Подразделения ВСУ в настоящий момент испытывают небывалый снарядный голод, сообщила корреспондент украинского телеканала ТСН Юлия Кириенко, недавно побывавшая на передовой. «Фронт переживает снарядный голод. Такой ситуации с минами не было никогда», – отметила она в своем аккаунте в соцсетях.
Снарядный голод Вооруженных сил Украины прямым образом зависит от острейшего дефицита взрывчатых веществ для ствольной артиллерии, который образовался в странах НАТО за последние десятилетия.
О том, что страны Евросоюза столкнулись с дефицитом взрывчатых веществ, еще в марте 2023 года сообщала Financial Times, отмечая, что в ЕС ограничены запасы пороха, тротила и нитроцеллюлозы, и поэтому европейская промышленность не может быстро выполнить заказы для Украины вне зависимости от того, сколько на эти цели выделено средств. «Основная проблема заключается в том, что европейская оборонная промышленность не в состоянии вести крупномасштабное военное производство», – сообщил газете один из немецких чиновников.
«Украина подвергается растущему давлению на поле боя, Европа отчаянно пытается нарастить свое жалкое производство артиллерийских снарядов и ракет. В январе ЕС признал, что не выполнил своего обещания предоставить Украине миллион снарядов к марту 2024 года. 15 марта он выделил €500 млн ($542 млн) на наращивание производства. Но самым большим узким местом является то, о чем до недавнего времени думали в последнюю очередь: нехватка взрывчатых веществ», – пишет британский журнал The Economist.
Чтобы спасти ситуацию в Евросоюзе, был принят «Акт в поддержку производства боеприпасов» (ASAP), и три четверти финансирования, около 372 млн евро, выделено на производство взрывчатки.
«Европе нужны бушели взрывчатых веществ, чтобы достичь своей цели по производству 2 млн снарядов в год к концу 2025 года. Каждый артиллерийский снаряд напичкан 10,8 кг взрывчатого вещества, такого как тротил, октоген или гексоген. Другие боеприпасы требуют еще больших объемов: например, фугасная боеголовка ракеты Storm Shadow весит около 450 кг. Проблема в том, что производители взрывчатых веществ не уверены, что производство можно будет нарастить, и опасаются, что причуды отрасли помешают наращиванию производства, необходимому Украине для сохранения конкурентоспособности на поле боя», – отмечает журнал Ротшильдов.
Окончание холодной войны привело к резкому падению спроса на вооружения и заставило многих европейских производителей взрывчатых веществ сократить объемы производства или просто закрыться. Например, Великобритания закрыла свой последний завод по производству взрывчатых веществ в 2008 году. Последний крупный производитель тротила в Европе находится на севере Польши. В других странах многие государственные предприятия были либо приватизированы, либо законсервированы. «На протяжении десятилетий их производство калибровалось для эффективности мирного времени, а не для промышленного производства, – отмечает Иоганн Хёхерль, профессор Университета бундесвера в Мюнхене. – В результате в цепочке поставок осталось очень мало резервов для удовлетворения растущего спроса».
После распада СССР в странах альянса был планомерно списаны миллионы снарядов, гарантийный срок хранения которых не превышает 20 лет. Кроме того, практически исчезла целая отрасль по производству снарядов для ствольной артиллерии и, что особенно важно, – производство взрывчатых веществ.
На весь блок НАТО остался всего один военно-химический завод – американский Holston Army Ammunition Plant (HAAP), который в конце 80-х выпускал 90% всего октогена, употребляемого странами альянса.
Октоген (циклотетраметилентетранитрамин – HMX) – термостойкое взрывчатое вещество (ВВ), применяемое для снаряжения зарядов ствольной артиллерии. Наиболее часто используемые смесевые ВВ из октогена — октол (77 процентов октогена и 23 процента тротила) и окфол (95 процентов октогена и 5 процентов пластификатора, обычно воска).
В последние годы завод в Холстоне был модернизирован, были построены дополнительные 12 технологических линий, их производительность засекречена.
В настоящее время ведущими производителями октогена являются: транснациональная корпорация Chemring Group со штаб-квартирой в Ромси (Великобритания), французская компания Eurenco, сербский завод Prva Iskra-Namenska A.D. и завод американской компании Austin Powder Co в Кливленде.
Среди тех компаний, которые производят взрывчатку, соответствующую стандартам НАТО, – Chemring Group, которой принадлежит большой завод в Сэтре (Норвегия) и французская Eurenco, «которая управляет огромным предприятием в Карлскуге» (Швеция).
Книги заказов обеих компаний выросли после начала военного конфликта на Украине. «Eurenco переполнена до 2030 года, а завод Chemring в Сэтре работает на полную мощность. Тим Лоуренсон из Международного института стратегических исследований, аналитического центра, утверждает, что возобновление работы законсервированных заводов займет время, учитывая необходимость переоборудования и реконструкции объектов».
Привлеченные субсидиями ASAP, эти компании вкладывают деньги в расширение мощностей. Но участники рынка отмечают, что строительство завода по производству боеприпасов с нуля может занять от трех до семи лет. Показательный пример: подконтрольный американскому инвестфонду BlackRock немецкий концерн Rheinmetall строит комплекс по производству взрывчатых веществ в Венгрии, однако производство начнется только в 2027 году.
Попытки в срочном порядке расширить производство взрывчатой начинки для артиллерийских снарядов сталкиваются с проблемами разрыва цепочек поставок. Кроме того, налицо «нехватка квалифицированных рабочих по всей отрасли; седые инженеры уходят на пенсию, а мало кто из молодых людей хочет работать со взрывчатыми веществами для работы после окончания вуза».
Поставки критически важного сырья, такого как химические прекурсоры, также под большим вопросом. С трудом и не всегда успешно восстанавливаются «поставки азотной кислоты, важнейшего ингредиента тротила, октогена и гексогена, а также нитроцеллюлозы, основы большинства военных порохов. Существуют также уязвимости в цепочке поставок хлопкового линта, волокна, который является еще одним ключевым ингредиентом нитроцеллюлозы, в основном импортируется из Китая».
О производственных мощностях западных компаний, производящих взрывчатку, в открытом доступе сведений нет, но от аналитиков мирового рынка ничего не скроешь.
Рынок гексогена (циклонита) и октогена (октогена) оценивается в 1,5 миллиарда долларов США в 2023 году и, как ожидается, достигнет 2,3 миллиарда долларов США к концу 2030 года с совокупным среднегодовым темпом роста (CAGR) 6,5 % в течение прогнозного периода 2024–2030 годов, сообщает портал Verified Market Reports.
Такими темпами коллективный Запад уподобляется пресловутой античной черепахе, которая никогда не догонит быстроногого Ахиллеса, то бишь Россию.
Поскольку производство снарядов находится в линейной зависимости от производства октогена (основного компонента современных снарядов для ствольной артиллерии), то даже к 2030 году страны Запада не смогут производить столько снарядов, сколько производит Россия уже сейчас.
Британский портал Sky News со ссылкой на исследование американской консалтинговой компании Bain & Company сообщает, что Россия выпускает снаряды для артиллерии в среднем в три раза активнее, чем страны НАТО. Российские заводы в 2024 году выпустят около 4,5 млн артиллерийских снарядов по сравнению с производством примерно 1,3 млн аналогичных боеприпасов в США и европейских странах.
Помимо трехкратного превосходства в производстве, российская сторона добилась более низкой стоимости боеприпасов, отмечали аналитики. В среднем производимые НАТО снаряды калибра 155 мм стоят около $4 тыс. за штуку, хотя стоимость и разнится от страны к стране. В то же время заявленная себестоимость снаряда российского производства составляет примерно $1 тыс. за 152-мм снаряд, который используют российские вооруженные силы.
Почему же огромная по размерам экономика стран Запад не смогла наладить производство такой столь необходимой в современной войне продукции, как боеприпасы?
Согласно модели, разработанной в 1960-е годы сотрудниками Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ) РАН СССР, военно-промышленный комплекс той или иной страны можно считать производительной силой, если в течение минимум 15 лет страна имела «незатухающие темпы экономического роста».
Динамика экономического роста России на протяжении более чем двадцати последних лет была положительной, за исключением 2009 года, когда имел место глобальный экономический кризис. О США такого сказать нельзя, так как свои экономические проблемы они микшируют наращиванием госдолга, то есть просто включением печатного станка.
Если взять за основу выводы из доклада аналитиков ЦЭМИ, подготовленного ими для председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина, самым большим козырем советского ВПК была технологическая динамика, намного превосходившая возможности западной оборонки.
На мой взгляд, такая ситуация имеет место и сейчас. В ходе СВО западная сторона не разработала ни одной новой системы вооружений, поставляя ВСУ произведенные ранее в США и Евросоюзе или старые советские ВВТ.
Российская оборонная промышленность, продемонстрировав мощную технологическую динамику, сумела в короткие сроки наладить производство снарядов для ствольной артиллерии, что было невозможно без соответствующего прироста производства того же октогена, что не оставило Вооруженным силам Украины, полностью зависящим от поставок вооружений с Запада, ни малейших шансов одержать верх в военном противостоянии с Россией.
Поскольку артиллерия по-прежнему бог войны, то таких шансов нет и у коллективного Запада.
