Вертолетоносцы как будущее российского флота

В предыдущей статье «Гибель Москвы: кто виноват и что делать» мною были высказаны идеи о нерациональности траты денег на реликты советского флота, частным случаем чего являлся ремонт крейсера «Москва». В качестве альтернативного подхода к обеспечению эффективного функционирования Черноморского флота предлагаю рассмотреть следующую концепцию.


Исходить мы будем из того, что наиболее сильной боевой единицей на ЧФ будет фрегат, и лучше всего, если это будет фрегат проект 22350. Корабль более чем достойный, однако его потенциал сильно ограничивается в условиях отсутствия возможности получить целеуказания с вертолета или самолета ДРЛО. Причем данное замечание справедливо как для противокорабельных ракет, так и для систем ПВО.

О важности вертолетов уже было написано очень много, повторяться смысла не вижу, т. к. тема отлично раскрыта в статье «Воздушные бойцы над океанскими волнами. О роли вертолётов в войне на море». Если совсем коротко, то смысл сводится к следующему:


Штатно на фрегате находится 1 вертолет.

Однако на практике такое решение сопряжено с рядом проблем:

Первая проблема – 1 вертолет не может обеспечить непрерывность обзора, ему элементарно необходимо дозаправляться.

Вторая проблема – вертолет расходует топливо, а его запас на фрегате невелик. Полезный объем на таком корабле – крайне ценный ресурс, который распределяется между различным вооружением и системами корабля.

Третья проблема – полный перечень задач для вертолетов не ограничивается функционалом ДРЛО, а значит – не может быть обеспечен одним-единственным вертолетом в принципе.

Четвертая проблема. Обеспечение работы вертолетов с палубы – это дополнительная многозадачность для командира корабля, а дополнительная многозадачность – это всегда дополнительный риск, поэтому, если есть возможность, ее желательно избегать.

Выходом из ситуации является постройка для ЧФ вспомогательного судна, которое возьмет на себя роль базового корабля для вертолетов и катеров.

Для начала будет вполне достаточно судна водоизмещением 6–10 тыс. т, на котором могут базировать хотя бы 4–5 вертолетов. Это может быть как перестроенный малый танкер, так и БДК с небольшими изменениями в проекте.

Примером такого изменения может являться доработанный проект БДК 11711.


Цена данного корабля будет в пределах 10–15 млрд рублей.

Опыт США

Сторонники авианосного лобби давно продвигают идеи безальтернативности авианосцев для решения ряда задач, однако пару раз они все же проговорились, написав следующее.


Что, естественно, породило вопрос – если хотя бы 60 % задач авианосца могут быть решены в десятки раз более дешевым вертолетоносцем, не логичнее ли для начала построить пару вертолетоносцев?

Поняв, что логически загнано в угол, авианосное лобби начало везде между строк продвигать идею о том, что вертолетоносец по цене – это то же самое, что авианосец.

Например, здесь.


Большой корабль, УДК, авианосец.

Но есть один пикантный момент. Дело в том, что, помимо опыта применения больших кораблей и авианосцев, у США есть опыт применения вертолетов с кораблей «маленьких». Этот опыт мы и рассмотрим ниже на примере USS Ponce (LPD-15).

Предлагаю оценить фото главного героя, которое очень хорошо иллюстрирует взаимодействие кораблей, ударных вертолетов и катеров.


История данного корабля примечательна тем, что он был переоборудован спешно и практически на коленке уже после того, как было принято решение о его списании. Кораблю решили дать вторую жизнь, использовав его в качестве одного из главных фигурантов операции по противоминной защите в районе Ормузского пролива.

Данный факт ярко демонстрирует, что, несмотря на то, что флот США является на данный момент самым сильным флотом, его командование вовсе не чурается эрзац-решений. Более того, оно очень хорошо понимает, что флот, созданный когда-то для противостояния СССР, не всегда подходит для решения иных задач, и использует творческий подход для поиска более адекватных методов достижения своих целей.

Вертолетоносец в «мирное» время

В штатном режиме работы предполагается, что вертолетоносец может выдвинуться на 200–300 км юго-западнее Крыма. Находясь в этом районе, он сможет обеспечить работу на всей западной части Средиземного моря.


Как видно на карте выше, проскочить мимо вертолетоносца не получится. Вертолет ДРЛО на таких дистанциях легко обнаружит любой корабль (за исключением разве что катеров, и то в случае, если они будут двигаться максимально близко к берегу). Ну а обнаружив подозрительный объект, уже можно будет думать, кого посылать на доразведку: либо вертолет, либо катер, либо катер плюс БПЛА.

Более экономически целесообразно применять последний вариант.

В случае же инцидента с «Дефендером», вертолет Ка-52 мог бы встретить английский эсминец, едва тот вошел в акваторию Черного моря.

Максим Климов в статье, посвященной разбору данного инцидента, также задается вопросом:



Ка-27 – это, конечно, хорошо, но что-то мне подсказывает, что было бы более правильно, если бы эсминец встречал именно ударный вертолет, имеющий на своем борту вооружение.

При этом, если бы вертолетоносец находился в упомянутом районе, ударные Ка-52 с его палубы могли бы встречать любой корабль сразу, как только тот войдет в Черное море.

В то же время близость к берегу позволяет в течение считанных часов менять состав авиационной группы, в зависимости от того, какая задача более актуально в текущий момент времени.

Благодаря этому же фактору, на корабле снижаются требования к пунктам технического обслуживания техники и запасу расходников – ограничиться можно минимумом. В случае необходимости, вертолет просто отправляется на берег, где силами уже наземных служб осуществляется его обслуживание, а вместо него на палубу с земли прилетает новый.

Более того, в случае горячей фазы, такой корабль способен минимум вдвое увеличить количество вертолетов, работу которых он обеспечивает, поскольку вертолеты, базирующиеся на полуострове, на нем только заправляются.

Вертолетоносец и спецоперация на Украине

Каким образом данный корабль мог бы оказаться полезным в спецоперации на Украине?

Во-первых, подобный корабль мог бы обеспечить работу вертолетов ДРЛО К-31, что в свою очередь резко повышало бы устойчивость корабельной группировки, находящейся у берегов Украины.


На фоне этого простого факта особенно странно слышать мнение сторонников авианосцев:


Это является наглядным примером косности мышления, которым, к сожалению, страдает наше командование, но не страдает американское (я имею в виду их «поделку» USS Ponce). Там, где проблема решается кораблем за 10 млрд рублей, пытаются аргументировать наличие корабля за 280 млрд рублей.

Во-вторых, такой корабль мог бы дать шанс отлично проявить себя решениям на базе патрульных катеров.

Не секрет, что угроза высадки десанта под Одессой заставила ВСУ отвлекать часть своих ресурсов от других направлений. Одесса сама по себе 3-й по численности населения город Украины и, будучи морским портом, включает в свою агломерацию множество важных в военном и экономическом смысле объектов: аэродром, НПЗ, железнодорожные терминалы. Ввиду этого было бы очень неплохо плотно контролировать этот регион.

Каким образом это можно было бы сделать эффективно и дешево? Еще в 2015 году был представлен вариант катера БК-16 (или «Раптор», эти 2 проекта очень похожи, но не суть важно) с пусковой установкой для беспилотника.


Фото сделано еще в далеком 2015 году. Такой катер мог бы подойти к берегу на расстояние 5–8 км, достаточное для того, чтобы исключить поражение от ПТУР и запустить беспилотник, который кратно увеличил бы разведывательные возможности в этом регионе, а, напомню, поскольку там есть и аэродром, и логистические узлы, это крайне важно.

Далее, при обнаружении целей был бы выбор:

1. Катер мог атаковать выбранную цель самостоятельно при помощи дронов-камикадзе «Ланцет-1» или «Ланцет-3».


Опыт применения этого вооружения у нас уже есть.


Тот же НПЗ можно было уничтожить без использования «Калибров» – для того, чтобы поджечь топливо, вполне достаточно и 3 кг БЧ.

Успешный опыт выведения из строя НПЗ при помощи дронов-камикадзе в мире есть.


2. Могли быть привлечены ударные вертолеты морского базирования «Катраны», которые бы наводились на цель, обнаруженную с БПЛА, и при этом имели бы минимально возможное подлетное время.

3. В случае выявления крупных скоплений техники, наподобие того что было в «Ретровиле», по ним могли бы применить ракеты «Калибр».

Совокупность этих пунктов позволяла бы кратно увеличить возможности ЧФ по проекции силы на берег, что в итоге увеличило бы роль флота в этой спецоперации.

Очевидно, что описанная тактика с использованием относительно дешевых инструментов имеет намного большую эффективность в конечном итоге, чем нахождение в районе спецоперации крейсера «Москва», поход которого закончился тем, чем он закончился. И уж тем более намного практичнее в экономическом смысле, чем наличие там авианосца (даже гипотетически).

Сапожник без сапог

Почему для России важно строить бюджетные вертолетоносцы (не путать с «Мистралями» и подобными проектами)?

Так получилось, что Россия унаследовала от СССР лучшую в мире схему для вертолетов морского базирования – соосная схема расположения винтов от «Камова». На ее базе уже разработаны вертолеты ПЛО, ДРЛО, поисково-спасательные и ударные варианты.

Эти вертолеты есть на вооружении других стран – Египта, Индии и Китая как минимум.


Но мы сами их используем крайне мало.

Стоимость корабля, который бы позволил начать эксплуатировать эти вертолеты – копейки. При этом развивался бы их экспортный потенциал и снижалась стоимость производства. На фоне такого пробела разговоры про авианосцы за 280 млрд рублей, на мой взгляд, выглядят кощунственно.

Про эффективность

В заключении мне хотелось бы напомнить, что данная статья является своего рода продолжением идей, затронутых в материале «Гибель Москвы: Кто виноват и что делать». Она призвана продемонстрировать, что эффективные решения в сфере ВМФ далеко не всегда сводятся к большим и ультрадорогим кораблям.

В свете развития технологий и БПЛА большое значение приобретают легкие беспилотники и катера, как обитаемые, так и беспилотные.

Для сравнения цен: ремонт крейсера «Москва», по некоторым данным, составляет 30 млрд рублей. На эту сумму можно было построить легкий вертолетоносец и авиагруппу для него (10–20 вертолетов разных модификаций), вклад даже одного из них был бы намного более ощутим, чем «Москвы».

Предвидя критику типа – делать такие вертолетоносцы не комильфо, ниже нашего достоинства и т. д., я хочу напоследок рассказать, чем закончилась история Ponce. После модернизации ему был присвоен индекс, который в американский система классификаций обозначает «временное решение».

На базе опыта эксплуатации было разработано решение постоянное. Что же им стало?


Если вы думаете, что ваши глаза вас обманывают, то спешу заверить – нет, это действительно очертания танкера. Танкера с надстроенной полетной палубой, по сути имеющей два уровня. На верхнем – располагаются винтокрылые машины, на нижнем – катера и прочая утварь.

Корабль называется – мобильная база (USNS Lewis B. Puller (T-ESB-3)). Так же был построен «систершип» USS Hershel Woody Williams.


Данный факт показывает, что не стоит чураться дешевых решений, напротив, необходимо использовать ресурсы обдуманно и эффективно, это делают США и это должна делать Россия. В случае, если вместо БДК, для задач вертолетоносца будут использованы проекты гражданских танкеров, то стоимость такого корабля будет и вовсе смешной – 2–5 млрд рублей.

Телега впереди лошади

Флотофилы часто упоминают о надобности проекции силы и ключевой роли флота при выполнении подобных задач. В качестве передовых инструментов такой проекции пропагандируется использование АВ и кораблей типа Адмирал Нахимов. Каждый из которых стоит по 200–300 млрд рублей и сжирает на ремонт/модернизацию целые «фрегаты».

На фоне этого некто «хуситы» копеечными дронами осуществляют атаку на инфраструктуру саудитов, чем оказывает влияние на мировой рынок энергоресурсов.

В связи с этим, вспоминая замечательную цитату:


хотелось бы, чтобы прежде чем проецировать силу на Индийский океан, наш флот был способен спроецировать свою военную мощь на расстояние хотя бы 300 км от своей базы, и сделать это организационно (!), хотя бы на уровне хуситов. Подчеркиваю – организационно. Потому что то, что делает флот сейчас, по сути сводится к нажатию «1 кнопки» – «запустить ракету Калибр».

Для того чтобы еще более глубоко раскрыть проблемы, затронутые мною в предыдущей статье «Гибель «Москвы»: кто виноват и что делать», я прибегну к аналогии из жизни – реальной истории.

Задавшись целью освоить практическую стрельбу, я решил выбрать дробовик и спросил совета у продавца и инструктора. Их ответы были разными.

Продавец советовал мне аппарат за максимум денег, которые я был готов потратить.
Инструктор же, исповедовал подход комплексный – купить более дешевый вариант, но хорошие средства защиты, и остаток денег вложить в настрел.

Как вы думаете, какой из двух подходов обеспечит безопасное использование оружия в будущем и эффективность этого самого использования?

Этот пример демонстрирует разницу между подходом реального профессионала и подходом продавца.

Необученный стрелок не сможет показать хороший результат, а вот выстрелить себе в ногу во время попытки сделать красивое селфи – запросто.

Что и происходит на регулярной основе с нашим флотом. Это же случилось и в Сирии, где не было реальной необходимости использовать авианосец – это была пиар-акция. В процессе которой и проявилось то, о чем я говорю – вследствие критически низкого уровня подготовки (комплексного), наш флот выстрелил «себе в ногу».

В контексте этого предлагаю взглянуть на доводы сторонников авианосцев и попытаться понять, к какой позиции они ближе – к позиции профессионала или позиции продавца.


Я вот думал, что для того, чтобы не потерять флагман флота в войне с технически отстающим противником, или БДК у пирса, достаточно той самой нормальной подготовки (начиная от того, кто планирует операцию, и далее вниз: от командира корабля, офицеров и матросов) и нормального технического состояния матчасти.

Данная тенденция – подменять понятия и выдавать сам факт наличия в составе флота какого-то «большого корабля» за реальную боеспособность и потенциал этого самого флота, крайне опасна.

Такие корабли представляют ценность главным образом для распила бюджета, потому что проект эксклюзивный и большой. Когда корабли строятся большими сериями, задается коридор по срокам и стоимости работ. Будет сложно объяснить, почему 7-й корабль серии стоил дороже, чем, скажем, 5-й или 6-й.

Но когда есть такой проект, как модернизация «Кузнецова» – можно «зарядить» любой ценник, аргументировав это уникальностью.

А еще это проще всего продать рядовому обывателю – показать красивую картинку, большой корабль, и отождествить это с мнимым могуществом ВМФ.

Хотя лично мне, как части общества, очень хотелось бы, чтобы свое могущество флот демонстрировал не через «тупое обладание» реликтами СССР, которые в муках ремонтируются, а главным образом через умения, выучку и яркие, грамотные в тактическом отношении операции.

Увы, то, что я наблюдаю, а именно: трата гигантских сумм на ремонты и модернизацию больших кораблей, на фоне крайне неудовлетворительных результатов подготовки, есть ни что иное как телега, которую ставят впереди лошади.