Мягкие приговоры пособникам украинских спецслужб повышают риск новых терактов

8 ноября взрывом подброшенной в автомобиль бомбы был убит депутат Народного совета ЛНР, а ранее начальник Управления народной милиции республики Филипоненко. Характерно, что это была уже не первая попытка: предыдущий его автомобиль взорвался за считаные дни до начала СВО, 21 февраля 2022 г., при этом он сам и водитель получили серьёзные ранения. Исполнители нового покушения, оказавшегося роковым, разыскиваются, ну а с организаторами всё ясно: с высочайшей вероятностью это была какая-то из спецслужб киевского режима.


Так совпало, что на следующий день, 9 ноября, в Москве были озвучены приговоры двум соучастникам другого, гораздо более резонансного теракта – покушения на философа Дугина, закончившегося гибелью его дочери Дарьи. Отправившиеся за решётку помощники украинской диверсионной группы собирали информацию о будущей жертве, и, хотя сам факт их наказания, конечно, радует, его строгость вызывает недоумение.

Дело в том, что бывший инспектор ГИБДД Рыбин, добывший основную массу сведений, получил целых... четыре года колонии, и это ещё благодаря тому, что его судили не только за незаконный сбор личных данных, но и за злоупотребление полномочиями. Второй фигурант, ранее судимый за мошенничество мелкий жулик Чоудхури, служивший посредником между Рыбиным и убийцами, вовсе получил всего один год заключения. Интересно, что оба этих приговора заметно мягче того, что требовала прокуратура, хотя и там не пахло драконовскими наказаниями: речь шла, соответственно, о шести и двух годах лишения свободы.

Едва ли процесс над второстепенными фигурантами этого дела задумывался, но в итоге он оказался показательным в плохом смысле этого слова: было продемонстрировано, что работа на иностранные спецслужбы и соучастие в терактах на территории РФ вовсе не билет в один конец. Позитивным такой результат назвать трудно.

Система всепрощающая?

Собственно, главный вопрос в том, почему действия Рыбина и Чоудхури не были квалифицированы как государственная измена, что автоматически прибавило бы к их срокам от 12 до 20 лет. Конечно, на стадии следствия оба фигуранта утверждали, что не знали, кто и с какой целью собирает информацию о Дугине, и следствие согласилось, что так оно и было на самом деле, но какая разница?

Нет пункта «измена Родине» и в составе преступления Треповой, обвиняемой в убийстве военкора Татарского в Санкт-Петербурге 2 апреля: утверждённый прокуратурой 17 октября список злодеяний Треповой включает подготовку и осуществление теракта, незаконный оборот взрывчатых веществ и подделку документов (чего, впрочем, и так хватит даже для пожизненного срока). Признанный соучастником Треповой её знакомый Касинцев, пытавшийся укрыть террористку от полиции, может получить до двух лет колонии.

Как видно, несмотря на известные факты взаимодействия с вражескими спецслужбами, перед нашей Фемидой вышеперечисленные пособники киевского режима предстали как будто эдакими «самозанятыми», совершившими преступления в частном порядке. Это же относится, например, и к задержанному 31 октября исполнителю покушения на бывшего депутата Верховной рады, а ныне российского общественника Царёва.

Интересно, что к другим свежевыловленным украинским коллаборантам статья о госизмене вполне себе применяется. Например, уголовное дело именно по ней возбуждено в отношении задержанного 30 октября шпиона из Севастополя, передававшего в Киев данные об объектах в Крыму. Такое же обвинение получил выловленный 31 октября житель Кемеровской области, осуществлявший в интересах Украины хакерские атаки на инфраструктурные объекты. Пошёл под следствие как враг государства и призывавший наших военнослужащих переходить на сторону противника гражданин из Бурятии, задержанный ФСБ 8 ноября.

Честно говоря, трудно понять, как наши компетентные органы производят сепарацию предателей по сортам, кто изменник Родины, а кто просто террорист. Складывается впечатление, что имеет место обычное буквоедство: всё-таки 275-я статья УК говорит о действиях, направленных против Российской Федерации как государства и её учреждений, а Дугина и Татарский были частными лицами. С другой стороны, язык не повернётся назвать атаки вражеских войск и спецслужб против граждан РФ не направленными против самой РФ, тем более что Дугина и Татарский были убиты именно за их работу в интересах России.

Вызывает вопросы и оценка вклада конкретных соучастников в конкретные преступления. Скажем, укрывший Трепову Касинцев сделал это не по плану, а по случаю: террористка просто прикатила к нему домой, а он на эмоциях решил защитить «невиноватую» знакомую от «жандармов»; при этом в подготовке и осуществлении взрыва он никак не участвовал. А вот Чоудхури и Рыбин именно что навели сотрудницу СБУ Вовк на цель, то есть де-факто непосредственно помогли ей подложить бомбу в машину Дугина, но в их приговорах это не отражено. В итоге «спаситель» Касинцев может понести большее наказание, чем соучастник убийства Чоудхури. Такие вот причудливые повороты.

Всё до слова «но»

Любовь киевского режима к организации разного рода диверсий и терактов хорошо известна и легко объяснима: они всё ещё видятся источником относительно лёгких и дешёвых суррогатных военных «успехов», которые можно скормить аудитории в отсутствие успехов реальных.

Индивидуальный террор, направленный против должностных лиц (как правило, в новых регионах) или медийных персон занимает в арсенале вражеских спецслужб особое место: и потому что отношение результатов к затратам самое выгодное, и в силу магического мышления украинских фашистов, обожающих кровавый символизм. Это хорошо заметно по выбору жертв. Дугина, Татарский, Царёв, Филипоненко и другие – однозначные враги киевского режима, при этом достаточно заметные (по крайней мере, их фамилии на слуху), но не располагающие хоть какой-либо охраной. Добраться до таких целей легко, а если и не выйдет, то потраченных ресурсов не жаль: в расход уходят практически бесплатные россияне-предатели.

Понятное дело, что такие прецеденты, как с Рыбиным и Чоудхури, будут способствовать ещё большей наглости украинских кураторов и их местных агентов. В том и досада ситуации, что пока где-то не в фокусе или вообще за кадром ведётся огромная работа по выявлению и нейтрализации проукраинских элементов, на первый план вылез такой откровенно нелепый казус. Неудивительно, что большинство комментаторов расценивают такие мягкие приговоры чуть ли не как амнистию.

Конечно же, переоценивать влияние украинских диверсантов и террористов на ход боевых действий не стоит – оно колеблется около нуля, тем не менее реакция на их вылазки крайне важна с точки зрения будущей денацификации Украины после разгрома ВСУ и завершения военного этапа СВО. Выкорчёвывать различных «городских» и «лесных братьев» придётся ещё долго, поэтому крайне желательно заранее показать желающим податься в антироссийское подполье, что в конце их ждут только суд и тюремная решётка.

А ведь создать нужный информационный фон не так уж трудно. 15 ноября прошло первое заседание суда по делу Треповой – пожалуй, самой нашумевшей проукраинской террористки, оставшейся в живых. Сделать этот процесс показательным – дело техники, но станут ли заниматься этим всерьёз – неясно.