Очередной политический сезон в Казахстане, если так можно назвать новую сессию парламента страны, начался с тревожных заявлений. Выступая перед депутатским корпусом 1 сентября, глава государства Нурсултан Назарбаев назвал терроризм главной угрозой для Казахстана.
«Как показали события прошедшего лета, – заявил президент, – ни одна страна в мире не застрахована от атак террористов. Террористическая угроза стала реальностью и для Казахстана». По его словам, в ближайшее время в мажилис внесут семь законопроектов, направленных на усиление борьбы с терроризмом и экстремизмом, на укрепление информационной безопасности.
Поводом для этого стало нападение на оружейный магазин и воинскую часть в Актобе, которую в июне совершила группа вооруженных людей. А также атака в июне здания РУВД в Алматы, в результатекоторого погибли полицейские.
Стоит отметить, что накануне спецслужбы задержали несколько групп террористов. Одну из них обезвредили в Алматинской области. По данным Комитета национальной безопасности (КНБ), в составе этой группы были не только казахстанцы, но и гражданин Кыргызстана. У задержанных изъяли «компоненты для изготовления самодельных взрывных устройств и религиозно-экстремистские материалы».
С другой стороны, стоит ли удивляться тому, что угроза терроризма возросла. Казахстан, может, и считался островком стабильности, но и здесь периодически выявляли людей с радикальными взглядами на жизнь. Так, по данным Верховного муфтия РК Ержана кажы Малгажыулы, в колониях «отбывают сроки за экстремистские и террористические действия всего 400 лиц». Для сравнения: в печально знаменитой тюрьме Гуантанамо в 2006 году, в разгар боевых действий в Ираке и Афганистане, содержалось 490 заключенных. А сегодня узниками американского лагеря на Острове свободы числится 76 человек.
Интересно, что очередной всплеск насилия пришелся на последний год выполнения программы «по противодействию религиозному экстремизму и терроризму в Республике Казахстан на 2013-2017 годы». В следующем году, согласно документу, должны были существенно снизиться террористические риски. Ожидалось, что о подобных явлениях граждане будут узнавать только из хроники мировых новостей. Вместо этого в нынешнем году в самом Казахстане произошел всплеск насилия.
Стоит отметить, что это не единственное разночтение между заявленными ожиданиями и суровой действительностью. Так, в программе говорится о том, что к 2017 году будет достигнута 100-процентная защита «объектов, уязвимых в террористическом отношении». В июле текущего года этот тезис испытал на прочность бывший заключенный Руслан Кулекбаев, которому удалось в здании РУВД города Алматы отобрать у полицейского автомат и расстрелять его коллег. А ведь речь шла об охраняемом здании. Что же говорить о других объектах, насколько они защищены от разного рода нападений?
В феврале этого года Генпрокуратура РК насчитала по стране 16 тыс. объектов, уязвимых в террористическом отношении, и даже напомнила об ответственности за ненадлежащее обеспечение безопасности. Более того, в марте в Алматы проверили уязвимые для террористов объекты. А всего несколько месяцев спустя экс-заключенный показал реальное положение дел с обеспечением безопасности в самом крупном городе страны.
В той же программе говорится, что «к 2017 году население страны, в том числе 100% молодежи и лиц, склонных, а также подверженных радикальной идеологии на религиозной основе» охватят профилактической работой. Она будет направлена на формирование «сознания, не приемлющего идеи экстремизма и терроризма».
Сегодня вопрос уже не так ставится. Казахстанские власти собираются вообще запретить отдельные религиозные течения (речь идет о салафитах. – Ред.). По словам председателя КНБ РК Владимира Жумаканова, радикальная мера связана с тем, что «идеологию вообще сложно запрещать». «Видите, практически все события, которые у нас были с 2011 года, – отметил он, – они были в той или иной степени связаны с адептами вот этой идеологии (салафии. – Ред.)».
Утверждение о невозможности спорное! Взять, к примеру, того же Руслана Кулекбаева, который напал на РУВД. В Алматы он приехал из Тараза. И в обоих городах люди, с которыми он контактировал и соседствовал, ничего не могли сказать плохого о нем. А в школе, где он учился, даже говорили о том, что юноша подавал спортивные надежды. При этом выясняется, что он еще в подростковом возрасте был вовлечен в криминальную среду и привлекался к ответственности. Но этим всё ограничилось, с трудным подростком никто не работал. И только теперь становится ясно, что если бы в свое время Кулекбаеву уделили внимание, то в последующем можно было бы избежать многочисленных жертв.
Складывается впечатление, что в КНБ капитулировали перед трудностями, заявив, что бороться с организацией проще, чем с идеей. Это все равно что утверждать, что практичнее лечить запущенную болезнь. Ведь между идеей, которая живет в головах отдельных несознательных граждан, и сложившейся организацией, которой движут эти самые идеи, разница огромная. Не выйдет ли так, что одна нерешенная проблема породит другие, как это получилось с «алматинским стрелком» Кулекбаевым?
По заявлениям высших должностных лиц, правоохранительная система республики в состоянии справиться с террористической и иными угрозами, обеспечив безопасность казахстанцев
Кстати, в той же программе указываются факторы, которые способствуют вовлечению граждан, особенно молодых людей, в разные террористические структуры. Одной из причин, говорится в тексте, «являются коррупционные проявления и бюрократизм со стороны отдельных государственных чиновников на местах». Конечно, в мире нет стран, которые победили бы коррупцию. Однако есть опыт государств, которые достигли больших результатов в деле снижения подобных преступлений.
К сожалению, Казахстан демонстрирует обратную тенденцию. По словам генпрокурора Асхата Даулбаева, в 2015 году в стране было зарегистрировано 3088 коррупционных преступлений. «Рост составил 49%. Ежегодно количество возрастает. Общая сумма ущерба по таким уголовным делам превысила 8 млрд. тенге (1,7 млрд. рублей), из которых более половины уже возмещено в доход государства», – сообщил генпрокурор РК.
Кроме борьбы с коррупцией, в программе содержится еще одна здравая мысль о том, что «необходимо активнее вовлекать население, институты гражданского общества» в дело противодействия терроризму. Опыт других стран показывает, что один в поле не воин! Исход борьбы зависит не только от государства, но и от участия населения и профессионализма силовых структур.
Вместе с тем нельзя не отметить противоречия. С одной стороны, декларируется необходимость участия населения, с другой – государство, откровенно говоря, не доверяет гражданскому обществу. Власти опасаются, что активность «снизу» может повлечь смену политического режима. Такие опасения учитывает законодательство об общественных организациях, где содержится много ограничений. В итоге третий сектор не может активно использоваться в качестве инструмента профилактики терроризма и экстремизма.
Однако, акцентируя внимание исключительно на политических рисках, из виду упускают террористические риски. Поэтому требуется пересмотреть законодательство об НПО. По крайней мере, властям следует точно уяснить для себя: откуда происходит реальная угроза? Что же касается общества, то, согласно одному из недавних соцопросов, более 60% граждан страны рассматривают угрозу терроризма как вполне реальную.
Стоит отметить еще одну немаловажную деталь. Госпрограмма «по противодействию религиозному экстремизму и терроризму в РК на 2013-2017 годы» готовилась в совершенно других исторических реалиях, чем те, что имеются сегодня. 5-6 лет назад цена нефти превышала 100 долларов за баррель, а сегодня она колеблется на отметке 50 долларов. Речь идет не только об экономике, но и о социальной сфере, политике, и самое главное о содержании стабильности, которое тоже изменилось.
Так, в 2011 году на IV Астанинском экономическом форуме президент заявил, что «мы поставили перед собой задачу к 2016 году войти в группу стран с высоким уровнем доходов, увеличив ВВП на душу населения до 15 тыс. долларов». А в феврале этого года экс-министр нацэкономики Ерболат Досаев сообщил, что «ВВП на душу населения в 2016 году оценивается на уровне 6,9 тыс. долларов». Это на три тысячи долларов меньше, чем было в 2011 году.
Дело не в том, что, вместо того чтобы богатеть, казахстанцы стали немного беднее. Проблема в том, что средний класс не расцветает в условиях кризиса и слабого роста экономики. А без него говорить об устойчивой стабильности не приходится. Как показывает опыт азиатских государств, которые ООН и Всемирный банк приводят в пример другим странам, достичь успеха в деле сокращения бедности и усиления доля среднего класса можно в случае динамичного развития экономики.
Но говоря о кризисе в экономике, низких темпах ее роста, падении уровня жизни населения, не стоит чрезмерно сгущать краски. В хлебные годы, когда цена на нефть в мире превышала 100 долларов за баррель, Казахстан накопил значительные финансовые ресурсы и создал себе «подушку безопасности». Поэтому Астана в случае обострения ситуации в экономике или социальной сфере может использовать этот ресурс. С другой стороны, следует признать, что ситуация в стране не настолько катастрофичная. Например, в Венесуэле, где также занимаются добычей нефти, положение дел выглядит хуже.
Второй момент связан с тем, что в мире усиливается геополитическая борьба. Это то, чего не было в 2013 году, когда принималась госпрограмма. О напряжении в большой политике, кстати, на совместном заседании палат парламента говорил глава государства. «Система международных отношений обрела черты непредсказуемости из-за роста противоречий между ведущими державами. Экономические санкции, недоговоренности, угрозы взаимные, желание снова запустить гонку вооружений – абсолютно не помогают ни миру, ни стабильности в стране», – заявил Н. Назарбаев.
В такие периоды, как правило, становится напряженной не только международная обстановка, но и ослабляется глобальная безопасность. В условиях борьбы ведущих держав мира обостряются старые конфликты и возникают новые. Состояние нестабильности, в свою очередь, формирует питательную среду для разных террористических и экстремистских группировок.
Говоря о геополитической борьбе и нестабильности в мире, нельзя не отметить, что Казахстан сохраняет равновесие в раскачивающейся лодке. Например, Астана не растратила доверительных отношений как с соседями, так и с дальними партнерами. Все это, несомненно, создает благоприятный фон вокруг Казахстана, благодаря чему снижаются разного рода риски, будь то критика или попытка оказать давление на страну. Более того, Астана смогла устранить противоречия, помирить Россию и Турцию, которые являются крупными партнерами Казахстана.
Очевидно, что над «островком стабильности» сгущаются тучи. В стране не только сохранились факторы, которые усиливают террористические риски, но возникли новые. Конечно, винить в этом только программу «по противодействию религиозному экстремизму и терроризму в РК на 2013-2017 годы» не стоит. Ее тезисы жизнеспособны, если только не брать во внимание круглые цифры, те самые 100%. Дело не в музыке, а в танцоре! Наличие документа еще не является спасительной панацеей, не менее важно, кто и как ее реализует.
Еще в марте 2015 года глава государства отметил низкую мотивировку госаппарата. Как сказал тогда Н. Назарбаев, «важные государственные программы и проекты «страдают» из-за некомпетентности отдельных чиновников разного уровня». Проблема давно набила оскомину в Казахстане, где не раз говорили о формировании компактного и мобильного госаппарата. Даже в известном «Плане нации» на первом месте значатся административные реформы.
Но этот факт, равно как и создание Министерства по делам госслужбы, нередко истолковывается превратно. Не как сигнал к действию и переменам, а как внимание и заботу о госслужащих со стороны государства, повышение их социального статуса. В связи с этим в атмосфере иногда витает ощущение, что в стране недооценивают угрозу терроризма. А это само по себе таит опасность.
Читайте нас: