Суверенный долг Европы не может расти вечно

Раз за разом европейские лидеры обещают устранить надвигающуюся угрозу своему союзу — раздутый государственный долг. Но раз за разом их планы срывают самые разные события — сначала пандемия, а теперь связанный с конфликтом на Украине энергетический шок, который еще больше усугубил проблему.

Вечно так продолжаться не может. В какой-то момент правительство какой-нибудь крупной страны наверняка окажется неплатежеспособным.Европейский союз должен быть готов лучше, чем сейчас.

Когда разнонаправленные экономики пользуются одной валютой, но каждый своей казной, неизменно возникают перекосы. Так, экспорт и сбережения Германии порождают долги в других странах. Десять лет назад такие перекосы наряду с неэффективными действиями властей привели к греческому финансовому краху, который чуть было не разорвал зону евро в клочья и причинил страдания миллионам людей. Однако вместо того, чтобы решить проблему на корню и создать финансовый союз, европейские лидеры лишь подтвердили прежнее обещание: посильно сократить государственный долг до более безопасного уровня.

Не тут-то было! На фоне чрезвычайных расходов, чтобы смягчить последствия пандемии и скачок цен на энергоносители, долговое бремя движется в противоположном направлении. По состоянию на 2021 год совокупный долг правительств еврозоны составлял 95% валового внутреннего продукта. Для сравнения, в 2010 году он составлял 86%, а заданная цель —60%.

Получается, грядет очередной кризис? Это будет зависеть от того, поверят ли инвесторы, что соотношение долга к ВВП под контролем у правительств. В каком-то смысле в этом году поможет всплеск инфляции, несколько увеличив знаменатель этой дроби. Однако c ростом процентных ставок вверх поползет и числитель.

Возьмем, к примеру, Италию, с соотношением долга к ВВП в 151%.По официальным прогнозам, ее долговая нагрузка в течение следующего десятилетия значительно снизится. Но это при условии, что стоимость займов не превысит 2%. Если вместо этого долг Италии пролонгируется по текущим процентным ставкам порядка 4%, то ее перспективы окажутся более шаткими. Только ради сохранения стабильного коэффициента долга правительству придется вести постоянную жесткую экономию, поддерживая средний профицит первичного бюджета (за исключением платежей по долгу) на уровне почти 1,5% ВВП. Это далеко не беспрецедентно, но чревато народными волнениями и падению инвестиций. Снижение же долга до 60% ВВП, пусть даже в течение двух десятилетий, и вовсе потребует невиданного в истории устойчивого профицита.

Если в какой-то момент рынки решат, что долг Италии неподъемен, у чиновников останется лишь два варианта: списать долг за счет частных инвесторов или спасти Италию руками европейских налогоплательщиков. В сложившихся условиях первое наверняка спровоцирует финансовый кризис, потому что крупнейшие держатели государственного долга — как раз итальянские банки. Второе же в политических кругах даже не рассматривается — особенно в сравнительно благополучных странах вроде Германии.

В конечном счете долгосрочную жизнеспособность евро обеспечит лишь подлинный союз с распределением рисков, где асимметрия шоков уравновешивается фискальными трансферами. При этом Европа должна как минимум создать условия для относительно упорядоченной реструктуризации суверенного долга. Для этого законодатели должны ускорить диверсификацию банковских авуаров, снизить долю долгов собственных правительств, потребовать увеличения капитала для покрытия убытков и завершить реформы банковского сектора, которые позволят разбираться с банкротствами с минимальным побочным ущербом, — например, унифицировать страхование вкладов и оптимизировать работу надзорных органов.

Кроме того, Европе потребуется механизм суверенного банкротства.Его цель — гарантировать, что в случае, если правительство не сможет выплатить свои долги, убытки лягут на частных кредиторов как можно быстрее и справедливее. Это позволит свести к минимуму участие налогоплательщиков и избежать серьезных финансовых вливаний, которые принесли такой ущерб в Греции.

По меткому выражению экономиста Герберта Штейна: "Если нечто не может продолжаться вечно, оно прекратится". Так что Европе лучше приготовиться заранее.