Дерусификация вместо диверсификации

Операция "энергетическая безопасность" завершилась успешно. Эта тема обсуждалась в средствах массовой информации столько лет, что в головах у нас уже все перепуталось.

И неудивительно, ведь эта информация обрушивалась на наши головы грозной лавиной, нас упорно пугали рассказами о том, как мы энергетически уязвимы и зависимы, покупая нефть и газ у России. Нам объявили курс на избавление от этой зависимости, а в качестве утешения объяснили, что, мол, мы не то, чтобы полностью отказываемся от российской нефти или газа, мы просто хотим "сбалансировать" импорт сырья и обезопасить себя от "энергетического шантажа". Политики, которые вроде бы должны чутко улавливать настроения общества, с особым цинизмом принялись разрушать все энергетические отношения с Востоком.

Нам обещали диверсификацию, но сегодня, когда дымовая завеса спала, вместо нее нашему взору предстала "дерусификация". То есть разрыв всех (особенно энергетических) связей с Россией и заражение Польши вирусом острейшего конфликта с этим восточным соседом. Сегодня именно этот агрессивный термин — дерусификация — открыто используют даже серьезные государственные институты. Они уже могут использовать его не таясь, потому что прежнее словечко — "диверсификация" — подходит для описания сегодняшней ситуации, как рыбе зонтик.

В статье "Как поживает старушка “Дружба?”" я описывал, чем заканчивается диверсификация в Чехии. Но мы в Польше пошли гораздо дальше — мы уже полностью отрезали себя от нефти и газа с Востока, а вскоре откажемся и от сжиженного нефтяного газа. По сути, наша нефтеперерабатывающая промышленность "подвешена" на тоненькой нити — на мощностях морского нефтяного терминала "Нафтопорт" и Поморского трубопровода. Причем эта ниточка очень сильно напряжена, поскольку терминал в Гданьске работает с максимальной загрузкой и даже сверх своих возможностей: нефти для НПЗ в Шведте уже не хватает. Сейчас тема диверсификации в средствах массовой информации затихла, и это неудивительно, ведь спонсоры, разогнавшие эту пропагандистскую волну, достигли своих целей и теперь хотят закрепить победу.

Между тем, ситуация не веселая. Вместо диверсификации поставок мы имеем сегодня один единственный маршрут, соединяющий польские НПЗ с источниками нефти. При этом он подвержен многим рискам, о которых, впрочем, приказано помалкивать. Да, сегодня НПЗ могут покупать сырье у кого угодно, по всему миру. Вот какую "свободу" мы обрели благодаря новой модели энергетической безопасности! Вот только если, покупая сырье у России, мы были первыми в очереди к "прилавку", потому что нас было просто невозможно обойти, то теперь мы заняли место в ее хвосте. У нас нет таких ресурсов, какие имеются у американцев, чтобы немного напугать продавца и получить за счет этого лучшие условия. Мы не так богаты, как японцы или китайцы, чтобы инвестировать в добычу и получать более выгодную цену. Остается только одно — платить дороже.

А дешевая и надежная российская нефть была единственным конкурентным преимуществом нефтеперерабатывающей промышленности нашего региона. Для предприятий в странах без выхода к морю, таких как Венгрия, Словакия или Чехия, она была условием выживания. Во-первых —эта нефть дешевле, потому что близко, к тому же у нашего восточного соседа ее было полно. Об этом экономическом залоге существования страны у нас молчат, а вот немцы прямо пишут, что американская нефть, заменяющая российскую, стоит на треть дороже. Поэтому такие инвесторы, как Shell, избавляются от своей доли в немецких НПЗ — они потеряли свою привлекательность, которая обеспечивалась дешевой нефтью.

Оставшись без дешевого сырья, нефтеперерабатывающие заводы нашего региона будут бессильны перед глобализацией и новыми перерабатывающими мощностями таких гигантов, как Китай, Саудовская Аравия или Индия. Если кому-то это кажется невозможным, пусть он посмотрит на ситуацию с польским углем, которого у нас в избытке за счет огромных собственных месторождений, но предприятия угольной промышленности и энергетического сектора закрываются. В области нефтеперерабатывающей промышленности мы только что были лишены единственного конкурентного преимущества — доступа к дешевой российской нефти. А это и есть настоящая угроза энергетической безопасности в ее фундаментальном, экономическом измерении. И первый шаг к смерти польской нефтеперерабатывающей промышленности. Предприятия по производству удобрений идут по тому же пути, причем, возможно, даже немного быстрее.

До реализации "диверсификации" в ее нынешнем виде разнообразие направлений поставок было гораздо более рациональным и выгодным для нас. В 2005 году, хотя "Дружба" могла транспортировать номинально 42 миллиона тонн, мы перегнали по ней колоссальные объемы — 51 миллион тонн. Польские НПЗ получали 18 миллионов тонн, по западной нитке в Германию шло 24 миллиона тонн нефти. (…) От этого выигрывала, прежде всего, польская экономика, поскольку за пересылку платили иностранные контрагенты, а деньги поступали в Польшу. Сегодня суммы расходов взлетели вверх, не говоря уже о потерянных инвестициях в трубопроводную инфраструктуру, которая (особенно восточная нитка) используется по минимуму и начинает ржаветь.