущества:
1) 154-й ооСпН уже достаточно долго находился рядом с объектом захвата. С момента прибытия спецназовцы начали активно заниматься боевой подготовкой, в дневное и ночное время заводили моторы БМП и БТР, перемещались на машинах вблизи дворца, пускали осветительные ракеты и пр. [6], [10]. В результате афганские части, охраняющие дворец, постепенно привыкли к своим беспокойным соседям, перестали обращать внимание на их действия и не воспринимали солдат и офицеров отряда как потенциальную угрозу. Что впоследствии очень помогло в первой фазе операции — нападение спецназа явилось для охраны полной неожиданностью;
2) пункт дислокации отряда располагался в 300 м от дворца (по прямой) [9]. Таким образом, штурмовые группы ещё до начала операции уже находились на исходных позициях в непосредственной близости от объекта захвата и имели возможность, не привлекая внимания противника, заранее развернуться в боевой порядок и построить в колонны бронетехнику;
3) опять же благодаря столь выгодному исходному положению имелась хорошая возможность провести разведку и доразведку, осуществить рекогносцировку, изучить расположение противника, выявить его огневые точки, расстановку часовых, наметить маршруты подхода, изучить рельеф местности, ориентиры и пр. Как говорится: каждый солдат мог заранее тщательно изучить и запомнить свой манёвр;
4) личный состав групп «Зенит» и «Гром» был заранее выдвинут в пункт дислокации отряда, поэтому у офицеров КГБ было достаточно времени, чтобы изучить обстановку и даже под залегендированным предлогом побывать внутри дворца.
Весь успех операции держался на факторе внезапности, а ему противостоял фактор многократного превосходства сил и средств противника. И все понимали, что данный негативный фактор мог перевесить добрый десяток позитивных.
Поэтому некоторые умудрённые опытом офицеры из спецгрупп КГБ шли в этот бой, как в последний…
А вот многие молодые лейтенанты и солдаты 154-й ооСпН ожидали сигнал атаки с задорным огоньком в глазах и пошли в бой со знаменитой спецназовской лихостью — молодость порой не боится смерти, и, быть может, поэтому, погибнув в бою, иногда обретает бессмертие...
Почему ответственным за операцию назначили В. В. Колесника?
Теперь хочу обратить внимание на любопытную деталь, которая в многочисленных публикациях почему-то обходится молчанием.
Большинство людей, слышавших или читавших о захвате Тадж-Бека, уверены, что операцию проводили спецподразделения КГБ СССР — легендарные «альфовцы».
Гораздо меньше людей знают, что в штурме также принимал участие спецназ ГРУ.
И лишь совсем немногие осведомлены, что ответственным за эту спецоперацию в последний момент был назначен подполковник ГРУ Василий Васильевич Колесник, а в штурме здания дворца участвовали три разных отряда (группы) специального назначения.
Мотивацию главных советников МО и КГБ в Афганистане разгадать несложно, и она была изложена выше.
За невыполнение операции по осуществлению государственного переворота могли очень строго взыскать. И взыскивать будут прежде всего с лиц, поставивших утверждающие подписи на главном документе — плане операции.
Видимо, поэтому генералы и отказались утверждать план, ибо заранее готовили себе путь для отхода в тень.
А главным кандидатом в потенциальные виновники был ими заранее выбран В. В. Колесник. Поэтому на совещании большие начальники сразу же одобрили его план и назначили руководителем операции.
Анализируя данный аспект, необходимо рассмотреть ещё один очень неудобный вопрос: а почему руководителем столь важной для СССР спецоперации не был назначен Ю. И. Дроздов?
Ведь он, в отличие от Колесника, был а) выше по званию и намного выше по должности; б) возглавлял советскую нелегальную разведку, в силу чего обладал большей (чем Колесник) осведомлённостью о всех нюансах происходящих в Афганистане событий; г) имел значительно больший опыт руководящей работы и опыт проведения специальных операций; д) также имел боевой опыт, полученный за 5 месяцев ВОВ, он даже участвовал в штурме Берлина; е) инициатором операции по ликвидации Амина выступил КГБ СССР, да и основная роль в штурме отводилась двум спецгруппам КГБ, что, согласно здравому смыслу, влекло необходимость назначения главным руководителем спецоперации кого-то из должностных лиц КГБ.
Мало того, с первого дня пребывания в Афганистане (они вместе с Колесником даже прилетели 17 декабря одним бортом) Дроздов часто находился рядом с ним, и даже согласно легенде прикрытия состоял в штате 154-й ооСпН в должности зампотеха [3].
И тут вдруг Дроздов отводится на второй план, а на первый выдвигается никому не известный полковник, в то время проходивший службу направленцем в ГРУ ГШ.
Мне думается, что руководитель КГБ Ю. В. Андропов тоже хорошо осознавал всю степень риска предстоящей операции и расценивал шансы на успех как крайне низкие. И именно поэтому он заранее отвёл Дроздова за широкую спину Колесника, чтобы в случае неудачи главные шишки посыпались на голову ГРУ, а КГБ «кэгэбычно» остался в тени.
И (видимо) в случае неудачного исхода штурма всю ответственность планировалось возложить на «мусбат», обвинив его командование (вместе с Колесником) в преступной самодеятельности. А Правительство СССР и КГБ в этой ситуации могли сохранить своё честное лицо.
Возможно, некоторым моя версия может показаться слишком циничной и явно надуманной. Но только не стоит забывать, что когда речь заходит о большой политике, судьбы отдельных людей (и даже отдельных боевых подразделений) нередко становятся мелкой разменной картой в большой политической игре.
Если принять выдвинутую версию за основу, то какое-то странное напутствие Дроздова идущему на штурм командиру роты 154-й ооСпн Шарипову — «Запомни! Нам отступать некуда. Я тебя, если неудача случится, в лучшем случае, смогу сделать перед афганцами психом-дурачком… Смотри, чтоб Амин не ушёл! Не дай Бог, объявится в другой стране!» [6] — уже не покажется таким странным.
И, видимо, неспроста накануне операции С. Магометов сочувственно напутствовал Колесника:
«Ну, полковник, у тебя теперь или грудь в крестах, или голова в кустах» [8].
Также разъясняется загадка с неожиданной потерей связи Шарипова с КП сразу же после начала выдвижения группы и с её неожиданным восстановлением сразу же после окончания штурма дворца (о чём он впоследствии с удивлением вспоминал) [6].
По всей видимости, командир отряда Х. Холбаев получил сверху строгий приказ во время штурма сохранять в эфире полное молчание. Переговоры могли перехватить и записать сотрудники ЦРУ. И в этом случае уже сложно было бы обвинить командиров рот отряда в самодеятельности, как это (видимо) предусматривалось в варианте действий представителей правительства СССР в Афганистане при сглаживании ситуации в случае неудачного штурма дворца и оставшегося в живых главы страны Амина, что было чревато возникновением длительного военного конфликта между введёнными в Афганистан советскими войсками и афганской армией.
В общем, неудобных вопросов возникает много, и честные ответы на них мы уже вряд ли когда-нибудь получим…
Продолжение следует…
Источники:
[1] Андогский А.И., Дроздов Ю.И., Курилов В.Н., Бахтурин С.Г. Афган, снова Афган…
[2] Беляев Э.В. Мусульманский батальон. Изд-во «Эксмо», 2012.
[3] Дроздов Ю.И. Вымысел исключен.
[4] Кикешев Н.И. Встань и иди. М.: Издательство Оникс, 2010.
[5] Козлов С. Спецназ ГРУ. Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны. 3-е изд. – «Русская панорама» 2002, стр. 100-115.
[6] Козлов С. Спецназ ГРУ-2. Война не окончена, история продолжается. «Русская панорама» 2002, стр. 107-131.
[7] Ляховский А.А. Тайны Афганской войны.
[8] Ляховский А.А. Трагедия и доблесть Афгана.
[9] Семенов Я.Ф. Жизнь без черновика. Воспоминания полковника КГБ СССР. М., 1995.
[10] Зайцев Г.Н. Альфа моя судьба. Славия, 2006.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: